Глава 2937 год н.э. Битва при Брунанбурге
Рассвет только занимался. Солнце ещё не показалось из-за деревьев. Запах хвои, свежести и влажной земли дарил обманчивое спокойствие. Сегодня всё решится. Этельстан и его брат Эдмунд уже были облачены в доспехи. Сидя на лошадях, они с холма смотрели на поле, на котором вот-вот состоится решающая битва. Воздух станет тяжёлым от пота и крови, а скоро и смрадным от множества грязных мёртвых тел. Зелёная трава станет багряной, а Англия снова великой. Больше варвары не сунутся к ним на территорию. Коалиция из пяти королей и семи ярлов будет разбита сегодня. Поля и леса обновятся, урожай будет снова расти и принадлежать жителям полуострова. Рядом с братьями стоял маг. На нём была простая свободная белая рубашка, на поясе — меч, а на лице — предвкушающая улыбка.
Годрик уничтожил все местные запасы эликсира. От старика колдуна норманов, которого звали Ивар Коббвеффер («плетельщик сетей»), он узнал рецепт. Рецепт был действительно прост. При большом желании им мог воспользоваться даже сквиб, имеющий крохи магии, — этого было достаточно.
Имя изобретателя было покрыто тайной. Старик лишь однажды видел его издалека в Дании на приёме у Короля. То был высокий, стройный мужчина лет сорока с чёрными волосами. У него был хищный профиль, тонкие и острые черты лица. Когда он вошёл в зал, остальным было приказано его покинуть, даже страже. Старик не видел глаз мага, не помнил детали одежды, но запомнил, что тот носил на шее круглый серебряный медальон. А ещё, когда он выходил из зала Короля Дании Олафа, за ним выползли змеи. Их было около двадцати. Они были разного размера и расцветки. Они сопровождали мага словно стража. Когда он проходил мимо Ивара, тот слышал шипение, которое исходило изо рта мага. Он разговаривал с этими змеями, Ивар мог поклясться. Больше он никогда его не встречал.
После той ночи Годрик загорелся желанием разыскать того мага. Ведь он явно не уступал ему по силе. Ему надоело участвовать в сражениях простецов. Всё было слишком просто. Он достаточно помог своей стране и Королю. Сегодня он поможет в последний раз. Как найти змеиного мага, он не представлял. Но можно было начать с путешествия по северным землям, где того последний раз видели. Гриффиндор и помыслить не мог, что маг сам придёт к нему после сегодняшней битвы.
Битва затянулась на весь день. Годрик лично убил всех глав коалиции. Только Олафа он швырнул под ноги Этельстану, который, так же как и его брат, принимал участие в битве. Белая рубашка мага давно стала бордовой от крови, впрочем, как и штаны, и всё тело, включая волосы и лицо. Поле было завалено трупами. Не все уже были способны различить, где свой, а где враг. Маг огляделся. Солнце садилось за горизонт. Под его ногами были тела убитых, а вдали мелькнула новая цель. Приободрённый, он направился к маленькой группе шотландцев, которые, прикрывшись круглыми щитами со всех сторон и сверху, отступали к реке. Хотели уплыть и затаиться в лесах? Не выйдет.
Годрик легко прыгал по телам, поддерживая себя магией. Летать он не умел, но споткнуться или запнуться, как простец? Он чувствовал небывалый прилив энергии и магии внутри. В голове мелькнула мысль о корабле Мордреда. Тот умылся кровью младенцев, чтобы увеличить свою силу и ослабить других магов на столетия вперёд, лишив сильных наследников. Гриффиндор тряхнул головой. Он не такой. Кровь — не детей, а врагов, отданная в честном бою. Он подлетел к группе людей, прячущихся за щитами. Запрыгнув на один из верхних щитов, он разрубил своим мечом их «черепаху» пополам.
Меч разрубил и дерево, и людей, находившихся под ним. Годрик оказался в центре конструкции. Ему под ноги упал мужчина со светло-рыжей бородой и лысой головой, точнее, половина мужчины. Один его глаз был широко распахнут, а рот открыт. На половине лица это смотрелось странно. Со всех сторон к его ногам упали щепки и части тел, остальная щепа попала в оставшихся вокруг него воинов. Он вытянул руку вперёд с раскрытой ладонью, направленной на людей. Крутанулся вокруг своей оси, активируя заклинание.
