Глава 18. Обратный отcчёт.Вот так работаешь, работаешь, а потом
придёт какой-нибудь прекраснодушный
идиот и всё испортит...
Жан Арман дю Плесси (Ришелье)
– Итак, Снейп, с какого это перепугу ты вдруг решил со мной встретиться и побеседовать? – Джеймс хлебнул пива из своего стакана.
– Знаешь, Поттер, в такие моменты ты мне напоминаешь Дамблдора. Аж до скипа зубов, – Снейп услужливо изобразил этот самый звук, заставив собеседника поморщиться. – А в то, что я просто соскучился по бывшему однокурснику и решил с ним поговорить о жизни, ты, конечно же, не поверишь, не так ли?
– Не заговаривай мне зубы. Вспоминая наши школьные взаимоотношения, я лучше поверю в то, что Волан-де-Морт пригласил меня на чашечку чая, чем в то, что ты решил со мной побеседовать о жизни, так как соскучился.
– Поттер, откуда в тебе столько сарказма? – удивлённо поднял бровь бывший однокурсник. – Я думал, что язвить – это прерогатива слизеринцев.
– Поверь, жизнь – одинаковая чертовщина у всех, независимо от факультета, на котором ты учился в школе, – Поттер сделал ещё глоток пива, которое, к слову сказать, было здесь довольно дурным. – Поприличнее заведение для встречи найти нельзя было? Ты и мою сестру в подобные места на свидания водишь? – на последних словах юноша скривился. По правде говоря, он всё ещё пребывал в шоке от того, что его родственница встречалась с этим «мерзким сальноволосым ублюдком», как мило называл бывшего школьного врага Сириус.
– Видишь ли, Поттер, ты, к счастью, не являешься моей любимой девушкой, так что я не собираюсь ради твоего удобства светиться где-нибудь, где меня могут увидеть те, кому явно не понравится то, что я общаюсь с тобой, – Северус нервно коснулся левой руки, где под мантией была скрыта Чёрная Метка.
– Так ладно, говори, зачем ты меня позвал, я не намерен тратить весь свой выходной на тебя. Это как-то связано с?.. – Джеймс кивком указал на левую руку собеседника. – Кстати, чего тебя вообще к ним понесло?
– Тебя это не касается, – Снейп вздрогнул. – И да, наша встреча связана с этим. В том числе.
– Снейп, так ты можешь сказать по-человечески, или я должен всё из тебя вытягивать?! – холодно поинтересовался Джеймс после кратковременной паузы. – Судя по всему, последнее. Тогда ответь мне, насколько серьёзны твои намерения по отношению к моей сестре?
– Я люблю Элеонору. Именно поэтому я решился на этот разговор с тобой.
Джеймс поразился холодной уверенности, которая была в словах собеседника. Он не знал, что побудило Снейпа присоединиться к Пожирателям, но одно то, что сейчас он нашёл в себе силы, рискуя жизнью, уйти от них, вызывало уважение. И юноша полагал – не без оснований, надо сказать, – что во многом причиной этого была его троюродная сестра.
– В таком случае, полагаю, нам стоит помириться. Мир? – Джеймс протянул ладонь бывшему школьному врагу.
– Мир, – кивнул тот, пожимая руку. – Кстати, как там поживает Эванс? Слышал, вы поссорились.
– Уже помирились. Она так испугалась, когда узнала, что меня могут убить, что тут же забыла все свои обиды.
– И когда свадьба?
– Скорее всего, осенью. И вообще, ты мне зубы не заговаривай, лучше рассказывай, что тебе конкретно от меня нужно.
– Я… – начал Снейп, а после короткой паузы выпалил: – Я хочу шпионить для вашего Ордена Феникса.
– Это не ко мне, – фыркнул Джеймс. – С решением таких вопросов обращайся к Дамблдору.
– Да, Поттер, а теперь представь, как он встретит Пожирателя Смерти, типа меня, – язвительно произнёс бывший слизеринец. – Если я просто так заявлюсь к нему и скажу «Здравствуйте, профессор, вот Вы знаете, я хотел бы встать на путь истинный. Помогите, а?». И что меня в итоге ждёт? Азкабан? Нет уж, благодарю покорно. Я, между прочим, тоже намерен в скором времени жениться.
– И ты хочешь, чтобы я пошёл к Дамблдору и расписал, какой ты весь из себя хороший, просто один раз ошибся и теперь хочешь искупить свою вину?
– Браво, Поттер, годы общения с Блэком не сказались на твоих умственных способностях!
