Слезы королевы

Глава 20

Мерлин почувствовал ее незадолго перед тем, как на горизонте появились скалы. Магия поднималась от земли, чтобы запеть в нем – магия Альбиона, его магия вернулась… наконец-то. Это было так хорошо, так нежно и так могущественно, что создавалось впечатление, будто Мерлин купается в океане доброжелательного света. Он почти забыл это состояние, это счастье, это тепло, свернувшееся внутри него. Слезы радости потекли по лицу.
Вдалеке начали появляться берега острова. Они возвращались домой. Опершись о поручни рядом, Артур внимательно посмотрел на друга и, заметив его волнение, спросил:
- Все хорошо?
Мерлин молча кивнул. Артур обнял его за плечи.
- Я думал, мы никогда не вернемся, - Мерлин вздрогнул. – Но мы, наконец, дома. Я просто… счастлив?
Артур улыбнулся уголком губ и прищурился, отчего на его огрубевшем от ветра и солнца лице появились морщинки вокруг век.
- Спасибо за это путешествие, друг мой. Даже если оно было тяжелым, приключение стоило того… и я всегда буду помнить о нем.
- Пора уже прибыть! Все винные бочонки пусты, - бросил Гавейн, сидевший на мачте, болтая ногами в пустоте.
Лежавший на палубе позади них Симба заворчал. Как и все на борту, он был сыт рыбой по горло и торопился вернуться на твердую землю.

***
Римлянка Элизея сдержала свое обещание. На следующий день после разговора с Мерлином, решительно настроенная проводить своих новых рабов до границ Империи, она занялась подготовкой к путешествию со всем присущим ей воодушевлением, не давая себе отдохнуть ни единого часа. Вследствие чего весь дом стоял вверх дном.
Проговорив с ней всю ночь, Мерлин был совершенно вымотан, когда на заре тихонько вернулся к Артуру и Гавейну. И обнаружил, что они дожидались его. Им было слишком любопытно узнать, как прошел «первый раз», чтобы сомкнуть глаза.
Позже Артур со смехом рассказал, что с каждым прошедшим часом Гавейн становился все возбужденнее и, не переставая, повторял: «Проклятый Мерлин… не могу поверить…» Мерлин не возражал, чтобы рыцарь пересмотрел свое мнение о нем, пусть даже из-за неверных выводов. Гавейн слишком склонен был считать себя неотразимым, и размышления о том, чем Мерлин мог быть привлекательнее его, ему не повредят.
Мерлин не планировал делать великую тайну из ночи с Элизеей, но при виде нетерпеливых взглядов друзей вспомнил, как они разозлили его в бассейне, и решил отомстить, позволив им вообразить то, что они хотели. И фантазии Гавейна, похоже, были невероятны. Когда он жадно воскликнул:
- Ну? Как все прошло?
Мерлин с самодовольным видом ограничился ответом:
- Что ж, я добыл нам корабль – за кого вы меня принимаете?
Приятно было наблюдать абсолютно пораженный вид друзей при этом заявлении. Артур впечатленно приподнял брови, а Гавейн скорчил уважительную физиономию, воскликнув:
- Корабль, ни много ни мало! Ты, должно быть, доставил ей большое удовольствие… давай – рассказывай!
Мерлин слегка улыбнулся, но не раскрыл рта, и вопреки энергии, которую в последующие дни приложил Гавейн, чтобы вытянуть из него правду, не выдал ни малейшего кусочка информации. Артур весело наблюдал за их каруселью, никогда не задавая вопросов. Создавалось впечатление, что про себя он изрядно забавляется этим зрелищем.
Отъезд произошел через три дня после их прибытия в дом Элизеи. Тем временем у римлянки состоялся бурный спор с отцом. Сенатор Октавий узнал, что его эксцентричная дочь планирует экспедицию, и угрожал выдать ее замуж, чтобы удержать силой. Ответ Элизеи шокировал Мерлина.
- После трех первых вы должны бы уже понять, что ни один муж, которого вы мне навяжете, не проживет достаточно долго, чтобы помешать мне делать то, что я хочу! Позвольте мне отправиться в путешествие, отец. Это избавит от проблем нас… и несчастного избранника, которому вы, конечно же, будете угрожать отставкой из преторианской стражи, если он не женится на мне.
Уладив это дело, они верхом отправились в путешествие по землям Империи. Элизея оказалась прекрасным проводником, к которому Артур и Гавейн скоро привязались: она всегда была в хорошем настроении и любила приключения больше всего на свете. Она была склонна к порывистости и некоторой неуклюжести, но могла быть очаровательной и проницательной. У нее на все были объяснения, и она любила смешить людей.
