Глава Бонус: Дело о вазеНазвание: Детективные истории префектуры Хоккайдо: Дело о вазе
Описание:
Наверное, первое дело является самым запоминающимся для каждого полицейского. В конце концов, надо же с чего-то начинать?
Примечания:
Сайд-стори к фанфику "Детективные истории префектуры Хоккайдо", или рассказ о первом деле, с которыми столкнулись Тсуна и Кёя.
***
Саваду Тсунаеши разбудил будильник. Это мерзкое допотопное чудовище звенело на всю комнату и даже подпрыгивало на тумбочке, мучая всех вокруг. Парень тихо простонал, переворачиваясь и утыкаясь головой в подушку.
— Не хочу.
Дружеский тычок в бок заставил его подскочить — у Тсуны было полное ощущение, что ему сломали рёбра. Савада сморгнул выступившие слёзы и обиженно посмотрел на товарища по комнате. Ёж усмехнулся:
— Мы не можем проспать практику.
Тсуна простонал ещё раз, но послушно начал выпутываться из кокона одеял. Хибари Кёя, явно вставший ни свет ни заря, довольно ухмыльнулся и вернулся на свою половину комнаты. Он одним движением стянул домашнюю футболку и потянулся за водолазкой — Савада привычно скользнул взглядом по мешанине шрамов на чужой спине и потянулся за собственной одеждой. На самом деле Ёж был прав, и практику пропускать было совсем нельзя — у них был выпускной курс, и парни надеялись, что занятия помогут им получить хорошие рекомендации. За годы учёбы они успели привыкнуть к Хоккайдо и уже потихоньку заводили разговоры о том, что было бы неплохо здесь осесть. Правда, пока что обсуждение было поверхностным и очень осторожным — оба ещё не до конца свыклись с мыслью о том, что им некуда возвращаться.
Воспоминания отозвались привычной болью, а организм завыл, требуя свою порцию никотина. Тсуна бросил взгляд на балкон, думая, успеет ли он перекурить до выхода из дома, получил ещё один тычок и решил не отвлекаться.
— Что нас должно ждать на этот раз?
Ёж неопределённо повел плечами.
— Надеюсь, что-то стоящее.
Предыдущую практику они провели в архиве, готовя старые документы на уничтожение, и из них двоих этой работе радовался только Хибари. Сначала Тсуна честно пытался ему помогать, потом плюнул и напросился в отдел по работе с заявками граждан, с куда большим удовольствием общаясь с сумасшедшими старушками и алкоголиками, чем с кипой пыльных бумаг. Впрочем, оба парня надеялись, что в этот раз им повезёт, и выпускников Академии будут учить быть детективами, а не архивариусами.
Как и всегда, они успели вовремя. Благополучно вышли из общежития, на ходу перекусили бутербродами, даже покурили до прихода поезда (курил, конечно, Тсуна, а Кёя просто стоял рядом и расписывал, как Савада будет умирать от рака лёгких). Почти все были в сборе — однокурсники выдали дежурную шутку об их неразлучной парочке, и Тсуна посмеялся, а Ёж, как обычно, всех распугал. В полицейском участке было на удивление мало народу, и будущие детективы начали переживать, что все уехали на какое-то громкое дело и просто забыли о практикантах, когда навстречу вышел грузный мужчина, уже потихоньку начавший лысеть.
— На практику? За мной.
Их привели в конференц-зал, где, судя по всему, только что закончилось совещание. Тсуна сразу же подметил количество окон и выходов, прикинул, куда нужно встать, чтобы не попасть под стрелка, а потом наплевал на всё это и прислонился к стене, кивком приглашая Ежа присоединиться.
— Итак, с этого дня вы целый месяц будете каждый день ездить сюда, чтобы учиться настоящей работе. Поскольку у нас не такой большой отдел, вы будете разбиты на двойки и приставлены к нашим работникам, чтобы помогать им и учиться их мудрости. Каждую неделю вы должны будете сдавать мне таблицу с подписью вашего куратора, в которой будет указано, что вы сделали за это время. Вопросы? Отлично. Я называю фамилии, вы подходите сюда. Начали.
