Глава 22Глава 22
POV Лили Эванс
Ласковые лучи летнего солнца, которые на протяжении стольких дней дразнили разрывающихся от знаний студентов, наконец-то могли просто радовать своим теплом. На ярко-голубом небе не было ни облачка, солнечный диск слепил глаза, заставляя щуриться, но у меня на этот случай было очередное гениальное изобретение маглов – солнечные очки. Джеймс, едва увидев, как я достаю их из сумки, изумленно вытаращил глаза, недоверчиво наблюдая за моими дальнейшими действиями. Словно не замечая этого, я с непринужденным видом нацепила очки на нос и, как ни в чем не бывало, продолжила свою прогулку вдоль Черного Озера, вода в котором осталась таинственно-непроницаемой. Поттер так и стоял, щурясь и глядя мне в след. Опасаясь, что он своим взглядом прожжет дыру на новой футболке, я обернулась и вопросительно вскинула брови.
– Ну и что это за штука? – воскликнул Сохатый, быстрыми шагами направляясь ко мне.
– Самые обычные солнечные очки, – беспечно отозвалась я, с улыбкой наблюдая за его реакцией. – Защищают от яркого света.
– Правда? – Джеймс снял с меня очки и, отдав мне свои, тут же нацепил их себе на переносицу. Затем обернулся к солнцу и, широко улыбаясь, снова взглянул на меня. – Лил, ты ведь достанешь мне такие же?
Я засмеялась, глядя, как он крутится, а затем решительно забрала очки обратно.
– В Лондоне есть целые магазины таких вот полезных вещей, – заверила я, с улыбкой наблюдая за его реакцией. – Совсем скоро сможешь купить себе сколько угодно.
– Ты ведь пойдешь со мной? – неожиданно серьезно спросил он. Я открыла рот, собираясь ответить, но в его глазах снова вспыхнул знакомый огонек. Не дав мне и слова вставить, Поттер тут же выпалил: – Лили, куда ты собираешься ехать после выпускного?
– Домой, к родителям, – чуть помедлив, ответила я, не отрывая глаз от его лица. – На несколько дней, а потом… – Что-то вновь вспыхнуло в его глазах, и мои губы растянулись в широкой улыбке. Подойдя ближе, я медленно провела внешней частью ладони по его щеке и прошептала: – А потом куда скажешь.
На его губах появилась знакомая усмешка, и я засмеялась в ответ. Как же это здорово – просто гулять по берегу озера, разговаривать, строить планы хотя бы на ближайшее будущее. Ведь это лето действительно изменит мою жизнь. Больше не будет Лили Эванс. И Алисы Миллер тоже не будет, об их с Фрэнком свадьбе уже давно всем известно.
К слову о свадьбе. От одной мысли о том, что все случится так скоро – чуть больше месяца, и я стану миссис Поттер – по коже начинали бегать мурашки. Подумать только, Поттер! Что бы я сказала, услышав об этом хотя бы год назад? Лучше не думать, ведь та Лили Эванс была твердо уверена, что самоуверенный лохматый мальчишка всегда будет вызывать у нее лишь раздражение, и даже представить не могла, как ошибалась.
Джеймс обнял меня за талию и обернулся к Озеру, пристально всматриваясь в черную гладь. Когда пролетал легкий ветерок, Озеро покрывалось рябью, которая тут же исчезала, словно ее и не было. Уже многие годы призраки разносят по Хогвартсу разные легенды, связанные с этим Озером. Например, если верить одной из них, в Озере обитает древний Гигантский Кальмар, которым пугают первокурсников. Я усмехнулась, покачав головой и, почти не глядя, провела рукой по волосам Джеймса. Тот крепче прижал меня к себе, в его шоколадных глазах засверкали теплые золотистые лучики.
– Эй, Эванс!
