Глава 22. Суд: часть первая - друг на черте.Джеймс очнулся, услышав чей-то голос. Кажется, это был Дамблдор.
- Это было излишне…
- Конечно, нет. Вы его видели!
- Да, мистер Фадж, однако…
- Не однако! Он был вооружен и собирался бежать с места преступления! Он был угрозой.
- Однако он никому не причинил вреда. Ваши обвинения ничем не обоснованы. Или вы снова отправите в тюрьму невинного человека?
- Еще не выяснено, что там произошло, Дамблдор. И вы не имеете права говорить кто виновен, а кто нет.
Джеймс моргнул и открыл глаза. Ему было жарко, по лицу струился пот, словно он только что перенес лихорадку. Мужчина медленно приподнял голову, да, он в больничном крыле… снова. Мадам Помфри в зоне видимости не было. Странно… обычно она кружила вокруг него, ворча, суетясь или осматривая. Пока никто еще не заметил, что Джеймс очнулся, он оглянулся, вспоминая, что произошло. Почему он снова оказался в больничном крыле, в кровати, но… Гарри…
Джеймс подскочил, вспомнив, что случилось. Он принялся выпутываться из одеяла, и в результате едва не свалился на пол. Худые, но сильные пальцы удержали его от падения, и Джеймс увидел перед собой неясный силуэт Дамблдора. Даже без очков было ясно, что директор хмурится.
- Осторожнее, Джеймс. Ты ведь не хочешь упасть, так?
- Что происходит? – Джеймс принялся искать свои очки. – Я не помню, что случилось… ГАРРИ!
В отчаянных поисках он едва не опрокинул тумбочку. Со вздохом облегчения Джеймс одел очки и поспешно попытался встать, едва сдерживая ругательства, так как ноги все-таки запутались в простыне. Только это и удержало его от падения.
- Я заключил сделку! Он…
- Все хорошо, - мягко перебил его Дамблдор. Джеймс вскочил на ноги, растерявшись, он не знал, что делать, куда бежать, что спрашивать и какой вопрос стоит задать первым. – Гарри где-то здесь, больше бояться нечего.
- Оно…
- Его больше нет.
- О, спасибо… Слава Богу, - радуясь новостям, Джеймс заметил незнакомого мужчину. Возможно, было бы приличным хотя бы поздороваться, поскольку человек явно принадлежал к более высокому классу, но Джеймс выпалил: - Вы кто?
Фадж ощетинился, словно ему только что сказали, что он похож на раздутого норвежского хряка.
- Корнелиус Фадж! Министр Фадж!
Джеймс моргнул. Чувство облегчения начало исчезать, но пока еще держалось. Просто почему это он в больничном крыле вместе с Дамблдором и министром Фаджем наедине?
Честно говоря, ситуация Джеймсу не нравилась совсем. Нет, конечно, была радость, но, кажется, они снова попали в передрягу… теперь уже другую. Не только он, но и все остальные. Ну сколько еще он и его семья будут подвергаться опасности, пусть даже она и не имеет отношения к Темному Лорду? Что Фадж хочет с ними сделать?
Джеймс хотел было уже спросить о Гарри, где он, что вообще случилось, но Фадж заговорил первым. Его слова озадачили и в то же время испугали Джеймса.
- Судебное заседание состоится завтра, и я хочу, чтобы вы на нем присутствовали, мистер Поттер, - Фадж развернулся и ушел.
Напряженное молчание.
- Альбус… О чем он говорил?
µµµµµµµµµµµµµµµµµ
Вторник, 21 ноября. Дата суда над Сириусом Блэком, день, который войдет в историю.
Никто этого не ожидал. Такого в истории Сириуса Блэка и его раннего заключения в тюрьму не было. “Сириус Блэк был отправлен в Азкабан без суда и следствия…” – вот как развивались события.
А теперь история продолжилась. “Сириус Блэк был отправлен в Азкабан без суда и следствия, сбежал оттуда, был снова схвачен годы спустя, и вот теперь над ним состоится суд после внезапного объявления о его невиновности, пока не будет доказано обратное…” У этого предложения были разные интерпретации, не несущие особого смысла для читателей. Что же такое произошло, что доказало, что Сириус Блэк невиновен, и были там свидетели?.. Улик было достаточно, хоть свидетелей никто и не допрашивал.
Число свидетелей определилось сразу же с момента задержания Сириуса Блэка: Джеймс Поттер, Гарри Поттер, Римус Люпин, Фред Уизли, Джордж Уизли, Артур Уизли и Северус Снегг. Им велели прибыть в Министерство магии, где должен был состояться суд, ведь они могли понадобиться для допроса. Конечно, разглашать сведения о судебном заседании им было строжайше запрещено. Се несовершеннолетние (за исключением юного Гарри Поттера) к следственным процедурам допущены не были.
Поттеры, по текущим данным, решили присутствовать на суде. Фред и Джордж Уизли, уже достигшие совершеннолетия, как и их отец, все еще решали, идти им или нет.
Римуса Люпина… нигде не нашли. В утро задержания Сириуса он исчез. Никто не мог назвать его точное местонахождение, а те, кто знал, молчали.