Шотландцы разлетелись в стороны, так и не успев понять, что произошло. Но где-то на расстоянии двух метров от мага они зависли в воздухе. Он мог видеть удивление, боль и злобу на их лицах. Кто-то продолжал сжимать топор или меч, у кого-то в руках был щит. Заклятье остановило для них это мгновение и не давало пошевелиться. Только глаза почти всех были устремлены на мага. Годрик обеими руками перехватил свой меч. Вытянув его горизонтально перед собой, немного пригнул голову к плечам. Они были ещё живы, когда он, широко замахнувшись мечом, прокрутил его вокруг себя над головой. Они видели, как разрезало их товарищей пополам, но не чувствовали свою боль. Заморозка времени растянула момент для каждого, после чего смерть наступила мгновенно.
Гриффиндор оглянулся на поле боя. Всё заканчивалось. Он видел бегущих врагов и врагов, которые высоко поднимали своё оружие над головой и демонстративно опускали его на землю, преклоняя колено. Где-то ещё звенело оружие. Но это были последние бои, чаще всего один на один. Годрик видел, что в таких парах оба воина ослаблены, но не желали отступать. К ним лезть было бы кощунством с его стороны. Это честный бой. Годрик видел и Этельстана, доспехи которого были в грязи, и Эдмунда, у которого рука болталась неживой плетью. Но на лице была радостная улыбка победителя. Англосаксы кричали и восхваляли своего Короля и своего Бога.
Гриффиндору больше нечего было здесь делать. Он выполнил обещанное. Пока он прикидывал, обратиться львом или прихватить какую-нибудь лошадь, его взгляд блуждал по полю. Вдруг он зацепился за одинокую фигуру, стоящую на том самом холме.
Человек вальяжно прислонился к дереву. Даже не используя магическое зрение, Годрик видел, что, во-первых, это маг, во-вторых, этот маг — не участник битвы. Он тряхнул головой и, обратившись львом, помчался к холму. Его скорость превышала скорость обычного животного. Анимагическая форма даётся самой Матерью Магией и лишь внешне схожа с существующей фауной. Поднявшись на холм, он обратился человеком и остановился в метре от неизвестного мага.
Описание, данное Иваром, было точным. Он сразу узнал змееуста. Тот выглядел лишь немногим старше его. У него были тонкие и правильные черты лица, вьющиеся волосы, которые едва прикрывали уши, белая кожа, гладко выбритый подбородок. Он выглядел словно настоящий Король. Что-то было такое во взгляде ярко-зелёных глаз и выражении лица. На нём была чёрная мантия, подбитая серебром. Годрик видел, но не мог понять значение вышитых тонкой нитью рун. На груди покоился серебряный медальон с изображением змеи.
— Так вот какой ты бастард, который не бастард… — сказал маг. Не дав Годрику что-то сказать в ответ, он хмыкнул и добавил: — Ладно, я увидел, что хотел, поздравляю с победой, прощай.
Маг развернулся к Гриффиндору спиной и уже сделал два шага в сторону леса. Тот нагнал его и по-простецки грубо, физически дёрнул за плечо, пытаясь развернуть к себе. Слова застряли в горле Годрика. Как только он прикоснулся к мантии мага, его руку пронзила резкая боль, а затем рука исчезла. Время застыло для него, как совсем недавно для тех шотландцев, которым не удалось сбежать. Он видел свою руку, но не чувствовал её. Её как будто не было. Как будто не было никогда. В голове раздался холодный голос: «Очень глупо с твоей стороны, но ты сам напросился».
«Как это возможно?» — мысли панически метались в голове недавнего победителя. Потом перед глазами стали мелькать разные образы и моменты из его жизни.