– Снейп, если ты думаешь, что то, что ты оскорбляешь моих друзей, поспособствует тому, чтобы я помог тебе, то ты ошибаешься, – процедил Джеймс. – Кстати, насчёт Сириуса… Что это была за чертовщина с его похищением?
– Гениальнейший провал гениальнейшего плана Лорда по похищению невесты «этого чёртова Поттера», – фыркнул Северус. – Понимаешь, похитить хотели твою ненаглядную Эванс, чтобы с её помощью как-то воздействовать на тебя. Но на задание Лорд додумался послать самых молодых и самых тупых из всех Пожирателей. Разумеется, они не знали, как она выглядит. Вот и приняли твоего женоподобного дружка за Эванс.
– Не знаю, по-моему, только совсем идиот мог принять Сириуса за девушку.
– А они и были идиотами, поверь. В противном случае, Блэк бы сейчас наслаждался всем гостеприимством Лорда. Возможно, ему Лорд обрадовался бы даже больше, чем Эванс.
– То есть он охотится за Лили… – отстранённо произнёс Джеймс.
– Она сама нужна Лорду, как сапоги тритону. Ему нужен ты. Надеюсь, не стоит объяснять, почему. Но для того, чтобы достать тебя, он не поленится использовать твоих близких, которые, возможно, хуже защищены. И можешь быть уверенным, что так хорошо, как в этот раз с Блэком,
дело не разрешится.
– Снейп, ты будешь мне рассказывать о его планах насчёт меня и моих близких?
– Всё, что узнаю. Моя девушка ведь тоже в зоне риска.
– В таком случае я поговорю насчёт тебя с Дамблдором, – после короткой паузы сказал бывший гриффиндорец, после чего выпил остатки пива, встал с места и добавил: – Мне пора. Я свяжусь с тобой, как только всё узнаю. Если ты, конечно, сам не свяжешься со мной раньше.
* * *
Марианна знала, что то, что происходило между ней и Сириусом, было неправильно. Знала, но ничего не могла с собой поделать. Она любила этого юношу, несмотря на годы разочарований, на давно поселившееся в душе ощущение безнадёжности, несмотря на то, что понимала, что её избранник – самый настоящий бабник, который в случае чего будет горевать по ней ещё меньше, чем горевал по Мэри, погибшей лишь полтора месяца назад. Весь траур по погибшей девушке ограничился у Сириуса двумя вечерами в пабе в обнимку с бутылкой огневиски и неделей пребывания в статусе «свободен», после чего парень начал вести себя, как обычно. То бишь, флиртовать – правда, надо отдать ему должное, как-то вяло – с каждой второй особой противоположного пола, пропадать неизвестно куда по ночам и так далее. И это учитывая, что с Мэри у Сириуса за те несколько лет, что они встречались, завязались действительно серьёзные отношения, которые, как полагали некоторые, должны были в конечном итоге привести к свадьбе!
Будучи знакомой с Блэком почти восемь лет, Марианна до недавнего времени была уверена, что знала его как облупленного. В общем, наблюдая за тем, как быстро он отошёл от смерти своей возлюбленной, девушка пришла к выводу, что Сириусу точно плевать на чувства других, он сам любить не умеет и вообще является редкостным кобелём. Однако думала она так до одного прекрасного вечера, когда, придя домой с неудавшегося свидания в крайне паршивом настроении, она обнаружила на кухне их маленькой съёмной квартирки Блэка в компании очередной бутылки Огневиски. Судя по ряду уже пустых бутылок, выстроенных около одной из стен, их запасы спиртного из буфета были на этом исчерпаны.
Джеймс дома отсутствовал, что неудивительно. После того, как он наконец-то помирился с Лили, кузен редко ночевал дома. По правде говоря, теперь, после всех трагических событий и осознания опасности, угрожающей им всем, он всё больше склонялся к выводу, что надо переезжать обратно в прекрасно защищённое поместье Поттеров. Впрочем, пока что это оставалось на уровне планов на неопределённое будущее. Так что пока сам Джеймс проводил всё свободное время дома у своей возлюбленной, мотивируя это тем, что его беспокоит её безопасность. То, какими методами эта безопасность им обеспечивалась, Марианна уж не стала выведывать у кузена, поинтересовавшись лишь, как скоро ей стоит рассчитывать на племянника. Поттер в ответ покраснел и пробормотал что-то нечленораздельное про свадьбу, которая намечалась на осень.