Гермиона Грейнджер и Рон Уизли немедленно приехали в Министерство, правда, в зал суда они допущены не были, поэтому ждали за дверьми, вдруг они понадобятся.
Северус Снегг… ну, его точное местонахождение также было неизвестно, но он должен был прийти.
Поппи Помфри допросили за день до этого с помощью Сыворотки правды. Благодаря этому методу стало известно о Блэке и о некотором темном создании, несколько недель беспокоившем школу. И о нападении на Невилла Долгопупса. Медсестра на заседание не явилась, поскольку плохо себя чувствовала из-за допроса.
Суд должен был начаться в полдень.
µµµµµµµµµµµµµµµµµ
Вторник, 21 ноября, непосредственно перед судом.
Сириус лениво закинул ноги на стол. Он сидел в маленькой душной комнатке, где, кроме него, находился еще и мракоборец.
Он понятия не имел, что до сих пор тут делает. Сириус мог бы притвориться, что сотрудничает со следствием, а потом сбежать потихоньку. В конце концов, один раз от Министерства он уже сбежал, а старые привычки не исчезают. Удивительно, почему его охранял только один мракоборец, когда нужны были, как минимум, двадцать.
То, что суд – это лучше, чем отсутствие оного, Сириус сомневался. Поэтому ему хотелось ускользнуть прямо из-под сопливого носа Министерства и насладиться славой от этого деяния. О чем он и сообщил мракоборцу. Кингсли усмехнулся в ответ.
- Ты бы лучше подумал, Сириус, - Бруствер подавил усмешку. – Все это не шутка…
- В таком случае, я произвожу не то впечатление, - Сириус принялся рассматривать ногти на руках. Неплохо бы их почистить… да и постричь. Надо же, его так давно не заботил его внешний вид. Единственное, он побрился. – Ценю ваше беспокойство.
Он попытался отгрызть один ноготь, откусив лишь кусочек с краю.
- Единственное, на что я надеюсь, это немного удачи.
Или на хороший план побега, желательно с множеством взрывов. Жаль, что отсюда нельзя трансгрессировать… Хотя повезло, они палочку не отняли (“Хоть она и не совсем моя.”). Интересно. Сколько прекрасных палочек Министерство уничтожает каждый день? Уверен, число заставило бы Олливандера биться в истерике, если он уже не бьется. Сириус хихикнул про себя, хотя смешного тут было мало.
На этот раз Кингсли, казалось, был недоволен.
- У Министерства весьма гибкое воображение, они попытаются посадить тебя любым способом. Я пытаюсь подготовить тебя…
- Я уже готов. Лучше многих знаю, как работает эта система, - Сириус посмотрел на Кингсли. – И разве ты должен волноваться? Нас ведь могут подслушивать.
Кингсли не дрогнул, когда Сириус посмотрел ему в глаза. Блэк всегда уважал людей, которые могли смотреть ему в глаза и не отводить взгляд.
- По этому поводу я не беспокоюсь. Ты не… - он внезапно осекся, что-то услышав.
В коридоре послышались шаги. Пора.
- Сириус, послушай… разыграй сцену, - Сириус непонимающе на него посмотрел, и Кингсли покачал головой. – Я уверен, ты понял, о чем я.
Он встал, вытащил палочку и облокотился на стену достаточно далеко от Сириуса.
- Ты же мне не нравишься, помнишь?
Сириус вздохнул и сгорбился на стуле.
- Ладно, ладно…
И, словно бы ничего не произошло, Кингсли добавил:
- О, и во время суда, попытайся не быть такой сволочью, как сейчас.
Сириус едва не расхохотался.
- Почему ты…
Лязг и скрип двери заставили его замолчать именно тогда, когда дверь распахнулась. В комнату вошли два мракоборца с одинаковыми масками безразличия, они увидели чернокожего мужчину у дальней стены с палочкой наготове и Сириуса, неловко сидящего на стуле и баюкающего правую руку, словно она поранена.
- Пора, - сказал один из них, все-таки вежливо. А это неплохой знак… когда мракоборец рассматривает потенциального преступника хоть с какой-то толикой уважения. Другой мужчина таким дружелюбным не выглядел, но он и не вмешивался. – Мы отведем вас на допрос. Бруствер, помогите нам, пожалуйста.
Другой мракоборец захихикал.
- Вы с ним не очень поладили, Бруствер, - он кивнул на Сириуса, поднявшегося на ноги. Тому пришлось сохранять маску, хотя очень хотелось ударить мракоборца.
- К вашему сведению, я его не тронул, - Бруствер пожал плечами. – Его ранили при аресте, а я не подумал, что не буду ничего с этим делать.
- Конечно, конечно… Хотелось бы встретиться с ним на короткой дорожке…
- Мы здесь не для того, чтобы пытать заключенных! – рявкнул первый мракоборец, бросив на партнера взгляд, полный значения, и посмотрел на Кингсли. – Вы же знаете, мы все хотим наказать его, но сейчас не время, так? Не наша это работа – наказывать до суда.
Сириус поднял брови, поймав на себе угрожающий взгляд второго мракоборца, но ему было все равно. Пришло время для суда… суда, которого он “заслуживал” все эти годы.
