Глава 23Почему-то, когда знаешь, что жить осталось слишком мало времени, время начинает лететь как сумасшедшее. Мы тренируемся, готовимся каждый день. Хотя Китнисс и Хеймитч сдались не сразу. Но в итоге я смог настоять на своем. Кассеты пришли на следующий день, как и обещала Эффи.
Изо дня в день я становился сильнее, чтобы выиграть. Чтобы убить всех остальных трибутов. Я еще не знал, что сделать потом. Медальон давно уже был готов. И я, ношу его, не снимая. После моей смерти он перейдет к Китнисс. Частичка меня на память. Труднее всего давались воскресные занятия с Гейлом, он учил нас ставить ловушки. И мне по несколько часов приходилось наблюдать их с Китнисс вместе. Я ревновал, но как-то отстраненно. Мысленно я уже доверил Китнисс ему. Моя задача, что бы она вернулась с арены живой и победившей. Его задача – сделать ее счастливой по возвращению домой.
Я думал, что тяжело было видеть их с Гейлом. Нет, совсем плохо стало на Жатве. Мне хотелось зубами вцепиться в руку Эффи, когда она полезла в шар с именем девочек. Ведь это издевательство! Там лежало лишь одно имя – Китнисс. Выбирать-то было не из кого. Наш президент выбрал оригинальный способ расквитаться с нами, отомстить за восстание, подавить бунт сразу во всех дистриктах. Ну почему из всех жителей Панема именно нам с Китнисс досталась такая участь? Почему мы не можем просто жить? Я согласен даже не вместе, пускай бы мы так и не познакомились никогда. Не узнали друг о друге, но были бы живы… Глупости все это. Дезертирство. Вот если честно, хотя бы самому себе: отказался я бы от Китнисс, от своей неразделенной любви, от возможности видеть ее улыбку, спасать от кошмаров, ради того чтобы просто тихо - мирно жить? Нет.… Ни за что и никогда. Я выбрал свой путь и прошел его почти до конца.
Когда Эффи вытаскивает из шара с мужскими именами Хеймитча. Я с легкой душой и чуть ли не с радостью вызываюсь добровольцем. Китнисс грустно смотрит на меня. Наверное, ей хочется покрутить пальцем у виска, давая понять, что я сумасшедший. После Жатвы нас быстро увозят на вокзал, сажают в поезд. Нам не дают традиционного времени на прощание с родными. Китнисс смотрит на уплывающий перрон и еле сдерживается, чтобы не расплакаться. Мне - то проще, я простился со всеми заранее, предполагая что-то подобное. А она видимо тянула до последнего. В ее глазах стояли слезы, она как всегда, нервничая, обкусывала губы. Нужно было как-то успокоить ее. Я хотел ее обнять, поднял руки и тут же опустил, не это ей нужно было сейчас.
- Напишем письма, Китнисс. Пожалуй, так даже лучше. Оставим после себя что-то осязаемое. Хеймитч доставит конверты, если…придется.
Она лишь кивает в ответ и чуть ли не бегом уходит к себе в купе. Делать нечего. Медленно бреду к себе. Переодеваюсь. Хотел принять душ, но нет желания. Просто стою возле окна, разглядывая пейзаж за окном. Я вижу все это в последний раз. Я уже расстался со всеми, простился со всеми. И сейчас, я прощаюсь с этим миром. Как только я отпущу все мирское от себя, моя жизнь, моя судьба замкнется на одном – Китнисс. И это все что мне будет нужно.
Эффи деликатно стучит в дверь, напоминая, что пришло время ужина. Выгляжу я нормально, слезы высохли. А значит можно идти. За столом стоит траурная обстановка. Все подавленно молчат, быстро и без аппетита едят. Нужно что-то делать с этим, как-то разрядить это напряжение. Мы с Эффи безуспешно пытаемся начать беседу.
- Мне нравятся твои новые волосы, Эффи.
Действительно, теперь они у нее не розовые, а золотистые.
- Спасибо. Я подбирала парик под цвет броши Китнисс. Думаю, тебе нужно дать золотой браслет на лодыжку, а Хеймитчу – на руку, тогда все увидят: мы одна команда.
С трудом подавляю улыбку. На моей шее уже висит знак моей принадлежности к «команде». Единственный способ пронести медальон на арену – это носить его на себе. Точно так же Китнисс пронесла свою брошь на арену. Но сейчас еще рано говорить об этом ей, мой медальон – последний аргумент, «тяжелая артиллерия» в моей борьбе за ее спасение. Потому что я знаю, что она в свою очередь задумала тоже, что и я. Спасти меня. Продолжаю разговор, как ни в чем не бывало:
- Отличная мысль, - поворачиваюсь к Хеймитчу. – Что скажешь, Хеймитч?
- А, все равно, - трезвенность дается ему крайне нелегко. Когда пьешь почти четверть века, завязать крайне тяжело.
- Может, и Хеймитчу купим парик? – смеется Китнисс. Хеймитч свирепо смотрит на нее.
И опять повисает тяжелая тишина. Ну что ты будешь делать. А так хотелось последние дни провести в непринужденной обстановке. Кидаю беспомощный взгляд на Эффи, она же любит поболтать.