Но даже если Элизея сблизилась с королем и рыцарем, она никогда не проявляла к ним такого интереса, как к Мерлину, ясно показывая свои предпочтения. Они стали хорошими друзьями, открыв друг в друге общую страсть к разговорам и хорошим историям. Элизея была очарована магией, и малейшие фокусы, которые еще удавались Мерлину, наполняли ее счастьем, точно ребенка. А когда он рассказал ей, как Артур и Гавейн терроризировали его накануне их «великой ночи», Элизея предложила преподать им хороший урок. Так они стали сообщниками, вводя Гавейна в заблуждение.
Они от души веселились, делая вид, что флиртуют, на глазах у рыцаря. Мерлин помогал Элизее спускаться с лошади и подавал ей руку, чтобы опираться во время ходьбы. Элизея бросала на Мерлина заговорщицкие взгляды и понимающие улыбки. Иногда ночью они вместе удалялись от лагеря, унося с собой бутылку вина и покрывало – и проводили часы под звездами, болтая и смеясь. Лицо Гавейна, когда они по отдельности возвращались к своему месту у огня, стоило всего золота мира.
Путешествие предоставило возможность лучше узнать дороги Римской Империи, которая решительно была впечатляющим миром. Но Элизея обещала доставить их быстро, и они не задерживались в пути. Добравшись до океана, она заплатила за их места на борту корабля.
Именно тогда Альмерик решил не возвращаться в Галлию. Мерлин всегда подозревал, что он захочет вернуться на арену, учитывая, как он расхваливал Колизей. Элизея пришла в полный восторг от мысли представить в следующих играх своего собственного гладиатора. Галл и римлянка почти забыли о предстоящей разлуке, обсуждая планы на будущее.
Потом наступил момент прощания. И Элизея каждому сказала напутствие. Артуру она порекомендовала хорошо заботиться о жене, если он не хочет быть отравленным или задушенным во сне. Гавейну, подмигнув, посоветовала поменьше хвастаться и побольше слушать, если он действительно хочет нравиться девушкам. Оказавшись лицом к лицу с Мерлином, Элизея бросилась ему на шею и крепко обняла, прошептав на ухо:
- Мне будет тебя не хватать.
- Мне тебя тоже, - растроганно ответил он.
- Я никогда не встречала таких мужчин, как ты. Если бы мой последний муж был похож на тебя, он все еще был бы жив! Хорошо заботься об этих двух дураках. Не давай им совершать слишком много глупостей.
- Не беспокойся об этом, - улыбнулся Мерлин. – Я принимаю близко к сердцу их воспитание, и благодаря твоей помощи я добился значительных результатов в деле «Гавейн».
Они засмеялись вместе в последний раз, потом Элизея вздохнула, заранее грустя.
- Я жалею только об одном: Альбион так далеко… Мне правда хотелось бы узнать продолжение приключений великого мага и короля, который вынул из камня заколдованный меч.
- Кто знает? Возможно, эта история однажды пересечет океан… И в тот день ты сможешь всем сказать, что участвовала в их приключениях. Впрочем… если меня опишут как могущественного героя с неотразимой харизмой… не могла бы ты подтвердить эту версию? Мне хотелось бы, чтобы обо мне вспоминали в таком духе.
Элизея подмигнула: «Обещаю», - и они расстались. Когда Мерлин поднялся на борт корабля вместе со следующим за ним Симбой, Артур посмотрел на него пораженно:
- Мерлин… что ты собираешься делать с этим львом?
- Он поплывет с нами, конечно!
- Это не домашнее животное, Мерлин! Ты не можешь навсегда оставить его себе! К тому же на корабле! Что он станет есть во время плавания?
- Я буду рыбачить? – Мерлин сложил руки. – О, Артур, пожалуйста. Я обещал, что отправлю его домой, а для этого мне нужна моя магия… он должен нас сопровождать по крайней мере до берегов Альбиона!
Король вздохнул:
- Ладно, хорошо. Но в моем замке не будет львов, запомни это!

***
Плавание было долгим, но на этот раз благодаря заботам Элизеи они, по крайней мере, не гребли. Корабль был полон галлов, возвращавшихся на родину, и Гавейн прекрасно нашел общий язык с моряками, главная деятельность которых заключалась в выпивке и фривольных историях. Вскоре он начал пренебрегать компанией Артура и Мерлина каждый вечер, чтобы присоединиться к новым приятелям в их бесконечных партиях в кости, сопровождаемых непристойными комментариями.