- Конечно, Барли, - презрительно сказал Кингсли, бросив на Сириуса заговорщический мрачный взгляд. – Вы слышали его, мистер Блэк. И для вашей же безопасности не пытайтесь ничего сделать. Уверен, вы ждали этого столько же, сколько мы.
Сделав глубокий вдох, Сириус позволил вывести себя из комнаты, мракоборцы держали палочки наготове. Они спустились по нескольким лестницам и миновали мрачный коридор прежде, чем достигли подземелья, напомнившего Сириуса любимые места Снегга в Хогвартсе. Зал суда номер десять…
Странно, что он здесь… Неоднократно Сириус представлял свой суд. Может, и не здесь, но все это все равно походило на сон. Или “сон” слишком хорошее название для происходящего? Наверно, “кошмар” сюда больше подходит.
Ведь Сириус знал, что может не выбраться из этой передряги. Целый зал суда людей, приученных ненавидеть его, и еще несколько, кого растили на этой ненависти. Но даже, если все закончится плохо… Сириус был готов к смерти.
Он никогда не думал, что умрет так рано, но, в любом случае, не будет удивляться, когда время придет. Хотелось бы, конечно, чтобы Джеймс был рядом с Гарри, чтобы Римус нашел свое счастье, а Хвоста отправили в Азкабан. Но единственное, о чем Сириус сожалел, так это о том, что Хвост не сдох тогда, около года назад.
Они вошли в переполненный зал суда… и это оказалось немного более страшно, чем Сириус себе представлял. Спрятав страх, он шагнул в центр помещения. “Пора…”
µµµµµµµµµµµµµµµµµ
- На сколько дольше?
- Они сказали, несколько минут, – Гермиона нахмурилась, глядя на Гарри. Хотя девушка была бледна, никто не мог бы сказать, что с ней что-то не так. Гарри думал, она запыхается, так как ей пришлось спуститься не по одной лестнице, но она была на ногах, совершенно спокойна. – Почему бы не войти сейчас? Все уже заняли свои места.
- Наверно, это чертова арена, - Рон ухмыльнулся, облокотившись о стену. – Спектакль для всех желающих. Я видел несколько судов в “Ежедневном пророке”, они переливают из пустого в порожнее, чтобы факты казались более интересными. Удобными для них.
- Даже если так, я предпочитаю быть там, чем снаружи, - отрезала Гермиона.
Рон нахмурился.
- А я думаю, ты должна быть не здесь, а в кровати, Миона. В тебя вселилось темное создание, высосало из тебя все силы, а ты на следующий день разгуливаешь, как ни в чем не бывало. Тебе надо отдохнуть…
- Рон, я не разгуливаю, - она возмущенно поморщилась, но Гарри показалось, что Гермионе приятно беспокойство Рона. – В любом случае, я уверена. Что Фред и Джордж появятся здесь рано или поздно, я в этом уверена. Жаль, нам нельзя присутствовать, как Гарри…
О, Гермиона не знала, о чем говорила… На самом деле, она не хотела туда идти… Просто чувствовала, что должна сделать это потому, что это правильно, однако, на самом деле у нее не было ни малейшего желания видеть все это. Это было неприятно. Если что-нибудь… если все пойдет не так, тогда это будет сниться ей в кошмарах до конца жизни.
Но ему надо быть там. Гарри был единственным юным свидетелем на суде, которому было позволено присутствовать. Он не знал, кто этого добился, может, Дамблдор приложил к этому руку, Гарри казалось, он не в праве выяснять это. У Дамблдора была привычка скрывать некоторые вещи, а Гарри не думал, что сегодня он поймет уклончивые намеки директора.
Дамблдор, в свою очередь, стоял возле зала суда с серьезным лицом. Он почти все время молчал, в основном, потому, что Рон и Гермиона разговаривали между собой. Гермиона не раз пыталась втянуть в беседу и Гарри, но желания беззаботно болтать у юноши не было. Но одно не давало Гарри покоя.
- Не могу понять, – Гарри едва сдержал отчаянный стон, услышав, как это прозвучало слабо. Он не был слабым. – Как они могли? Я думал, дело Сириуса справедливо рассмотрят, а они преследовали его, как собаку.
- Гарри, он, вообще-то, в курсе, что…
- Даже не говори этого, Рон!
Дамблдор ровно посмотрел на Гарри, а затем приятно улыбнулся Рону.
- Гарри, я буду честен с тобой. Правосудие не всегда в чести у Министерства.
- Тогда что они могут сделать? – Гермиона расстроилась, хотя для Гарри это было намного хуже. Ему-то самому ничего не сделают, но Сириус значил для него так много. – Они должны быть справедливыми…
- Конечно, это правда, - терпеливо сказал Дамблдор. – Они не всегда хотят правосудия, скорее, контроля. Порядка или, по крайней мере, его видимости.
- Тогда чем это отличается от действий Волан-де-Морта? – Гарри не заметил, как вздрогнули остальные. Дамблдор оценивающе посмотрел на него, а затем мрачно кивнул. – Это ничем не отличается…
- Я опоздал? – по коридору пронеслось эхо. Гарри вскинул голову, к ним бежал Джеймс, поправляющий галстук, а за ним мистер Уизли. – Они уже начали?