- Запись Жатвы будем смотреть? – тут же реагирует Эффи. Я быстро поднимаюсь и иду в свое купе. Забегаю в него и с остервенением пинаю кресло здоровой ногой. Протез не выдерживает такого возмутительного отношения и подламывается. Я падаю на пол. Перевожу дыхание. Смотрю в потолок и считаю до десяти. Почему они все себя так ведут? Неужели не понимают, что и так совсем нелегко, к чему эта скорбь? Она отравляет все как кислота. Кое-как поднимаюсь на ноги, ищу свой блокнот. Как хороший мальчик, я выписал имена всех оставшихся в живых победителей. Сейчас мы узнаем, кто же станет нашими соперниками.
Спокойно захожу в гостиную, все уже расселись возле телевизора. Пристраиваюсь сбоку. Отмечаю в своем списке тех, кто вернется с нами на арену. Стараюсь не смотреть лишний раз на экран. Не хочется видеть лица тех, кого скоро придется убить. Показ Жатвы заканчивается. Все расходятся, только Китнисс продолжает сидеть. Еще бы, ведь это нам возвращаться в этот ад. Спокойно выдираю листы с именами тех, кому повезло больше. Они никогда туда не вернутся. Чувствую на себе взгляд Китнисс. Сейчас даже ее присутствие рядом совсем не радует.
- Может, поспишь? – я пытаюсь говорить ровно. Вряд ли она позовет меня к себе. Научилась справляться без меня. А даже если нет, то ей придется это сделать. Меня-то скоро не будет, у нее останется Гейл. Хотя мне тяжело. Чертовски долго я держался на расстоянии от нее. И что даже напоследок я не смогу прикоснуться к ней? Не без ее разрешения, по крайней мере. Она не уходит.
- Чем собираешься заняться? – ее голос звучит так тихо и не решительно.
- Еще раз прогляжу свои записи. Надо же объяснить себе, что нас ждет. Утром все обсудим. Иди спать, Китнисс.
Она, молча, встает и уходит. Я долго смотрю ей вслед. Как-то так получилось, что после их пьянки я взял на себя роль командира нашей команды. Тяжело вздохнув, иду к себе в купе. Вряд я смогу уснуть, жаль тратить время на сон. Ведь жизни осталось так мало. В купе я натыкаюсь на коробки с кассетами. Теми самыми, что прислала мне Эффи. Видимо их доставили с моим багажом. Поднимаю их и тащу обратно в гостиную. Вот и нашлось занятие на ночь. Все лучше, чем мучиться кошмарами. Уже после полуночи в проеме появляется фигура в белом. Первая реакция – призрак? Приведение движется в моем направлении. Нет, всего лишь Китнисс. Чего ей-то не спится? Встаю и вытаскиваю кассету.
- Не спится?
- Спалось, но недолго, - Китнисс ежится. Понятно, опять кошмары. Могла бы меня позвать.
- Хочешь рассказать? – В ответ она мотает головой.
Какая же она упрямая! И гордая. Значит, осталось лишь одно средство. Я раскрываю объятия, она кидается ко мне. Прижимается, как маленький испуганный ребенок. Обнимает за шею. Я крепко прижимаю ее к себе, прячу лицо в ее волосах, нежно целую. Как давно это было. Как давно я не обнимал ее. Старался держаться на расстоянии, не понимая, что происходит у них с Гейлом, не желая мешать им. А теперь она рядом, и я абсолютно счастлив. Мы стоим так до тех пор, пока дверь купе не открывается и не заходит проводник. Он аккуратно несет в руках поднос с кувшином и двумя чашками. Интересно, он умеет исполнять желания или просто подглядывал?
- Я принес вам одну про запас.
Ага, значит, это Китнисс попросила его принести молока.
- Спасибо.
- Добавил немножко меда, чтобы подсластить. И щепотку пряностей…- в его глазах светится жалость. Мы все так же стоим обнявшись. Проводник даже открывает рот чтобы что-то сказать, но лишь качает головой и уходит. Китнисс недоуменно смотрит на дверь.
- Что это с ним?
- Пожалел нас, наверное. – Она размыкает объятия, сразу становится холодно и пусто.
- Да уж, - Китнисс наливает себе молока.
- Нет, правда. Не думаю, будто весь Капитолий безумно рад, что мы возвращаемся на арену. Или кто-нибудь из других победителей. Публика к ним привязалась.
- Думаю, они забудут свои терзания, как только увидят кровь, - нет, милая моя, вот твоей крови точно никто не увидит, но не решаюсь перебить ее. – Значит, пересматриваешь пленки?
- Не совсем. Так, изучал отдельные боевые приемы.
- Кто на очереди?
Неужели она хочет остаться? Решаю проверить, протягиваю ей коробку с кассетами:
- Сама выбирай.
То ли случайно, то ли специально она вытаскивает кассету с записью предыдущей Квартальной бойни. Той, в которой участвовал Хеймитч.
- Эту мы еще не видели.
Я качаю головой.
- Не над. Хеймитчу не понравилось бы. Мы тоже не смотрим собственные Игры. И потом, он в нашей команде, так что это бессмысленно.
- А победитель двадцать пятого года здесь есть?
- Вряд ли. Он уже наверняка умер, а Эффи дала мне записи только потенциальных соперников…- Я кручу кассету в руках, все еще не определившись, стоит ли смотреть ее. – А что? Думаешь, стоит взглянуть?
- Это единственная Квартальная бойня. Вдруг выясним что-нибудь стоящее? А Хеймитчу можно и не рассказывать.
А она умеет убеждать. Да и мне самому хотелось посмотреть….Делаю вид, что поддаюсь на уговоры.
- Ну, если так…
