Глава 20. СоперницаГлава 20. Соперница
Очередной прием в замке Малфоев... На самом деле, обыкновенное прикрытие собрания Пожирателей Смерти и поклонников Темного Лорда.
Наверное, на территорию древней чистокровной английской семьи за целую историю, если не больше, вступил лишь один-единственный не до конца чистокровный – сам Волан-де-Морт. Забавно наблюдать, как сын магла собрал вокруг себя целое войско из чистых, не запятнавших кровь волшебников. Но об этом знала лишь я… или еще пару почтенных пожилых волшебников, которые в давние времена, когда Том Реддл еще носил свое ненавистное имя, учились в Хогвартсе и с гордостью называли себя Вальпургиевыми Рыцарями.
Но время, когда подростки времен Второй Мировой измывались и запугивали грязнокровок, переросло в новую эпоху – скромные по размаху жестокости и насилия Вальпургиевы Рыцари породили беспощадных, купавшихся в крови Пожирателей Смерти.
Каждый раз, когда я открывала утреннюю газету, мне приходилось видеть все больше колонок, касающихся разрушений, катастроф, жертв – и единичных, и массовых, - устраиваемых Пожирателями. Бросая взгляды в сторону Волан-де-Морта, я находила его и задумчивым, и в то же время счастливым. Именно счастливым – он наслаждался тем, что делал, проводимая политика, направленная на травлю грязнокровок и борьбу с Министерством магии, приносила ему удовольствие… Это все равно что любимая работа, которая постепенно становится со стажем, и на которую ты довольно долго, упорно учился. Волан-де-Морт работал…
Приемы сменялись приемами, где я встречала все больше людей, жаждущих попасть под крыло величайшего темного волшебника. Они не говорили, конкретно почему хотели войти в его круг – но, глядя на их напыщенные, кричащие о блестящей аристократичности лица, я убеждалась, что судьба сталкивает меня с настоящими подонками и негодяями. Они все – за некоторым исключением, - искренне питали ненависть к грязнокровкам, мечтали выбросить их из магического мира, уничтожить всех до единого… Только далеко не каждый готов был пятнать свои белые нежные руки, как они считали, в грязной и отвратительной крови врагов.
Из женщин я знала тех, коих не имелось желания видеть в очередной раз. Одна из них – Друэлла Блэк, черноволосая аристократка, которой по возрасту можно было дать около тридцати лет. Она была невероятно неприятной как внешне, так и внутренне… Ее манера броско, пышно одеваться в цвета, которые не шли к ее чуть желтоватой, болезненной коже, носить уйму драгоценностей для того, чтобы выглядеть красивее… И манера речи, и то, как она выражала свое презрение к маглам и грязнокровкам каждый раз, когда разговор заводился на любую тему – будь то о семье или политике, наводили на мысль, что Друэлла безумна.
О Друэлле Блэк многое можно было сказать. Безумие стало одной из характерных черт ее характера. Безумие в этой женщине текло в крови, отражалось на желтоватом лице, передавалось в словах, заражая собой все вокруг… Безумие было ядом, отравляющим и душу, и тело Друэллы. Ни для кого не было секрета, что она больше всего на свете мечтала лишь об одном – родить на свет мальчика. Но природа, или судьба, или высшие силы – черт его знает что именно, - не дали ей возможности показать мистеру Блэку наследника. Вместо этого Друэлла родила трех девочек – трех совершенно не походивших друг на друга ребенка, к которым она относилась почти безразлично.
В войне, которую Волан-де-Морт вел, женщины не принимали участие. Во-первых, я знала, что сам Темный Лорд относился к проявлением силы у слабого пола скептически, не веря в то, что женщина вообще может быть первоклассным, достойным Пожирателем Смерти. Когда я попробовала ему возразить, он холодно засмеялся и напомнил мне про одну парижскую ночь, когда я отказалась от него за то, что не нашла в себе силы пролить грязную кровь. На это крыть в ответ было нечем. А во-вторых, он не верил в миссию женщины совершать куда больше подвигов, чем продолжать род.