- Джеймс, я же говорил тебе, - сказал мистер Уизли, - они начнут только через несколько минут. Думаю, они сейчас ведут сюда Сириуса.
Джеймс расслабился, выдохнув с облегчением.
- Слава Богу.
Мистер Уизли посмотрел на расстроенных Рона и Гермиону.
- И когда они подойдут сюда, я не хочу, чтобы они видели вас. Вам нельзя здесь находиться.
Рон и Гермиона пробормотали что-то в ответ, Гарри не разобрал что.
- Я действительно хочу быть там. Произвести хорошее впечатление. Я обещал себе, что буду рядом с ним в этот момент, - Джеймс повернулся к мистеру Уизли. – Спасибо, что одолжил мне галстук, Артур.
Он еще раз дернул за слишком тугой узел. Галстук был темно-синего цвета и был в достаточно хорошем состоянии, в отличие от большинства одежды мистера Уизли. Очевидно, он отдал Джеймсу лучший свой галстук.
- Без проблем.
Гарри заметил, что отец сейчас выглядит по-другому. Волосы мужчины были растрепаны, но не так, как обычно. Сейчас он выглядел … старше. Джеймс заметил пристальный взгляд сына и на лице появилась смелость. Словно он был готов к битве.
- Не волнуйся, Гарри. Я обещаю, я не позволю, чтобы с Сириусом что-то случилось. Старый пес жив до сих пор и не сойти мне с этого места, если он не даст им бой. Даже если его признают виновным, я клянусь…
Таким отца Гарри не видел никогда. Кажется, таким все время был Сириус, хоть Гарри и не задумывался об этом раньше. Он понадеялся, что Джеймс не сделает что-то незапланированное, если что-то пойдет не так… Но если придется… тогда Гарри будет рядом все время. Может, Фред и Джордж тоже присоединятся к потасовке. Кстати, о них…
- Фред и Джордж еще не пришли? – спросил он у мистера Уизли. – И разве вы не пойдете туда?
Мистер Уизли покачал головой.
- Нет, боюсь, мне придется сидеть в кабинете и не спускать с них глаз. Я прекрасно знаю, что они хотят присутствовать, но кажется, они не будут там самой желаемой публикой. Если смогу, приду позже, хотя не думаю, что мое присутствие так уж необходимо. Мы все готовы к допросу, хотя знаем, как они относятся к свидетельским показаниям.
Прежде, чем кто-то ему ответил, Дамблдор привлек всеобщее внимание.
- Пойдемте. Рон. Гермиона, увидимся позже, когда это маленькое недоразумение разрешится (Маленькое недоразумение? Как он может быть таким спокойным?), не попадайте в неприятности, - Гарри, мистеру Уизли и Джеймсу он сказал: - Пойдемте, джентльмены, у нас суд…
µµµµµµµµµµµµµµµµµµ
В зале было много людей… очень много. Словно кто-то, гораздо больший, чем ты, смотрел на тебя, сидевшего в спичечном коробке, сверху. Сириус никогда не видел так много людей, даже в старом доме. Кроме того, там были люди, которым он доверял (значительно больше, чем остальным). Он не очень долго жил там, переехал к Римусу, чтобы спастись от тоски. С Римусом он мог выходить на улицу, прогуливаться, к Римусу никто не приходил. А здесь…
Сириус терпеть не мог большие группы людей. Он привык избегать большие скопления людей, как гноя бобунтюбера. Даже его мать была не такой плохой, как эта ситуация… хотя… если подумать…
Если вдуматься, все было не так плохо. Даже в некотором роде замечательно. Как там было? “Лакомый кусочек”.
Сириус едва успел осмотреться, вдруг здесь были те, кого он знал, как его приковали к креслу. Он чувствовал на себе взгляды слева, справа, даже из маленьких секторов рядом с местами судей Визенгамота глазели на него, пустых мест практически не было. Судьи Визенгамота также были в полном составе, в центре сидел Фадж, глядя на него… Во взгляде мужчины читалось что-то сродни презрению, но по мертвенной бледности его лица Сириус понял, что он панически боится.
Дамблдор сидел в кресле справа. Сириус знал, что он будет защищать его и, честно говоря, он понятия не имел, кто мог бы справиться с этой задачей лучше. Несмотря на привычку или даже умение Дамблдора раздражать толпу (возможно, он даже наслаждался этим), его слово имело значение.
На задних рядах в середине зала, Сириус был уверен в этом, сидели Гарри и Джеймс, он их заметил между двумя факелами. Если бы факелы не освещали их, Сириус бы так и не увидел друзей в этом мраке, который был привычной чертой общей атмосферы зала, но заглянуть им в глаза не удалось.
Началось…
- Для начала, прежде других выступлений, мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
Сириус бросил взгляд на Дамблдора, сидевшего тихо, хоть и нахмурившегося (ему, по-видимому, было куда комфортнее, чем Сириусу). Мужчина промолчал, прекрасно, когда Сириус так в нем нуждался…
- Почему мне не дали слово? – требовательно спросил Сириус. Это ведь суд, в конце концов. Ему, правда, не стоило ожидать, что все пойдет так, как хочет он, хотя… - Как я могу защищать себя без публичного выступления?
