Глава 17. Исцеляясь.POV Katniss
Год назад начался мой Тур Победителя. Год назад я судорожно искала любую зацепку, чтобы спасти своих близких. Год назад мой Дистрикт не был разрушенным, и я не убивала правительство. Год назад Прим была жива.
В Тринадцатом снега выпадает в разы больше, чем в любом из Дистриктов, хотя зима сюда приходит позже. Ночью была настоящая метель, от которой остался мелкий, но колючий снегопад. Ноги проваливаются в сугробы почти по колени. Я стараюсь как можно быстрее уйти, хочу сбежать от смеха детей, от радости взрослых. Сегодня не мой день для веселья, а ведь многие впервые увидели сегодня солнце, которое ненадолго вылезало из-за туч некоторое время назад.
Надеюсь, в Шлаке тоже сейчас снег, надеюсь, он скроет следы от пожаров. Огненная Катнисс… Сожгла целый Дистрикт, а сама осталась невредима. Все мои шрамы который раз сгладили, придали коже «лоск». Я как змея, сбрасывающая кожу. От этого сравнения я морщусь, вспоминая Сноу. Он-то действительно был змеей.
Вдалеке я вижу разрушенное здание, по белым колоннам, которые, как ни странно, устояли, я понимаю, что это Дворец Правосудия Тринадцатого. Теперь это груда бесформенных обломков. Кажется, его не стали рушить полностью, как единственное место, показывающее власть Капитолия.
Я подхожу ближе и, к своему удивлению, вижу светлую макушку наверху. Мешкаю. Стоит ли вообще лезть туда? Я поднялась наружу, чтобы побыть одной. Но другого шанса не будет. Этот разговор и так оттягивался на слишком долгое время. Рано или поздно, как бы мне ни хотелось, мне нельзя отступать.
На самом деле я обманываю себя. Я ждала этого момента с тех пор, когда меня в последний раз сняли с лекарств, и я смогла поднимать руки без ремней. Каждый день после того случая я просыпалась мокрая от слез и пота. В первые три или четыре ночи меня связывали, потому что я хотела найти что-то острое и убить сначала его, потом почему-то себя. Позже мне начал сниться один и тот же сон, один и тот же разговор…
- Утенок…
- Я не утенок! Хватит меня так называть, Катнисс. Я уже не маленькая!
Он забрал у меня сестру. Перерезал ей горло… Она всего лишь принесла таблетки. Мне не давали его увидеть… И убить… В течение сорока семи дней.
Он не видит меня и это даже хорошо. Чувство самосохранения выключается, когда я пытаюсь придумать, как подняться.
Залезть на высоту в ярд не составляет мне проблем, но впереди, по меньшей мере, еще пять, а ровных, или хотя бы больших блоков я не замечаю.
- Обойди вдоль стены, там есть за что уцепиться, - слышу я непривычно сухую интонацию этого голоса.
Я ругаюсь про себя, видно, хруст снега под моими ногами все же привлек его внимание.
Сейчас мне бы стоило насторожиться, но вместо этого я делаю шаг в сторону. Упасть с такой высоты абсолютно не страшно, но я почему-то волнуюсь. Я быстро нахожу удобный уступ, рядом еще один и довольно скоро я оказываюсь на том, что раньше могло быть крышей.
Мои инстинкты резко обостряются, и прошлое накрывает меня, заставив сделать шаг назад, ближе к пропасти. Я будто бы снова нахожусь на Роге Изобилия.
Като сидит на куртке, одетый в свитер Тринадцатого, от его вида я вздрагиваю и поправляю капюшон так, чтобы он еще сильнее прилегал к шее.
- Я ненавижу тебя, – выкрикиваю я.
Он поворачивается и оценивающе смотрит на меня. Я собираю все силы, чтобы не разрыдаться.
- Я ненавижу тебя, и желаю смерти так же, как и ты желаешь ее мне. Я жду любой удобный момент, чтобы пустить стрелу в твою перекроенную голову, как когда-то! Ты никогда не сможешь искупить свою вину… Но единственная причина, по которой ты все еще жив, это Пит. Не знаю как, но ты просто обязан вернуть мне его. Мне плевать, что тебе придется сделать для этого.
