Глава 24Гарри пребывал в растерянности. Его муки совести перед профессором Слизнортом отступили на второй план после того, как он увидел воспоминание. Он понял, что был не так уж несправедлив… впрочем, нельзя судить человека слишком уж строго за то, что он поддался на обаяние талантливого слизеринца – Тома Риддла и рассказал ему то, что теперь делает Волдеморта практически бессмертным.
Поттер был и в самом деле обескуражен. Он только-только начал чувствовать себя чуть увереннее, совсем недавно он одержал над Темным Лордом маленькую победу, и вот, всего через несколько недель, он уже столкнулся с тем, что вряд ли сможет победить. Четыре крестража – все равно что четыре Волдеморта – плюс сам монстр, которого надо оставить напоследок, до которого вряд ли удастся добраться, даже если произойдет чудо и удастся уничтожить все крестражи.
Но Дамблдор смотрит на это более оптимистично – он обладает нужными знаниями и приложит все усилия, чтобы ослабить врага… и, заметив реакцию Гарри на новость о крестражах, директор вновь пообещал, что не оставит его один на один с врагом, что бы там ни говорило пророчество. «Это война не одного человека», - так сказал Дамблдор и Гарри ему поверил. Хотел бы поверить.
- Минус десять баллов Гриффиндору и отработка после уроков, Поттер! – злобно рыкнул Снейп, который наверняка был в курсе причины, по которой его вновь вернули преподавать зелья, а уроки защиты взял на себя сам директор. Наказание Гарри получил за то, что чихнул в подземелье, которое с возвращением Снейпа снова стало холодным. Но Поттер не стал спорить и искать справедливости – уж где-где, но тут ее не найти.
- Гарри, ты должен прекратить паниковать, - увещевала его Гермиона, мягко держа за руку к огромному неудовольствию Лаванды, прижавшейся к нему с другой стороны. – Война в самом разгаре, но сдаваться рано. Наши шансы не так уж плохи, - староста пристально смотрела своему другу в глаза. Более ясно она выразиться при Лаванде не могла. Как бы Гарри ни боготворил свою любимую девушку, о крестражах он рассказал только Рону и Гермионе. Во-первых, потому что они были его «соратниками» на протяжении долгих лет и им не привыкать к опасности. Во-вторых, Дамблдор дал разрешение поделиться только с ними. А в-третьих… даже о том, что рассказал двоим, Гарри успел пожалеть: он не хотел, чтобы его самые близкие люди знали об опасности и попытались помочь ему сражаться с врагом. Гарри по-прежнему не хотел звать их в бой. И в библиотеке он просиживал часами один, пытаясь найти что-то о крестражах и о том, как их уничтожить… И, несмотря на все это, он был немного разочарован тем, насколько спокойно отреагировали Рон и Гермиона на слова Гарри о том, что он отказывается от помощи. Они просто ушли, оставив его наедине с мыслями и больше не возвращались к этой теме. Они вообще стали реже разговаривать с Гарри, большей частью увлеченные друг другом. Они вместе обедали, вместе готовились к урокам в библиотеке, вместе гуляли… Каждый раз, когда Гарри пытался с ними заговорить, они были милы и приветливы, словно все в порядке, словно все как обычно. Но если Поттеру удавалось понаблюдать за ними со стороны, он обнаруживал, что они очень увлеченно и сосредоточенно шепчутся о чем-то, даже не пытаясь посвятить его в свои секреты. Что ж. Хотя по их лицам не скажешь, что эти секреты связаны с чем-то личным, Гарри решил не приставать. Он решил довольствоваться обществом Лаванды, которая всегда находила для него время и ничуть не изменилась.
- Приступайте к чистке котлов, Поттер, - отрывисто сказал Снейп, едва тот переступил порог класса. – Не забудьте надеть перчатки и никакой магии.
Гарри неторопливо принялся за работу, стараясь не видеть и не слышать профессора, проверяющего за своим столом домашние задания. Время от времени ему все же приходилось оборачиваться, чтобы взять чистящее средство, щетку или тряпку. Больше всего Гарри боялся, что Снейп заговорит с ним. Ничего хорошего он сказать не может и даже не попытается, а вот терпеть упреки, тем более справедливые, Поттеру вовсе не хотелось.