Кажется, его не услышали.
- Мистер Блэк, объясните, пожалуйста, почему вы пытались вчера сбежать?
- Очевидно, - в голосе Сириуса не слышалось ни намека на уважение (хотя он пытался быть снисходительным), - у меня не очень-то комфортные отношения с законом.
Во взгляде Дамблдора читалось предупреждение, но Сириуса это не волновало.
- О, - Фадж оглянулся, заинтересовавшись, - почему? Вам есть что скрывать?
Сириус фыркнул. Фадж пытался переиначить его слова. Как предсказуемо…
- Нет, это что-то вроде инстинкта. Я бежал от будущего смертного приговора за преступление, в котором меня ошибочно обвинили без суда около пятнадцати лет назад. Я хотел на вас в этой ситуации посмотреть.
Бледный Фадж помолчал, остальные судьи перешептывались.
- В таком случае… суд вызывает первого свидетеля.
Внезапно… Сириуса освободили и стащили с кресла.
- Что…
- Первый свидетель, Римус Люпин, пожалуйста.
Римуса втащили в зал суда и усадили на кресло, на котором ранее сидел Сириус. Мужчина был растрепан, изнурен, а на правой щеке виднелась заметная ссадина. Джеймс побледнел, увидев его.
- Римус…
- РИМУС!
Глаза Джеймса метнулись к Сириусу, который попытался пробиться сквозь заслон мракоборцев, крича.
- Вы, ублюдки, что вы сделали с ним?!
Он почти пробился к мужчинам, стоявшим рядом с Римусом, но в него попало заклятие, и Сириус остановился, едва не упав. Римус со страхом оглянулся на Сириуса, пока цепи приковывали его к креслу, он молчал, даже когда Сириуса оттащили на место и мракоборцы пристегнули его наручниками к стулу.
Римус задышал тяжелее, легкие разрывались от усилий, но, по крайней мере, ему не пришлось хуже. К оборотням обычно относились совсем не так, как к людям, особенно если дело касалось суда и их роли в этом.
Он знал, что его не нужно было арестовывать, как было сделано, остальным позволили явиться самим. Возможно, Римус никогда не узнает, чье это было решение, да и вряд ли ему позволят жить с этим знанием. Ему и так слишком много позволили.
Цепи болезненно впились в кожу и оставили бы следы, если бы не изношенная мантия. Интересно, цепи кто-то контролирует, и если так, кто? Только бы не Фадж или эта жуткая Амбридж, а то это будет гораздо болезненнее.
- Римус Люпин, - Фадж, по-видимому, пытался создать ощущение контроля над происходящим, но это получалось значительно хуже, чем у Дамблдора. Министр надолго замолчал, а Римус почувствовал на себе взгляды присутствующих… наблюдающие, изучающие, боящиеся, что он сделает что-то из ряда вон выходящее, поведет себя странно, нечеловечески.
Периферийным зрением Римус видел Сириуса, едва сидевшего и ненавидевшего себя за это, на его лице была написана жалость. Джеймс и Гарри, которых он заметил, бросив быстрый взгляд назад, сидели на задних рядах, там были и другие члены Ордена…
Римус повернулся к Фаджу и судьям, подозрительно рассматривающих его. Внезапно из ниоткуда и в то же время отовсюду раздался голос, и Римус подпрыгнул бы в кресле, если бы мог.
- Министр, неужели вы думаете, что мистера Люпина стоит приковывать таким способом? Насколько я понял, он здесь только для допроса, а не для суда.
Фаджу не понравилось, что Дамблдор заговорил без очереди, его левый глаз задергался.
- Это останется… пожалуйста, не надо говорить без очереди! И, чтоб вы знали, Дамблдор, он – такой же подсудимый, как Блэк, - он ткнул пальцем в оскалившегося Сириуса.
- Сэр, - вежливо начал Римус, - можно мне сказать?
Фадж посмотрел на него и кивнул после паузы.
- Сэр, могу я узнать, почему меня вызвали сюда, если речь пойдет не о Сириусе?
Судьи поежились, а Фадж кивнул кому-то у двери.
- Конечно, мистер Люпин, оставлять вас в неведении было бы несправедливо…
“Странно, ему вроде бы не жаль…”
Дверь распахнулась и в зал кто-то вошел. Двое, мужчина и мальчик. Сердце Римуса ухнуло в желудок.
- Невилл Долгопупс, подойдите поближе.
Невилл запутался в собственных ногах… Вокруг было столько людей, все кричали, он не знал, что делать, почему он здесь. Мадам Помфри залечила его царапины, но тело по-прежнему болело в нескольких местах… Несколько минут назад он видел в коридоре Рона и Гермиону, но не успел им ничего сказать, как его привели сюда.
Ему сказали, что его допросят, но зачем? Они пошлют письмо его бабушке, но в награду за что? Почему никто ничего не объясняет?
- Это непростительно! – голос Дамблдора. – Это суд над Сириусом Блэком, а не над Римусом Люпиным! На каких основаниях вы обвиняете его, и по какому праву вы устраиваете это вместо того разбирательства, ради которого мы собрались?