Он встает и подходит ко мне. Слишком близко. Нагибается. Теперь его губы рядом с моим ухом.
- Знай, я все еще жажду мести. И я не буду извиняться за то, что убил твою сестру! – шипит он. – А сейчас, ты - нарываешься. Я могу прикончить тебя так быстро, что ты не сможешь предотвратить это.
Что это за представление?! Не понимаю, зачем говорить так близко, так, будто он боится, что нас услышат. Ни одно, сказанное им слово, не дает страху проснуться во мне.
- Ты этого не сделаешь, – в голосе звучит холодное спокойствие. Я чувствую приступ скуки.
Он делает шаг назад. Да, мне совсем не страшно. И это удивляет…
- Почему ты так решила? – в глазах читается шок.
Никто не бросал ему, вот так, просто, вызов. Я уверена, мое спокойствие его выбило из колеи. Я слишком зла на Като - злость притупляет все.
- Мне кажется, у тебя совесть проснулась. Хотя бы какие-то ее признаки. Столько времени осторожничал… А на Играх свою работу отдал другим.
- Не смей… - срывается он и хватает меня за горло.
Продолжай, Катнисс… Дави. Я вспоминаю, что видела, как он убил мальчика из Третьего, легко свернув ему шею, но это не вызывает во мне никаких эмоций.
- Пора бы уже смириться, что Сноу тебя использовал. Сделай хоть что-то полезное, – рычу я, чувствуя, что не хватает воздуха. – Помоги вернуть Пита!
Он отпускает меня. В глазах ненависть и да, я вижу раскаянье. Като, оказывается, человек…
- Сойка, что ты сейчас пытаешься сделать? Ты забрала у меня шанс на долгую и счастливую жизнь. Мало того, ты подарила мне мысль, что моя семья может быть давно мертва во Втором. Половина точно мертва. И только из-за тебя. Ты порождала в людях какую-то веру, надежду на лучшее… Они это получили. Но еще ты уничтожила свой дом, и двенадцать других. Мне плевать на эти судьбы. Но все равно, если бы ты подохла, этого не было. Неужели, готова жить с мыслью о том, что люди отдали свои жизни ради тебя, никчемной девчонки?!
От этих слов в животе все сжимается. Да как он смеет корить меня в том, что я сделала? Он говорит, что я забрала его семью? Он сделал то же самое. Но я готова сохранить ему жизнь в обмен на жизнь Пита. Я каждый день вижу родное лицо, вижу родного человека… Но все его движения, слова, поведение – противоестественно. Не его. Я хочу вернуть своего солнечного мальчика! Того, что был до Игр…
- Не было бы нас – остались бы Игры… - как будто Като есть до этого дело…
- От болезней детей умирает больше. Пережили бы. Ты думаешь, что я должен сказать, что согласен помочь? Так вот сейчас, я не знаю, как тебе ответить. Я бы самостоятельно взорвал бы все Дистрикты. А с девочкой… Это была случайность… Которая вышла из-под контроля,– последние слова звучали шепотом, будто для себя.
Перед глазами появляется Сноу. Он улыбается, кашляет и снова смеется. Я сдаюсь. В глазах начинает щипать, когда вспоминаю, как среди ночи я увидела Энни, сказавшую, что Прим больше нет.
- Я не поверю в это, даже если своими глазами увижу как было дело… Но в остальном… Сноу натравил тебя на меня. И из-за него умерли твои и мои близкие. Мы квиты! Сноу мертв. Нужно все менять, хотя мы никогда и не простим друг друга. Не для себя, ради памяти умерших, – я вспоминаю идеи Прим, она так хотела, чтобы был мир. Пусть это будет для нее. И пусть он помнит, как убил мою сестренку.
- В тот день… – Като мешкает… - Я разговаривал со Сноу, он говорил мне о причинах, почему я… Он дал мне какой-то прибор, из-за которой по его словам, все штучки Тринадцатого на меня не будут действовать… Потом, я заснул с ножом в руках… Мне снилось… Не важно… Просто я не ожидал, что ко мне кто-то зайдет. Я атаковал… И увидел Прим…
- Зачем ты мне это говоришь? – меня начинает трясти. В глазах щиплет сильнее… Я готова закричать, задергаться. Но нужно держать себя в руках. Я почему-то вспоминаю Хеймитча, который спал с ножом под подушкой и каждый раз кромсал воздух, увидев очередной кошмар.
