СныА карта - она n-мерная,
А мир - он всегда сложней.
Но что-то менять, наверное,
Придётся, увы, не мне!
На выводы - нету времени,
Возможностям - нет числа...
Зависит моё решение
От курсового угла.
Алькор, "Точка зрения".
Гарри неторопливо шел по коридору. Подобные ночные прогулки не то, чтобы вошли в привычку, но погулять по спящей школе его тянуло все чаще и чаще. Еще и потому, что сны никак не хотели прекращаться. Сонное зелье помогало, но, если слишком часто жаловаться мадам Помфри на бессонницу, она начнет задавать многовато лишних вопросов. Да к кому не обратись, результатом будет только лишняя суета, охи и ахи. Никто все равно не знает, что делать. Даже Сириус. Самым досадным было то, что уроки Снейпа, вопреки обещаниям директора, не спасли ситуацию. Наоборот, сны, казалось, стали только четче.
Выматывающие тренировки Армии Дамблдора слегка снимали напряжение. Помогали устать достаточно, чтобы мозг погружался в липкую дрему без сновидений.
Оторвавшись от размышлений, парень огляделся. Мантия-невидимка избавляла от необходимости выбирать самые дальние переходы, дабы не напороться на вездесущего сторожа и его кошку. Коридор, в котором он стоял, казался ему совершенно не знакомым. Гарри достал карту, чтобы сверить путь, но так и не услышал тихих шагов за спиной, и не успел почувствовать мягкого прикосновения к плечу чужой ладони.
Рыжеволосый мужчина в потрепанной маггловской одежде подхватил внезапно ставшее отчетливо видимым, бессильно оседающее тело, вычертил свободной рукой причудливый символ и исчез.
- Исс, с тебя причитается.
Лиарол свалил тело на низкую, широкую кушетку и тяжело выдохнул, без лишних церемоний садясь прямо на пол, благо почти восточная обстановка, с толстыми, пушистыми коврами, закрывавшими каменный пол, и россыпью пестрых подушек вполне располагала. Из дремотно-уютной обстановки выбивался разве что стол, обустроенный под небольшую химическую лабораторию по последнему слову науки и техники. Иссет с самого начала сказала, что не собирается возиться с котлами, котелками и прочим магическим антуражем.
- Я уже не в том возрасте, да и мальчик, даром что худой, весит порядочно.
- Ага. - Змея на секунду отвлеклась от маленькой колбы, чье содержимое она старательно взбалтывала. – И, будь добр, зафиксируй его. Мало ли, метаться начнет.
Феникс кивнул, изучая подобранный в коридоре пергамент. Затем подтянул к себе ноут и занялся старательным сравнением содержимого листа и данных поставляемых компьютером.
- Очаровательно. Карта отображает положение всех обитателей школы в пространстве. Режим реального времени. Черт, я так не умею.
Девочка подошла к нему, осторожно заглянула через плечо.
- Нас тут нет.
- Ну почему, ты – есть. Вон, видишь в спальне? – он ткнул пальцем в едва заметную точку.
- Хороший фантом. А комнаты этой нет.
- Я бы удивился, если бы она была. Столько сил и времени потратить на маскировку и проколоться на детской поделке…
Иссет пожала плечами и отошла к столику, где вновь зазвенела пробирками. Феникс сосредоточенно изучал карту Мародеров, надеясь изготовить нечто подобное, только с большим радиусом действия и с привязкой к любимому ноутбуку. И, судя по блеску в глазах, идеи, порожденные больной фантазией программиста уже теснились в его голове.
Змея, наконец, встряхнула колбу с золотисто-желтым отваром, перелила жидкость в широкую чашку и присела на край кушетки. Лиарол встрепенулся и отложил свой пергамент в сторону.
- Исс, состав не опасен для людей? А то знаю я твои рецепты…
- Не волнуйся, - пристально глядя на Гарри, она нежно провела кончиками пальцев по его виску – все действительно опасные компоненты я исключила.
