Глава 20. Дама в бедеТо ли она проснулась от того, что за стенкой кто-то громко кричал, то ли от того, что лежать было очень неудобно. Тело будто что-то сдавливало. Она попробовала пошевелиться и не смогла, путы впились в кожу.
«Верёвки. Инкарцеро — значит. Освободиться будет сложно, особенно если кто-то сильный накладывал».
Широко открыв глаза, Гермиона всматривалась в окружавшую её темноту. В голове проносились события прошедшего дня.
«Мы поссорились с Драко, он ушёл, я извинилась перед Луной и Забини, аппарировала домой».
После она долго сидела на диване в гостиной и отчаянно ругала Драко: и зачем нужно было всё портить? Сколько можно сомневаться в ней, если это именно она сделала шаг ему на встречу?
Гермиона надеялась, что он придёт или хотя бы напишет, но Драко, видно, серьёзно обиделся. Спать Гермионе не хотелось, и спустя несколько часов она решила прогуляться.
«Подышу воздухом и, возможно, напишу ему сама или заявлюсь в мэнор, разбужу его родителей, и тогда мы точно расстанемся навсегда», — так она думала, закрывая дверь дома на замок.
Кажется, было уже около трёх утра, когда Гермиона пошла по улице, сама не зная куда. Заметив двигавшуюся за ней тень, Гермиона остановилась и подозвала к себе Джима — видно, сегодня пришла очередь этого новобранца охранять её.
Долговязый рыжеволосый Джим походил на потерянного брата Рона. Разговаривая с Гермионой и упорно отказываясь, «пойти и передохнуть», он широко зевал и то и дело мотал головой, возможно, так он боролся со сном. В конце концов, Гермионе удалось убедить его хотя бы зайти в круглосуточную кофейню за углом и выпить кружку горячего капучино.
Стоило лопоухой макушке Джима исчезнуть из её поля зрения, как Гермиона вздохнула спокойно. Сейчас, лежа на холодном полу незнакомого здания, Гермиона ругала себя за беспечность.
«И зачем я пошла гулять в такое время? Что мне дома плохо думалось? Ну да… плохо, но это же не повод шататься в три утра по улице. Хорошо хоть Джима отослала, а то и ему бы досталось».
Она пыталась вспомнить, в какой момент перед ней возник незнакомец. Точнее сначала она приняла его за Драко: он выглядел точно так же. Гермиона даже обрадовалась на секунду, что Драко пришёл мириться. Потом, конечно, пришло сомнение: разве стал бы Драко добираться до её дома пешком? Он ведь всегда пользовался камином.
И поэтому услышав «Гермиона» — тут уже всё стало ясно, интонация была совсем не его, — она попыталась достать палочку из кармана мантии.
Правда, привычка таскать палочку везде на этот раз её не спасла. Странно-знакомая, но явно не принадлежавшая Драко улыбка пробежала по губам человека под обороткой, а потом он направил на неё свою палочку, и Гермиона, видимо, вырубилась.
«Возможно, это был Ступефай».
Голова раскалывалась, верёвки натирали запястья и мешали дышать.
Тут за стеной раздался новый крик:
— Нет-нет, я не хочу этим заниматься!
— Измени голос, — приказал кто-то.
Видно, его распоряжение выполнили, потому что когда этот первый заговорил снова, голос его звучал крайне странно, почти как у киборгов в американских боевиках.
«Но ведь это значит, что я могла узнать первого по голосу, — поняла Гермиона. — То есть я уже слышала его… но где? И он ли так неумело притворялся Драко?»
— Почему ты не можешь сам предъявить ей требования?
— Я хочу, чтобы это сделал ты… ты должен понимать почему. К тому же мне нужно немного отдохнуть, прежде чем я пойду сам-знаешь-куда. Кингсли — мастер неудобных вопросов.
Гермиона хмыкнула про себя. Да как они с Гарри и предполагали, похитители были новичками и совершали глупые ошибки.
«Так, возможно, второй — служащий министерства. Может, и первый оттуда? Поэтому ему и нужно было изменить голос?»
— Как думаешь, она ещё не проснулась?
— Да вряд ли. Я хорошо приложил её.
«Ещё как».
Гермионе казалось, что если бы она могла хотя бы потереть голову или сжать виски, боль уменьшилась бы. Она представила, как рассмеялся бы Драко, услышь он такую нелепицу.
