Глава 22ГЛАВА XXII
Драко едва дернул уголком губ, и его брови чуть-чуть сдвинулись, а ресницы взметнулись вверх:
- Прости, кого?
Гермиона слегка опешила – она не ожидала такой реакции.
- Я говорю о Чарльзе Уайете, он…
- Откуда ты его знаешь? – Драко даже позеленел немного.
- Будет справедливым, если ты первый ответишь на мой вопрос, ведь я первая тебя спросила, - Гермиона строила свою «защиту» прямо на ходу, потому что она была не готова к такой жесткой реакции, когда все так плавно двигалось по ее желанию.
- Да.
- Что – да? – непонимающе переспросила девушка.
- «Да» - ответ на твой вопрос. Теперь ты.
- Мистер… - начала было Гермиона, но ее голос предательски дрогнул и пропал вовсе. Она закашлялась. Под таким взглядом Малфоя было невозможно устоять. Но только не ей – она выдержала его, как выдержала бы атаку в сто раз превышающую по мощи. Теперь она могла.
- Грейнджер, - почти прорычал Малфой.
- Хорошо, - выдохнула Гермиона. – Сейчас это имеет почти прямое отношение к делу, - девушка взглянула на парня, оценивая ситуацию. Но Драко лишь удивлено вскинул брови. Сейчас его лицо выражало презрение и отвращение, но Гермиона, как могла, игнорировала это.
- И, видишь ли, дело в том, что сейчас он находится под следствием…
- Он здесь? В Англии?
- Он в Азка… - Гермиона осеклась, увидев, как лицо ее собеседника становится белее снега на вершинах Альп.
- Я сегодня же возвращаюсь обратно в свою камеру, - сказал Драко, будто сообщал ей утренние новости о матче по квиддичу.
- Но… - Гермиона медленно приходила в себя. Все сыпалось, рушилось – это был крах ее планам. Она понимала, что Малфой «закрывается», и она ничего не узнает.
- Никаких «но», я…
- Малфой! – Гермиона собрала всю свою волю, чтобы повлиять на него, - не в твоем положении диктовать условия, которые сложились сейчас, и они не в твою пользу, поверь. Я должна знать все, что мне поможет, и ты мне должен сказать, а иначе ты не доживешь и до завтрашнего дня. А о том, чтобы увидеть Уайета, можешь вообще забыть тогда! Надеюсь, мы друг друга поняли. Я не для того сюда пришла, чтобы уговаривать маленького мальчишку вести себя хорошо! Итак, пожалуйста, начнем с начала. Ты знаешь человека по имени Чарльз Уайет?
- Ну, хорошо, мисс Грейнджер. Хотите терять время – теряйте. Лично мне все равно, - гадко ухмыльнулся Драко и сложил руки на груди. Гермиона приняла отчаянное решение, но надо было действовать по «свежему», быстро:
- А я думала вам еще хочется поквитаться с убийцами Нарциссы, - сказала Гермиона, и наступила тишина. Казалось, даже птицы остановили взмах своего крыла.
- А ты подготовилась. Хорошо. Давай начнем: да, я знаю его. Он – Упивающийся Смертью. Еще вопросы?
- Мне нужны подробности. И как он связан с твоей жизнью? – Гермиона начала записывать.
- Это был тот день, когда наши ряды стремительно пополнялись, просто один из таких дней. После того нового года я узнал, кто такой Чарльз Уайет.
Когда страшное чувство удушья прошло, и можно было, наконец, даже открыть глаза, Ли озиралась по сторонам, идя по дороге, следуя за тем же человеком вдаль по улице. Точнее, улицей это назвать было нельзя: проселочная дорогая, поросшая травой, где местами попадаются довольно крупные валуны. Деревья вдоль обочины дороги выглядели мертвыми, казалось, они, будто сгорели изнутри или просто высохли. Вдоль дороги виднелись полуразрушенные здания, напоминающие бараки. В воздухе витали смешанные запахи, среди которых был запах уксуса, гари, ржавчины, болотной тины и льна.
Девушка не заметила, как незнакомец уже давно выпустил ее руку, предоставляя ей свободу воли в передвижении, и как она все ускоряла шаг, боясь отстать хоть на чуть-чуть. Место это было довольно странным, если не сказать жутким: все тут говорило об упадке, гибели или смерти тех, кто здесь жил.
