Глава 20Вопреки мнению многих, Римус быстро отошел от потери. Миссис Уизли очень удивилась, когда уже через шесть дней, Лунатик спустился на кухню Блэков со смущенной улыбкой.
Но на самом деле, все было совсем не так. Он делал вид, что все хорошо, натягивал совершенно неестественные улыбки, ходил, как в маске, скрывал истинные чувства даже от Тонкс. А точнее, от Тонкс в первую очередь. Она очень тяжело переживала потерю, хотя отлично понимала, что Римусу сейчас сложнее, он нуждается в ее поддержке. Но девушка не могла ничего с собой поделать: она уже который день не ела, не пила и вообще не выходила из своей комнаты. Заходить к ней решался только Римус, на что Молли думала про крепкую дружбу, завязавшуюся между ними.
Когда к ней приходил Римус и накладывал Заглушающие чары, она начинала плакать пуще прежнего, заливая всю мантию Лунатика слезами.
- Тише, родная моя, тише! – приговаривал Римус, поглаживая ее все еще серые волосы. – Сириус всегда останется с нами, слышишь? Всегда! Он будет жить в твоем сердце, ты будешь его помнить! Знаешь, так говорят, что человек остается живым до тех пор, пока его помнят и любят!
Постепенно Тонкс тоже отошла от своих переживаний, ее горе и грусть сменились светлой памятью об ушедшем.
Вскоре, все отошли от произошедшего в Министерстве и уже снова готовы были атаковать проклятых Пожирателей.
Тонкс потеряла свои способности метаморфини, от чего ее родители жутко перепугались, понимая ее психологическую травму. Андромеда же тоже тихонько ходила и плакала, шепча прощальные слова своему любимому кузену, который был единственным, кто поддерживал ее на протяжении всей жизни.
Римус на первый день после сражения отправился к Дамблдору с просьбой отыскать Сириуса. Директор, подумав немного, ответил:
- Мне жаль сообщать тебе это, Римус, но я вынужден сделать это, - Лунатик выдохнул: он не любил прелюдии, считал, что нужно сразу говорить напрямую, - та вуаль, под которую его толкнуло заклятие миссис Блэк, не оставляет ни следов человека, ни его тела. Остаются только…
- Воспоминания и любовь, я понимаю, профессор Дамблдор. А у вас нет никакого способа вернуть… тело Сириуса обратно? – мягко спросил Римус, пытаясь не говорить о друге, как о мертвом.
- Извини, Римус, я ничего не могу поделать. Но если ты про то, что хочешь сделать ему могилу, то есть один способ… Я никогда им не пользовался, но я думаю, это единственное, что может помочь в этой ситуации, Римус.
- Какой? – нервно перебил его Лунатик.
- Ты пишешь имя на надгробном камне и произносишь вот это заклинание: Морс силерис. Римус, подожди! Это еще не все. Оно работает только тогда, когда человек умер раньше времени. Понимаешь меня?
Римус кивнул.
- До свидания, профессор…
- До свидания, Римус.
Лунатик так и поступил. Через неделю, когда он рассказал все Тонкс, не забыв добавить, что все может не получиться, она загорелась этой идеей. И на следующий же день они стояли у надгробного камня, на котором аккуратным почерком Тонкс было выведено: «Сириус Орион Блэк. Любимый друг и крестный, ты навсегда жив, твоя храбрость с нами». Римусу эти слова казались довольно странными, но Тонкс сочла их подходящими к его неординарной натуре.
- Морс силерис! – прошептал Римус, легонько касаясь надписи палочкой.
В этот миг они почувствовали какое-то потустороннее прикосновение к телу, но самое главное, к душе.
«Получилось», - подумала девушка.
- Прости, Сириус! Это все, что мы можем сделать. Но самое главное, у тебя здесь всегда кто-нибудь будет! Все тебя любят! Покойся с миром, друг мой, брат мой! – голос его был тверд, но по лицу все же протекла слеза.
- Сириус! Я люблю тебя, всегда буду любить и никогда не забуду, как, впрочем, и все остальные! Прости меня… за все!
Она дрожащими руками взмахнула палочкой, и на могиле появилось два огромных венка, символизирующих преданность и вечную память. Следующим взмахом она заполнила неживую землю под их ногами множеством ярких цветов.
- Давай посидим тут немного? – сомневаясь, предложила девушка.
Лунатик с охотой кивнул.
Наступило лето. Хотя в природе не произошло почти никаких изменений, все перевернулось в душах и мыслях людей. Лето навевало легкомысленность и наслаждение жизнью. Ненастоящая любовь, навеянная весной, потихоньку отходила на дальний план, давая простор для творчества и изобретательности. Состояние Лондона можно было окрестить боевым затишьем или временным перемирием.
У Римуса была идея пригласить Гарри погостить на площадь Гриммо. Хоть это место и очень сильно напоминало о его погибшем крестном, Лунатик надеялся, что Гарри предпочтет их с Тонкс своим «гостеприимным» родственникам. Тонкс полностью поддержала его идею, предложив посоветоваться с Дамблдором для пущей уверенности.
В ответ на их предложение Дамблдор очень их заинтриговал, сказав, что для Гарри у него особое задание, а после этого он должен будет отправиться в Нору, по скрытой от любопытных глаз причине.
Римус не стал считать, что это чистой воды недоверие, а просто забыл этот инцидент.
Оставшееся после этого разговора, лето, Римус провел с Тонкс у Блэков к вопиющему неудовольствию матери Сириуса. По утрам каждый уходил по своим делам, возвращаясь только к вечеру, ужасно усталыми и голодными. Но после работы, они наслаждались обществом друг друга, говорили обо всем, начиная от квиддича и заканчивая исходом войны. Иногда к ним заглядывали мистер и миссис Уизли, порой даже брали пару детей. Но в основном, они жили одни.
- Жизнь бьет ключом! – говорил Римус, пытаясь вывести Тонкс из грустных мыслей. – Она продолжается, несмотря ни на что, слышишь? Сириус не хотел бы, чтобы мы так по нему горевали, ты сама не догадываешься?
Они часто ходили на могилу Сириуса, о которой рассказали на первом же собрании Ордена. Там постоянно кто-нибудь сидел, не обращая внимания на время.
Сириус остался навсегда в их сердцах, и никто уже не считал его убийцей и предателем Поттеров. Его запомнили жизнерадостным и отзывчивым человеком, способным помочь найти выход из любой ситуации.