Тем временем за стеной прозвучала ещё пара фраз, но на этот раз первый и второй говорили слишком тихо. Последнее, что услышала Гермиона перед аппарационным хлопком было:
— Знаешь, ты мог бы поискать для меня мазь и получше.
Кажется, это сказал второй.
Она ожидала, что первый сразу придёт к ней, но этого не произошло. Гермиона лежала, смотрела на дверь и стоявший возле неё стул со спинкой — глаза успели привыкнуть к темноте, и теперь Гермиона различала очертания предметов — и ждала, ждала, ждала… Время не шло даже, а ползло. Гермиона нервничала и готова была сама позвать первого в комнату. Она понимала, что сможет освободиться и сбежать, только узнав, на какую часть тела наложили Инкарцеро — «главное достоинство заклинания», как говорилось в учебнике.
«Надо же было так вляпаться», — думала она, слушая, как где-то в глубине дома хлопает дверьми первый.
Он не хотел говорить с ней, не хотел предъявлять ей никакие требования. Он боялся. Гермиона радовалась тому, что более решительный второй удалился на время.
«И вычислить, кто это, будет просто. Нужно только узнать у Кингсли, кого он принимал с утра. Кстати, интересно… какой теперь час?»
Она даже не знала, закончилась ли уже ночь — плотно зашторенные окна не могли Гермионе ответить на этот вопрос. Она вздохнула и ещё раз взглянула на стул. Кроме него, в относительно небольшой комнате — меньше, чем гостиная в доме Гермионы — стоял только шкаф. Возможно, с книгами — Гермиона не могла разглядеть. Вообще шея ужасно затекла, спина ныла из-за верёвок и холода.
Гермиона вздохнула с облегчением, когда дверь наконец-то открылась, и на пороге появилась фигура в чёрном балахоне. Всё лучше, чем лежание на спине и эта пугающая неопределённость. Хотя Гермиона примерно представляла, что им нужно.
Первый поморщился и взмахнул палочкой:
— Люмос.
Он наклонился к ней. Наверное, хотел убедиться, что Гермиона пришла в себя. На нём была чёрная маска, вероятно, из ткани.
«Кто бы сомневался».
— Думаю, вы понимаете, что здесь делаете, мисс Грейнджер, — начал первый своим изменённым, вызывающим странные ассоциации голосом.
Теперь он стоял прямо, всё ещё держал перед собой светящуюся палочку и, судя по всему, в упор смотрел на Гермиону.
Ей стало смешно.
«Мисс Грейнджер… будто мы на совещании в министерстве».
— Мы выпустим вас, только если вы пообещаете, что провалите защиту своего проекта. Его не должны принять.
— Вы опоздали. Его и так примут, общественность мою идею поддержала, так что…
Он фыркнул:
— Сомневающихся полно. Вы просто должны дать им повод затоптать вас. Поверьте, нескольких членов комиссии мы уже обработали.
Гермиона пожала бы плечами, если бы могла.
— Я не буду этого делать. Думаю, самый лучший вариант для вас — убить меня.
Он вздрогнул. Стало ясно: первый не убийца. Он явно не хочет пачкать руки, значит, пока смерть ей не грозит.
«И он не пытает меня, так что же…»
Она поняла, в чём заключается их план, прежде чем первый произнёс:
— Ещё как будете, и я сейчас расскажу почему.
«И как я не подумала об этом сразу? — корила себя Гермиона. — А Драко ведь, наверняка, уже поймали. Чёрт-чёрт-чёрт».
Потом она вспомнила о его командировке. Эта мысль придала Гермионе сил: аврорам будет не так легко задержать человека в другой стране. Наверное.
Первый тем временем говорил, и Гермионе показалось, что поначалу его голос звучал не совсем уверенно. Точно он ждал, когда Гермиона расхохочется и заявит: «Вот же глупость»,
— Вы сдадитесь, потому что в случае вашей смерти виноватым во всём окажется Драко Малфой. Его будут судить за ваше убийство. И поверьте, — это он попытался сказать чуть более бодро. — Мы позаботимся, чтобы он не избег наказания.
Как же она хотела ударить этого придурка. Гермиона вздохнула и пожелала себе удачи, пора было начинать представление.
— Драко? — воскликнула она. — Его обвинят во всём? Но почему?