- Я не умею оправдываться… - что я вижу?! Совесть? Раскаянье? - Прим спасла мне жизнь, я был обязан ей, – Ах, вот оно что… Пусть засунет свой долг…- …Я помогу тебе вернуть Пита. Но все равно не ради тебя…
- Тогда зачем? – почему-то спрашиваю я, очевидно же чтобы спасти свою шкуру. Я готова вцепиться ему в лицо. Он меня научил кое-чему и я готова это применить.
- Тогда Мелларк станет самим собой, а не пародией на меня.
Почему-то сейчас я готова признать, что он, как и мы все, пострадал от Сноу… Я вспоминаю то, что оставалось от Като после того, как переродки разодрали его тело. Я полтора года думала, что именно я убила его. Мне потребуется слишком много времени, чтобы расставить все на места.
Я разворачиваюсь и ничего не сказав, ухожу. Слеза обжигает щеку. В горле зарождается вопль. Еще несколько минут, потерпи совсем немного, и ори сколько влезет….
POV Cato
Смотря на безграничный простор вокруг, я понял, что загнал самого себя в рамки. Я пообещал то, что теперь просто обязан выполнить. Ради своей же свободы. Они не отвяжутся от меня, до тех пор, пока именно я… Никто другой... Не вернет Пришибленному его память. С чего начать? С того, что никогда бы не сделал я. С того, что предложил Хеймитч однажды.
Я сделал небольшой прыжок в пропасть, надеясь приземлиться на ноги. Тут не высоко, но все равно, я падаю на колени. Кожа щиплет. Кости целы – раны остаются. Ну, хоть брюки живы. Встаю, стряхиваю снег с рук, ног. Мои следы уже давно замел снег.
Почему я так быстро иду? Неужели самому интересно, что из этого выйдет? У входа в Дистрикт снуют люди. Кто-то забегает вовнутрь, кто-то - выбирается наружу. Я проскальзываю через толпу, подхожу к лифту. Чем глубже, тем неприятнее.
Вот, тот отсек, где, за прачечной, хранится какой-то хлам. Знакомая кладовка. Открываю дверь, включаю свет. Нахожу бумаги, хватаю несколько листов. Карандаши не подходят – сейчас бы найти что-то быстрое, взмах и готово, такое, что Пришибленный смог удержать в трясущихся от лекарств руках. Я недолго ищу то, что мне нужно. Восковые мелки.
Опять недолгий путь вниз, в отсек с тюрьмой. У Мелларка почти апартаменты класса люкс. Даже туалет в отдельной комнате. Охрана пялится на меня, как будто я сейчас убью их. Я показываю браслет, который уж точно не поменяешь:
- Красный, красный – говорю я. Они кивают и пропускают в комнату.
Так я и думал. В углу, раскачивается на стуле. Сноу мог бы хоть каплю расширить простор для фантазии мальчишке, но нет. Даже это скопировал.
- Что надо? – спрашивает он, не отвлекаясь.
- Пришел самоутвердиться за твой счет, – я бросаю на покрывало то, что принес.
Пит встает, подходит к кровати:
- Что это? Рисовать собираешься?
Я выдавливаю смешок.
- Сойка приходила поговорить. Я допустил ошибку, теперь должен выполнить обещание, которое спасет наши шкуры. Я уверен, тебя это заинтересует. Прояснит, кто из нас Като, кто - Мелларк. Тут ошибки не будет.
Он смотрит на меня с оценкой. Ну, давай, я знаю, каким был недалеким, помню, как долго приходилось соображать, додумайся и ты.
- Я не умею рисовать.
- Я тоже. Но Мелларк смог обдурить нас…
Не знаю, что он себе возомнил, но точно решил доказать, что я ошибаюсь. Схватил бумагу, высыпал мелки. Забрал все, кроме черного, который я предусмотрительно вытащил заранее. Это все чип в моей шее, который завибрировал еще в кладовой, поэтому мне просто необходимо что-то сделать.
…
Я не контролирую ни себя, ни свои движения, все именно так, как бывало на Арене. Я прихожу в себя, в момент, когда ударяюсь спиной об стену, а рука Мелларка перекрывает мне кислород. Смотрю на пол. Валяются четыре изрисованных листа.