Но возвращаясь к нашим баранам. Заметив появление кузины лучшего друга, Сириус как-то особенно тяжело вздохнул и, указав на соседний стул, предложил выпить вместе с ним. Марианна взвесила все за и против, рассудила, что настроение и так паршивое, и согласилась. Остаток того вечера девушка помнила очень плохо – воспоминания сохранили лишь то, что они долго спорили о смысле жизни, а потом задавали друг друга разные вопросы, на которые надо было отвечать откровенно, только вот что это конкретно были за вопросы и что она на них отвечала, Марианна никак не могла вспомнить. Зато следующее утро отчётливо отпечаталось в памяти. И дело было даже не в жутком похмелье, которое непьющая в принципе Марианна ощущала особенно остро, а в том, что проснулась она в постели Сириуса. Более того, сам Блэк спокойно дрых рядом, крепко обнимая своими сильными руками девушку. И, как нетрудно догадаться, оба были обнажены.
С этого-то всё и началось. Нет, они не встречались официально, Сириус не приглашал девушку в кафе или в кино, они не проводили вечера, под ручку гуляя по парку, как сотни других влюблённых. Их отношения ограничивались лишь постелью, причём, для обоих это очень скоро стало настоящим наркотиком, без которого трудно было представить дальнейшую жизнь. Иногда Марианне казалось, что парень пытается таким образом справиться с болью, поселившейся в его душе после смерти Мэри. Однако Блэк сам никогда не упоминал о своей погибшей возлюбленной, а Марианна не хотела первой начинать разговор на эту тему. Сказать по правде, они с Сириусом вообще мало говорили, оставаясь наедине, а днём же оба вели себя так, как будто между ними ничего нет.
Впрочем, было бы глупо предположить, что никто ничего не узнает об их отношениях. Джеймс, например, выяснил всё довольно быстро, однако после этого ещё несколько недель молчал, лишь иногда с укором поглядывая на сестру. Итогом стал состоявшийся в середине апреля не самый приятный разговор, смысл которого сводился к заявлениям Поттера, что его другу от Марианны не нужно ничего, кроме секса, и её унылым ответам, что она всё прекрасно понимает, но слишком любит его, чтобы что-то с собой поделать.
Время шло. Вскоре закончилась весна, а вместе с ней подошли к концу и подготовительные курсы при Мракоборческом Центре, занимавшие всё время у наших героев. В начале июня им предстояло пройти финальные тесты на профпригодность, с которыми все трое справились вполне успешно. А потом начались тяжёлые будни мракоборцев, которыми Грюм постоянно пугал своих подопечных и которые оказались на порядок легче учёбы. В том случае, если никто не посылал на задание, разумеется. Именно теперь, во время своих первых операций, Джеймс наконец ощутил на собственной шкуре, что же такое война и что романтики в ней не больше, чем в куче драконьего навоза. Юноша хорошо помнил своё состояние после самой первой схватки с Пожирателями, в которой он участвовал наравне с другими мракоборцами. В тот день он впервые произнёс роковые слова «Авада Кедавра», направив палочку на какого-то приспешника Волан-де-Морта. Впервые убил человека. О нет, убивать – это отнюдь не самое большое удовольствие. Но это необходимость. Жестокая необходимость. Не просто работа, профессия. Призвание жизни. Убивать, чтобы не быть убитым самому. К концу лета, которое выдалось чертовски тяжёлым в плане военной ситуации, Джеймса начали терзать смутные сомнения, что если бы не Лили, то он бы точно сошёл с ума среди этого моря крови, смерти и насилия.
По правде говоря, иногда у юноши возникало ощущение, что он может не дожить до собственной свадьбы, которая была назначена на середину сентября. Однако, к счастью, судьба оказалась милостива к нему, охраняя от каких-либо серьёзных ранений, не говоря уже о смертоносных лучах Авады Кедавры. К началу осени ситуация в стране более или менее нормализовалась. По крайней мере, теперь больше не было чуть ли не ежедневных кровавых схваток в наиболее оживлённых районах различных городов страны. Разумеется, война ещё не прекратилась – все понимали, что до её конца ещё жить и жить, причём, было ещё неизвестно, чем всё в итоге закончится. Однако эта маленькая передышка пришлась очень кстати, ибо после почти полугода ожесточённых боёв с Пожирателями и Мракоборческий Центр, и Орден Феникса чувствовали себя истощёнными.
