Глава 21ГЛАВА XXI
- Кингсли, я тут выяснил кое-что. Мы не всех допросили, - противный скрипучий голос.
- То есть? Что вы имеете в виду? – суровый и холодный ответ.
- Драко Малфой был хорошо знаком с Уайетом. А это может очень помочь в нашем деле.
- Но Драко Малфой…
- Я знаю, знаю, - отвечал собеседник все теми же протяжными нотками, вызывавшими раздражение, - но это ведь нетрудно. Тем более что его судьба почти предрешена. Я не думаю, что мисс Грейнджер и в этот раз…
- Мы говорим сейчас не об этом…
- Вот поэтому я и прошу вас, - суетился говорящий, - мы должны узнать все детали дела, - гадкая ухмылка расползлась по его лицу.
- Я постараюсь добыть в свидетели мистера Малфоя, - сказал Кингсли и быстрым шагом удалялся по коридорам Министерства, когда его гадкий собеседник хищно усмехнулся.
- Гермиона, ты слышала? – Сэм Эдвайс ворвался в ее кабинет, когда девушка разбирала бумаги.
- Что, Сэм? – подняла она уставшие глаза.
- Малфоя будут допрашивать по делу Уайета. Кингсли отдал распоряжение…
- Что? Но они не могут, не имеют права! – вскочила Гермиона, намереваясь сейчас же поговорить с министром. Сэм перехватил ее у двери:
- Уже все бумаги подписаны, Гермиона, не стоит так переживать из-за какого-то там Мал… - он не договорил, девушка резко отдернула руку, и, уже в дверях своего кабинета бросила ему в ответ:
- Он не «какой-то там Малфой», он – человек, и об этом должны помнить все! Даже министр! – а затем оставила Сэма одного, быстро убегая по коридорам здания.
«И дался тебе этот чертов Малфой!»
- Но…
- Гермиона, мы сделаем все, что сможем. Будем даже тянуть время. Я все понимаю, но сейчас…
- Кингсли! Но они не имеют права требовать показания с человека, находящегося под следствием, делом которого занимается сотрудник моего отдела!!! Да в конце-концов, они же знают, что я им занимаюсь!
- Гермиона, мы сделаем все, что в наших….
- Силах? – не унималась Гермиона. – Да они делают, что хотят!
- Прошу тебя, успокойся. Когда ты остынешь, ты поймешь, что иного выхода пока нет. Но я все понимаю. Мы что-нибудь придумаем. А пока тебе нужно сосредоточиться на деле Малфоя. Я верю в тебя, Гермиона.
- Хорошо, - девушка отступила, признавая правоту министра, - ты прав. Я постараюсь сама обломать им зубы, не дав съесть меня целиком – не в этот раз! – и вышла, закрыв за собой дверь кабинета.
«Школа Дамблдора всегда была самой лучшей и самой полезной в Магическом Мире» - подумал Министр Магии Кингсли Шеклболт.
- Малфой? – позвала Гермиона, приближаясь к сидящему на скамейке парню. Он был довольно тепло одет: джинсы, кроссовки, теплая куртка, обмотанная шарфом шея…
- Грейнджер, - оборачиваясь, ответил Малфой. Гермиона подошла к нему еще ближе. Сейчас уже не казалось странным, что она стоит так близко от него, и хочется быть еще ближе. Почему-то она перестала видеть в нем того убийцу, которого хотят судить. Она видела перед собой человека, которому не оставили выбора, у которого отобрали все, а он должен был выживать.
И сейчас, стоя рядом с ним, дыша одним воздухом с ним, следуя за его воспоминаниями каждый раз, когда он был готов окунуться в прошлое, Гермиона понимала его. Она была на его стороне. И это так важно, понять другого человека, ведь это целая жизнь, другой мир, который существует рядом с тобой, но живет по другим законам.
Сейчас Гермиона собиралась с мыслями, пытаясь подобрать правильные слова. Она хотела еще больше завоевать доверие Малфоя, но не вызвать лишних подозрений.
- Ты так соскучилась по моему обществу, что не в силах оторвать от меня взгляда? – как всегда саркастично заметил Драко, и его левая бровь скептически изогнулась. Гермиона мгновенно опомнилась, выплывая из его серых глаз, в которых отражалось это зимнее низкое небо.