Я закатила глаза, пихнув хихикающую Алису в бок. Та покладисто закивала, пытаясь закусить губу и сдержать смех, но не смогла и снова заливисто расхохоталась. Я стиснула зубы, готовясь обернуться и увидеть наглую физиономию Поттера. Что ему еще нужно? Неужели придумал что-нибудь новенькое?
Резко остановившись, я сделала глубокий вдох и резко обернулась, но не ожидала, что Поттер окажется так близко. Он был выше меня почти на голову, и я гордо вздернула подбородок, решительно заглядывая в его дерзко блестящие карие глаза.
– Слушай, Эванс, – невозмутимо продолжил он, словно не замечал моего раздраженного взгляда. – Я тут, знаешь ли, пораскинул мозгами, и…
– Чудесно, Поттер. Не знала, что они у тебя есть, – ядовито перебила я, склоняя голову на бок. Несколько рыжих локонов тут же свесились по левую сторону лица.
Алиса хихикнула, бессовестно разглядывая Поттера внимательным взглядом. Неужели, заинтересовал? Мерлин, да что в нем привлекательного! Он же самоуверенный, наглый, высокомерный, вечно нарушает правила, будто они не для него писаны… И на метлу садится только для того, чтобы покрасоваться!
– Привет, Миллер, – небрежно бросил Поттер. Алиса тут же насторожилась, ее взгляд жадно впился в его лицо, словно она чего-то очень ждала. Но Поттер, едва взглянув на нее, снова повернулся ко мне: – Так вот, Эванс. – Джеймс назидательно поднял вверх указательный палец. – Я решил, что сегодня в полдень мы с тобой пойдем гулять в Хогсмид. Я могу сводить тебя к Визжащей хижине, – Поттер хитро прищурился и криво усмехнулся: – Если ты не боишься, конечно.
– Я никуда с тобой не пойду! – сердито воскликнула я, отшатнувшись. – Уж лучше прыгнуть в Озеро и встретиться там с Гигантским Кальмаром, чем пойти куда-то с таким болваном, как ты, Поттер! – Бросив на него последний возмущенный взгляд, я резко развернулась и, подхватив Алису под руку, пошла в противоположную сторону, но через пару метров неожиданно натолкнулась на Блэка.
Сириус смерил меня презрительным взглядом и тут же прошел мимо, не удостоив ни единым словом ни меня, ни Алису, которая провожала его с открытым ртом. Снова сердито пихнув ее в бок, я продолжила путь, пытаясь подавить раздражение на двух мальчишек в расстегнутых мантиях с закатанными рукавами рубашки. Мельком обернувшись, я увидела, как эти двое что-то горячо обсуждают, бросая короткие взгляды в нашу сторону.
– Идем, Алиса, – поторопила я, сворачивая в сторону от Озера.
– Что ты привязалась к своему Кальмару, Лил! – неожиданно рассердилась Миллер. Но тут же улыбнулась, лукаво прищуривая глаза: – А Поттер хорош, правда?
– Неправда, – отрезала я, возмущенно мотнув головой и ускорив шаг. – И даже не думай хвалить Поттера в моем присутствии.
– Из всех мест, где ты звал меня в Хогсмид, это во все времена, почему-то, привлекало тебя больше всего, – задумчиво произнесла я, кладя голову ему на плечо. Джеймс удивленно вскинул брови, но затем широко улыбнулся.
– Это тебя оно привлекало больше всего, Эванс! – весело произнес он, ласково щелкнув меня по носу. – Я лишь шел за тобой. А вот тебе, неблагодарная, – Сохатый драматично вскинул руки к небу. – Тебе трудно было написать мне хоть пару слов? – Джеймс состроил умиляющую гримасу, явно позаимствованную из арсенала гримас Сириуса Блэка.