Свадьба была просто роскошной, несмотря ни на какую войну. Джеймс решил, что он слишком уж долго шёл к этому событию, чтобы позволить кому-то или чему-то всё испортить. Приглашены были все друзья, приятели, однокурсники, коллеги по работе, этикет требовал позвать также всех представителей аристократии. В итоге приглашённой на свадьбу Джеймса Поттера и Лили Эванс оказалась чуть ли не половина населения магической Англии. Ну а после крупномасштабного праздника, на который по расчётам некоторых сплетниц волшебного мира была потрачена чуть ли не четверть всего наследства Поттеров, молодожёны улетели на выходные в Париж. Более достойный медовый месяц организовать не позволила уже война, а если быть точнее, то Грюм, заявивший, что не отпустит одного из ценнейших сотрудников больше, чем на три дня.
Через некоторое время после свадьбы Джеймс, воспользовавшись резко образовавшимся свободным временем, решил затеять переезд обратно в своё родовоё гнёздышко. Лили, которая катастрофически не любила большие дома во всех их проявлениях, сначала долго протестовала, однако муж всё-таки нашёл способ её уговорить. Какие доводы шли тогда в ход, неизвестно, однако их собственная безопасность явно была не единственным. В любом случае свою роль сыграл и Сириус, вовремя появившийся на кухне и заявивший, что «чьи-то стоны из соседней спальни и скрип кровати мешают ему спать». Лили в ответ густо покраснела, а Джеймс завил, что кровать у них не скрипит и он в отличие от некоторых накладывает на спальню звукоотталкивающие чары. В общем, к концу сентября молодожёны переехали в поместье Поттеров. А ещё через неделю к ним с чемоданами заявились Блэк с Марианной, в один голос заявившие, что цены на аренду квартиры подлетели выше Биг-Бена, к кому же соседи жалуются на шум, кто-то видел летающих туда-сюда сов, ну а в Особняке места много, всем хватит, к тому же веселее будет. Поттер покрутил пальцем у виска, но друзей пустил. А спустя несколько дней на пороге дома появились Северус Снейп и Элеонора Дамблдор. Последняя, не тратя времени на приветствия, заявила, что у них через две недели свадьба, и попросила у родственника разрешения пожить некоторое время у него. Джеймс проворчал что-то про то, что его дом становится похож на общежитие, но кислая физиономия Снейпа была таким бальзамом на его мародёрскую душу, что своё хозяйское разрешение он дал. Правда, с условием, что Северус не будет устраивать дуэлей с Блэком. В противном случае виновный должен был быть наказан и выгнан пинком под зад из дома.
А ещё большим бальзамом на душу Поттера была перекошенная физиономия господина директора на свадьбе Северуса и Элеоноры. Дамблдор на дух не переносил жениха – а теперь уже и мужа – своей двоюродный внучки, хоть и был вынужден принять его в свои ряды шпионом. Всё-таки, как бы Джеймс не ненавидел в школьные годы Снейпа, сейчас это уже большей частью ушло в прошлое, оставив лишь лёгкую неприязнь, которая обещала в скором времени совсем сойти на нет. А вот отрицательное отношение к любимому дедушке крепчало не по дням, а по часам. Особенно тогда, когда встречи с ним бывали слишком уж частыми. Иногда на собраниях Ордена на Джеймса накатывало непреодолимое желание встать с места и высказать деду в лицо всё, что он думал о его гениальных планах по борьбе с Пожирателями, при исполнении которых почему-то всегда погибала куча народу, и манипулировании людьми. Однако юноша дураком отнюдь не был, понимая, что последствия могут быть самыми неприятными. Одновременно с этим крепчало и ощущение того, что, ввязавшись во всё это, Джеймс совершил крупную ошибку, позволив тем самым манипулировать и собой. Где-то на задворках сознания вертелась мысль, что если бы родители были живы, то они бы никогда не позволили такому случиться. Именно поэтому их и убрали. Просто кому-то было выгодно, чтобы Джеймс Поттер оказался втянутым в эту войну.
Лили забеременела к концу осени. Одновременно с этим опять обострилась активность Пожирателей. Джеймс метался между работой и домом, радуясь всего лишь одному – за безопасность жены ему можно было не волноваться. Многовековая защита поместья ещё никогда не подводила, и не было оснований полагать, что это случится на этот раз. Только вот сама Лили сходила с ума от беспокойства каждый раз, когда мужа вызывали на очередное задание, и горько причитала, когда он возвращался домой на несколько часов позже, чем положено, измазанный в крови и грязи. Конечно, Поттер был не один такой, только вот его супруге от этого легче не становилась. Девушка даже думать не хотела о том, что с ней будет, если его вдруг убьют в одной из стычек. Да, сейчас её социальный статус резко повысился – всё-таки простая магглорожденная, только что закончившая Хогвартс и законная жена и мать будущего ребёнка представителя одного из древнейших аристократических родов страны – это далеко не одно и то же. Однако стоит ли говорить, что высшее общество приняло её не слишком горячо? Так что никто не мог сказать, что случилось бы с Лили и ребёнком в случае гибели главы семейства. Но пока что судьба была на стороне этой молодой семьи.