- Это займет всего минуту, Дамблдор. Нам нужно только допросить его, потом он свободен, - Фадж кивнул очень странной женщине слева. Она пугала… не так, как Северус Снегг, но пугала. Словно страшную лягушку скрестили с толстой женщиной. Фадж назвал ее “мисс Амбридж”, сказав, что она может говорить.
Амбридж кивнула и развернула пергамент, чтобы все могли видеть.
- Это свидетельство Поппи Помфри, датируемое вчерашним днем, ее точка зрения на арест Блэка и события, этому предшествующие.
Невилл опустился в кресло, которое наколдовали для него. Было страшно и неуютно.
- Я разговаривал с мадам Помфри… Она настаивает, что эти показания были даны под воздействием Сыворотки правды.
Амбридж продолжила, словно не слыша слов Дамблдора.
- Она считает, что Люпин напал на этого молодого человека, - она указала на Невилла, который не сдержался и вздрогнул в ответ. – И, как следствие, заразил его своей болезнью. Он оборотень!
- Нет, неправда! – Невилл сам от себя не ожидал этого восклицания. Он тут же замолк, покраснев.
Женщина сзади мягко заговорила.
- Что вы сказали, мистер Долгопупс? – она вдохновляла его на продолжение. И Дамблдор выжидательно посмотрел на него… слишком много давления… Невилл почувствовал, как к лицу прилила кровь, уши запылали.
- Я… то есть я н-не знаю… я не знаю точно, что произошло, но это был не он, я знаю! Я не оборотень! Я бы знал, если бы это было не так, да? – что вообще происходит?
Невилл посмотрел на Люпина, тот изучал пол под ногами, стараясь не встречаться ни с кем взглядом… ему действительно было плохо… Что с ним? Невилл чувствовал, что ему не стоит это спрашивать.
Амбридж пробормотала что-то Фаджу и тот согласно кивнул прежде, чем она снова заговорила.
- Мальчик очевидно запуган. Возможно заколдован!
Мужчина с задних рядов подал голос.
- Мужчина – оборотень. Мальчик может быть… - по суду прошел гул голосов.
- Это не так, - произнес Дамблдор. – Если бы вы все узнали у мадам Помфри, вы бы выяснили, что он и еще кое-кто, включая мистера Долгопупса, попали под влияние темного существа. Нечто вроде сущности. Вы в курсе этого, Министр?
Фадж пробормотал что-то в ответ, Невилл не расслышал что. Хотя это было похоже на “Да”.
- Так вы согласны, - голос Дамблдора был значительно более властным, нежели голос Фаджа, - что все действия мистера Люпина в тот момент были неподвластны его контролю.
- Тем не менее, - подала голос Амбридж, - если выяснится, что он виновен в обращении этого бедного мальчика, тогда он должен понести ответственность. Я уверена, об этом даже не написали его родителям.
Невилл побледнел при упоминании о родителях, ему стало холодно… к счастью, Дамблдор не поправил ее и не сделал никаких комментариев. Голос директора стал ледяным.
- Нет никакой необходимости беспокоить его родственников, если ничего не случилось, мисс Амбридж.
- Мы это проверим, - Фадж махнул рукой мракоборцу, стоящему возле кресла Люпина.
Мужчина подошел к Невиллу, что-то вынув из кармана. Невилл разглядел серебряный сикль.
- Дай ему монету, посмотрим, что произойдет, - велел Фадж.
Мракоборец уже протянул руку, но Невилл словно оцепенел, и мужчина просто уронил монету в ладонь юноши. А что он мог сделать? Все произошло так быстро! Монета отскочила от его руки и упала на пол… Ничего.
Невилл озадаченно оглянулся. А что должно было произойти?
- Он не заражен, - медленно произнес кто-то.
- Нет! – закричала Амбридж. – Дайте монету Люпину, может, она фальшивая!
Люпин поморщился на мгновение, что легко убеждало в том, что он внимательно следил за происходящим. Он был в шоке, выражение его лица было несколько нелепым. Он был ошарашен, но радовался! С Невиллом все хорошо, все в порядке… Господи, Мерлин, он не был оборотнем! НЕ БЫЛ!
Не будь у Люпина понятия об этикете и будь он сейчас свободным, он бы прыгал и танцевал, вопя от радости, пока не сорвал бы голос и перестал бы чувствовать ноги. Но так как он не мог ничего сделать, поэтому мужчина просто сидел и пытался скрыть улыбку.
И тем не менее…
- Нет! Дайте ее Люпину!
Он застыл. Серебро… он терпеть его не мог. Глаза до сих пор болели от этого порошка. А вдруг монета и впрямь поддельная?
У Римуса перехватило горло при этой мысли, глаза расширились и он вопросительно посмотрел на юношу, который совсем растерялся. Невинный. Он ведь неплохой парнишка, Невилл, значительно умнее, чем все думают… в нем такой потенциал, и если…
Если это трюк, о котором Римус не знает, может, Дамблдор это запланировал? Может, это просто ради того, чтобы Невилла оставили в покое, а они не ждут, что Люпин возьмет монету. Что, если она не причинит ему вреда? Что, если Невилл все-таки заражен?