Таким образом, король и его маг часто оставались наедине, и обнаружили, что оба наслаждаются этими минутами покоя после суматохи последних месяцев. Наверное, впервые в жизни у них не было обязанностей, забот, сражений и безнадежных поисков; им не угрожала смертельная опасность, и они могли просто наслаждаться обществом друг друга. Они спокойно проводили вечера на палубе, наблюдая за бесчисленными звездами, блистающими над океаном. Они соорудили себе удочки и ловили рыбу для Симбы, который, перейдя из статуса циркового животного в статус животного-компаньона, начал понемногу толстеть. И, конечно, они разговаривали. О Камелоте, об Альбионе, о друзьях, которых оставили дома, о стране, в которую скоро вернутся… и о Гвен. Артур никогда не думал, что будет так ценить эти моменты.
Иногда, когда они бок о бок обменивались размышлениями, он ловил себя на мысли, что просто иметь рядом Мерлина было достаточно, чтобы заполнить пустоту существования. Если бы Артур родился в другое время, с другим наследством, с другой судьбой, он хотел бы провести жизнь, наслаждаясь обществом своего друга, не заботясь больше ни о чем. Наверное, это старость, раз приходят в голову такие мысли.
Мерлин тоже был счастлив, чувствуя, что Артуру удалось преодолеть свое горе. Он, наконец, был готов снова стать королем, и это путешествие оказалось небесполезным. Единственное, что тревожило Мерлина – это магия. Ее постепенное исчезновение продолжалось, и теперь стало сложно переместить самый маленький предмет. Но здесь, в открытом море, рядом с Артуром, он не чувствовал в ней настоящей необходимости. Мерлин спал лучше, чем когда-либо с тех пор, как пришел в Камелот, и, кажется, впервые в жизни начал набирать вес вопреки рыбной диете. И он больше не беспокоился о завтрашнем дне.
Обретенный мир был бесконечно сладок. Когда утренний свет начинал плясать на волнах, и Мерлин обнаруживал, что его голова снова оказалась на плече Артура, как на подушке, ему нравилось вспоминать, в какой момент дискуссии накануне сон оборвал его мысли, приняв в свои объятия. И то, как Артур ворчал во сне, сморщив загорелый нос, на котором солнце рассыпало крошечные веснушки, заставляло его улыбаться, пока король не произносил в полусне: «Мой завтрак».
Как ни странно, именно Артур заговорил об Элизее незадолго до того, как они достигли берегов Галлии.
- Ты сильно по ней скучаешь? – спросил он одной тихой ночью.
Мерлин улыбнулся и ответил дразнящим тоном:
- Конечно, я скучаю по ней. Она была фантастична, правда?
- Вы очень подходите друг другу. Ты мог бы остаться с ней, - задумчиво произнес Артур.
Мерлин задумался, беспокоился ли друг на этот счет в течение всего путешествия. Верил ли он всерьез, что его маг может бросить его ради прекрасных глаз римлянки?
- И отказаться от магии? – Мерлин приподнял бровь, не желая признавать, что Артур был первой причиной его возвращения на Альбион.
Весело посмотрев на друга, он заметил, что тот пытается скрыть улыбку. Это не была улыбка обеспокоенного человека. Скорее – человека, у которого есть секрет, который он собирается раскрыть.
- Тогда она могла бы поехать с тобой, - Артур бросил на него взгляд, в котором читался скрытый вызов.
- И выйти за меня замуж? Ммм… давай посмотрим… Учитывая, что случилось с ее предыдущими мужьями, я не сказал бы что это самая блестящая твоя идея. По крайней мере… если ты не планируешь избавиться от меня.
- Никогда, - Артур закатил глаза. – Кто тогда будет развлекать меня?
Они вместе рассмеялись. Наконец, Артур бросил:
- У тебя с ней ничего не было, так?
- С чего ты взял?
- После стольких лет, что мы знакомы… не оскорбляй мои способности понимать тебя, умоляю,- произнес Артур с красноречивым взглядом.
Он, конечно, имел некоторые трудности вначале, но с годами усовершенствовался в этом деле. Разумеется, Мерлин мог все отрицать. Но Артура провести было не так просто, как Гавейна, к тому же Мерлину стало любопытно.
- Как давно ты знаешь?
- Если я скажу: с первого же утра… ты мне поверишь? – Артур улыбнулся уголком губ.
- Как это?