Хуже всего в это беспокойное время приходилось, пожалуй, Элеоноре. Все те опасности, что ждали на работе Джеймса, были ничем по сравнению с тем, что пришлось пережить тогда её мужу. Метка постоянно горела, Северус должен был находиться практически всё время среди остальных Пожирателей, в непосредственной близости от Волан-де-Морта, который мог в любую секунду раскрыть молодого шпиона. Да, Снейп уже умел тогда защищать свои мысли от внешнего проникновения, но его умения были далеки от совершенства. Всё-таки девятнадцать лет – это не тот возраст, когда обыкновенный волшебник с уровнем магических способностей немногим выше, чем у среднестатистического быдла, достигает пика своих возможностей. Где-то в ноябре семейство Снейпов изъявило желание уехать из поместья, однако тут уже Джеймс настоял на том, чтобы они остались, мотивировав это тем, что Северус всё равно всё время отсутствует и не может сам защитить жену, так пусть она в таком случае живёт в безопасном месте. Да и Лили будет не так скучно сидеть дома. В общем и целом жизнь наших героев была настолько сносной, насколько это вообще было возможно в той обстановке, что царила в стране.
Вот так они и дожили до Рождества, уже практически привыкнув к осознанию того, что завтра может не наступить, а если и наступит, то принесёт с собой очередные похороны. Все понимали, что шумные праздники давно ушли в прошлое, но Джеймс всё равно сделал всё, чтобы справить Рождество достойно. Однако атмосфера всё равно была какой-то грустной, в воздухе витал страх и угнетение. Всем было ясно, что с бесшабашной юностью пора попрощаться. Даже Сириус уже понял, что жизнь – это отнюдь не захватывающая игра, которую в случае ошибки можно начать сначала. На самом деле, смерть Мэри, хоть и нельзя сказать, что он по-настоящему любил девушку, очень сильно на него подействовала, заставив по-другому взглянуть на мир. Да и переезд в поместье Поттеров повлиял на него, ведь теперь они все жили вместе, никто не убегал по вечерам в одиночестве пить в паб или крутить от безысходности с лицами противоположного пола. Последние месяцы, прожитые бок о бок, действительно сблизили те три пары, что сейчас обитали в Особняке.
Эта относительная идиллия была разрушена профессором Дамблдором, который нанёс визит Поттерам через несколько дней после Рождества. Прибыл он, как можно догадаться, с дурными новостями.
– Дорогие мои, – с трагическими нотками в голосе произнёс директор, устраиваясь в кресле напротив четы Поттеров. – Я должен вам кое-что рассказать.
– Берите чай, профессор, – как ни в чём не бывало, заявил Джеймс, кивком указывая на фарфоровый чайник и чашки, стоявшие на столе рядом с каждым участником разговора. – Лимонных долек у нас, к сожалению, нет, но если хотите, берите печенье.
– Джеймс, мой мальчик, ты так добр! У меня сердце обливается кровью, когда я думаю о том, какой опасности ты себя каждый день подвергаешь!
– Так что Вы хотели нам сообщить, профессор? – нетерпеливо поинтересовался юноша, боясь, что может сорваться и высказать всё, что думал об этих фальшивых восклицаниях Дамблдора.
– Ох, ужасную вещь, ужасную! – директор продолжал разыгрывать трагедию, достойную Шекспира. – Возможно, вы знаете, что в Хогвартсе уже давно нет преподавателя Прорицаний, и я вот уже несколько лет пытаюсь его найти.
Поттер с трудом удержался, чтобы не фыркнуть. Отсутствие в школе учителя по этому бессмысленному предмету – вот уж действительно ужасная вещь! Особенно в контексте событий, происходивших в стране.
– Так вот, – продолжал трагическим голосом Дамблдор. – Я уже думал было исключить этот предмет из школьной программы, как мне пришла заявка от женщины по имени Сивилла Трелони, внучки знаменитой предсказательницы Кассандры Трелони. И я согласился на собеседование. Мы встретились с ней вчера в одной из комнат в «Кабаньей Голове».
Замечательно. «Кабанья Голова» – это теперь у нас место для собеседований с потенциальными учителями. Браво, директор, браво! Ваш маразм крепчает не по дням, а по часам.