Вечер тянулся бесконечно, и что-то подсказывало Гарри, что это далеко не последнее взыскание, назначенное Снейпом ему в этом году. Да, теперь он отыграется за все месяцы, когда не мог найти повода придраться. Только ради этого Снейп должен был хотеть вернуться на прежнюю должность – чтобы доказать Гарри что он полное ничтожество и вновь лишить надежды стать мракоборцем. И все же вследствие хорошего отношения Слизнорта Гарри стал чуть менее бездарным в зельях. У него не все получалось, но он старался, чтобы похвалы профессора не были пустыми и бессмысленными. И все же кое-что важное было безвозвратно утеряно уже давно: интерес к предмету, без которого изучать его на высоком уровне просто невозможно. И Гарри размышлял, а не бросить ли ему малодушно уроки Снейпа?
За минуту до отбоя профессор велел ему убираться. В голосе его было столько презрения и желчи, что Гарри даже не решился ничего произнести. Он молча собрал тряпки и щетки, сложил в ряд вычищенные котлы и собрался покинуть класс, но у самой двери его окликнул холодный голос.
- Поттер.
- Да, сэр, - спокойно обернулся Гарри, но не посмел посмотреть в глаза ненавистному человеку.
- Завтра продолжите в то же самое время.
Гарри отстраненно подумал, что профессор ничего не говорил про второй день взыскания – ему было назначено только одно. Но какая разница? Спорить сейчас – значит потерять два десятка очков и обеспечить себе занятие на каждый вечер до конца недели.
- Да, сэр, - равнодушно повторил Гарри, стараясь не изменить выражения лица.
Он покинул класс, плотно прикрыл за собой дверь и чуть ли не бегом побежал наверх, в тепло и уют гостиной, в утешающие объятия Лаванды…
Весенний авитаминоз, огорчение из-за Слизнорта и постоянное чувство страха из-за бессмертного Волдеморта сделали Гарри уязвимым к холоду подземелий, в которых он провел два вечера подряд. На третий день он чувствовал себя настолько паршиво, что даже хотел отпроситься с занятий, но не решился: близятся экзамены и Гермиона с него шкуру спустит, если он расслабится сейчас после такого блестящего, по ее мнению, первого семестра. Пришлось поднапрячься и высидеть все уроки, а потом еще и написать работу по чарам.
Гарри понимал, что капитану не пристало пропускать тренировки команды, причем две подряд, но он просто не мог заставить себя пойти на площадку и залезть на метлу. Он вновь отправил вместо себя Рона, а сам остался в гостиной у жаркого камина, пытаясь сосредоточиться на электрических чарах.
На следующее утро Гарри проснулся с высокой температурой. Он тяжело вздохнул и выругался. Пойти к мадам Помфри – значит пропустить все уроки, получить дополнительные домашние задания и проваляться весь день в больничном крыле. Не пойти к целительнице – весь день мучиться дурнотой, насморком и кашлем, а к вечеру, может быть, само пройдет… Гарри выбрал второй вариант. Как-никак, а воину положено быть выносливым, а не бежать к врачу из-за насморка. Ну его, это больничное крыло.
***
- Минус десять баллов Гриффиндору и отработка вечером, в половине седьмого, Поттер! – с одной стороны, Снейп старался не переступать за рамки разумного, а «разумно» назначить наглому мальчишке взыскание в последние месяцы было затруднительно. Как ни противно это осознавать, поведение его улучшилось, если не считать недавнего инцидента со Слизнортом. И, как и следовало ожидать, никакого наказания щенок за нападение на преподавателя не получил.
Хотя определенная странность в его была заметна невооруженным взглядом… но Снейп не придал этому значения. Ну, давай же, Поттер, огрызнись! Как же я хочу загнать тебя в отработки до конца учебного года, только дай мне повод!
Но мальчишка молчал, как воды в рот набрал. Он, казалось, был настолько погружен в себя, что слабо осознавал происходящее вокруг. Глаза его были пустыми, бессмысленными… и даже поверхностное наблюдение за Уизли и Грейнджер тоже наводило на догадку о том, что что-то произошло, изменилось не в лучшую сторону… связано ли это со Слизнортом? Неужели сопляка мучает совесть?
Лили, неужели ты мало меня наказала…
Почему ты опять заставляешь меня сомневаться? Никогда у Джеймса Поттера не было на лице такого выражения грусти и обреченности, и это в очередной раз напоминает мне, что передо мной – не мой старый школьный неприятель, а всего лишь мальчишка с его внешностью и его фамилией… знаешь, Лили, в такие моменты мне трудно его ненавидеть. Хотя еще труднее полюбить.
- Приступайте к чистке котлов, Поттер. Не забудьте надеть перчатки и никакой магии.
Огрызнись, Поттер, умоляю тебя, огрызнись! Тогда я уже никогда не усомнюсь! Ты сейчас на грани моего терпения – я был свидетелем твоей низости и жестокости, и больше никогда я не усомнюсь в том, что ты – точная копия отца, только нахами мне сейчас!!!