Но Волан-де-Морт ошибся.
Однажды перед ним предстала юная волшебница, мечтающая стать самым любимым и достойнейшим воином.
Это была одна из дочерей Друэллы Блэк. Та, которую уважали больше всего из ее сестер.
Я хорошо изучила эту девочку. Потому что видела в ее глазах не только стремление изменить магический мир, но и то чувство, которое мне было знакомо, но которое я так и не испытала.
Любовь. Фанатичную, безумную, сжигающую в пух и прах любовь, приносившую и невыносимую боль, и глубокую радость… Девочка с детства была наслышана о великом волшебнике, перед которым ползали и ее родители, и друзья ее родителей, и сливки общества. Волшебник, чье имя старались не произносить вслух. Могущественный маг, жестокий и твердый в намерениях. Девочка не встречала никого, кто был бы похож на Волан-де-Морта. И он стал для нее идеалом, совершенством, к которому, как ей стало казаться, нужно стремиться.
Девочку звали Беллатриса. Та самая Беллатриса, которую в скором времени будут считать грозой грязнокровок, самую опасную из Пожирателей.
Но когда я ее увидела в первый раз, она была еще ребенком. Умным не по годам, удивительно выносливым, крепким и невероятно сильным по духу ребенком. Конечно, ребенком она была только для меня. На самом деле ей было шестнадцать лет, она училась в Хогвартсе, причем имела хорошие оценки по всем предметам, которые изучала. А еще она была красивой. Не такой, как Друэлла. Нет, по сравнению с дочерью Друэлла была замухрышкой, можно сказать, даже уродиной. В Беллатрисе тек огонь. Самый настоящий, живой огонь, и никто не знал, родилась ли она с ним или он возник по причине ее пристрастия к Темному Лорду. Но мне казалось, что этот полыхающий огонь, который проступал в блеске глаз, коварной улыбке, сжимающем сердце смехе, родился вместе с ней и всегда был частью ее сущности. Единственное, что Беллатриса переняла от своей матери – это безумие. Безумие ко всему, что касалось провокационных лично для нее тем – грязной крови, Темному Лорду и семье. Беллатриса умела ненавидеть тех, кого когда-то любила, может быть, обнимала. И безумие заключалось в том, что она научилась ненавидеть не из-за себя, а из-за своего идеала – Волан-де-Морта. Он говорил о предательстве крови, о том, что заболевшие ветви следует отсекать от здорового дерева, и Беллатриса, вслушиваясь в его слова, неистово возненавидела родную сестру.
Ее сестрой была Андромеда. Самая старшая из дочерей Блэк. И, как лично мне казалось, самая умная. Я видела Андромеду лишь раз, и еще тогда заметила, что она совершенно не похожа на аристократов, кои ее окружали. В девочке не было ни гордости за свою кровь, ни напыщенности, и единственное, что делало ее похожей на окружение – это холодность и некоторая отрешенность. Позднее стало известно, что Андромеда влюблена в какого-то нечистокровного волшебника, потом она ушла из семьи, не пожелав потерять любовь того мальчика. С той поры Андромеда была причислена к «забелевшим ветвям, которых следует отсечь от здорового дерева».
Друэлла, всегда не особо любившая собственных детей, никогда больше не назвала Андромеду «дочерью». Беллатриса взяла со старших пример и, находясь под воздействием сказанного Темным Лордом, приходила в ярость при любом упоминании старшей сестры.
Это было самым настоящим сумасшествием.
Но такова была природа Беллатрисы. Ее сущностью.
Мне она не нравилась. Ее страсть к моему Тому делало Беллатрису соперницей – это было древнее, как мир, правило – не доверять тем, кто любит и вожделеет то, что принадлежит тебе. У меня были основания для ревности.
Прежде я считала, что Том не сможет посмотреть ни на одну женщину, кроме меня. Я была бессмертна, я была красива… Я знала его всю жизнь. Я знала его тайну. Я знала о Томе достаточно, чтобы быть к нему ближе, чем остальные.