Конечно, первый тут же стал рассказывать ей о том, как именно её похитили. Гермиона радовалась его глупости, следила за тем, как он шагает взад и вперёд и обдумывала дальнейшие действия. Она хотела выпытать побольше информации и исчезнуть до появления второго. Тот внушал ей куда больше опасений, чем его болтливый и явно не склонный к насилию компаньон.
«Интересно — их всего двое?»
Но вслух она сказала другое:
— Раз так… ради Драко, я согласна. Конечно, согласна, но когда меня отпустят? Я здесь, наверное, очень долго.
Она надеялась, что её голос звучит достаточно встревожено и беспомощно.
— Достаточно. Сейчас почти шесть.
«Три часа, что ж это куда меньше, чем я думала».
— И если я согласна, то…
Он вдруг подскочил к ней, навис над Гермионой:
— Согласились так быстро, но почему? Неужели Д… неужели он прав, — по-видимому, первый скривился. — У вас, правда, есть чувства к Малфою?
«Относится к Драко с презрением, имя или фамилия второго начинаются на „Д“», — отметила Гермиона и простонала, пытаясь вложить в голос побольше тоски:
— О, вы не понимаете, у Драко доброе сердце! Я сделаю всё ради него!
— И всё-таки все бабы одинаковы, — пробормотал первый.
Он встал и ещё раз прошёлся по комнате. Гермиона ждала, когда он заговорит, но он не сделал этого.
— Когда я смогу увидеть его? Когда меня освободят? — спросила она, не выходя из роли.
— Да, Скитер всё правильно написала, а, может, и правда — любовное зелье? — тихо спросил первый. Кажется, то, что их с Драко отношения оказались реальными, порядком его взволновало.
Гермиона бы рассмеялась, если бы верёвка не сдавливала её тело и если бы Драко действительно не грозила опасность.
«Скорее всего, Джим видел второго в обличии Драко. Это наиболее вероятный вариант. И Гарри… Гарри может не поверить в его невиновность, пусть и неплохо относится к Драко, а уж Рон».
Да ей определённо нужно было скорее бежать отсюда и спасать своих мальчиков друг от друга.
— Вас освободят чуть позже, — сказал первый, подойдя к ней поближе.
То ли Гермионе показалось, то ли она правда различила его острый подбородок, который выглядывал из-под маски.
— И вы принесёте непреложный обет, — добавил он злорадно.
Наверное, сейчас ей полагалось испугаться. Подумав об этом, Гермиона попыталась всхлипнуть, а потом охнула.
— Боюсь, я не смогу это сделать, руки совсем онемели, — жалобно просипела она.
— Хотите обмануть меня?
«Заподозрил что-то».
Нужно было отвлечь первого, и Гермиона, помучившись немного, всхлипнула вновь — теперь крайне печально:
— Нет-нет, но руки так болят, кажется, вовсе отвалятся, а Драко там один…
По-видимому, упоминания Драко раздражали первого.
«Они точно знакомы», — подумала Гермиона.
Первый тем временем произнёс:
— Ох, мисс Грейнджер, кто бы мог подумать, что вы такая же хрупкая, как и все… — он помолчал. — А вроде бы героиня войны. Но то, что болят руки, это неудивительно, я ведь…
Он быстро закрыл рот, но было поздно.
Гермиона затаилась, первый смотрел на неё с подозрением. Теперь оставался всего один вопрос: знали ли преступники, что Гермиона владеет беспалочковой магией?
Видимо, этого они не выяснили, потому что, помявшись на одном месте, первый всё-таки подошёл ещё ближе. Он явно хотел ослабить путы.
— Сейчас будет чуть легче, мисс Грейнджер, — сказал первый таким тоном, точно разговаривал с умалишённой, но, судя по его словам, он вообще недооценивал женщин.
И зря.
Освободившаяся от пут Гермиона быстро подняла руки, и выхватила палочку из его рук. Первый не ожидал нападения, поэтому разжал пальцы. Сделав это, он тут же кинулся к Гермионе, намереваясь забрать палочку обратно.
— Петрификус Тоталус! — выкрикнула она, направив на него палочку.
Первый упал.
Гермиона посмотрела на него с сомнением: стоило ли забрать его с собой? Хотя бы снять маску?
Она наклонилась к первому и тут услышала шаги. Они были совсем близко.
— Ты тут? — спросил пришедший.