– По правде сказать, Сивилла меня сначала разочаровала, не показав ни одного проявления дара предвиденья, который, по её утверждениям, у неё имелся. Я уже собирался уходить, когда…
И Дамблдор рассказал чете Поттеров про то самое многострадальное пророчество, которое изрекла Трелони. И тут, наконец, циничный настрой Джеймса начал сменяться страхом по мере того, как он, в уме просчитав сроки беременности жены, начал понимать, что их ребёнок должен родиться примерно в конце июля.
– Мерлин… – в ужасе прошептала Лили, явно проделав те же вычисления. – На исходе седьмого месяца… Отметит, как равного себе… И не один не сможет жить спокойно, пока жив другой… Что нам делать?!
– Милая, спокойно, – медленно проговорил Джеймс, включая свою способность к логическому мышлению. – Уверен, наш будущий малыш – не единственный, кто подходит по это пророчество! Я прав? – он повернулся к директору.
– Из членов Ордена подходите вы и Долгопупсы. Всего в магической Англии таких детей пятеро, если я не ошибаюсь.
– Ну вот, – Поттер обнял жену за плечи и крепко прижал к себе, пытаясь успокоить. Честно говоря, он бы с огромным удовольствием прибил бы сейчас Дамблдора, который своими «новостями» заставил ещё больше волноваться Лили. И это учитывая, что их нынешняя жизнь и так была полна тревог за мужа!
– Джеймс, ты должен понимать, что ваша семья станет его первой целью. Ты сам прекрасно понимаешь, почему.
– Стоп, профессор, Вы хотите сказать, что Волан-де-Морту известно о пророчестве?! Мне показалось, что Вы говорили, что были единственным, кто слышал…
– Первая часть пророчества был подслушана шпионом Тёмного Лорда, – печально вздохнул директор. – Одним из Снейпов.
– Берзул, – зло выдавил из себя Поттер. – Сто процентов.
– Почему ты так в этом уверен, мой мальчик?
– Во-первых, я доверяю Северусу. А во-вторых, в то время, которое Вы описали, мы все вместе ужинали дома.
– Что ж, хоть какие-то хорошие новости, – улыбнулся Дамблдор, с трудом скрывая досаду. Ему явно очень хотелось уличить супруга двоюродной внучки в чём-нибудь нехорошем.
Директор ещё посидел некоторое время у Поттеров, причитая о горькой судьбе их несчастного поколения, тем самым вгоняя бедную Лили чуть ли не в истерику. А когда он убедился, что его действия возымели нужный эффект, профессор благополучно ретировался, пожелав молодому семейству крепиться и не впадать в панику.
Время шло. И чем дальше, тем больше Джеймс начинал опасаться этого пророчества. Врачи в один голос твердили, что миссис Поттер должна родить в последних числах июля, тем самым вгоняя молодую пару в страх за будущее своего ребёнка. Юноша искренне надеялся, что жена родит немного раньше или позже срока, тем самым избавив их всех от опасности, исходившей от пророчества. Однако в глубине души он понимал, что подобное не случится.
Гарри Джеймс Поттер родился поздним вечером тридцать первого июля тысяча девятьсот восьмидесятого года. В прямом смысле на исходе седьмого месяца. Мальчик чётко попадал под описание ребёнка из пророчества, и от этого было никуда не деться. К тому же маленький ребёнок требовал от родителей такого внимания и заботы, что всё остальное как-то отошло на второй план. Джеймс и Лили решили, что с их стороны было бы просто глупо трястись от страха за свои жизни, забывая про всё на свете. Гораздо разумнее было попытаться сделать что-то, что могло бы помешать пророчеству исполниться. Для начала стоило обеспечить свою собственную безопасность, добиться того, чтобы Волан-де-Морт просто не смог бы до них добраться. Разумеется, поместье Поттеров подходило на роль убежища просто идеально, только вот было одно НО.
Миссис Поттер ужасно угнетали размеры дома, который, надо сказать, никак не хотел признавать её хозяйкой, и то, что она, чувствуя себя чужой, должна была оставаться одна с маленьким сыном, пока муж был на работе. Северус с Элеонорой, у которых в середине августа тоже родился сын, всё-таки решили съехать и переселились в Ирландию. Марианна всё больше времени проводила на родине, во Франции, её отношения с Сириусом практически зашли в тупик. Сам же Блэк снова переключился на полуразгульный образ жизни. Конечно, периодически Поттеров навещали и школьные друзья, в первую очередь Ремус и Питер, но это случалось нечасто. Поэтому Лили уговаривала мужа найти небольшой домик в какой-нибудь забытой богом деревушке и просто заново наложить на него все нужные защитные заклинания. И Джеймс действительно взялся за поиски, однако просьбы жены были далеко не единственной причиной. К концу осени шпионы в стане Волан-де-Морта донесли, что кто-то из друзей Поттеров перешёл на сторону Тёмного Лорда, однако было неизвестно, кто именно. Ну а все друзья и приятели молодого семейства знали, где они сейчас живут, и могли спокойно посещать их в любое время.