Как и ожидалось, Савада с Хибари оказались в паре — они заранее позаботились о том, чтобы работать вместе, а администрация по большей части шла навстречу студентам, подбирающим себе подходящую компанию. Их куратором стал Хибики-сан — выглядевший уставшим детектив средних лет, который поприветствовал студентов мягкой улыбкой. Мужчина отвёл студентов к своему столу, показал, куда можно сложить вещи, и предложил выпить чая с моти, чтобы познакомиться.
История была давно отрепетированной — школьные друзья, которые вместе хотели сделать мир лучше. Официальная легенда, столько раз использованная, что и не перечесть. Тсуна даже не сбивался, а Ёж привычно поддакивал в одних и тех же местах — не догадаешься, не подловишь. Впрочем, Хибики-сан даже не пытался — его полностью устроило короткое объяснение, и детектив даже порадовался тому, что практиканты давно знают друг друга и неплохо работают вместе. Он сказал пару слов о себе, распределил между ними обязанности и уехал закрывать «висяк», решив, что в первый день ребятам с ним делать нечего.
Первые пару дней ничего особенного не происходило. Их основной задачей пока что было оформление документов да изучение того, как устроен участок изнутри. За это время Тсуна успел познакомиться с местным патологоанатомом и почти сдружился с новичком из отдела экономических преступлений, но он не мог отделаться от мысли, что всё это было бессмысленной тратой времени.
— Савада, всё нормально?
Хибики-сан насторожённо посмотрел на практиканта, но Тсуна только неловко отмахнулся и предложил ему пирожное. Как и всегда, детектива смущал Ёж — Кёя зарылся в архиве, изучая все дела, которые закрыл их куратор, и со стороны казалось, что он просто бездельничает, скинув на своего безотказного товарища всю работу. Сегодня всё выглядело так, будто Хибари ещё и заставляет таскать ему моти, хотя тут Савада сам был виноват — вчера он решил выкурить вторую сигарету, и из-за него они опоздали на вечерний поезд.
— Всё хорошо. Не переживайте, Хибики-сан — Хибари всё сделает вовремя.
Они специально спланировали время таким образом, чтобы у них была возможность изучить стиль Хибики-сана — в зависимости от этого можно будет понять, насколько им повезло с практикой. Пока что детектив казался неплохим человеком, и парни старались у него чему-нибудь научиться.
— Да я не об этом. Слушай, он всегда такой…
Что именно хотел спросить Хибики-сан, так и осталось загадкой — зазвонил рабочий телефон, детектив отвлёкся, быстро что-то записал и махнул Тсуне рукой.
— Иди, зови своего товарища. У меня новый вызов, и вам будет полезно в этом поучаствовать.
Кёя примчался сразу же, как только получил звонок, и Хибики-сан удивлённо присвистнул — на его просьбы Ёж тоже реагировал быстро, но не настолько. Хибари сразу же забрал свою долю моти и выгнал Тсуну на улицу курить, чтобы сэкономить время, при этом пообещав всё собрать и ничего не забыть.
Первое дело, которое парням удалось увидеть вживую, было посвящено краже. Их вызвал Итараки Шоё — уважаемый археолог и эксперт по древним ценностям. Он регулярно привлекался для различных аукционов, а в остальное время активно совмещал работу в университете, раскопки и коллекционирование. Некоторые вещи хранились у него дома, что и привело к трагедии, требующей вмешательства правоохранительных органов. Пропала ваза времён раннего Эдо, которая была особенно ценна тем, что её создал молодой и очень талантливый мастер, погибший на заре своей карьеры. Всего из-под его рук вышло не более двадцати изделий, и потеря, пусть и при низкой себестоимости, высоко оценивалась коллекционерами.