Их шаги были едва слышны на расстоянии, казалось, звук здесь просто подавляется сам собою. Пока Ли раздумывала о том, не совершила ли она одну из самых страшных ошибок в своей жизни, они постепенно приближались к большому каменному особняку. Тут только девушка решилась осмотреться внимательнее: особняк возвышался среди таких же мертвых, сухих и черных деревьев с жухлыми листьями. В центре некогда зеленого газона перед домом стоял полуразрушенный фонтан, возведенный из крупного камня – все это казалось одним сплошным монолитом. Каменная чаша была наполнена водой, которая заросла тиной и ряской. Венчал эту композицию маленький Амур, протягивающий руки к небу. Из его ладоней должен был изливаться поток воды, чистой и прозрачной, но сейчас камни растрескались и проросли травой. Дальше было видно, что некогда это было, возможно, преуспевающее имение зажиточного человека: по правую сторону виднелись давно не паханые поля, заросшие кустами, а слева находились остатки мельницы, водокачки и какого-то завода.
- Где мы? – осмелилась, наконец, спросить Ли.
- Вопросов не задавать, - коротко ответил человек, даже не оборачиваясь, а затем добавил, - ты пришла сюда по доброй воле, и тебе все расскажут. А сейчас просто иди за мной. Лишний раз не советую открывать рот и показывать свой характер, - и он чуть повернулся, взглянув на недоумевающую Линдайв.
«Характер? Да какой у меня может быть характер, если я даже…» - но закончить эту мысль ей так и не удалось, потому что они подошли к большим массивным дверям дома. Человек достал что-то из внутреннего кармана своей мантии, похожее на деревянную палочку, затем поднял левую руку вверх. Ли подошла вплотную к своему «сопроводителю» и они вместе двинулись к плотно закрытым дверям. Оставалось три шага, два шага, один… Они должны были упереться лбом в черные дубовые двери, но прошли сквозь них, точно они были из дыма. Ли обернулась – изнутри тоже выглядят как обычные двери. Мужчина загадочно улыбнулся, довольный произведенным эффектом. Затем он взмахнул своим деревянным инструментом и на конце этой палочки зажегся свет. Его было достаточно, чтобы слегка разогнать мрак негостеприимного холла этого дома, и не упасть где-нибудь по дороге. Они стояли перед большой и широкой лестницей, по которой предстояло подниматься довольно долго – ступеньки были невысокими и довольно широкими, поэтому на каждую из них приходилось делать два шага.
Когда последняя ступенька осталась позади, пред Ли оказалась закрытая дверь, ведущая в освещенную комнату, за которой были слышны голоса, а свет просачивался сквозь щель между створчатыми дверьми. Голосов было много, очень много. Девушка испугалась и инстинктивно дернулась назад, рискуя сосчитать все ниже пройденные ступеньки до единой, но крепкие пальцы юноши схватили ее за локоть:
- Поздно, девочка. Теперь ты должна дойти до конца, - и он взмахнул рукой. Дверь открылась, и все голоса за ней разом стихли, не оставляя даже шлейфа смолкающего гомона.
Комната была довольно большой и просторной. Стены были из серого камня, давно отсыревшего и потрескавшегося. На них некогда висели картины – это было видно по оставшимся от них следам и дырка от гвоздей. В нишах стен и канделябрах горели свечи. Прямо напротив входа располагался огромный камин с чугунной решеткой, прутья которой были искусно изогнуты в виде змей. И хоть это было красиво, но на фоне горящего огня смотрелось устрашающе – казалось, змеи двигались, извивались и что-то шептали. По всему помещению были рассредоточены люди в таких же мантиях, как и у незнакомца, который привел ее сюда. Ли как раз огляделась в поисках своего нового знакомого, но его не было рядом. После недолгого молчания, которое заметно затянулось, давая всем присутствующим осмотреть гостью, один из сидевших в кресле у камина чуть прищурился и заговорил:
- Так это и есть та девушка, о которой мы уже наслышаны? – мужчина говорил с вызовом и в то же время как-то спокойно, пытаясь расположить к себе гостью. Он встал. Это был мужчина лет пятидесяти, не меньше, по крайней мере, так казалось при взгляде на его складки возле губ и иссохшее лицо, имеющее, однако некую надменность. В его волосах уже давно виднелись признаки времени - седина, впрочем, как и на лице – морщины. Он подошел к Линдайв и стал откровенно разглядывать ее. Под таким взглядом она смутилась, но мужчина заговорил:
- Не стоит смущаться. Мы не будем так невежливы, что заставим девушку чувствовать себя неловко, верно? – сказал он, обернувшись назад, обращаясь ко всем присутствующим, ища их поддержки, кою сразу же получил – оглушительный смех. От этого Ли стало совсем плохо, она уже понимала, что зря сюда пришла, выставляя себя на посмешище, и ей захотелось уйти. Но человек поднял руку, и все замолчали.