Однако поиски нового жилья затянулись. Джеймс никак не мог найти то, что подошло бы его семье. К счастью, в первый год жизни его сына активность Пожирателей снова спала, и было немного спокойнее. Подходящий дом был найден только к началу осени восемьдесят первого года, которое встретило магическую Англию, и так уже измученную войной, новыми нападениями сторонников Волан-де-Морта, убийствами, пытками, страхом, болью. Найденный Поттером домик находился на окраине небольшого маггловского селения под названием Годрикова Впадина. Как удалось выяснить юноше впоследствии, это место имело непосредственное отношение к его знаменитому предку, в честь которого и было названо. К несчастью, дом находился не в самом лучшем состоянии, так что Джеймсу на пару с Сириусом, который во всём помогал другу, пришлось основательно потрудиться, прежде чем он стал пригоден для жилья. После этого последовала фаза наложения на жильё всевозможных защитных заклинаний. В итоге были использованы практически все чары этой области, которые только удалось найти в книгах, но Джеймс понимал, что до уровня защищённости родного поместья его новому дому далеко. Очень далеко. Поэтому было решено пойти на крайность – использовать Заклинание Хранителя. Юноша сначала долго противился этому, понимая, что таким образом возникнет цепочка, при разрушении хоть одного из звеньев которой все остальные тоже полетят к чёртовой матери. Однако Дамблдор, который эту идеи и преподнёс, всё-таки убедил своего внука, заявив, что это единственный достойный способ по-настоящему защитить Поттеров. Разумеется, Хранителем сначала хотели назначить Сириуса как крёстного Гарри и лучшего друга семьи, но потом Марианне, которая присутствовала при всём этом и ещё больше кузена протестовала против использования этих чар, пришло в голову, что подобное решение слишком банально и предсказуемо. В итоге после долгих споров Хранителем был сделан Питер Петтигрю. Самый тихий и неприметный из Мародёров. Тот, кого уж точно никто не мог ни в чём заподозрить. Тёмная лошадка.
Теперь уделим немного внимания отношениям Джеймса с любимым дедушкой. А они, надо сказать, за последний год ухудшились так, что дальше некуда. По крайней мере, у юноши манипуляции Дамблдора уже давно стояли поперёк горла. И хорошо ещё, когда он сам под них не попадал, тогда ещё можно было терпеть, ведь как бы он положительно не относился к большей части членов Ордена, чужие мучения были куда приятнее, нежели собственные. Но вот когда манипулировать начинали уже ним, Поттер еле сдерживался, чтобы не высказать главе Ордена Феникса всё, что он думал обо всём этом. А в один прекрасный вечер, во время собрания, терпение его лопнуло.
– Мои дорогие друзья! – вдохновенно начал Дамблдор, когда все члены Ордена расселись по своим местам. В этот день собрание проходило в гостиной дома Долгопупсов. – Мне хочется от всей души поблагодарить вас всех за то, что, несмотря ни на что, вы всё ещё продолжаете бороться, раз за разом рискуя своей жизнью и испытывая судьбу. Печально наблюдать за тем, как нас становится всё меньше и меньше, война унесла жизни уже многих наших соратников. Однако те, кто погибли, пожертвовали собой во имя победы Света над Тьмой! И однажды – верьте мне! – наши мучения обязательно оправдаются, и мы будет жить в новом мире – мире без Тьмы и Зла. Мире, который мы сами заработаем себе своей же кровью!
Джеймс с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. С подобной речи Дамблдор начинал каждое собрание, и его громкие высказывания про победу света над тьмой и призывы сражаться до последней капли крови уже порядком надоели. Жизнь уже давно научила молодого Поттера не смотреть на мир сквозь розовые очки, юношеский максимализм начал проходить, сменяясь искренним сожалением, что он вообще во всё это ввязался.
– А теперь перейдём к делу, – убедившись, что никто не сомневается в том, что светлое будущее всё-таки наступит, заявил глава Ордена. – Итак, каковы последние новости с фронтов?