Парни кивали, разойдясь по небольшому залу и изучая место преступления. Ваза исчезла из небольшого выставочного зала, где находились остальные ценности — за стёклами располагались мечи, веера, чайные наборы и прочие вещи, мало понятные простым обывателям. Вместе с ними в помещении находились ещё четверо: сам Итараки Шоё, его сын Тора, работающий и живущий вместе с отцом, а также мать семейства Тацуки. Жена Итараки-младшего, Итараки Нума, отошла налить гостям чай, но через некоторое время вернулась — она напугано следила за полицейскими, а её взгляд то и дело возвращался к опустевшему постаменту, на котором ещё вчера красовалось дорогое изделие. От волнения она даже почти пролила горячую жидкость на Хибики-сана, но была вовремя поймана Кёей, случайно столкнулась с ним глазами и предпочла спрятаться за мужем от греха подальше. Наконец, когда все расселись, начался сбор информации.
Как выяснилось, в семье Итараки на самом деле было два сына — но если старший, Тора, решил пойти по стопам отца и продолжить традицию, то вот младший, Куго, ненавидел пыльные древности лютой ненавистью. Скандалы начались с того момента, когда Куго было пятнадцать, и закончились тем, что младшего ребёнка просто выгнали из дома, лишь через несколько лет начав приглашать его на праздники. Вместо этого Итараки-младший занимался бизнесом, некоторые его проекты раскручивались, другие прогорали, и он уже несколько раз приходил к отцу и предлагал продать часть его коллекции, обещая, что он найдёт самые выгодные условия для сделки. В вечер перед пропажей у семьи как раз был один из ужинов, на котором присутствовал и Куго. Как и всегда, он предложил продать часть ценностей, в которые входила и злополучная ваза, разговор окончился очередным скандалом и сын ушёл, хлопнув дверью. Перед этим он отошёл в туалет, и его не было около десяти минут. После семейство Итараки разошлось спать, а на утро обнаружили исчезновение реликвии.
Хибики-сан многозначительно покивал, а после уточнил адрес Итараки Куго и сразу же выдвинулся к нему — Хибари с Савадой, конечно же, пошли следом.
— Думаю, вы и сами всё поняли. Плёвое дело на пять минут — перед нами сейчас стоит задача расколоть этого Куго, потому что нужно не дать ему времени сбыть реликвию.
Тсуна с Кёей переглянулись, и Савада взял слово.
— Мне кажется, не всё так однозначно. И в первую очередь меня удивляет отсутствие камер.
Хибики-сан расхохотался.
— Эх, молодость! Ждёте подвоха и накрученных сюжетов там, где их нет. Это не кино — тут сложностей особо не бывает.
Итараки Куго встретил их взъерошенным и в домашнем халате. В глаза сразу бросилось богатое убранство его квартиры, особенно широкий телевизионный экран, по которому фоном шла какая-то дорама.
— Ваш звонок был довольно неожиданным, полицейский-сан. Чем обязан?
Хибики-сан по-хозяйски прошёлся взглядом по гостиной, словно пропавшая ваза должна была стоять прямо тут, на столе.
— Вчера вечером из дома ваших родителей пропала одна ценность. Вы что-нибудь знаете об этом?
Куго с удивлением посмотрел на полицейских, а потом вдруг пришёл в ярость.
— Вы на что это намекаете? Вы считаете, что я еë взял? Что-то из этой пыльной рухляди?! Да я… Вон из моего дома, сейчас же!
Хибики-сан попытался возражать, но он ничего не смог сделать, и разговор окончился раньше, чем начался. Парни послушно вышли следом и остановились внизу, давая Тсуне возможность перекурить. Их куратор явно хотел высказать всë, что думает, но глянул на практикантов, которые пока что не были его коллегами, и решил сдержаться.
— Да, характер у этого Куго отвратительный. Неудивительно, что его из дома выгнали.
Савада цыкнул и стряхнул пепел.
— Слишком много вопросов.
Хибики махнул рукой, раздосадованный чужой непонятливостью.
— Да какие вопросы? Дела у парня идут плохо, он в очередной раз попытался выклянчить себе деньги, а когда не получилось, решил взять своë силой. Выбрал самую неприметную вазу, забрал еë себе и сейчас думает, кому бы продать еë подороже.
Хибари несогласно покачал головой.
— Не сходится.