– Я и писала тебе этим летом, – пожала плечами я. – Я же говорила, что мои письма так и лежат в ящике стола, глубоко-глубоко, чтобы никто не нашел. Просто… – Я задумчиво вскинула на него зеленые глаза. – Знаешь, летом я столько раз думала: возможно ли? – наткнувшись на его изумленный взгляд, я смутилась и, запинаясь, попыталась объяснить: – То есть я шесть лет не обращала на тебя внимания, а потом так – раз… Как это выглядело? – Медленно растягивая губы в улыбке, я неожиданно призналась: – Я искала тебя. – Джеймс вопросительно поднял бровь. – В поезде, – пояснила я. – Ты каждый год приходил и спрашивал: «Эй, Эванс, пойдешь к нам в купе?». Если бы ты пришел и в этом году, я бы не отказалась. А ты не пришел.
– А как бы это выглядело? – Джим взволнованно провел рукой по волосам, практически в точности повторяя мой недавний вопрос. – Я ведь не знал, что ты поменяла свое мнение. Просто подумал – последний год, а я опять захожу к тебе в купе, вижу знакомые зеленые глаза и снова хочу оказаться, где угодно, но только чтобы не слышать, как твои губы в очередной раз презрительно произносят: «Ни за что, Поттер», «Лучше Гигантский Кальмар, чем ты, Поттер», «Я никогда не…»
Джеймс так увлекся своими воспоминаниями, что, казалось, не замечал ничего вокруг. Иногда мне нравилось анализировать ситуации, сравнивать, что было и что есть, но сейчас я чувствовала себя лишь виноватой. Жалея о том, что подняла эту тему, я поморщилась и быстро оборвала его речь поцелуем, а потом уткнулась лбом в его плечо, чувствуя сильную руку на своей талии.
– Прости, – не поднимая головы, сказала я. – Я ужасно себя чувствую. Когда ты перестал ловить меня на каждом углу, я неожиданно поняла, какая я эгоистка. Наверное, я действительно думала, что так будет всегда, а потом в один миг поняла, что все проходит. И твое увлечение прошло. И вроде бы должна радоваться… – Я грустно улыбнулась. – А я не могла. А помнишь тот день, когда Тунья прислала мне письмо?
– Конечно. Я тогда окончательно понял, что все бесполезно.
– Ничего не бесполезно… – Его рука неожиданно коснулась моей щеки, и, приподняв мою голову за подбородок, Джеймс заглянул мне в глаза. Я улыбнулась: – Если бы ты не был таким упрямым, мы бы с тобой сейчас здесь не стояли.
– Это хорошо или плохо? – поддел Поттер, на губах которого снова появилась фирменная кривая улыбочка.
– Если бы это было плохо, я бы не согласилась через месяц стать твоей женой, – совершенно серьезно отозвалась я, опустив глаза на кольцо со сверкающим на солнце нефритовым камушком. Несколько секунд Джеймс просто смотрел на меня, кажется, пытаясь уловить смысл моих слов.
– Не передумала? – неожиданно спросил он, глядя на меня с неподдельной тревогой.
– Дурак! – воскликнула я. – Никогда.
Мы еще долго ходили по берегу Озера, пока, наконец, солнце не опустилось к самой воде, и будто пролитый свет не засверкал на черной неподвижной глади. Не ускоряя шаг, мы так же неторопливо добрались до хижины Хагрида, где резвился маленький гиппогриф Клювокрыл. На его спине, там, где находились еще не совсем сформировавшиеся крылья, сидел рыжий котенок, ловя лапкой легкое перышко. Из небольшого темно-коричневого ротика торчала пара длинный белоснежных клыков – очень острых, хоть и маленьких. Услышав шаги, низзл навострил уши с кисточками, но, втянув носом воздух, тут же успокоился.
У задней стены хижины стоял мотоцикл Сириуса, который все-таки подарила ему Марлин. Счастью Бродяги не было предела, он тут же принялся за осуществление своего плана, начал искать разные заклинания и после двух с половиной недель поисков, все-таки нашел то, что нужно. Теперь они были практически неразлучны – Сириус, его мотоцикл и Марлс. Двухколесный друг теперь мог и летать, а Блэк был от него просто в восторге.