Молчит. Жестоко, мрачно молчит. Как молчала ты, Лили, когда я нанес тебе оскорбление и так и не сумел подобрать нужных слов, чтобы вымолить прощение…
Медленно тянутся часы, мальчишка работает усердно, молча. Ни разу во время совместных отработок с Поттером-старшим Снейп не наблюдал у того такого рвения сделать работу как можно лучше. Неприятную, трудную работу под присмотром ненавистного врага…
Поттер, выругайся, скажи все, что ты думаешь, ну чего тебе стоит! Эти сомнения невыносимы. Ну почему, почему после всего произошедшего я не могу относиться к тебе как относился год назад – как к бесполезному, капризному кретину?
Потому что ты изменился.
Ты очень сильно изменился, глупый бездельник, и ты больше не похож на отца. Почти совсем не похож. Джеймс Поттер был лидером и не боялся смерти. Джеймс Поттер не задумывался дважды, прежде чем разоблачить того, против кого у него были доказательства. Джеймс Поттер не предупредил бы меня, если бы случайно выдал Волдеморту мое двуличие… Джеймс Поттер никогда бы не овладел ментальной магией, - никогда! – потому что для этого нужна сила воли, невиданная сила воли, а не упрямство и безрассудство, которыми он только и мог гордиться.
И все же Гарри Поттер безрассудно ринулся в министерство, едва враг пригрозил ему расправой над Блеком. Он бесцеремонно нарушил личное пространство Снейпа – залез в его Думосбор. Он напал на студента и поплатился за это едва ли не жизнью. Он напал на преподавателя и ему это сошло с рук… сколько еще нужно провести аналогий, чтобы сомнения окончательно отпали?
- Поттер.
- Да, сэр.
У Джеймса Поттера никогда не было в глазах такого страха. Сдерживаемой, скрываемой, но очевидной обреченности.
- Завтра продолжите в то же самое время.
Это несправедливо! Мальчишка, неужели ты не понимаешь, что это несправедливо! Я ведь не поймал тебя за руку на преступлении, я придрался к тебе! Давай, возрази, защити свой свободный вечер, ты ведь сможешь провести его куда более приятно, например, в компании Лаванды Браун.
- Да, сэр.
Только за это равнодушие его стоит возненавидеть. Потому что на такое равнодушие не был способен Джеймс Поттер. И уж точно не была способна ты, Лили. Так откуда это?
Его собственное, Снейп, его собственное. Он – не только смешение качеств двух людей, он – индивидуальность, единственная и неповторимая… и ты, глупый профессор, можешь сколько угодно сравнивать его со своим врагом или со своей любовью, но ни к одному из них приравнять не сможешь. Он – Гарри Поттер, который мог быть Гарри Снейпом, а стал тем, кем стал. Сиротой, нелюбимым племянником, шаловливым школьником, воином…
Лучше бы об этом побеспокоился, Снейп. Каким бы он ни был человеком, ты и сам знаешь, что он всегда будет бороться с тем же, с чем борешься и ты – с лордом Волдемортом. Так нельзя ли ради общей цели забыть, хотя бы на время, о его фамилии?
***
Гарри, погруженный в свои нелегкие мысли, не замечал, как бежит время. Он еще больше замкнулся и все больше времени проводил в библиотеке за изучением полезных для выживания заклинаний.
Он мало что замечал вокруг. Все чаще перекладывал обязанности капитана на Рона, но перед матчем со Слизерином все же взял себя в руки и несколько раз погонял ребят до седьмого пота. Однако на разработку стратегии сил и желания не хватило, придется надеяться на «авось». Да и вообще, Поттеру не казалось это таким уж важным… в свете того, что тот, с кем, согласно пророчеству, ему предстоит встретиться в смертельной хватке, бессмертен. У Волдеморта, как у персонажа магловской компьютерной игры, семь жизней. А у Избранного одна… должно быть, он для того и «избран», чтобы отдать свою одну и прихватить одну Тома Риддла… кто знает, что там в своем пророчестве увидела Трелони, может быть «рожденный на исходе седьмого месяца» был только
первым избранным. А за ним последуют еще шесть… ну, при оптимистичном подсчете – а именно, подсчете Дамблдора – еще четыре.