Парень открыл глаза, обводя помещение затуманенным, пустым взглядом. Но дыхание было хриплым и поверхностным, явственно свидетельствуя о стрессе и крайнем возбуждении. На лице отобразился испуг, смешанный со странным, детским удивлением.
- Доброй ночи, мистер Поттер – голос девочки был гипнотизирующе-мягким – не волнуйтесь, все хорошо, вы у друзей…
- Он что, осознает происходящее? – Феникс поднялся и подошел ближе, не отрывая взгляда от лица мальчишки.
Змея презрительно хмыкнула и поднесла к губам парня чашку с настоем.
- Не волнуйтесь, вы должны выпить, это поможет. Все хорошо, все хорошо… - она ворковала, не меняя тона, аккуратно вливая в Гарри только что приготовленное зелье. По мере того, как средство начинало действовать, его дыхание успокаивалось, испуг на лице сменился умиротворением.
Через несколько минут Иссет передала Лиаролу пустую чашку и, все с той же успокаивающей нежностью, коснулась висков парня, который плохо понимал, на каком свете находится. Феникс вернулся к своим расчетам, периодически искоса поглядывая на подругу. И в который раз злился на себя за полное отсутствие таланта телепата. В том, чтобы винить себя не было никакой логики. Но в реальной жизни, как он давно заметил, логика была не в чести. В бою – потому что это делало излишне предсказуемым, а значит – уязвимым. А мирная жизнь была всего лишь отображением схватки, ради которой растят детей огненного клана. Просто он, в который раз, вынужден был ждать, сжимая зубы, стараясь забыть о давящей боли в груди, отдающейся тяжелым стуком в висках. Если бы он мог… Если бы он только мог взять себе ее боль, закрыть ее от любой опасности… Только Иссет никогда бы не позволила.
Девочка вдруг всхлипнула, отшатываясь от своей жертвы, и неожиданно хрипло рассмеялась.
- Бред, это же совершеннейший бред…
- Что бред?
Вопреки его опасениям, Змея выглядела не так уж плохо. Разве что чуть бледнее, чем обычно, да налился багровым старый шрам на виске.
- Воландеморт… Его телепатическая связь с Поттером… Он разделил собственное лиин на части. Представляешь?
Феникс удивленно хмыкнул. Подобная мысль противоречила основам его мировоззрения. Если бы об этом говорила не Иссет, он, пожалуй, счел бы подобное глупой шуткой. Добровольно обречь себя на безумие? Но, с другой стороны, люди часто совершали совершенно парадоксальные поступки в своем стремлении к иллюзорным целям. И, случалось, добивались успеха не "благодаря" , а "вопреки".
- Но ты хотя бы выяснила то, что тебя интересовало?
- Нет – Иссет уже слегка успокоилась и даже нашла в себе силы криво улыбнуться – его сознание кто-то или что то закрывает. Если бы я решилась ломать защиту, пришлось бы выжечь мальчишке мозги. А зомби такого уровня автономности я сейчас не потяну. И ты не потянешь.
- Ну, зомби у меня вообще никогда не получались.
- Важно другое. Нынешний Темный Лорд восстановил тело по осколку души. Но не вечно же он собирается оставаться расколотым на части?
- Один раз это спасло ему существование.
- Существование, но не жизнь. Невозможно надеяться прожить сколь угодно долго, если твое лиин разорвано. Значит, он рассчитыает однажды собрать все части воедино. И, следовательно, он знает способ сделать это.
- Ты уверена?
Иссет встряхнула четки с видом фокусника, который вот-вот вытащит кролика из пустой шляпы.
- Более чем. Одна из частей его души находится в Гарри Поттере. Как ты думаешь, после того, как он это узнает, каковы будут его дальнейшие действия? Ты учти, что мальчишка в его планах уже почти что труп.
Феникс только понимающе ухмыльнулся.
- Телепатическую связь между собой и мальчишкой Воландеморт, моими стараниями уже обнаружил. – Змея сморщилась – не совсем уверена, что следовало бы… Но, что сделано, то сделано. Даже если у Темного Лорда и нет сейчас рецепта, он его найдет. А нам остается только ждать. И следить за этой парочкой.