- А теперь о деле. Ты знаешь, куда ты попала, девочка? – спросил с насмешкой человек, все еще стоящий перед ней.
- Я вам не девочка, - Ли сама от себя не ожидала таких слов, но, казалось, это была просто защитная реакция. Она чувствовала прилив сил и гнева, которые грозили вырваться наружу и обернуться плохими последствиями. Она давно не ощущала такого – желания всеразрушающего действия. Казалось, будто кто-то ее специально провоцирует.
- Ого! Про твой характер мы тоже наслышаны! – улыбнулся мужчина. Ли хотела было ответить ему, но тут в свет выступил юноша и скинул капюшон. Ли узнала в нем своего «проводника», хотя и не видела толком его лица до этого момента. Юноша был высокого роста, хорошо сложен. Его черные как смоль волосы переливались в свете огня. Он откинул упавшие на глаза пряди волос, и ярко-ярко-голубыми глазами оглядел всех присутствующих. В его простых и мягких чертах лица было что-то успокаивающее и вместе с тем пугающее. Его взгляд словно гипнотизировал и манил.
- Я боюсь, что наша гостья напугана, - произнес «проводник».
- Нет-нет, Том, она просто попала в ту среду, где и должна была находиться все эти годы, верно? – вновь повернулся к ней ее собеседник.
- Альберт, я предупреждал ее…
- Ах, как невежливо, мы ведь не представлены ей, - перебил юношу «старик». Он иронизировал, картинно изображая досаду. Его лицо исказила гримаса глумления, но он продолжил:
- Альберт Ранкорн – это я, - он чуть склонил голову. - Том Карэт – тот, кто привел тебя сюда к нам, дорогая. Мои первые помощники – Эйвери, Мальсибер, Джагсон и Трэверс, - Ранкорн поочередно указывал на каждого. Потом он еще называл имена, но Ли уже не могла их запомнить.
- Все мы называем себя Упивающимися Смертью, как нас некогда назвал наш Лорд, которого сейчас, к великому несчастью, с нами нет. У нас есть великая цель, которой все мы следуем, но об этом позднее. Ты можешь стать одной из нас – избранной, - Ранкорн смотрел на нее с усмешкой, будто бы не веря в нее, он сомневался, и это явно читалось в его глазах. Он хотел доказательств. Это в конец разозлило Линдайв, и она уже не хотела контролировать себя, ей было все равно, что будет дальше. Она выпустила на свободу свои эмоции. В этот момент ее взгляд обрел сокрушительную силу: она смотрела на хрупкие стеклянные предметы – стаканы в руках присутствующих, из которых пили все эти люди - и они лопались, разлетаясь на миллионы мельчайших осколков прямо у них в руках. На столах и полках стояли бокалы, бутылки и тарелки, чашки – все это тоже разлеталось на куски. Все в недоумении смотрели на девушку, которая лишь взглядом была способна превращать в ничто предметы и вещи. Когда закончилась вся посуда, Ли перевела взгляд на пол, ища новый выход для своей силы: доски начали с треском выламываться и подлетать к полотку, рассыпаясь в пыль. Она никогда раньше не доводила свою силу до такой степени, и это ей неожиданно понравилось. Ее охватило такое чувство, будто она всесильна, что она может превратить в пыль любого, кто осмелится перечить ей – даже человека. Все присутствующие вскрикнули или издали нечто наподобие вздоха. Ранкорн схватил ее за руку. Пелена постепенно падала с глаз девушки, рассудок возвращался в «здравое» состояние. Эйфория проходила, а тело начало слегка покалывать.
- Остановись! – властно приказал Ранкорн. Но в его голосе слышался страх. Страх, который так сладок был теперь для ушей девочки, которая была способна управлять стихиями.
- Не смейте унижать меня, кем бы вы ни были. Я и не такое умею! – ответила Ли четко, чтобы слышали все. Она почти была готова сказать, что в этот самый момент – это не она, и в то же время полностью осознавала все и была уверена, что контролирует себя.