Тсуна тут же подхватил:
— Видели его квартиру? Обставлена дороже всего дома его родни, значит, дела идут в гору, и в деньгах он не нуждается. А ещë он чуть ли не с кулаками на нас бросился, но конкретно про вазу не сказал — значит, ему пока не сообщили.
Теперь Кëя кивал, выражая согласие.
— Нужно проверить состояние его фирмы и счетов. А заодно и остальных — отца, сына и их жëн, потому что про женщин мы вообще ничего не узнали. Отсутствие сигнализации и камер это отдельный вопрос — с тем же успехом это мог быть кто угодно, кто знал о напряжëнных семейных отношениях и слабой охране. Если это вообще не подделки — никто не станет так хранить драгоценности.
Савада согласно закивал, делая ещё одну затяжку. Хибики-сан вышел из себя окончательно.
— Да кем вы себя возомнили…
Выдержав головомойку от куратора, парни (Тсуна) сделали виноватый вид и поехали в участок — шить дела. Старший детектив остался у дома Куго, надеясь договориться с ним ещë раз — это проштрафившиеся практиканты уже не видели.
Когда последнее дело было подшито, напарники вышли подышать свежим воздухом. Тсуна вытащил последнюю сигарету и выбросил пачку, с сожалением думая, что пора покупать новую.
— Хибари, насколько мы готовы нарваться на выговор?
Ëж прекратил бухтеть о вреде курения и предвкушающе хмыкнул.
— Я думаю, в конце выговор впаяют кое-кому другому.
Друзья переглянулись, и окурок полетел в мусорку. Парни же вернулись назад — штурмовать архив, взламывать базу и покорять интернет.
Как и ожидалось, всë оказалось гораздо интереснее. В первую очередь, Итараки Куго, несмотря на взлёты и падения, никогда не бедствовал, и именно он оплачивал больничные счета своих родителей, включая необязательные профилактические обследования. А вот Итараки Тора лишь недавно выплатил кредит, взятие которого по срокам совпало с его свадьбой. О жëнах, впрочем, ничего интересного выяснить не удалось — Тацуки всю жизнь была домохозяйкой и во всëм поддерживала мужа, Нума родилась в простой семье, окончила колледж и сейчас работала бухгалтером. В общем, было совершенно ясно, что сведений недостаточно, и нужно ещë раз поговорить с Итараки Куго.
На следующий день они осторожно кружили вокруг Хибики-сана, прощупывая почву. Наконец, куратор плюнул и признался, что он действительно собирается ехать к Куго, и парни уговорили взять их с собой, пообещав не делать глупостей. Впрочем, около входной двери в квартире Куго Тсуна нарушил своё обещание, пристав к тому, есть ли у Хибики-сана диктофон. Казавшийся спокойным куратор снова вышел из себя:
— Может, ты и разговор с подозреваемым вести будешь?!
Тсуна тут же воспользовался ситуацией, с идиотским видом воскликнув:
— А можно? Вы правда разрешаете?! Хорошо, я могу! Постараюсь изо всех сил!
Шокированный Хибики потерял дар речи, и парни поспешили воспользоваться этой возможностью и проскользнули внутрь. Что-что, а косить под полудурка Тсуна умел виртуозно, как и прикидываться ничего не понимающим идиотом. Потом им, конечно, влетит, но пока что напарниками владел азарт — хотелось вцепиться в дело и трясти его, пока на свет не выпадет правда.
Итараки Куго недовольно посмотрел на вторженцев, но пока что сохранял молчание. По телевизору снова крутили какую-то дораму, а на их подозреваемом был тот же халат, словно они ушли отсюда всего пару часов назад.
— Итак?
Тсуна мягко улыбнулся и протянул мужчине руку, делая Ежу знак, чтобы он отступил на пару шагов назад.
— Добрый день, Итараки-сан. Моё имя Савада Тсунаеши, и сегодня я буду вашим собеседником. Вы не могли бы ответить на пару моих вопросов?
Куго закатил глаза, но протянутую руку всё-таки пожал. Японцы сели друг напротив друга, Хибики-сан кипел от ярости и собирался вмешаться, но Хибари следил за ним и не давал поломать Саваде игру. Тсуна вдохнул, выдохнул и спросил, можно ли здесь курить. Оказалось — можно, и они с Куго потратили ещё пару минут, чтобы получить желанный никотин. Наконец, отсрочка кончилась.