– Привет, Живоглотик, – ласково произнесла я, подхватывая низзла и прижимая к себе. Да-да, вот такое имя выбрал моему зверьку коварный Сириус Блэк. – Как ты тут без меня? Скучал?
– Лииил, это просто кот, – тут же напомнил Джеймс, оказываясь рядом.
– Он же все понимает! – возмутилась я. Затем ласково продолжила: – Не слушай, Глотик, это Поттер у нас так шутит. А я думала, что Марлс тебя заберет.
– Можно подумать, ей есть до него дело! – снова влез Джеймс, довольно усмехаясь. – Она же с Бродягой, и, наверное, думает сейчас совсем не о твоем коте.
– Ты неисправим, – закатила глаза я, поглаживая рыжеватую шерстку. Котенок казался очень маленьким и беззащитным, я даже почти забыла, что это один из самых опасных хищников волшебного мира. Я столько читала о низзлах, но Живоглотик совсем не походил на книжное описание. Он был маленький и очень лохматый, а о его мнимой агрессивности могли говорить только длинные острые клыки.
Так я и стояла, задумчиво наглаживая кота, и временами мои мысли вновь возвращались к Марлин и Сириусу. Что они делают сейчас? Гуляют по замку, вспоминая разные истории из прошлого, или же уединились где-нибудь в тихом уголке, где их вряд ли кто-нибудь станет искать? Все-таки для меня было в определенной степени странно вспоминать события годовой давности, этот презрительный, истинно-аристократический взгляд синих глаз, от которого бросало в дрожь. Я ведь не нравилась ему с самого начала, наверное, не только из-за Джеймса, а из-за своих собственных принципов, не позволяющих мне переступить черту. Рамки у меня всегда были четкие, это сейчас края размывались, и иногда я могла позволить себе вырваться из своей клетки навстречу приключениям. Это даже весело временами – правила нарушать.
Сириус не любил клетки. Еще с детства, с тех пор, как Вальбурга Блэк неделями держала его взаперти, закрывая дверь на заклинание и отбирая волшебную палочку. Иногда мог чем-то помочь Рег, но чем поможешь, если бежать все равно некуда? Поэтому, когда терпеть больше не осталось сил, Блэк сбежал к Джеймсу, а затем переехал в дом, подаренный дядей Альфардом. Джеймс говорил о нем, как о «самом обычном особняке» и добавлял, что, по крайней мере, этот не такой жуткий, как поместье Блэков на площади Гриммо.
Время шло, Сириус вырос, а неприязнь к разного рода ограничениям есть у него и сейчас. Наверное, она уже не исчезнет, как шрамы от их детских шалостей. Ожоги, глубокие царапины… Этот шрам не видно глазу, но он все равно навсегда останется внутри, как напоминание.
Я усмехнулась, вновь невольно сравнивая то, что было раньше и то, что сейчас. В общем, помимо отношений с Джеймсом, у меня появился старший брат, идущий в комплекте. Сириус называет меня «сестренкой» не без основания. Совсем скоро я и вправду стану ему сестрой. Все чистокровные волшебные семьи в какой-то степени родственники. Мама Джеймса Дорея Поттер, была кузиной матери Сириуса, так что их с Джеймсом можно было назвать братьями не только по духу, но и по крови. Впрочем, как я уже говорила, это не редкость.
– Пошли, что ли? – проворчал Джеймс, подбрасывая снитч. – Или ты всю ночь собираешься простоять здесь со своим маленьким чудовищем? – Яркая желтая точка пронеслась перед моими глазами, а затем снова оказалась поймана профессиональной рукой гриффиндорского ловца.
– На ночь у меня слегка другие планы, – небрежно ответила я, бросив на Джеймса косой взгляд.