- Что вы со мной сделали? – рычит он.
- Пусти его, мы объясним, - Хеймитч, за ним Плутарх заходят в палату. Наверно, долго любовались перед экраном тем, как мы старательно марали бумагу, прежде чем зайти.
Пит хватает меня за плечи, ударяет в стену и отходит. Сопротивляться не было смысла. Пусть играется напоследок. Я смотрю на свою ладонь, сжимающую лист. Разворачиваю его. Черный рисунок, резкими, как я и думал линиями. Всего лишь набросок, но уже в нем я узнаю горы Дистрикта-2. Дом.
- Почему я нарисовал это? – спрашивает Пит, хватая один из листов на полу. – Как я смог нарисовать второе Показательное Выступление Мелларка? Их же не снимают. Ты же был там. Объясни? – он пихает лист Плутарху.
- Да, за выступлениями съемка не ведется. Но откуда ты взял это, расскажи сам.
- Я помню это! – продолжает орать Пит.
Он хватает новый лист. На этот раз подходит ко мне.
- Это твое воспоминание. И я тоже его не видел! Камеры не показывали все в таком ракурсе!
Я выхватываю лист. Пит мечется по комнате будто у него ломка. Смотрю на рисунок. Неосторожные, быстрые линии, но поразительная правдоподобность. У этого парня талант, признаю я. Рог Изобилия именно такой, каким был на 74-х Играх. Вот каким Пит видел его.
- Нет, я такого не помню. Как и то, – теперь я беру лист и смотрю на изображение цветов оранжереи на крыше центра. Несчастные Влюбленные до начала Игр в самом центре композиции.
Я невольно восхищаюсь и в тоже время проклинаю Сноу, за то, что научил видеть красоту не только в оружии:
- Я уверен, есть что-то еще, что ты вспомнил, но не хочешь говорить об этом. Я знаю, что ты не боишься, но явно не хочешь, чтобы они это знали. Так вот, пора бы уже привыкнуть, что ты - Двенадцатый.
Четвертый рисунок оказывается в мятом листе. Хеймитч берет его с кровати, разворачивает.
- А вот тут, видимо, ты запутался… - говорит он, и среди вмятин я вижу себя, а рядом Эвердин. Красные стены Дворца Правосудия Дистрикта-2, Розововолосая женщина в центре, и множество людей.
- Это все Сноу! Какое-то его изобретение! Это в моей голове! – говорит Пит, он трет свое лицо, виски, дергается, паникует.
- Нет, такая штука находится во мне. В тебе же - что-то похожее на то, что вживляли наемникам на Арене. Ты слишком мягкотелый, чтобы прикончить кого-то - нужен стимулятор. Меня же сделали… Художником.
- Ты Пита Мелларк, - Хеймитч подходит ближе к парню. – Тебе скормили столько лекарств, ты должен начать вспоминать.
- Проведи ему экскурсию на кухню, как ты это делал мне. У него в голове полный набор видеозаписей. Не думаю, что и кулинарные передачи входят в их счет, – говорю я. Хеймитч поднимает глаза. Я вижу в них понимание и разворачиваюсь к выходу.
- Куда собрался? – слышу голос Плутарха.
- Спать! – раздражительно бросаю я. – Это уже не мое дело. Он - ваш.
Я выхожу из отсека и все равно слышу вопль загнанного в угол зверя.
- Я не Мелларк!
Вот это-то и отличало нас… Я, если бы и кричал, но за этим последовали бы смерти. Он бы сбежал, будь мной на самом деле. Но вместо этого, я знаю, он просто сдастся.
…
Проходит от силы дней пять, но видно, что Пит снова становится собой. Я не имею и малейшего понятия, что изменилось. Может, он перестал путаться, или начал верить окружающим. Но он принял себя, то, что творится в его голове.
В какой-то момент из Девятого Дистрикта привозят зерно, какие-то поставки из Десятого и Одиннадцатого… Кажется, весь Тринадцатый пропах хлебом. Куда не плюнь – везде ребенок с булкой, или парочка с пирожком. Для них это ново, а меня уже тошнит. Ведь меня, раз за разом, отправляют помогать.