- Возможно, мистер Малфой, - едва заметно улыбнулась Гермиона, - могу я? – она указала жестом на свободное место рядом с юношей. Он едва заметно кивнул, пристально следя за ее движениями. После короткого молчания и недолгих наблюдений он сделал заключение:
- Что происходит? Мы перешли к допросу, после которого последует моя «участь»? – Драко был вполне серьезен, но старался скрыть свою серьезность за сарказмом и усмешками. Гермиона подняла на него свои карие глаза, полные тревоги, но сказала лишь:
- Нам необходимо обсудить кое-что, - и достала свою папку, уже знакомую Драко. – Может, мы расположимся там, где тепло?
- Нет, - отрезал Драко, отворачиваясь от девушки. Он чего-то испугался на секунду. Он как будто побоялся потерять то хрупкое, что установилось за те недолгие дни, что он провел здесь. Он и сам не ожидал от себя такого, но это вырвалось инстинктивно. Гермиона удивленно вскинула брови, но, казалось, догадалась обо всем. От этого Малфою стало еще хуже, и он попытался исправить ситуацию:
- Нет, я имел в виду, что мы могли бы сразу продолжить наше общение в моей камере, раз дело принимает такой оборот.
- Я не это имела в виду, и ты это знаешь, - Гермиона сделала упор на слове «ты», пытаясь тем самым дать понять, что настроена на «близкий» разговор. Сегодня ей это было важно.
- Ну, хорошо, - пожал плечами Драко и принял безразличный вид. В любой другой день это оставило бы Гермиону равнодушной, но не теперь. Сегодня было важно вывести его на доверии к максимально откровенным ответам.
- Хорошо. Мы пока останемся здесь. Так даже удобнее – меньше посторонних ушей, - ответила Гермиона, доставая перо. Драко краем глаза следил за ней, пытаясь разгадать, что за игру она затеяла. Он понимал, что будет не так-то просто понять ее, но ему придется.
- О чем пойдет речь сегодня? В прошлый раз мы остановились на том, что…
- Мистер Малфой, позвольте мне сегодня задавать вам вопросы. Их будет немного, и они будут простыми, - Гермиона тщательно скрывала свое волнение. Малфой был слегка удивлен, но ответил только:
- Нет проблем, - и замолчал в ожидании.
- Ну что ж, - сказала Гермиона, - начнем. Вы знакомы с человеком по имени Чарльз Уайет?
- Мальчики, иди есть, - позвала миссис Уизли.
За столом уже собралось все семейство Уизли. Не хватало только Джинни, которая упорно не желала появляться в Норе. И Гарри с Роном, которые почему-то опаздывали к завтраку.
- Доброе утро, мам, - приветствовал Молли Уизли Рон, вошедший первым.
- Доброе утро, миссис… - начал было Гарри, как всегда, чуть виновато. Но Молли перебила его:
- Джордж, ты не хочешь подождать нас всех, милый? – с укором глядя на своего сына.
Молли еще не могла полностью привыкнуть к тому, что спустя столько лет Гарри вернулся. Она не могла обижаться на него или сердиться, но и как прежде все уже не станет – ее дочь слепа, а причина этого сидит в двух метрах от любящей матери. Она не переставала корить себя за малодушие, с которым приняла Гарри обратно в их семью, но и перестала обращать внимание на угрызения совести, которые противились такому решению. Где-то в глубине души она знала, что Гарри любит Джинни, и желает ей счастья. Она могла бы найти ему оправдания, но тогда материнское горе станет бескрайним. Было сложно. Но она пыталась. И Гарри понимал это. Они просто должны были пережить это все вместе.
Несомненно, радость приносило и то, что Джордж очень быстро оправился от недавней травмы. Распри между братьями были забыты.
Семейный завтрак начинался, когда снежинки за окном начинали свой тихий утренний танец, и солнце скользило лучами по земле.
Ей хотелось снова оказаться у Индийского океана, чтобы он ласкал ее босые ноги – как в детстве. В детстве, в котором она не знала печали и горести, разочарований и боли разлуки, не знала любви…
Линдайв Майрисхэй шла меж высохших белых простыней, висящих на бельевых веревках. На левой руке у нее висела большая корзина, в которой должно было оказаться все эти высохшие простыни. Мать послала ее собрать их, пока не начался дождь, который обещали лишь ночью. Но девушке так не хотелось ничего делать. Вот уже прошло несколько месяцев, а она все тосковала по тому странному парню, который ворвался в ее жизнь, как свежий ветер, но так же быстро исчез.