– Прекрасно, потому что у меня есть для тебя сюрприз. – Поттер отобрал у меня кота и, выхватив палочку, что-то быстро произнес. Живоглотик растворился в воздухе в тот же миг, а я, уже возмущенно открыв рот, не успела сказать ни слова. – Эй, он сейчас у тебя на кровати, – воскликнул Джеймс, невинно обводя взглядом окрестности.
Я закатила глаза, подхватила его под руку и решительно направилась к замку, а Поттер, хохоча, снова начал рассказывать нескончаемые мародерские истории. Страшно представить, сколько они успели натворить за эти семь лет, и уж точно Хогвартс всегда будет помнить своих самых шумных и изобретательных учеников. Наверное, каждый первокурсник уже знает, кто такие Мародеры и наверняка мечтает с ними познакомиться. Правда, уже слишком поздно – все ученики кроме выпускного курса разъехались по домам, а у нас осталось всего два дня. Послезавтра уже выпускной, а дальше осталось лишь дождаться результатов экзаменов, чтобы подать заявление на дальнейшее обучение. Что-то подсказывало мне, что в данной ситуации оно не будет очень уж долгим, ведь все мракоборческие центры уже давно работают по ускоренной программе. А теперь, когда по всей стране уже объявлено военное положение, учеба, скорее всего, превратиться в обыкновенные курсы, после которых мы все присоединимся к старшим товарищам. Правильно ли это? Нет. Возможно, сейчас просто не было другого выхода, а от мнения почти уже бывших студентов, к сожалению, ничего не зависело.
***
– Осторожно, ступенька…
– Может, скажешь уже, куда ты меня ведешь?
– Вам бы терпения, миссис Поттер!
– Эй, я пока еще не замужем, и, кстати, терпения у меня больше, чем у тебя, это уж точно.
– С трудолюбием не путаешь, а?
Если бы он не держал меня за плечи, я бы хорошенько его стукнула, но в данной ситуации это было неосуществимо, поэтому я просто нахмурилась и сделала еще шаг, неожиданно провалившийся в пустоту. Внутри тут же вспыхнул ужас, сердце забилось как сумасшедшее, но сильная рука Джеймса тут же подхватила меня и потянула вверх.
– Ступенька, я же предупреждал.
Я шумно выдохнула, послушно следуя за ним дальше. Мои глаза были завязаны какой-то мягкой повязкой, заколдованной на случай, если мне захочется подсмотреть. Джим куда-то вел меня, предупреждал о бесконечных лестницах, которые имели обыкновение менять направление, тем самым решая за студентов, куда им нужно пойти. Наверное, это тоже было частью плана, а может быть, просто забавляло Поттера, но, так или иначе, никакого раздражения или растерянности он от этого не испытывал. Чего не скажешь обо мне – и, наверное, это неудивительно, когда даже представления не имеешь, куда тебя ведут. На мои вопросы Джеймс отвечал односложно, но в его голосе чувствовались довольные интонации – кажется, на это он и рассчитывал. А еще ему нравилось мое любопытство. Я предполагала, что и мне понравится его идея – то есть, тогда, когда я наконец-то о ней узнаю. Джеймс бережно направлял меня, придерживая за плечи, и я чувствовала теплую улыбку в его голосе. Интересно, долго ли мне еще ступать, не глядя, и теряться в догадках?
Стоило мне об этом подумать, как Джеймс неожиданно остановился, отпуская меня. Я завертела головой в призрачной надежде, что он снимет с меня повязку, но этого не произошло. Он снова положил руки мне на плечи и мягко толкнул вперед. Я послушно сделала несколько шагов.
– Приготовься… – услышала я веселый голос. – На счет три, хорошо? Раз… Два…
– Три… – шепнула я.
Повязка слетела с моих глаз, превращаясь в стайку сине-черных бабочек, а перед моим взором предстала просторная комната со звездным небом вместо потолка. Если долго смотреть, начинало казаться, что звезды действительно движутся, то приближаются, то летят куда-то вдаль и словно приглашают следовать за ними. Я не могла даже моргнуть, уставившись вверх, словно завороженная.