Люпин напрягся, лицо окаменело, когда к нему приблизились с серебряной монетой, Фадж настаивал, чтобы он протянул руку, несмотря на протесты Дамблдора, голубые глаза директора сверкали от волнения… Римус должен знать.
Он протянул ладонь, в нее вложили монету. Люпин прикусил губу, когда боль от руки распространилась по всему телу, чувствуя в то же время удовлетворение. “С Невиллом… все хорошо…” Римус был настолько поглощен этой радостью, что не заметил черных точек в уголках глаз, сознание медленно покидало его.
Спор меж тем продолжался. Сириус едва видел друга из-за мракоборцев, окружавших его. Мужчина изо всех сил вытягивал шею, но почти ничего не видел. По взволнованному шепотку в зале он понял, что серебро сделало свое дело. Невилл был не заражен.
- УБЕРИТЕ ЭТО! – раздался крик из толпы.
Сириус видел, как Джеймс пытается выбраться из толпы, но безуспешно. Слишком много народа. Гарри тоже вскочил на ноги, но оставался на месте, растерянно ища глазами отца. Недалеко от Сириуса Дамблдор вскочил, глаза директора округлились.
Все взгляды присутствующих сосредоточились на Джеймсе, и Сириус испугался, вдруг с ним что-то не так (неужели существо было еще в нем?). Почему он так кричит?
- УБЕРИТЕ ЭТО! – Джеймс ткнул пальцем туда, где сидел Римус, пытаясь привлечь внимание к происходящему. – ВЫНЬТЕ ЭТО ИЗ ЕГО РУКИ! ИДИОТЫ, ВЫ ЧТО, НЕ ВИДИТЕ, ЧТО ОН НЕ МОЖЕТ ЭТО ВЫПУСТИТЬ!
О, черт…
- Римус! – проревел Сириус в ужасе.
Он чувствовал, что что-то не так, но сейчас он мог убедиться. Несколько мракоборцев кинулись помогать, открыв Сириусу вид на происходящее. Римус обмяк в кресле, он без сознания, хотя цепи все еще удерживали его. Плечи мужчины, однако, заметно тряслись. Левая рука, в которой он сжимал монету, лежала на коленях, а мракоборец пытался разжать его пальцы. От кулака поднимался дым, а рука бешено задрожала, Сириус почувствовал запах горящей плоти.
Римус не отпускал монет!
Когда они учились в школе, они иногда проверяли нетерпимость Римуса к серебру. Оборотню вообще не стоит касаться серебра, или контакт должен быть максимально коротким.
Через минуту пальцы Римуса все-таки удалось разжать. Монета не выпала сразу, потребовалось несколько секунд, чтобы отделить ее от кожи Римуса прежде, чем она упала на пол. Звон серебра, упавшего на пол был почти неслышен из-за шума в зале, каждый мог видеть, что рука Римуса покраснела, а пальцы скрючились, как когти. Даже после того, как монета исчезла, рука продолжала дымиться.
µµµµµµµµµµµµµµµµµ
Рон не видел происходящего, но он все слышал. Там что-то происходило, и что-то важное! Когда Гермиона начала нервничать, ему тоже стало неуютно.
- Что, по-твоему, там происходит? – небрежно спросил он у нее.
- Не знаю. Я волнуюсь за профессора Люпина, ты его видел?
- Да…
- И Невилл, зачем они привезли его? Когда Сириуса поймали, его там не было.
Прежде, чем Рон успел ответить, двери распахнулись. Сначала шел Невилл. На первый взгляд казалось, что он споткнулся. Оказалось, что за ним идет еще кое-кто. За ним появились трое волшебников, включая и чернокожего мракоборца, несущих профессора Люпина.
А они только хотели навестить мистера Уизли. Ушли бы и все пропустили. Они надеялись услышать хоть что-то, понять, что происходит. То, что они увидели, было совсем неожиданным.
Рон и Гермиона в ужасе последовали за процессией к медицинскому кабинету. Было ужасно, идти и не знать, что случилось…
µµµµµµµµµµµµµµµµµ
- Гарри, оста… побудь здесь, я разузнаю, как дела, - он практически усадил Гарри на скамейку. – Не уходи, ты меня слышишь?
- С ума сошел? – огрызнулся Гарри. На мгновение на лице отца появился шок от того, что его сын разговаривает с ним в подобном тоне. Это привлекло внимание остальных… - Ты видел, что они сделали с Сириусом?
- Да, видел…
- Значит, нужно что-то сде…
- Тебе ничего делать не надо, я сам!
Гарри расширившимися глазами посмотрел на отца.
- А как же Люпин? Он ранен, нам нужно узнать, что с ним! Я могу…
- Ты ничего делать не будешь, Гарри! – Джеймс наклонился ниже, чтобы только Гарри мог его слышать. – Честное слово, я не могу отпустить тебя одного. Ты не знаешь, кому здесь можно доверять, я не могу позволить тебе разгуливать здесь одному. Никто не знает, что может случиться. Гарри, разве ты не понимаешь?
Это было правдой… Дамблдор сам сказал, что в Министерстве процветает коррупция. И если люди вроде Люциуса Малфоя свободно ходят здесь по коридорам (в чем Джеймс не сомневался ни секунды), кто знает, кого еще здесь можно встретить… врага, который мог даже не знать, кто такие Джеймс и Гарри Поттеры.