«Гарри». Она повторяла это имя, точно в бреду. И во сне, и наяву ее губы шептали два слова «Гарри Поттер», или «где же ты?». Но он молчал, не писал, и больше не приходил. Тогда, осенью, он исчез, и с ним исчезло все, что было дорого Линдайв. Ему сложно было выговаривать ее имя, и он прозвал ее «Ли». Ей понравилось. Теперь она сама себя так называла, и не понимала, как можно звать ее иначе.
Мать не замечала ничего. Ее дочь всегда была тихой и послушной, покорной, молчаливой, неприметной, обыкновенной, заурядной, неконфликтной. С ней не было проблем. Она просто помогала, и все были довольны. Соседский парень давно смотрел на нее сквозь забор их гостиницы, и матери этих двух несчастных уже давно все решили за них.
Линдайв была красивой девушкой, просто никто этого не замечал. Она было хорошо сложена, ее тело было выносливым – с детства. Темные волосы обрамляли лицо, а в карих глазах иногда мелькали рыжие пятнышки, точно искорки. Они блестели на солнце и завораживали зрителя, но никто этого не знал – Ли никому не смотрела в глаза, только Гарри, и то редко, и то он этого не замечал…
Девушка дошла до конца веревки и потянулась к краю простыни, чтобы уже давно привычным движением стянуть ее и аккуратно положить на дно корзины. Она едва коснулась своими тонкими и изящными пальцами, слегка огрубевшими от работы, белой ткани, как позади нее раздался шорох. Хрустнуло несколько веток. Девушка обернулась с быстротой лани, услышавшей погоню. Среди ветвей стоял человек. И хотя был день, солнце чуть заволокло облаками, его лица было невозможно разглядеть – он был одет во все темное и стоял в тени.
- Что вам нужно? – спросила Ли.
- Не бойся меня. Я искал тебя, - отвечал незнакомец.
- Кто вы? – Ли всматривалась в говорившего, чуть сдвинув брови на переносице.
- Я знаю о твоих желаниях, Ли, - продолжал говорить человек. Его голос был каким-то обволакивающим и манящим. Он говорил так, будто пел сладкую песню.
- О чем вы говорите? Я сейчас позову… - Ли резко развернулась, чтобы убежать и позвать кого-нибудь, ведь это было незаконное проникновение на территорию, но не смогла сделать и шага. Она вдруг остолбенела и словно приросла к земле. Незнакомец улыбнулся:
- Не надо никуда бежать. И звать никого не нужно. Я скоро уйду. Но хочу прежде сказать тебе что-то, - он замолчал, а потом его голос стал шептать нечто странное прямо над правым ухом Линдайв, заставляя ее тело покрываться мурашками и трепетать. – Я знаю, что ты необычная девушка, Линдайв. Или, как звал тебя ОН – «Ли», - при одном упоминании о юноше, девушка дернулась, но так и продолжала стоять, не в силах что-либо сделать. А тем временем мужчина продолжал, наклоняясь к другому ее уху:
- Ты можешь делать вещи, о которых никому не рассказываешь. Ты иногда двигаешь предметы одним взглядом, или заставляешь людей сгорать в агонии, если они обижают тебя. Да-да, ты делаешь все это, но боишься. Не стоит загонять внутрь то, что дано тебе природой. Ты сильная. Ты могущественная. Но мы можем дать тебе больше. Ты сможешь получить все. Все, Ли. Все, что захочешь. И даже ЕГО. Подумай. Если решишь, что тебе нужен совет, приходи сегодня в одиннадцать часов к старой башне, я буду ждать тебя там.
С последними словами незнакомец исчез, а в месте с ним исчезло и оцепенение. Ли уже могла двигаться, она могла бежать и звать на помощь. Но она этого не делала. Корзина из ее рук медленно опустилась на траву. Ветер едва тронул макушки деревьев, еще недавно скрывавших в своей тени таинственного человека. Сейчас его слова отдавались многократным эхом где-то внутри. Они звучали многогранно, повторяясь и умножаясь, все усиливаясь. И, наконец, Ли зажмурилась от невыносимости всего этого, а когда открыла глаза, все уже прошло.
Девушка вновь потянулась за корзиной, возобновив свою работу. Она старалась не думать ни о чем. Ведь все, что только что сказал этот человек – правда. Только она думала всегда, что это какая-то одержимость, и старалась не проявлять таких способностей. Родители так и не узнали, а все странности списывали на случайности и совпадения.