- Мы верим, - говорил Альберт, - ты доказала нам, что действительно обладаешь несокрушимой силой. Но тебе нужны тренировки, ты должна научиться держать свою силу под контролем. Мы научим тебя таким вещам, о которых ты могла мечтать только в самых несбыточных снах, - Альберт словно пел сладкую песню, заговаривая с девушкой. Все присутствующие немного успокоились, но все еще недоуменно смотрели на Ли.
- Мы должны отпраздновать это! Среди нас появилась девушка, которая перевернет этот мир и заставит всех понимать нас и ценить! – воскликнул Альберт. Послышались еще какие-то возгласы. Ли не покидало чувство, что его формулировки очень обтекаемы, и что он говорит не всю правду. Но это было неважно – на нее смотрели прекрасные голубые глаза, которые обещали спокойствие. В них горел огонь, такой знакомый ей – желание сделать все быстро, все по-своему. Ей показалось, что он должен понимать ее. Он станет ей другом – они похожи в этом, она была уверена. А в дальнейшем будущем у нее будет Гарри – ведь они научат ее всему. И она не думая, шагнула вперед, и пучина поглотила ее. Дверь позади нее захлопнулась, но этого никто уже не услышал – ставки были сделаны, игра началась.
В небольшой комнате были двое. Тот, что постарше смотрел в темное окно и, казалось, был весьма задумчив в эту минуту. Второй стоял у письменного стола, наблюдая, как догорают последние угольки в камине. Подсвечник в виде пяти змей, обвивающих кубок, стоял на столе, освещая часть комнаты. Они молчали некоторое время, а затем человек у окна повернулся и сказал:
- Я не знаю, должна ли она быть среди нас…
- Ты шутишь? Она – самое сокрушительное, что я когда-либо видел в своей жизни, Альберт! Она должна быть с нами! Она превзойдет всех нас! Она сокрушит…
- Умерь свой пыл, мой мальчик, - прервал поток его восторженных слов мужчина. – Ей нужен правильный наставник, тот, который сможет не разбудить ее силы раньше времени. Пока все шатко. Мы не должны рисковать…
- Ты только и делаешь, что боишься всего! – не выдержал юноша. – Мы сдохнем здесь, как крысы в запертом подвале! Что толку, если мы бездействуем!
- Том! – повысил голос Альберт. – Ты забываешься! Ты помнишь, наверное, что Темный Лорд не допустил бы промашки, и мы не должны. У нас не будет много попыток. И ты не должен быть так неосмотрителен. Ты не менее ценен, мой друг. Наше счастье, что ты все еще был жив, когда мы нашли тебя.
- О, я тебя умоляю… - Том зажмурился, отворачиваясь к огню. Он в сотый раз уже слышал от Ранкорна обо всем этом, но он хотел действий. И сегодня в темных, как бездонный омут, глазах этой девушки он увидел такое же желание. Он понял, что может обрести союзника, который разделит его стремления так же горячо и пламенно, словно они родились в этом пламени вместе. Он хотел обучить ее сам. Эта мысль буквально вырвалась из его уст, едва успев оформиться в еле-внятные слова:
- Я мог бы ее учить! – воскликнул юноша. Ранкорн, в это время все еще что-то говоривший об осторожности и важности их миссии, умолк. Через пять секунд, показавшихся слишком долгими для Тома, он спросил:
- Что? Что ты только что сказал? Я не уверен, что правильно тебя понял, Том.
- Я мог бы учить ее, Альберт! Я научу ее всему! Мы изготовим ей волшебную палочку! Ивес сделает это!