Гарри зарычал, сбросив с плеч руки отца, но остался сидеть на месте.
- Тебя не волнует..?
- Конечно, я волнуюсь за Римуса, – покраснел Джеймс, - но у меня есть и другие обязанности.
Гарри собрался было что-то возразить и Джеймс вздохнул.
- Я все объясню тебя позже, Гарри. я поступаю так не из-за эгоизма. Римус бы понял, он поймет.
- Конечно, - Гарри скрестил руки на груди и принялся постукивать ногой по полу. Он целенаправленно перестал замечать Джеймса, вместо этого он нашел глазами Сириуса.
Джеймс не мог справиться с этим. Если Гарри не понимает… придется поговорить с ним позже. Он обещал…
- Я сейчас вернусь, - Джеймс начал пробираться сквозь толпу. Нужно поговорить с Министром.
µµµµµµµµµµµµµµµµµµµ
Ни Рон, ни Гермиона толком не видели Люпина, хотя он, наверно, был без сознания, его голова безжизненно моталась из стороны в сторону. Они почти подошли к медицинскому кабинету, как навстречу появилась ведьма в белых одеждах. Она была похожа на монахиню.
Целительница спешно их оттолкнула.
- Достаточно, отойдите! – она ощупала голову Люпина. – Плохо, совсем нехорошо. Нам нужно хорошее зелье.
Женщина наколдовала носилки, на которые Люпина и уложили.
- Что с ним случилось? – отчаянно воскликнул Рон, волшебники озадаченно переглянулись. Они понятия не имели, кто это и какое отношение имеют к Люпину. Черт побери, Люпин должен быть здоров!
Мракоборцы ушли, остался только один. Тот самый, чернокожий, с бритой головой. Как там его зовут? Он мрачно кивнул им.
- Останетесь с Римусом, ладно? - Рон моргнул, ошеломленный этим. – Кингсли Бруствер. Я работаю с твоим отцом…
Рон растерялся. Что сотрудник отдела по обезвреживанию заколдованных магловских предметов делает с мракоборцами?
Бруствер посмотрел на трясущегося Невилла.
- С ним все будет хорошо. Уверен, ему бывало и хуже. Они не будут тебя больше допрашивать, можешь быть свободен, - мужчина кивнул Рону, Гермионе и целительнице и исчез в том направлении, куда ушли остальные мракоборцы.
Рон и Гермиона переключили внимание на Люпина, они придвинулись ближе, дабы рассмотреть получше.
- Посмотри на руку, - Гермиона в ужасе задохнулась, прижав ладони к щекам.
- Что с ним сделали? – Рон резко обернулся к Невиллу. Это была первая возможность спросить у него, что случилось, и казалось, Невилл не хочет об этом говорить.
Хотя Рон и стоял на месте. Невилл отступил, словно был в чем-то виноват. Когда он заговорил, его голос дрожал.
- Они… д-дали ему монету. Серебряную… они п-пытались понять, об-боротень ли я… Я не мог ничего сделать! Я не знал, что они хотят сделать, они не сказали мне!
Гермиона положила руку ему на плечо.
- Он не винит тебя, - голос Гермионы дрожал не из-за неуверенности, а от беспокойства… Она все время о чем-нибудь беспокоилась… Она всегда такой была и Рон надеялся, что такой же и останется… взгляд, который она бросила на Рона, заставил того сделать шаг назад. Черт, что он сделал не так? – Он просто волнуется.
Невилл покачал головой. Бедолага был мертвенно-бледным.
- Я не знал, что происходит, но мистер Поттер закричал, что он не может монету отпустить.
Гермиона выпрямилась, ее рука по-прежнему лежала на плече Невилла. Рон почти видел, как она напряженно думает.
- А, - Гермиона сказала это таким тоном, словно это все объясняло, только Рон и Невилл ничего не поняли.
В то же время целительница пошла по коридору, забрав с собой Люпина. Когда они приблизились к медицинскому кабинету, Рон решился озвучить свой вопрос.
- Ты знаешь, что случилось?
Гермиона кивнула, стараясь разглядеть профессора Люпина. Целительница задернула белоснежную занавеску… комната вообще была очень белой. В вазах повсюду стояли свежие цветы. В такой ситуации это казалось кощунственным.
- Очевидно, профессор Люпин не разжимал пальцы после того, как взял монету. Я читала, что такой долгий контакт может быть очень болезненным. Серебро – один из самых жестоких, но и самых эффективных способов распознать ликантропию.
- И… почему он просто ее не бросил?
- Это не так легко, - огрызнулась Гермиона. – Сам подумай… не знаю. Правда, не знаю, может, руку свело?
- Боль просто очень интенсивна, мисс Грейнджер. Настоящая пытка…
У Рона от неожиданности душа ушла в пятки, Гермиона слабо вскрикнула от удивления. Невилл стал похож на приведение.
- Снегг!
- П-профессор, - охнула Гермиона, это прозвучало вежливее, чем у Рона, - что вы здесь делаете?
Снегг ухмыльнулся им так же… как он ухмылялся Гарри прежде, чем сказать или сделать что-то неприятное.
- Думал, это очевидно.