И либо второй изменил голос, либо это был кто-то другой. Третий. Гермиона всё-таки сдёрнула с первого маску. Его лицо показалось ей смутно знакомым. Она смотрела на выступающий слишком острый подбородок первого, его аккуратный нос, тонкие усики над такими же тонкими губами, маленькие уши. Пытаясь вспомнить, где она могла видеть его, Гермиона совсем забыла про третьего.
Осознание собственной глупости пришло к ней, когда дверь скрипнула.
— Что за?
Гермиона хотела и в него отправить «Петрификус», но палочка отказалась слушаться. Гермиона сердито тряхнула ей, глядя на высокого плечистого мужчину в чёрном балахоне. Капюшон полностью скрывал его лицо.
— Конфринго! — закричал он.
Гермиона попыталась увернуться, но левую руку обожгло, пальцы горели.
— Остолбеней! — просипела она, зажмурившись от боли.
На этот раз палочка поддалась. Кусая губы, Гермиона потушила левую руку и, чувствуя, что сейчас потеряет сознание, попыталась аппарировать. И ещё. И снова.
Ей казалось, что она слышит хлопок, что третий встаёт, что первый шевелится. Зажмурившись и чувствуя, как силы оставляют её, она попробовала вновь.
***
Драко даже в худшем из кошмаров не мог представить такое: он сидел связанный в углу гермиониной гостиной, над ним навис этот тупоумный Джим, который явно ждал, что Драко освободится и начнёт разить всех «Авадами», а на диване торчали малявка Уизли и ещё какая-то девица из поттеровской команды — азиатка с гордо вздёрнутым носом.
Но куда больше, чем их косые взгляды его волновало то, что Гермиона пропала.
«И ведь, наверняка, знала, что ей угрожает опасность, но мне ничего не сказала».
Драко заскрежетал зубами, и Джим в очередной раз покосился сначала на него, а потом на палочку Драко, которую отобрал у него вместе с Поттером вопреки всем протестам.
«Всё это странно, Малфой, но в любом случае Джим видел, как ты похитил Гермиону так, что пока посидишь связанный и без палочки. На всякий случай».
— Её нет ни по одному из возможных адресов, — сказал появившийся в комнате Уизли.
— Я же говорю, — тут же подал голос Джим. — Это он, Малфой, её похитил! И прячет в мэноре!
До этого Драко не видел тут Уизли. Видно, тот проверял те самые адреса.
Уизли взглянул на Джима как на умалишённого и тяжело вздохнул:
— Слушай, я тоже хочу во всём обвинить Малфоя и сейчас же завалиться в мэнор, но тебе не кажется, что было бы глупо с его, — он указал на Драко, — стороны вот так заявиться сюда. Да и зачем? Требования в таком случае всегда высылают или передают через кого-то, а уж прятать Гермиону в мэноре…
Уизли махнул рукой. Драко был по-настоящему поражён. Кажется, впервые в жизни рыжий сказал что-то разумное.
— Может, тогда освободишь меня? — спросил Драко.
Уизли нахмурился:
— Гарри сказал — связать, значит — связать. И вообще тебе полезно, хорёк.
Нет, всё-таки не стоило слишком сильно верить в уизлевский интеллект. Некоторые заболевания не лечатся со временем и, наверняка, передаются по наследству.
— Хочешь вспомнить школьные годы? — спросил Драко, но тут же переключился на другое — куда более важное. — Когда Гермиону похитили? Сколько вы её ищете?
— Какое те…
И тут Уизли замолчал. Он просто стоял, таращился на Драко и постепенно краснел. Драко видел, как становятся алыми его щёки, шея и, кажется, даже руки.
— То есть… ты…
Уизли так и не сумел сложить слова в предложения, потому что тут в гостиную с громким треском аппарировала Гермиона. Она сразу же упала Уизли под ноги.
— Освободи меня! — заорал Драко Джиму.
Тот кинул на него испуганный взгляд и остался стоять на месте. Неожиданно в дело вмешалась малявка Уизли. Она одним взмахом палочки сняла чары, Драко успел коротко кивнуть ей и сразу же кинулся к Гермионе, около которой уже суетились Уизли и та азиатка.
Драко толкнул азиатку и оказался рядом с Гермионой. Она лежала на ковре и истекала кровью. Случился неполный расщеп: её правая нога висела на лоскуте кожи, увидев это, Драко почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. К тому же левая рука Гермионы представляла какое-то месиво из крови, слезающей, кажется, обгорелой кожи и волдырей.