…
Сегодняшний ужин особенный. Из Десятого доставили большое количество мяса. Говорят, что Капитолий согласились сократить поставки в нашу пользу. На кухне шумят повара, гремит посуда. То и дело кто-то забегает на кухню, чтобы забрать очередную кастрюлю с едой.
- Ты знаешь, что такое Скотовник? – спрашиваю я Пита, как бы устраивая проверку.
В руках нож, и по правде говоря, это меня успокаивает.
- Думаешь, я должен все знать? – ворчит Мелларк. – Ладно. Это приют для детей-беспризорников.
Я киваю, начиная отдирать жилы от мяса для пирога.
- Кто был лучшим для нашего Дистрикта среди Трибутов?
Пит выдыхает, будто пытается подавить злость и, не останавливаясь, продолжает вымешивать тесто.
- Я не хочу участвовать в этом… Я не могу отделить что правда, а что нет… Да и вообще, ты и так должен радоваться тому, что мы давно уже выяснили, что это тебя сделали моей пародией… И это был твой дед, Болас, доволен?
Уголок рта дергается в улыбке... Правда, приятно слышать, что твоего деда назвали героем…
- Все-таки был в этой замене один плюс… - звучит примирительный тон Пита. - Тебе… - он запинается. - Мне восстановили ногу, которую ты ранил.
- Извини, – мне действительно хочется извиниться. Я стал мягкотелым, может, сентиментальным, и почему-то сейчас мне кажется это нормальным, возможно, так будет лучше.
- Это было тогда. Слишком много того, за что нужно извиниться… Поэтому, просто забудь.
За пятьдесят с лишним дней с этим парнем случилось довольно многое, что я узнал от него же. Я все еще не могу привыкнуть, но мы стали держаться друг друга, как настоящие союзники. Кто, как ни он, знает способы Капитолия обучить солдата бездумно убивать направо и налево; по чьему, как ни его примеру, я учился быть сдержаннее. Мне странно понимать, что возможно Сноу повторил с ним все то, что было со мной, заставил запомнить, что переродки раз за разом сдирали с него плоть, хотя это было не с ним. Я знаю, что его, как и меня, научили ненавидеть себя, потому что он выдает себя за другого. Только вот если я – Като, который играл Мелларка, то он был Пришибленным, которого сделали мной, и заново научили быть Двенадцатым.
Иногда мне кажется, что если бы меня не удалось спасти, то Сноу воссоздал бы все то же самое, но с кем-то другим, и все равно подсунул воспоминания в голову Пита, сделав умершим трибутом. Но все же Сноу не всесилен, и так продумать идею он не мог. Слишком много деталей, которые стоило учесть. Ищи ответы у себя в комнате… Я помню эти слова, и мне так хочется попасть в свою тюрьму. Может, Сноу был тем, кто знал все наперед? Может, он знал нюансы? Может, их знает Мелларк?
- Знаешь, что… Пора бы уже им рассказать, что с тобой было. Они все еще думают, что Сноу повторил с тобой мой сценарий. Я хочу уже получить свободу. А пока ты молчишь – этого не будет.
Пит забирает мясо, берет нож. Поднимает на меня глаза.
- А так и было… Только не за год, а за месяцы… Нечего рассказывать. И ты знаешь, свободы никогда не будет. Даже с новым правительством…
Я не хочу поднимать тему старого и нового… Но:
- В любом случае, тебе нужно поговорить с Катнисс… Она скучает, - задумчиво произношу я. Я устал ловить ее осуждающие взгляды на себе. Пусть хоть переключится и отстанет от меня. Я делаю все, что обещал.
- Не правда, - смеется Пит. - Это было притворство… Всегда.
- Поверь мне, не было, – отвечаю я, понимая, что слова мои - правда. Вот кто играл и врал ей, так это я. И она чувствует сейчас огромное чувство вины и стыда. Это видно. - Сноу может и говорил, что мы все играем, но я был на твоем месте, знаю, что говорю.
Я чувствую, что Пит расскажет все. Я уже вижу ревность в его глазах…
Вечером мы собираемся в конференц-зале, во главе которого теперь сидит Боггс, а рядом сиамские близнецы.
Я сижу как всегда дальше всех. Мне так удобнее.
- Хорошо. Я готов рассказать вам все, что со мной было…