- Когда ты говорил о корабле, у тебя покраснели кончики ушей.
- Что?
- Это показательно, - с понимающим видом заявил Артур.
- Во что я не могу поверить, так это в то, что ты позволил Гавейну так долго заблуждаться, когда сам знал правду, – со смехом ответил Мерлин.
- Он может верить в это, по меньшей мере, в течение следующих десяти лет, - Артур тоже засмеялся. – И я не стану его разуверять в новых представлениях на твой счет. Мне доставляет удовольствие видеть, как он далек от истины! Кроме того, ему полезно немного усомниться в своей технике соблазнения. Особенно если он надеется составить счастье Митиан, когда мы вернемся.
- Я нахожу, что это дьявольский план, ваше ослинное величество.
- Я знаю. Мне должно быть стыдно, - заключил Артур с широкой улыбкой.

***
На берегах Арморики они пересели на другой корабль, не заглянув ни в одну таверну, несмотря на храбрую попытку Гавейна, заявившего, что они могли бы сойти на землю на несколько часов в ожидании корабля. Закончилось тем, что его крепко привязали к мачте, не обращая внимания на протесты. Надо было убедиться, что он не уступит искушению, учитывая, куда их привели последние походы по тавернам.
Плавание от Галлии до Альбиона протекало спокойно до тех пор, пока пиратский корабль не попытался взять на абордаж торговое судно, на котором они плыли. Моряки забегали по палубе, хватая оружие.
Когда Мерлин увидел пиратский флаг, тревога охватила его, и он подумал: «О нет! Только не это, не может быть и речи! Не так близко от цели, когда мы почти прибыли…» Он уже представил себя пленником в трюме пиратского корабля, отправляющегося к далеким океанам. На этой стадии путешествия Мерлин не имел ни малейшего намерения позволить увезти себя от любимой земли. Кровь вскипела от отчаяния… Но что он мог сделать, чтобы избавиться от бандитов, без магии?
Несколько минут спустя небо покрылось тучами, черневшими насколько хватало глаз, и разразилась страшная буря, пришедшая ниоткуда. Шквал был столь сильным, что пираты передумали закидывать кошки и повернули паруса к другим горизонтам.
Вцепившись в борт корабля, сотрясаемого громадными волнами, Артур пронзительно посмотрел на Мерлина и крикнул:
- Знаешь… думаю, они уже сдались!
Мерлин удивленно повернулся к нему:
- Что ты хочешь сказать?
- Можно уже прекратить бурю, пока мы не потонули.
- Ты же не думаешь, что я имею к ней какое-то отношение?
- Пять минут назад, до того как капитан заметил пиратов, небо было абсолютно чистым.
- Ну, так поверь, я тут ни при чем. Нам просто повезло…
Артур задумчиво посмотрел на него:
- Повезло, ага. Единственный способ убедиться в этом – проверить. Давай, попробуй очистить небо.
Мерлин растерянно сцепил руки:
- Но я не могу…
- Мерлин. Поверь мне. Попробуй.
В голосе Артура было нечто, что вызвало знакомый спазм. Мерлин повернулся к тучам и вытянул руку. Он был почти удивлен, когда почувствовал, как магия запела на его призыв… Несколько мгновений спустя шквал исчез, и волны успокоились. Поднялся ветерок, надувший их паруса. Мерлин пораженно посмотрел на свою руку, потом поднял глаза на Артура.
- Как ты узнал? – ошеломленно спросил он. – Я даже не заметил…
- Интуиция, - ответил Артур с очень гордым видом.

***
Понадобился бесконечный день, чтобы достичь берегов Альбиона, после того как они впервые различили скалы. Мерлин ходил туда-сюда с нетерпением, какого Артур давно у него не видел, сотрясаемый желанием ступить на землю до такой степени, что его невозможно было успокоить. Король даже вынужден был помешать ему броситься в воду, чтобы завершить путь вплавь.
Когда они, наконец, высадились, Мерлин опустился на землю на колени и с невероятной нежностью положил ладонь на траву. Золотые искры заплясали в его мерцающих глазах, и он испустил глубокий вздох, в который вложил всю напряженность встречи с землей, из которой он черпал свою магию. Потом Мерлин лег, раскинув руки, и закрыл глаза.
В течение долгих часов после этого ни Гавейн, ни Артур не осмелились побеспокоить его, понимая, что он вошел в транс. Они просто сидели рядом и ждали.