Тут азиатка решительно отодвинула Драко в сторону:
— Не мешайте мне. Вулнера санентур!
Часть вытекшей крови вернулась в тело Гермионы, но, видно, ведьма была не особо сильна в колдомедицине. Не давая Уизли помешать ему, Драко аккуратно подхватил Гермиону на руки: она была такой бледной и холодной, но он чувствовал её слабое дыхание. Он ужасно боялся, что лоскут кожи оборвётся, что он повредит ей. Драко старался двигаться очень-очень плавно, он не сводил глаз с Гермионы.
— Малфой, вообще-то ты… — начал Уизли.
Времени спорить с ним не было. Не слушая Уизли, Драко перенёсся в Мунго.
***
Колдомедики не пускали никого в палату. Шёл второй час с того момента, как Драко положил её на кровать в палате. Сейчас он сидел перед белой дверью и пытался убедить себя в том, что всё будет хорошо.
«Но эти раны… Гермиона, кто тебя похитил, и почему ты не доверилась мне?»
Он готов был взвыть, но рядом сидела малявка Уизли, и без того кидавшая на него слишком заинтересованные взгляды, и Драко сдержался.
Её брат вместе с Поттером исчез ещё часа полтора назад. Драко понимал, что только они могут объяснить ему хоть что-нибудь, и, кажется, впервые в жизни, хотел увидеть этих двоих.
Тут поттеровская жёнушка прокашлялась:
— Я хочу спуститься за водой. Принести тебе, Малфой?
Такого вопроса он не ожидал. Смотрел на Уизли несколько секунд и, наверняка, выглядел крайне глупо.
— Эээ… не надо.
Она вдруг тепло улыбнулась ему — и какая муха её укусила — и заявила:
— А я всё равно принесу.
И ушла.
«Неужели она всё поняла? И так сразу приняла?»
Драко покачал головой. В любом случае это лучше пустых ссор. Он снова и снова думал о Гермионе, о том, как выглядели её нога и рука… но ведь колдомедики Мунго — самые лучшие, самые надёжные.
Он вздрогнул, когда дверь палаты открылась.
Женщина с добрым уставшим лицом подошла к Драко.
— Это ведь вы принесли мисс Грейнджер? Можете зайти к ней ненадолго.
Прежде чем кинуться в палату, Драко сжал руку колдомедика. Он заметил, что сделал это только, когда женщина аккуратно отняла у него свою ладонь.
— Как она?
— Неплохо. Должна оправиться. Не переживайте так, мистер Малфой.
Драко поблагодарил женщину и вошёл в палату. Кровать Гермионы находилась у окна, вторая стоявшая напротив неё койка была свободна. Драко внимательно посмотрел на Гермиону — свою Гермиону — присел на стоявший около её кровати стул.
«Уже не такая бледная, но всё же…».
Он осторожно провёл рукой по её волосам. Из-за чего её похитили? Из-за военных историй, из-за дружбы с Поттером или, может, из-за этого её законопроекта?
— Нельзя быть такой выдающейся, Гермиона, — пробормотал он.
Хотелось сейчас же унести её отсюда, запереть у себя в комнате в мэноре и никуда не выпускать. Он впервые по-настоящему понял, как сильно боится потерять её, какое место она занимает в его жизни, в его сердце.
Драко почувствовал, что сейчас расплачется, и, рассердившись на себя за глупую сентиментальность — ведь она нашлась, выжила — постарался успокоиться.
«Всё будет хорошо», — произнёс он мысленно, пытаясь отгородиться от собственных сомнений.
Навязчивая мысль о том, что она знала об опасности — не могла не знать, это же Гермиона — не оставляла его. Да и тот случай с охраной каминов, разве не говорил о том, что Гермиона хотела защититься от кого-то. А ему ничего не сказала.
— Д…драко, — Гермиона открыла глаза, уголки её губ дрогнули в слабой улыбке. — Ты как?
Сначала ему хотелось накричать на неё: как можно так не думать о себе? Как можно, очнувшись в Мунго, в первую очередь интересоваться чужим состоянием здоровья и дел?
Вместо этого Драко усмехнулся:
— Очевидно получше тебя.
— Злой ты, — Гермиона нахмурилась. — Драко… позови Гарри, он мне нужен.
Кажется, она не могла выбрать слова хуже, чем эти. Драко скрипнул зубами.
— И ты ничего не хочешь мне объяснить для начала? Не хочешь сказать, почему молчала?