Гарри не уехал в «Нору» на пасхальные каникулы. Лаванда нахмурилась и сказала ему, что он не должен депрессовать и все наладится, Рон с Гермионой тоже были недовольны, но все равно уехали… это разочаровало Поттера в друзьях. Он не мог требовать от них постоянной опеки, но был немного расстроен тем, что все оставили его. На целую неделю в замке не осталось никого, кто бы мог отвлечь его от дурных мыслей, заставить пообедать и вовремя лечь спать. Но он рассудил, что сам этого добивался. В одиночестве он может не бояться за безопасность друзей. И Гарри заставлял себя ходить на завтраки, обеды и ужины, вовремя ложиться спать, чтобы не раздражать мракоборцев, все еще охранявших гостиную Гриффиндора, а все свободное время отрабатывал движения палочки для специфических защитных заклинаний, доводил до автоматизма, учился вкладывать мощь… сколь бы дешевой ни казалась ему сейчас собственная жизнь, он собирался продать ее как можно дороже.
- Привет, как прошли каникулы? – весело спросила Джинни, с аппетитом набрасываясь на еду, едва усевшись за стол Гриффиндора. Она приехала со станции «Хогсмид» одной из первых.
«Лучше чем могли, - подумал Гарри. – Но хуже, чем хотелось бы. А как, собственно, хотелось бы?» Ответить на этот вопрос Поттер не мог, поэтому сказал:
- Хорошо. Тишь да благодать. Только вот бы еще и профессора разъехались – так вообще было бы здорово.
В этот момент в зал вошли Рон и Гермиона, держась за руки, многозначительно переглядываясь и как-то преувеличенно радостно улыбаясь.
- Привет, - сказала Гермиона, усаживаясь рядом с Гарри и легко хлопая его по плечу. Он ожидал дружеского поцелуя в щеку, но не стал настаивать и вернулся к еде. – Джинни, профессор МакГонагалл просила передать тебе, чтобы ты явилась к ней на дополнительные занятия, если хочешь прилично сдать СОВ. Она будет проводить консультации для пятикурсников по вторникам и четвергам после ужина.
В ответ Уизли лишь закатила глаза – Грейнджер в своем репертуаре. Не успели закончиться каникулы, как она вся в учебе. Гарри и сам чуть не подавился: он только-только собирался спросить о том, как у них дела, что нового, но был поражен этой деловитостью. Подруга даже не спросила о нем… впрочем, ладно. Это же Гермиона.
По другую сторону от Гарри села Лаванда, появившаяся в компании Парвати, и Поттер отвлекся от друзей. Ох, как же он изголодался по этим сладким горячим мягким губам, по этим блестящим глазам, нежному голосу…
- Мистер Поттер, мисс Браун! – ровно через пол минуты над ними раздался грозный шипящий голос их декана. – Минус десять баллов с Гриффиндора за недостойное поведение!
Ребята с трудом оторвались друг от друга и смущенно уткнулись в свои тарелки, продолжая хитро улыбаться. Инцидент не испортил радость встречи.
- Отличное начало семестра, - скептически заметила Гермиона, наливая себе тыквенного сока.
- Гарри, ты меня поражаешь, - сказал Рон. – Завтра тренировка, ты вновь решил пропустить? Нет, я понимаю, что ты по какой-то невероятной причине потерял интерес к квиддичу, но хотя бы сезон можно достойно доиграть?!
- Действительно, Гарри, - подала голос Джинни, - ловцом ты был отличным, и так страдал, когда в прошлом году был отлучен от команды… а в этом году… неужели это капитанство так на тебя повлияло?
- Возможно, - криво усмехнулся Гарри и отхлебнул тыквенного сока, чтобы скрыть лицо от друзей, которое, как он подозревал, выдало бы лишнюю тревогу.
Не капитанство, нет… страх. Страх перед войной, страх перед смертью, страх за друзей. Постоянное чувство обреченности, осознание того, что квиддич не поможет одержать победу.
- Гарри, - голос Гермионы прозвучал странно: то ли встревожено, то ли удивленно, и Поттер почувствовал, что каким-то образом все-таки привлек внимание.
- Что? – спросил он как можно более невинным голосом и тем самым еще больше выдал себя. Чувствуя себя невероятно глупо, он отвел глаза от пристально наблюдающих за ним друзей и увлеченно занялся жареной картошкой.
- Тебе своего сока мало, что ты взялся за мой? – мягко поинтересовалась Гермиона и Гарри только сейчас заметил, что случайно схватился за ее кубок.
- Прости, - промямлил он, суетливо подавая подруге чистую посуду и наливая новую порцию сока. – Я задумался.
Джинни начала рыться во внутреннем кармане, Лаванда ворчливо накладывала Гарри в тарелку мясо, приговаривая, что он выглядит истощенным, а Рон и Гермиона продолжали коситься на друга.