– Как же красиво, Джим! – сами собой произнесли губы, и я тут же перевела взгляд на него. Было в этой комнате кое-что более важное, чем манящее звездное небо. Кое-кто, если быть точной.
– Это старый класс прорицаний, его уже давно никто не использует, – негромко пояснил Джеймс, делая шаг мне навстречу. Все мои чувства неожиданно обострились, и в тот же миг в нос ударил терпкий дурманящий запах сандала и миндаля. Сердце пустилось вскачь.
Я огляделась по сторонам. В стенах были вырезаны небольшие выемки, словно созданные для того, чтобы поставить туда небольшой факел или подсвечник. На полу был расстелен плед, вокруг которого тоже стояло несколько горящих свечей. На находившемся рядом с ним подносе я обнаружила бутылку красного вина и корзинку с фруктами. Моя рука непроизвольно нашла руку Джеймса, которой он тут же крепко сжал мои пальцы.
– Нравится? – тихо спросил он.
– Очень! – искренне отозвалась я, потянув его к прекрасно обустроенному для свидания месту.
Джеймс сел на плед, не отрывая от меня глаз, а затем усмехнулся и открыл бутылку вина, упомянув при этом, что вино, как напиток для ночных свиданий, характерно скорее для Блэка, но тут уж Поттер просто не мог принести что-то другое. Я с улыбкой взяла протянутый бокал, Джеймс поднял руку со своим бокалом и, склонив голову набок, взволнованно произнес:
– Мы окончили школу, веришь, Эванс? – Он усмехнулся, задумчиво глядя на всколыхнувшееся содержимое бокала. – Честно говоря, не думал, что все произойдет так быстро.
– Время летит, – согласилась я. – Зато, если сравнивать, сколько всего произошло именно за этот год... Сколько впечатлений и воспоминаний…
– И хороших и плохих, – медленно и задумчиво кивнул Поттер. Накрыв его руку своей, я мягко произнесла, заглядывая в его карие глаза:
– Но сейчас мы не будем вспоминать о плохом, Джеймс Поттер. Лучше… – Я улыбнулась. – Надо вспомнить самые лучшие моменты…
– Для меня в этом году, пожалуй, было довольно много по-настоящему замечательных дней, – усмехнулся Джеймс, наблюдая за моей реакцией. – Но больше всего я радовался в два или три из них. Первый – это даже не тот самый первый в этом году поход в Хогсмид, а несколько раньше... После заклинаний, где мы проходили Патронусы, помнишь?
– Помню… – отозвалась я, бросив на Джеймса укоризненный взгляд. Тот пожал плечами и изучающе заглянул мне в глаза. Губы сами собой растянулись в ответной улыбке.
–
Экспекто Патронум!
От палочки оторвалась слабая струйка серебристого света, но тут же погасла. Я разочарованно опустила руку, и тут же раздался удар колокола, сообщающий об окончании урока. Профессор Флитвик, преподающий заклинания, пожелал нам всем хорошего дня и прекрасного вечера, состоящего в частности из написания эссе на завтрашний урок.
За окном стояла осень. Это было в октябре, в начале, когда над землей все еще кружили золотисто-желтые листья. Я вышла в коридор, проводила взглядом Алису, которая убежала писать письмо Фрэнку. Это был последний урок и я, порядком расстроенная своей неудачей, решила немного побродить по коридорам. Когда веселые голоса стихли за моей спиной, а из окружающих звуков остался только гулкий стук каблучков по полу, я вновь позволила себе задуматься о своем самом лучшем воспоминании. Безусловно, оценки за СОВ принесли мне немало радости, но это не было так уж удивительно, но что, если…
Где-то недалеко скрипнула рама распахнутого окна, и в тот же миг сильный порыв осеннего ветра налетел на меня, едва не сбив с ног, а вместе с ним неожиданно нахлынули воспоминания двухнедельной давности. Такой же ветер – еще не холодный, но и не летний – отбрасывал назад мои волосы, зеленые глаза, поначалу зажмуренные, были широко раскрыты и удивленно смотрели по сторонам. Руки, сцепленные в замок, ощущают тепло его тела под рубашкой, я чувствую быстрые удары его сердца, и кажется, что нет вокруг звука важнее этого...