Красная дверь с золотистой ручкой; женщина держит младенца в руках и поёт какую-то песню; мужчина с прямыми чёрными волосами и кругами под глазами хохочет как безумец. Его голый торс покрыт кровью. Палуба корабля скрипит и идёт трещиной, но он этого не видит. Его глаза устремлены в небо; волны и бескрайнее море. Соль и вода везде: на губах, во рту, в лёгких. Он больше не может, на его шее болтается зачарованный мешочек; пещера и крохотные жёлтые огни в темноте; гоблин берёт в руки какой-то свёрток и, внимательно прочитав его, разрезает серебряным ножом; в пещере светло от огня и жарко. Но ему как будто всегда холодно, он здесь чужак; он крадётся наверх к выходу из пещеры, но его что-то цепляет за ногу, и он падает. Гоблин, поймавший его, сурово наказывает мальчика. Его тело жгут кнутом из лавы; он работает в кузне и внимательно слушает старого гоблина с седыми пучками волос, торчащими из ушей; его больше не наказывают, а отправляют на арену; он побеждает своего первого противника. Хоть он еле стоит на ногах, чувствует, что магия радостно течёт по его венам; мастер кузнец подмигивает ему и показывает зажатые в ладони красные камушки; он не проигрывает больше на арене. Наказание превращается в награду. Он любит тепло крови на теле, ведь она — единственный доспех, кроме набедренной повязки, доступный ему; старый мастер неловко гладит его по голове, он молча плачет; кровь из порезанной ладони капает в литейную форму. Они с мастером вместе читают заклинание на латыни; он стоит перед старейшинами гоблинов. Они возвышаются над ним, сидя в нишах пещеры. Он свободен, они свободны; старый мастер как будто спит на каменном возвышении. Он забирает свой меч, который они сделали вместе. Тот превращается в его руках в небольшой кинжал; он щурится на солнце. Повязка из лёгкой ткани не спасает, и глазам мучительно больно. У него с собой зачарованный мешок и кинжал. Он опять один; он сидит на дереве и старательно вырезает руны на коре; девочка с тёмными волосами заливисто смеётся над ним, когда он падает с ветки; она же восхищённо смотрит, как он катает огненный шарик в своих ладонях; он узнаёт её имя — Линн. Это самое красивое имя, что он слышал; она слаба от голода. Он приносит из леса трупики белок, в них мало мяса, но она должна пережить зиму; лето, они купаются нагишом в чистом озере. Она робко целует его; они с семьёй Линн ужинают. В тесной кухне им достаточно места, камин греет. Но она всё равно жмётся к нему под столом, её отец шутливо грозит пальцем; они вдвоём в их тайном месте, маленький грот за водопадом. Они занимаются любовью, и она говорит, что хочет сына; он едет домой из города. За оружие, которое он выковал, платят золотом. У него за пазухой простой белой рубашки покоится лёгкая диадема из белого золота. Он сделал её за три дня, что был в городе, выплавил из всего, что накопил; деревня горит. Он не чувствует, как воспламеняется сам. Его необычные красные волосы горят огнём, но юноша не чувствует этого; он снова весь в крови, как когда-то на арене. Вокруг ни души, тлеют дома. Он стоит на коленях перед ней. Она чиста и прекрасна, как будто спит. Только стрела в груди не даёт усомниться в её смерти. Он надевает диадему на её голову и сооружает высокую конструкцию из дерева. Ей повезло, что она умерла спокойно, никто не успел её тронуть, и она не видела смерть своих близких. Его тело воспламеняется. Он берёт её на руки и восходит с ней на конструкцию. Он горит с ней до рассвета. Он чувствует на лице вкус солёной воды, как тогда в море; он уходит и даёт себе слово выгнать варваров с их земли...
Видения обрываются. Годрик понимает, что стоит на коленях и тяжело дышит. Правой руки нет, хотя вот же она, он её видит. Он чуть не падает в сторону, но из последних сил старается удержать равновесие. На него сверху смотрит змееуст.
— Ты самоучка... Интересно. — Он щёлкнул пальцами. Из рукава его мантии выползла змея. Маг что-то прошипел ей. После чего посадил змею на плечо Годрику.
Годрик снова смог почувствовать свою руку. Он удивлённо покрутил её перед лицом.
— Я не знал ничего о тебе, но теперь… — Маг задумчиво хмурится. — У тебя есть выбор: ты можешь пойти со мной, Лордом Салазаром Слизерином. Я обучу тебя всему, что знаю, и дам защиту. А если проявишь себя, станем равными. Братьями по магии. Я вижу твою силу, но не знаю, сможешь ли ты обучиться. Если нет, станешь моим вассалом. Я обеспечу тебя жильём и защитой, но ты будешь служить мне. Второй вариант: ты идёшь дальше своей дорогой, а я — своей. Ты можешь сколько угодно убивать простецов и залить их кровью хоть весь полуостров. Но это не раскроет твой потенциал и не вернёт тебе Линн. Выбирай.
Годрик широко распахнув глаза смотрел на мага перед ним. Лицо Лорда было спокойным и даже скучающим. Но в глазах мелькнула надежда, когда он говорил про магическое родство. Гриффиндор протянул руку и произнёс: «Я пойду с тобой».
Салазар улыбнулся кончиками губ и помог Годрику встать. Он тоже долго был один, змеи не в счёт. Может, что-то и выйдет из этого вспыльчивого мальчишки перед ним.
— Но я точно не стану твоим вассалом, — вдруг грустно сказал Гриффиндор. Затем озорно улыбнулся: — Я ещё стану сильнее тебя! Только добудь мне такую же мантию!
Темноволосый мужчина сначала нахмурился, а потом расхохотался. Он притянул Годрика к себе, так как ещё держал его руку, и маги аппарировали.