— Итараки-сан… Скажите, как давно ваш отец испытывает финансовые трудности?
Хибики-сан подавился воздухом, и Ёж в своей манере осторожно стукнул его по спине. Куго, не ожидавший этого вопроса, сначала вздрогнул, а потом мрачно рассмеялся и откинулся на спинку кресла.
— Проще сказать, когда он не испытывал их. Это пыль, Савада-сан — старые горшки не приносят денег.
Тсуна, наоборот, подался вперёд, сделав голос на тон тише.
— Скажите нам, зачем вы хотели продать антиквариат. Скажите сами.
Куго прикрыл глаза, покосился на Хибари, безошибочно вычислив, у кого был диктофон, и стряхнул пепел.
— Потому что мои родители — гордые нищие идиоты, которые считают, что брать мои «грязные» деньги это ниже их достоинства. Вариант, при котором они продают часть этой рухляди, был лучшим компромиссом, который мы смогли придумать, но… Неважно. Зато вот тратить деньги на старьё это хорошо, это то, что надо! А значете, что самое ироничное? Мы с вами сидим и говорим об этом лишь потому, что у отца есть деньги на древний горшок, но нет средств на его защиту.
Итараки замолчал, задумчиво потушив окурок. Полицейские прекрасно понимали, что ответа не последует, но Тсуна был обязан спросить:
— С кем вы это придумали?
Куго скривился, но сдержался, не став выгонять их на этот раз.
— Ещё вопросы?
Дальше всё шло по заученному сценарию. Тсуна задавал обязательные вопросы из учебника, Куго хмурился и кривился, но послушно отвечал. Никакой полезной информации больше добыть не удалось, так что вскоре полицейские распрощались с подозреваемым и двинулись в полицейский участок. У Хибики-сана оказалось достаточно выдержки, чтобы признать, что Савада справился отлично. Кажется, их куратор смирился с тем, что практиканты решили поработать за него, и сейчас думал, получится ли скинуть на них всю работу.
— Итак, какие же у вас идеи?
Хибари, игравший с монеткой, презрительно хмыкнул.
— Старший сын.
Тсуна кивнул, тут же подхватив мысль:
— Вырос в бедности и сыновьей почтительности, и до того, как младший брат смог достичь успеха, даже не подозревал о том, что можно жить по-другому. Шоё выгнал из дома своего ребёнка, Куго выгнал нас, как только решил, что мы недостаточно почтительны — уверен, Тора отличается таким же взрывным темпераментом. Они договорились, но отец не одобрил сделку, так что Итараки решил действовать самостоятельно. Именно эту теорию мы пока что держим за рабочую, хотя что-то меня во всём этом напрягает.
Хибики-сан восторженно цыкнул.
— Ребят, вы что, лишь прикидываетесь практикантами, а на самом деле работаете в аттестационной комиссии? Сколько денег с меня снимут за это дело?
Напарники рассмеялись. О, если бы он только знал…
Детектив решил не затягивать, так что они поехали в поместье Итараки. Хибики-сан придумывал речь и уточнял у них непонятные моменты, будто реально считал, что они не те, за кого себя выдают. В этот раз допрос вёл куратор, и Тсуна слушал его краем уха, думая, что же они упускают…
— Да не понимаю я, о чём вы говорите! Да, я действительно говорил с братом о возможной продаже нашей коллекции, но я бы никогда не стал делать этого за спиной отца! Более того — я уважаемый эксперт по древностям. Не кажется ли вам, что моё появление на чёрном рынке стало бы концом моей карьеры? Даже если бы я вынес вазу…
— Но ваза этот дом не покидала.
Тсуна сказал это наобум, наконец-то облачая в слова то, что вертелось у него на языке. Смертельно-бледная Итараки Нума тихо вскрикнула, и чайник на подносе громко звякнул.
Надо же, сработало.
Не обращая внимания на то, что говорил Хибики-сан и что ему отвечал Итараки Тора, Савада Тсунаеши встал и осторожно приблизился к перепуганной женщине.