- Следить, так следить.
Девочка демонстративно зевнула и потянулась.
- Доставь спасителя магического мира в его башню. Не волнуйся, я откорректировала его воспоминания.
Лиарол фыркнул и подхватил тело мальчишки на руки.
- А ты?
- Не волнуйся, я в порядке – Иссет ободряюще улыбнулась. Но, как только побратим с неподвижным телом на руках исчез, повалилась на кушетку, изо всех сил пытаясь сдержать стон.
А Гарри проснулся наутро бодрым, свежим и совершенно отдохнувшим.
Сердце мое, я стану тебе щитом.
Через тысячи лет - я вернусь, я знаю...
Прости мне.
Ниенна, цикл "Полынь", "Последняя песня".
Я лежу на твоей кровати, в твоей постели, которая никогда не станет нашей постелью, и думаю о тебе. Ты спишь, доверчиво прижавшись ко мне спиной, положив под щеку сложенные ладони. Как озорная, рисковая девчонка, какой когда-то была. И ночами я даже иногда смею верить, что прожитые годы не изменили тебя. Разве что волосы совсем поседели. Даже самые сильные из нас иногда кажутся трогательно беззащитными во сне.
Я люблю смотреть, как твое лицо, такое спокойное и полное достоинства, искажает страсть, а твои глаза темнеют, становясь похожими на дикие, хмельные омуты. Я люблю чувствовать, как дрожит под моими касаниями твое тело – туго натянутая струна под руками арфиста.
Серебряный лунный свет нежно ласкает твое лицо, и ты улыбаешься. Другие не заметили бы ничего, но я знаю, что это улыбка. И она принадлежит мне и только мне. Как эта ночь, как твоя страсть. Твои волосы, тяжелая волна белого шелка, пахнут дымом можжевельника и полынью. И лавандой. Чуть-чуть. Как приятно зарыться в них лицом и лежать так всю ночь до рассвета, слушая твое дыхание, чувствуя рядом тепло твоего тела.
Однажды я сказал, что вырву сердце тому, кто научил тебя ненавидеть. Ты только рассмеялась, мельком заметив, что это самый значительный из всех преподанных тебе уроков, и тебе не хотелось бы отвечать черной неблагодарностью.
Ты проснешься с первыми лучами солнца, улыбнешься, холодно и устало, и снова спрячешь свои сомнения и свою боль под темной мантией. И никто не посмеет даже подумать, что ты тоже можешь быть хрупкой и уязвимой. Что ты тоже тянешься к теплу и ласке.
Я люблю тебя, мое счастье и мое проклятие, и только в такие моменты могу признаться себе в этом. Я люблю тебя. Вздорная, жестокая, нежная, заботливая. Темная аристократка. Но мы оба слишком горды, чтобы вслух позволить себе нечто, кроме слов вежливости.
Меня называют сорвиголовой, идиотом без малейшего намека на инстинкт самосохранения. Я – Феникс, меня учили встречать смерть кривой ухмылкой, и те, кто не усваивал урок, быстро сходили с ума. Боюсь, я оказался слишком хорошим и старательным учеником. И когда разница между жизнью и смертью окончательно стерлась, твоя рука увела меня от подножия Свинцовой лестницы, твои ладони поднесли мне холодную, пахнущую осенью воду…
На самом деле смерти нет. Смертные могут до бесконечности обманывать себя, придумывая для своих мертвых целые вселенные. Но мы то знаем, что на самом деле есть только вспышка забвения, и леденяще холодная пустота междумирья, в которую погружается оторванный от тела лиин. И если тебе не хватит любви или ненависти, которая вела бы тебя по намеченному пути, ты никогда не выберешься из стылых объятий пустоты. Поэтому я боюсь лишь одного – потерять тебя. Потому что, очертя голову, кинусь вслед. Если не догнать и вернуть, так хотя бы быть рядом. Я безумен – может быть. Но я люблю тебя…