И присутствующие начали по очереди рассказывать, что каждый из них успел сделать во благо родины со времени последнего собрания. Когда очередь дошла до Джеймса, он коротко пересказал всю информацию, добытую на последнем задании. Честно говоря, получив две недели назад это задание, юноша ещё больше стал ненавидеть деда. Дамблдор, воспользовавшись своими связями в Министерстве, приставил внука телохранителем к одному чиновнику из Отдела Магического Правопорядка, которого подозревали в том, что он был сторонником Волан-де-Морта. Выяснить, так сказать, что к чему. Разумеется, узнать ничего определённого не удалось – либо этот человек действительно не был причастен ни к чему противозаконному, либо хорошо конспирировался. А вот беспокойная натура юноши, искренне ненавидевшая ничегонеделанье, которым он и занимался эти две недели, околачиваясь за спиной чиновника, и врождённая гордость вдобавок с высоким происхождением – где это видано, чтобы молодой человек голубых кровей просто топтался за спиной какого-то выскочки из простонародья, готовый в любую минуту закрыть его своей грудью?! – откровенно протестовали против такого унизительного задания. В глубине души Поттер догадывался, что следующим указом директора будет продолжать наблюдение, однако его терзали смутные сомнения, что ещё две недели в роли телохранителя он не выдержит.
– Жаль, что тебе не удалось ничего выяснить, Джеймс, – трагически вздохнул директор, однако в его голове появились железные нотки. – Надеюсь, что дальнейшая слежка всё-таки принесёт плоды.
– Вы хотите сказать, что я остаюсь телохранителем этого Локтуса?! – искренне возмутился Поттер.
– Мой мальчик, это суровая необходимость. Дело Света так требует!
– Да засуньте Вы себе это дело Света куда-нибудь подальше! – вспылил Джеймс. Его окончательно всё это достало. – Уже тошно слушать Ваши бредни! С какого бодуна Вы вообще взяли, что он имеет какое-то отношение к Пожирателям?!
– Мой мальчик, я уверен…
– В том, что план захвата базы Пожирателей в Ливерпуле удастся, Вы тоже были уверены! А в итоге что?! Полсотни трупов среди наших и ещё куча жертв среди магглов! Причём, более того, мы благополучно обнаружили себя, позволив таким образом Волан-де-Морту строить козни именно против Ордена, а не только против Министерства! Такое чувство, что Вы специально планируете всё так, чтобы умерло как можно больше наших!
– О чём ты говоришь?! – глаза Дамблдора округлились.
– О том, чему я сам был свидетелем! Я слишком долго уже наблюдаю за тем, как Вы манипулируете жизнями Ваших сторонников, посылая их на верную смерть! Да Вы ничем не лучше Волан-де-Морта! Всё! С меня довольно! Мной Вы манипулировать больше не сможете! – Джеймс зло вскочил со своего места, в гробовой тишине пересёк комнату и гордо покинул её, громко хлопнув дверью.
Члены Ордена сидели, как громом поражённые. Глаза Дамблдора метали молнии, на него старались не смотреть. Придя в себя, Марианна резко встала с места и, извинившись, направилась следом за кузеном, благодаря всех известных ей богов, что ни Лили, ни Сириуса на собрании не было. Выйдя в прохладную прихожую и плотно закрыв за собой дверь, девушка огляделась в поисках Джеймса, который обнаружился около входной двери. Юноша тяжело опирался на косяк, повернувшись лицом к стене.
– Джеймс, ты с ума сошёл! – дотронулась до плеча брата мисс Нуаре. Ответом ей послужила тишина. – Джим…
– Что?! – с вызовом откликнулся Поттер.
– Зачем ты это сделал?
– Потому что у меня всё это уже в печёнках сидит! Мер, ну неужели ты не понимаешь?! Чёрт побери, ты просто должна понимать!
– Джим, я всё понимаю, – мягко отозвалась девушка. – Но всё-таки… Он теперь тебя со свету сживёт! Пойми, он не позволит тебе жить после того, что ты сейчас наговорил! Джеймс, а у тебя жена, сын! Подумай о них!
– Я думаю, зацелуй вас всех дементор, думаю! – чуть ли не истерично отозвался юноша. – Всё время думаю о том, как мне выбраться из этой задницы, в которой мы все находимся!
– Джеймс…
– Хватит читать мне морали! Слышишь, хватит! – истерично заявил Поттер, поворачиваясь лицом к кузине.
Брат и сестра ещё некоторое время стояли, глядя друг другу в глаза, после чего Джеймс ещё раз прошептал «Хватит» и с громким хлопком трансгрессировал, оставляя девушку стоять одну посреди пустой прихожей. По её щекам катились немые слёзы. До Хэллоуина оставалось две недели.