И моя уверенность в этом треснула, упала и разбилась на осколки, когда мой взгляд встретился со жгучим пламенным взглядом Беллатрисы.
Девочка была молода и красива. И новой. Настолько новой, что я почувствовала себя старой.
Сила – Том всегда уважал силу. Тьма – стихия Тома. Изобретательность – еще одна скрытая черта Темного Лорда. Огонь – Том был эстетом и любил все красивое. Все – и сила, и неукротимый дух огня, и изобретательность, смешанное с коварством, - все было в этой юной Блэк.
Том знал меня достаточно долго для того, чтобы я ему надоела. Как старая игрушка, изученная настолько хорошо, что хочется купить новую. И Беллатриса была этой самой новой игрушкой – красивой и несомненно дорогой. Такой, которую хочется приобрести в коллекцию. Такой, которая войдет в разряд «любимых».
- Ты уже знакома с Беллой, - произнес Том, когда высокая, с роскошными пышными черными волосами девушка легкими шажками преодолела расстояние от дуэльного зала до нас и предстала во всей красе.
Она окинула меня изучающим взглядом, холодным и несомненно враждебным.
- Знакома, - кивнула я, равнодушно поводя плечами.
- Я лично ее обучаю, - вдруг заявил Том, глядя на юную Беллатрису, которая, к моему изумлению, даже не зарделась от его косвенной похвалы.
Я наградила поклонницу Лорда внимательным взглядом.
Мне не приходилось ни на мгновение сомневаться, что Беллатрисе удастся стать первой Пожирательницей Смерти. И девочка стала ею.
Это был конец 60-х годов. Начало 70-ых.
Это время войдет в историю как темная эпоха. Время торжества Лорда Волан-де-Морта над английским сообществом.
И Беллатриса была с ним. Не я. Она, эта умненькая девочка из рода Блэк, ставшая соблазнительной и опасной, самой верной сторонницей – и ни в коем случае не слугой. Беллатриса умела не унижаться в его глазах. Каждый раз, когда она представала перед Томом, держала в руках лавр победительницы.
Ни одного промаха. Выполненные поручения следовали один за другим. Она не допускала ошибок. Беллатриса не хотела быть слабее, чем ее друзья Пожиратели, она мечтала стать лучшей. Самой лучшей.
И стала.
Я знала, что так и будет. Знала, что Блэк добьется своего. Упрямая, непоколебимая, жестокая, сильная… и красивая. Том всегда уважал таких.
Единственное, чего я боялась – это стать ненужной ему.
Наверное, план убрать Беллатрису появился в моей голове еще давно, с того самого первого дня, когда я увидела ее девочкой. Она была опасна для меня. Нет, убивать ее желания не было. Убийство… это слишком просто. Два слова – и враг уничтожен. Нет, я хотела добить Беллатрису. Устроить для нее ад на земле.
Но у меня не было шанса осуществить задуманное. Беллатриса была близка к Волан-де-Морту. Настолько близка, что я боялась, он мне не простит мою месть. И я выжидала… Ждала момента нанести удар.
Жгучая ненависть Беллатрисы к моей персоне не являлась для меня тайной. Я осязала гнев лучшей сторонницы Лорда каждый раз, когда появлялась на приемах или в тех местах, где Волан-де-Морт обучал боевым искусствам своих подчиненных. Я ловила холодный, проникновенный взгляд Блэк, замечала, как она щурила глаза, будто кошка.
Понятия не имею, знал ли Том об этом или нет. Скорее всего, знал. Для него ничего не остается скрытым, когда дело касается чувств. Темный Лорд умел незаметно проникать в сознание, ловить мысли, угадывать настроение.
Наверное, он забавлялся ненавистью Беллатрисы и моей настороженностью. Впрочем, мне не удавалось прочитать эмоции у него на лице – с каждым годом оно становилось похоже на неподвижную маску, проявляющую лишь гнев, когда набухала.