В это время Симба исследовал берега Альбиона со смесью недоверия и отвращения, с обеспокоенным видом приоткрыв пасть. Жители рыбацкой деревушки, в которой они высадились, растерянно смотрели на льва, и некоторое время спустя группа детей решила приблизиться к нему. Гавейну пришлось несколько раз вставать, чтобы не дать им подойти слишком близко. Хоть Симба и был львом Мерлина, он оставался диким зверем, с которым следовало проявлять осторожность.
Мерлин долго лежал неподвижно, восстанавливая потерянную изначальную связь с землей, совершенно не осознавая, что происходит вокруг него. Он потонул в чувстве глубокой общности, охватившем его в тот миг, когда он вошел в контакт с землей. Всеми фибрами Альбиона магия сходилась в его распростертом теле, наполняя и восстанавливая. Это было, словно вдоволь наесться после многомесячного голода. Словно второе рождение. Мерлин был почти пьян восхитительным чувством полноты, которое охватило его вместе с вернувшейся магией – легкой, танцующей, теплой, золотистой, игривой, любящей. Казалось, что он никогда не сможет впитать ее достаточно, и, однако, он был переполнен, будто источник взял его на руки, обнимая, как любимого ребенка.
Выйдя, наконец, из транса и поднявшись, Мерлин оказался нос к носу с Артуром, который завороженно смотрел на него.
- Мерлин… ты светишься, - восхищенно произнес король.
Мерлин опустил глаза на свои руки и с удивлением увидел сияющую и сверкающую ауру, которой был окружен.
- О, - моргнув, он улыбнулся и сообщил взволнованным голосом: - Моя магия вернулась.
Артур посмотрел на него, словно колеблясь, потом спросил полным желания тоном:
- Мог бы… ты… дать мне ее почувствовать? Это было… так давно. Я хотел бы… хотел бы…
Мерлин кивнул, тронутый этой просьбой. Однако он был немного смущен. После заклинания правды он никогда больше не окутывал Артура своей магией. Впервые друг прямо просил об этом… И Мерлин задумался, помнит ли еще, как это делать.
Они сели по-турецки лицом к лицу. Мерлин осторожно взял ладони Артура в свои и потянулся к нему своей силой. Он мягко начал контакт, готовый в любую секунду услышать от Артура, что довольно. Полностью восстановившись после долгих месяцев, Мерлин боялся невольно оказаться слишком грубым, а он не хотел давить на друга.
Но король закрыл глаза, и Мерлин почувствовал его зов, словно он хотел дать понять, что не надо бояться. Его лицо было спокойно и открыто, улыбка танцевала на губах, и Мерлин ощутил, как Артур довольно вздрогнул от его магии, отвечая на ее касание с радостью и нетерпением, стараясь еще больше привлечь ее к себе. Тогда Мерлин понял, что Артуру так же не хватало магии, как и ему, и в порыве радости, раскрылся, обволакивая его золотистым светом.
В какой-то момент, окруженные танцующей магией, они распахнули глаза, заглянув в сердце источника – такие близкие друг другу, что ничто не могло их разделить. Свет сиял над обоими, и Мерлин видел, как бьется сердце Артура в его взгляде, когда он зачарованно смотрел на него. Его голубые глаза были полны мечты, восторга и благодарности.
- Твоя магия так же восхитительна, как в моих воспоминаниях.
Мерлин слегка покраснел. Артур улыбнулся и продолжил:
- Я никогда не устану от того, как ты сияешь в ней.
- Ты чувствуешь источник, а не меня, - возразил Мерлин, моргнув.
- Для меня нет разницы. Для меня, ты – магия.
Еще мгновение они наслаждались покоем и радостью, окружавшей их. Потом Артур спросил:
- Ты знаешь, куда мы теперь пойдем?
- Туда, где находится Гвен, - воодушевленно кивнул Мерлин.
- Найди ее для меня, Мерлин.
- Но прежде…
Маг нахмурился и протянул руку, чтобы открыть окно мгновенного перемещения. С другой стороны появилась богатая дичью равнина, где много месяцев назад Артур с Мерлином охотились. Симба, прыгавший неподалеку, повернулся к коридору, и в его взгляде зажглась искра. Он бросился бежать к окну. Прежде чем пересечь его, Симба посмотрел красивыми золотистыми глазами на Мерлина, который махнул ему рукой.
- До свидания, друг мой! Воспользуйся хорошо своим возвращением на родину!
Лев зарычал и решительным прыжком пересек окно. Мерлин удовлетворенно кивнул и, сжав руку Артура, решительно заявил:
- А теперь найдем нашу королеву.