Она, конечно, сразу всё поняла и вздохнула:
— Не мучай меня. Пожалуйста, позови Гарри, это срочно, а потом я тебе всё объясню. Обещаю, — добавила, помедлив. — Прости.
Они долго смотрели друг на друга. Взгляд у Гермионы был тёплый, просящий и извиняющийся. Драко хотел верить ей, но не мог просто закрыть глаза на всё. И почему она поступала с ним так?
Он наклонился и нежно поцеловал Гермиону в лоб — всё ещё слишком холодный.
— Мне нужно время. И думаю, тебе тоже. Не переживай, я найду Поттера.
И, не глядя больше на Гермиону, Драко вышел из палаты.
***
Открыв дверь, он увидел двоих Уизли — жена Поттера тут же отдала ему стакан с водой, — самого Поттера и подоспевшую Лавгуд.
— К ней можно? — быстро спросил Поттер.
— Что с Гермионой? — подхватил Уизли.
Малявка и Лавгуд вопросов не задавали, но сверлили Драко одинаковыми взглядами.
— Колдомедик сказала, что всё неплохо, — Драко закусил губу, вспомнив эту неприятную формулировку, он бы предпочёл однозначное «отлично». — Она звала тебя, Поттер.
Произнося это, Драко не смотрел Поттеру в глаза, предпочитая разглядывать стенку за его спиной.
Тот отрывисто кивнул:
— Хорошо, — потом оглянулся. — Рон, расскажи ему ты тогда.
С этими словами Поттер кинулся в палату. Драко взглянул на явно недовольного возложенной на него миссией Уизли. Сам Драко не понимал, что именно ему хотят сообщить.
«Всё-таки решили меня задержать? Не можете упустить отличный шанс засудить бывшего пожирателя?», — сердито подумал он.
Правда, внутренний голос тут же запел что-то про странность такого варианта, но Драко не собирался его слушать. Он злился на всех этих людей, на Гермиону и, прежде всего, на себя.
Он так устал.
Уизли тем временем почесал затылок:
— Дело такое. Тебя хотели поймать в берлинской гостинице. Сейчас мы опрашиваем одного из преступников, он сдался, вот как раз всё узнаем…
«Блейз», — тут же пронеслось в голове у Драко.
— Что случилось с Блейзом? — прервал он Уизли.
— С Блейзом, — прошептала Лавгуд.
Они с Драко посмотрели на друг друга, и он понял, что Лавгуд действительно переживает за Блейза. Услышав следующую реплику Уизли, она даже не побледнела, а посерела.
— На него напали. Слушай, почему он вообще изображал тебя?
Драко промолчал. Очевидно ему ещё придётся ответить на этот и другие вопросы, но пока он не собирался исповедоваться Уизли.
Тут подала голос поттеровская жёнушка:
— Луна, что с тобой?
Лавгуд только пожала плечами. Выражение её лица означало что-то вроде: разве всё не очевидно?
— Мы смогли отбить его, скоро Забини доставят в Мунго, — добавил Уизли, видимо, понявший, что не дождётся от Драко ответа на свой вопрос.
Наверное, он тоже устал раз не стал спорить с Драко и выбивать из него ответ.
Уизли-младшая тем временем обняла Лавгуд за плечи. Она, видимо, по-прежнему не понимала, что происходит, почему Лавгуд стало плохо, но сильно волновалась за подругу.
И тут Драко услышал хорошо знакомый голос. Он раздавался с другого конца коридора:
— Эй, Малфой, ты мой вечный должник, ты в курсе?
На носилках везли Блейза.
Лавгуд тут же скинула руку Уизли и бросилась туда, Драко шёл за ней, но всё же не так быстро. Судя по интонациям Блейза, тот не очень-то пострадал.
Подойдя к остановившимся колдомедикам, Драко увидел, что Лавгуд склонилась над Блейзом. Она что-то шептала, Драко услышал только «такая ерунда», «главное». Потом Блейз притянул Лавгуд к себе, и Драко окончательно убедился, что всё с его другом в порядке. Может быть, даже слишком — в конце концов, больным на носилках не полагается целовать кого-то с такой страстью.
— Ну всё-всё, — пробормотал молодой парень в медформе, покрасневший, точно спелый помидор.
Драко усмехнулся:
— Поверьте, это далеко не всё.
Услышавший его Блейз подмигнул другу.