- Ивес. Сделает. Ну конечно! – расхохотался Ранкорн. – Ивес сделает для нее палочку! Как все просто и замечательно! – Ранкорн хохотал как безумный. Его голос звоном отдавался от стен комнаты. Это было жуткое зрелище. В эту секунду он стал похож на маленького сморщенного гоблина из банка Гринготс и одновременно походил на аристократа (на которого всю жизнь пытался быть похожим), у которого отняли все. Но это длилось недолго. Спустя еще минуту он прекратил смеяться также внезапно, как и начал. Он приблизился к Тому, положив ему руку на плечо, и сдавил его такой сильной хваткой, что у Тома вырвался приглушенный стон боли. Абсолютно серьезными глазами он смотрел на своего собеседника и ледяным тоном начал отвечать:
- Ты еще не дорос до того момента, когда можешь отдавать отчет в своих действиях. Ты так и не научился сдержанности и спокойной рассудительности, которой я тебя учил. Ты разочаровываешь меня, Том, - в его глазах мелькнул опасный зеленый огонек. Том знал, что Ранкорну пришлось в жизни нелегко. Но, увидев однажды, как он убивает или мучает своих жертв, Том решил, что скорее сам убьет себя в случае чего, чем предпочтет, чтобы это сделал Альберт. А тем временем Ранкорн продолжал:
- Так вот, мой мальчик. Умерь свой пыл, настоятельно тебя прошу. А то я решу, что ты думаешь, будто способен повести за собой всех этих людей и твою новую подружку… Ммм, пожалуй, она пока слишком опасна. Быть может, лучше «Забвение» и нет проблем? Да-да-да, я вижу в твоих глазах понимание. Хорошо, хорошо, - он чуть ослабил хватку, смягчив свой голос до почти «бархатного», - ступай и подумай о своем поведении. А завтра мы решим, что с нею делать. Отправь кого-нибудь разобраться с ее родителями. Она пока остается у нас, - и он отклонился, убирая руку с левого плеча юноши, давая ему возможность вздохнуть свободнее.
Том повел слегка онемевшим плечом – скорее всего, там уже был лиловый синяк. Последние слова о Ли быстро дошли до его живого разума, который быстро сложил картинку в голове, и он с поспешностью спросил:
- А если ты решишь вернуть ее назад, что тогда? Ведь ей некуда будет идти, - Том потирал плечо, обращаясь к Альберту, который вновь смотрел в темное окно, выходящее на парадный подъезд к дому. Альберт не обернулся, но ответил:
- А я и не говорил, что оставлю ее в живых. Ступай. Завтра я должен быть уверен, что ее родители…приемные родители мертвы. Разумеется, мы расскажем девочке правду. Она остается в особняке. Это все.
Этим он дал понять, что разговор окончен. Том не замедлил выйти из кабинета, чтобы оставить за этой тяжелой черной дубовой дверью этот неприятный разговор. Он все больше понимал, обдумывая слова Альберта, что тот прав: Том действительно бы хотел повести за собой Упивающихся, так как считал, что старшее поколение уже ни на что не годиться. Необходимо создать новую армию. Но сделать это не с помощью переворота, а мирно, по договоренности. Но сегодня он еще раз убедился, что «старики» так просто не сдадутся, Вторая Война слишком дорого им обошлась, они многое потеряли, и не захотят терять еще и полный контроль над всем этим – это ведь они сотворили, они придумали, они создали, они вдохновили. «Ну, ничего, с этим мы еще разберемся» - думал Том, шагая к выходу из поместья. Он раздумывал о том, что необходимо оставить Ли шанс на отступление – не убивать ее приемных родителей, как приказал Ранкорн. Ведь в случае чего, они просто наложат на нее «Забвение» и она будет жить как раньше, со своими родителями где-то в другой стране, далеко от них и волшебства, которое течет у нее в крови.
Том замечал в себе некую странность: он не был так кровожаден и необъяснимо жесток как «старшие», несмотря на свою пылкость и горячность. Он был, скорее, склонен ликвидировать в человеке все воспоминания, нежели зверски убить его. Он считал, что право на жизнь имеет все, даже самое худшее и потерянное для мира. Он не понимал только одного: как те, с кем они собираются воевать могут жить спокойно в том мире, который создал для них Гарри Поттер? Это же просто невыносимо, что нужно прятаться и избегать использования своей волшебной силы. Том считал, что их высшая цель – объяснить простым людям сущность волшебников и заставить их принять их в свои ряды, ведь они имели такое же право на жизнь, не таясь и не прячась. «Но Лорд Волдеморт не успел закончить свою миссию» - думал Том, - «и поэтому придется, очевидно, прибегнуть к нескольким грубым способам внушения, но это необходимо ради общего блага». Такой была история Первой и Второй Войны Волшебников, которую ему рассказали Упивающиеся Смертью, ведь Том лишь слышал об этих войнах, живя далеко от Англии – на Аляске со своими приемными родителями. Но когда Альберт отыскал его, он как раз уже был готов к тому, чтобы последовать зову своей силы и присоединиться к волшебникам, воюющим за право своего места под Солнцем.
*****Ну вот такая глава получилась, жду отзывы:)***