Вдруг небо резко потемнело, и раздался гром, сверкнула молния. Начал накрапывать дождь, усиливаясь с каждой секундой. Ли пришлось в спешке собирать белье. А до дома она добежала уже почти вся мокрая. На кухне ее мать сетовала на внезапно хлынувший ливень, попеременно вставляя ругательные слова. А ее отчим что-то отвечал ей, и они ругались – снова и снова. Ли оставила простыни у входа и прошла в свою комнату. В их доме потолки были низкими и темными. Все напоминало здесь о том, из какой нищеты они выбрались, зарабатывая этой гостиницей себе на хлеб и воду.
До спальни Ли вело двенадцать ступенек. Она по привычке сосчитала их, поднимаясь. Войдя в комнату и закрывшись на замок, она достала из выдвижного ящичка своего стола дневник, старый, желтый, пыльный, не тронутый временем. В детстве она записывала в него все странности, которые происходили с ней, и свои возможности. Девушка перелистывала страницу за страницей, вновь погружаясь в те дни, пробуждая в себе эту силу. Решив, что все это бред, она вернула пожелтевшую тетрадку на место и закрыла ящик на ключ.
Вечером, сидя за ужином, в тишине, Линдайв думала о том, что все-таки это мог быть ее шанс. Шанс вырваться отсюда и найти его, сделать своим – навсегда! Испугавшись своих мыслей, она вернулась к фасоли в своей тарелке.
Часы показывали двадцать пять минут одиннадцатого. Дождь медленно утихал. Доев свой ужин, Ли сослалась на неотложные дела, и поднялась к себе в комнату. Она раздумывала еще некоторое время, пока большая стрелка не переместилась на цифру семь – тридцать пять минут. Линдайв открыла окно. Свежий воздух ворвался, словно зовя ее за собой. Ли оглянулась на свою комнату в последний раз и начала перелезать через подоконник.
Под окном ее комнаты проходил карниз, на который можно было встать, а с него уже спрыгнуть на землю, спустившись по трубе, до которой еще нужно было дойти по этому самому карнизу. Легко балансируя даже по скользкой поверхности, девушка уже через полминуты стояла на траве. Ее легкое платье не защищало от холодного воздуха, но было уже поздно – не возвращаться же обратно! Незаметно выбравшись за территорию гостиницы, она побежала через рощу, скрываемая сумерками, которые уже вот-вот были готовы уступить свое место ночи.
Ли бежала быстро, едва задевая мокрые листья. Но они успевали сбросить на ее смуглые плечи несколько дождевых капель. На ее пути возник старый полуразвалившийся каменный забор, высотою не менее двух метров. В детстве Ли часто бывала здесь, и потому знала тут каждый камень. С легкостью перемахнув через преграду, она побежала дальше, среди низких деревьев. Вот показалась старая разрушенная башня. Раньше это было большое владение богатого купца, некогда прибывшего в Африку. Но потом он разорился, и уехал обратно в Америку, а земля постепенно заросла. Башня – бывшая мельница. В радиусе нескольких десятков метров виднелись похожие сооружения: бывшие водокачки, ветряные мельницы, амбары и вышки.
Ли осторожным шагом подошла к мельнице. На разрушенных камнях стоял человек в черном плаще, его капюшон скрывал лицо. Когда она с опаской огляделась, он сказал:
- Я рад, что ты пришла, Ли. А теперь пойдем, нас ждут, - и он протянул ей руку, предлагая подняться к нему.
- Ждут? Кто? – испуганно спросила девушка. Ее сердце билось так часто, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Волосы растрепались, и теперь, выбившись из косы, развевались на холодном ветру. Она понимала, что сама пришла сюда, и даже если это ловушка, у нее уже нет возможности выйти отсюда – она пленница своих же страхов, своих желаний, своих тайн и своих сил.
- Идем, - повторил незнакомец. Ли шагнула на камни, поднимаясь к нему, подходя все ближе. Как только она коснулась его руки, он крепко сжал ее пальцы, и на них обрушилось что-то неимоверно тяжелое. Стало нечем дышать и потемнело в глазах.
На старых развалинах мельницы раздался хлопок, и две фигуры исчезли в темноте.
******* ***Вот такая вот глава получилась. Жду, жду, жду - в ожидании комментариев)*** *******