– Экспекто Патронум!
Серебристый туман, сначала робко, а затем уверенно наполнил коридор почти потусторонним светом. Замерев, я смотрела, как он складывается в грациозное животное с длинными тонкими ногами. Лань весело подпрыгнула, стукнув копытцем, и заскакала вокруг меня. Я была сбита с толку и подскочила на месте, услышав полный такой же растерянности и удивления голос:
– Эванс?
Лань исчезла, будто ее и не было, а я, не оборачиваясь, кинулась прочь, быстро смахивая рукой слезы.
Лань!
– Постой, Эванс! – вновь услышала я за спиной. Мерлин, ну почему он не может оставить меня в покое? – Лили!
Отвяжись, Поттер… Сколько, сколько он успел увидеть? Я не решалась обернуться, не знала, что мне теперь делать. Патронус Джеймса – олень. А это значит…
– Это ничего не значит… – слабым голосом прошептала я. – Ничего, ты слышишь, Поттер?
Я сама себе не верила и, хоть он меня и не слышал, он мог догадаться о чем-то, о чем я сама тогда еще не догадалась. Именно об этом воспоминании говорил Джеймс, значит, он видел все, что произошло тогда. Лань…
***
– Второй… – продолжил Джеймс, вырывая меня из воспоминаний, – …связан с Марлс.
– Я угадаю, – улыбнулась я, чуть прищурившись. – То утро, когда Марлин и Сириус, наконец, помирились.
Это было самое удивительно, что мне когда-либо приходилось видеть. Правда. Марлин – это вообще, наверное, самый непредсказуемый человек. Мне тогда очень хотелось вмешаться, стоило понять, куда она направляется, но Джеймс настойчиво взял меня за руку и не отпускал. Я очень боялась, что МакКиннон сделает только хуже, но Сириус сдался – и слава Мерлину, что они наконец-то прекратили это вопиющее безобразие.
– Ты права, – кивнул Джеймс. – Хорошо, что она все узнала, иначе через пару дней я бы сам не выдержал. Отвратительно чувствовал себя все это время. – Джеймс, склонив голову набок, внимательно посмотрел на меня: – А твои самые лучшие воспоминания?
Я прикрыла глаза, чувствуя, как заливаются краской щеки. Надеюсь, в полумраке комнаты этого не видно, я и так чувствую пристальный взгляд карих глаз даже с закрытыми глазами. Мое самое лучшее воспоминание… То, которое появилось в голове, когда я попыталась вызвать
Патронуса. Именно тогда я впервые увидела лань, прекрасную длинноногую лань, сотканную из серебристых нитей… Тогда я не знала, что это самое прекрасное, что вообще могло случиться. Я очень боялась ее, боялась самого факта, что у меня и Поттера парные
Патронусы, я была почти в ужасе, но потом...
– Все связаны с тобой, – ответила я. – Поэтому... давай выпьем за нас, Джеймс.
– Нет. Мы выпьем за тебя, – поправил Поттер, мягко заправляя мне за ухо выбившийся рыжий локон. Звон бокалов эхом разнесся по комнате, я сделала маленький глоток и поставила бокал на поднос. Наши взгляды встретились, и в тот же миг мне стало трудно дышать. Казалось, из легких вышибло весь воздух, а в этом мире не осталось ничего, кроме горящих карих глаз. Словно ища глоток воздуха, я потянулась к его губам, и ощутила, что его чувства ничем не отличаются от моих собственных.