— Итараки-сан, вы что — разбили эту вазу?
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием бледной Нумы. Тсуна осторожно перехватил поднос, не давая ему выскользнуть из ослабевших пальцев.
— Н…нет. Нет-нет, я бы никогда… Это ц-ценная часть коллекции Шоё-сана, и я б-бы не п-посмела д-д-даже близко подойти.
Хибики-сан в очередной раз присвистнул — чтобы распознать столь очевидную ложь, не нужно быть гением.
— Ну дела. Слушайте, а почему вы дома не…
— НУМА!
Женщина завизжала и выставила руки вперёд в защитном жесте. Савада крутанулся на каблуках, порадовавшись, что успел перехватить поднос, и оказался не в то время и не в том месте — его лицо приняло на себя удар, предназначенный несчастной Итараки. Тора заревел, поняв, что его кулак не достиг цели, и попытался атаковать снова, чтобы через несколько секунд рухнуть на пол и взвыть от боли — над подозреваемым нависал, позвякивая тонфа, Хибари Кёя.
— Ёж.
Друг замер, превратившись в комок нервов. Миг — и смертоносное оружие сорвётся, придёт в движение и уничтожит всё, что стояло на его пути. Тсуна сузил глаза и осторожно обошёл замершую драку по дуге, чтобы поставить злополучный поднос на стол. Остальные наблюдали, словно в немой сцене — Хибики-сан ничего не понимал, Нума сползла на пол и тихо плакала, а Тора корчился на полу и пока что не мог отдышаться. Савада ткнул в губы незажжённую сигарету, подошёл к Ежу и легонько постучал его по плечу, давая знак отступить.
— Он напал на полицейского, и жизнь наказала его гораздо сильнее. И нам всё ещё не нужны проблемы, помнишь? Отбой.
Курить хотелось зверски, но Тсуна пока держался, переминая зажигалку между пальцами. Первое разрешённое дело и внезапная драка будоражила кровь, и он начал рассуждать вслух, желая разложить всё по полочкам.
— Вы пошли туда, чтобы посмотреть, что стало причиной семейного скандала, правда? Потому что в тот день Итараки Шоё-сан в очередной раз отказался от продажи части коллекции?
Дрожащая Нума медленно кивнула.
— Я п-п-просто… просто хотела посмотреть. Я всё равно в этом ничего не понимаю. М-м-мне… мне показалось, что она грязная. У неё сбоку были такие…капли…
— Дура, это стиль! Уникальный стиль великого автора! Как ты могла, да как ты могла уничтожить бесценную находку и наши два миллиона?! Угх…
— И вы решили протереть её, так?
— Да. Я… я не знаю, что пошло не так. Р-р-раз, и она упала. И я… Я…
Хибики-сан вздохнул.
— Почему вы не стали решать этот вопрос в семейном кругу и не стали признаваться, даже когда вмешалась полиция, я спрашивать не стану — ваш муж всё сказал за вас. Но куда вы её дели, Нума-сан?
Перепуганная женщина послушно показала.
В участок ехали все вместе — Хибики-сан и два стажёра, на всякий случай закованный в наручники Тора и его жена Нума, прижимающая к груди остатки вазы времён раннего Эдо, которая всё время расследования была мирно закопана во дворе. Заявление о краже Итараки в итоге забрали, но Хибики-сан сразу же завёл дело о домашнем насилии, и это должно было стать совершенно другой историей.
Первую неделю практики им всё-таки подписали, хотя Хибики-сан продолжал думать, что они из аттестационной комиссии. Сначала Тсуна и Кёя пытались что-то с этим сделать, но потом плюнули и перестали пытаться его переубедить — пора было сосредоточиться на работе, чтобы получить отличные рекомендации и попасть в хорошее отделение. И, надо сказать, за отведённый им месяц парни успели поучаствовать в ещё нескольких делах, поучаствовали в следственном эксперименте из дела об убийстве и даже съездили на задержание. Но всё остальное было уже не таким интересным, на самом деле — всё-таки первое дело всегда самое запоминающееся.