Я торжествовала, когда известие о женитьбе Родольфуса Лестрейнджа разлетелось по магической округе. В жены он выбрал ее – Беллатрису.
- Моя сестра выходит замуж, - однажды сообщила мне Нарцисса Блэк, младшая дочь Друэллы.
Я взглянула на светлое личико, на хрустальные голубые глаза, обрамленные черными ресницами, смотревшие на меня с поразительным спокойствием. Нарцисса отличалась от старших сестер тем, что никогда, ни при каких обстоятельствах не выходила из себя и не показывала истинных чувств. Безумие – главная черта Друэллы, - передалось лишь Беллатрисе. Умная Андромеда, ушедшая от гордых аристократов к любимому мужчине, и спокойная Нарцисса избежали материнского гена.
- Это Руди Лестрейндж, - поведала Нарцисса. – Он хороший. Ей повезло.
«Нет, повезло мне, а не ей», - усмехнулась я про себя, но виду не подала.
- Руди учился вместе с Беллой. Он давно уже в нее влюблен, - как ни в чем не бывало продолжала младшая Блэк.
Мне довелось увидеть Беллатрису до свадебной церемонии.
Взволнованная, нервная, с огромными глазами, Пожирательница, казалось, готова была наброситься в любую минуту на того, кто ей не понравится хоть чем-нибудь.
Том присутствовал на свадьбе. Спокойный, с вежливой полуулыбкой-полуусмешкой, он наблюдал своими темными глазами, как Родольфус надевал золотое кольцо на пальчик юной Белле. Он поздравил молодоженов и исчез по своим делам, не задержавшись на празднике верных последователей.
Беллатриса старалась не смотреть в мою сторону, а я откровенно наслаждалась тем, какие мучения она испытывает. Еще бы – любить Темного Лорда и знать, что никогда не займешь место его официальной женщины, более того, быть выданной замуж за мужчину, который даже как боец весьма посредственный.
А Родольфус радовался больше всех.
Но недолго.
Беллатриса не уделяла внимания своему мужу и не строила никаких планов на семейное счастье в ближайшем будущем. Она продолжала выполнять поручения Волан-де-Морта, теперь уже с большим усердием, чем раньше.
Беллатриса на глазах превращалась в монстра.
- Белла, ты вновь спасла всю операцию, - произнес Волан-де-Морт ничего не выражающим тоном, и я украдкой взглянула на миссис Лестрейндж.
Беллатриса с гордо поднятой головой заявила, что это был ее долг. Мужчины смотрели на нее по-разному: кто с уважением, кто с опаской, кто с неприкрытым ужасом.
Ее боялись чуть меньше, чем Темного Лорда.
Проводимые операции по захвату важных должностных лиц из Министерства, пытки, погони и убийства, совершаемые для хозяина, отнимали у нее много сил. Я видела Беллатрису не так часто, а потому замечала перемены в ней: она стала бледной, словно ни разу не выходила на солнечный свет, от природы очень пышные волосы, за которыми требовался уход, стали походить на воронье гнездо, и только черный огонь в глазах напоминал о красоте этой девушки.
Волан-де-Морт уважал ее. Может быть, даже больше, чем сам себе в этом признавался. Когда он с присущей ему яростью и нетерпением расправиться наказывал сторонников, Беллатриса никогда не попадала под мощный разряд Круциатуса. Жалел ее? Или невольно испытывал симпатию?
Я не знала, что он чувствует к ней. Возможно, я смогла бы это выяснить, только боялась, что правда окажется слишком уж… болезненной.
Ведь если Том провел с Беллатрисой хотя бы одну ночь, это означало бы, что я устарела.
А ночь он с ней все-таки провел. Иначе почему Беллатриса вела себя так откровенно? Она не скрывала свою привязанность и любовь к Темному Лорду, о ее страсти к нему знали все Пожиратели.
Но я предпочитала не давать комментарии на этот счет.
Я выжидала момент, когда Беллатрису можно будет убрать подальше.