Когда-то на четвертом курсе мы писали сочинение, которое называлось «Что для меня Хогвартс?». Я уверена, что для всех нас Хогвартс сразу же стал вторым домом, а для кого-то домом единственным. Да, я скучала по родителям, скучала по Туни, хотя она, казалось, никогда не испытывала ко мне ничего подобного и не уставала об этом напоминать. Но здесь, в этих стенах, меня всегда ждали друзья, любимые занятия и домашние задания, к которым так пренебрежительно относились всезнайки Поттер и Блэк. Они были чистокровными волшебниками и никогда не сомневались, что однажды к ним в окно постучится красивая, величественная сова профессора МакГонагалл с зажатым в клюве письмом. Они не сомневались, что получат приглашение в школу чародейства и волшебства. Они практически с рождения знали о магии все, что нужно знать волшебнику, я же узнавала все это из книг. Им никогда не придется услышать в свой адрес обидное слово «грязнокровка», которым направо и налево бросаются слизеринцы. Им никому ничего не нужно доказывать, ведь при одном лишь упоминании их фамилий перед ними откроются любые двери. Их уважают и будут уважать всегда, что бы кто ни говорил. Но чем отличаются от них такие как я? За что нас так ненавидят в волшебном мире? Волшебники, не менее талантливые и незаменимые в различных сферах, вынуждены уезжать из страны в совершенно бесполезных попытках спрятаться лишь потому, что родились в семье маглов. Несправедливо. Но теперь такова реальность.
Я знала, почему Марлин хочет стать мракоборцем. Не только из-за Сириуса, а из-за чувства собственной беспомощности, которое было ей так ненавистно. Марлин не могла сидеть сложа руки, когда где-то в мире, далеко или совсем рядом, кто-то умирал от руки Пожирателя смерти. Может быть, я бы тоже решилась пойти вместе с Джеймсом, пройдя через дни и даже месяцы споров об этом, но я понимала также, что и в больнице Святого Мунго сейчас как никогда нужны целители. Для этого я почти три месяца находилась в больничном крыле и помогала мадам Помфри, слушая ее указания и стараясь запомнить все, что могло пригодиться мне в будущем.
Когда-то в детстве, незадолго до Хогвартса, слушая рассказы Северуса о разных школьных предметах, я сразу же отметила для себя зельеварение и долгое время мечтала поступить в Высшую академию зельеваров вместе с ним, чтобы среди всех незнакомых людей у меня уже был друг, с которым мы столько всего пережили. Как я могла подумать тогда, что у моего друга найдутся интересы куда важнее и гораздо более жестокие? Даже сейчас я не могла представить Черную метку на его руке, и каждый раз, когда мысли подводили меня к этому, тут же зажмуривала глаза, как будто защищаясь.
А потом появился Джеймс, и моя жизнь перевернулась с ног на голову. С самого начала года все пошло совершенно не так, как шло обычно, а потом я нашла причину этого исключительно невероятного круговорота странностей, закрутившегося вокруг меня. «Причина» каждый день проходила мимо меня по коридору, не удостаивая ни единым взглядом карих глаз с золотистыми лучиками, а ведь я раньше не замечала, какие у него глаза. И, замечая в этих глазах абсолютное равнодушие, я слышала голос, звучащий в моей голове: «Эй, Эванс!» – и машинально оборачивалась, словно это прозвучало на самом деле, но Поттер уже свернул за угол, а я так и стояла, растеряно глядя ему вслед.
Не знаю, сколько у нас осталось времени, проживем ли мы еще один год, но сейчас, чувствуя, как его руки гладят меня по спине, обхватывают и сжимают в крепких объятиях, ощущая вкус его поцелуев на своих губах, я верила, что мы будем жить долго, что у нас когда-нибудь будут дети. И они обязательно будут на него похожи.
В мире, волшебный это мир или мир маглов, люди, независимо от их происхождения, возраста или социального положения, зачастую полагают, что опасность, угрожающая всем вокруг, конкретно их никогда не коснется...