- Да, с тобой это случается, - сказала староста, - и в последнее время все чаще.
- Гарри, дружище… - неуверенно начал Рон, - если тебя что-то беспокоит… я имею в виду, больше чем обычно… поговори с нами, ладно? Не замыкайся…
Поттер кивнул, благодарно улыбнулся Лаванде и принялся жевать мясо, хотя и не чувствовал его вкуса. Суета за столом мешала его мысли и чувства, было невероятно трудно сосредоточиться.
- Вот, Рон, - сказала Джинни, достав, наконец, откуда-то из складок мантии небольшой мешочек и протягивая брату. – Фред просил тебе передать.
Послышался характерный звон золота, когда Рон прятал мешочек в свой карман. Гарри заметил, как друг украдкой поглядел на Гермиону, словно она должна понимать, что это значит. Поттер на секунду удивился, что братья должны были пользоваться посредником, чтобы передать деньги, но не успел сказать свою мысль вслух.
- Давайте поторопимся, - сказала Гермиона. – Я сегодня планировала еще составить вам расписание для подготовки к экзаменам.
И она с удвоенным усердием принялась за еду, толкая Рона в бок, чтобы он тоже не медлил.
- О, Великий Мерлин, неужели Рональд так вскружил тебе голову, что ты все каникулы провела с ним, а не со своими учебниками? – не без нотки язвительности, но, впрочем, дружелюбно спросила Джинни.
- Погоди, - до Гарри медленно, но неизбежно, начала доходить суть происходящего, - а вы разве…
- А ты, друг мой, тоже поторопись и хотя бы сегодня подумай над стратегией игры, - резко перебил его Рон, одарив многозначительным взглядом, тогда как покрасневшая Гермиона на огромной скорости поглощала еду, стараясь ни на кого не смотреть.
Гарри умолк и решил не компрометировать друзей. В конце концов, его это не так уж и касается. Все, что должно его интересовать – это нежное прикосновение Лаванды, которая провела каникулы с родителями, скучая о нем, о Гарри.
До конца ужина он не проронил ни слова, лишь изредка улыбаясь шуткам Джинни и кивая всем, кто с ним здоровался. Съев столько, сколько мог, он подождал, пока закончит Лаванда, помог ей подняться из-за стола и уже повел к выходу, как вдруг их окликнули.
- Лаванда, хм… ты не против, если мы украдем у тебя Гарри на часок? – смущенно спросил Рон, тогда как Гермиона стояла за его спиной, уверенная в необходимости предстоящего разговора.
- Ладно, - с легким разочарованием сказала девушка и на прощание сильнее сжала руку Гарри и торопливо направилась к выходу из Большого Зала.
Поттер был не очень доволен тем, что у него украли приятный вечер, или, по крайней мере, часть его, и решил поторопить друзей.
- Раз уж вы не были на каникулах в «Норе» и миссис Уизли не знает о том, что вас не было в Хогвартсе, то, полагаю, и мне знать не обязательно. Я все понимаю, ребята…
- Гарри! – сердито оборвала его Гермиона. – Это не то, о чем ты подумал! То есть… не совсем то, - она зарделась, но не отвела от лица друга решительного взгляда. – Мы с Роном совершеннолетние, и воспользовались этим… чтобы… в общем, мы кое-что сделали, чтобы помочь вам с Дамблдором, в поисках… - она понизила голос почти до шепота. – Ну, ты понял чего.
Лицо Гарри вытянулось в недоверии и страхе. Сердце забилось быстро-быстро, словно пытаясь покинуть грудную клетку и дать по голове сначала Рону, а потом Гермионе за то, что они посмели ввязаться в такую авантюру.
- Дружище, давай обсудим это в каком-нибудь спокойном месте, - сказал Рон, и Гарри решительно повел их по коридорам замка в поисках пустого класса. Лица друзей выражали уверенность в собственной правоте, и немного – вину. Поттер хотел как можно быстрее понять, в чем же причина их странного поведения… раз уж это не связано с их личными отношениями.
- Излагайте, - потребовал он, усаживаясь на преподавательский стол и наблюдая за тем, как друзья садятся на парты.
Гермиона неуверенно поглядела на Гарри, словно проверяя его эмоциональное состояние и способность воспринимать неприятные новости, а потом на Рона, словно ища поддержки. Тот подмигнул ей и слегка улыбнулся, после чего Поттер почувствовал себя виноватым. Насколько же мрачным и непредсказуемым он должен был стать в последнее время, чтобы даже самые близкие друзья начали бояться его реакции?
