Глава 25 Не случайно и вовсе не странно!
И зачем-то, всему вопреки,
Мы выращиваем «тараканов»,
Чтобы вечно кормить их с руки.
И с упорством неслыханно рьяным,
Нам устроиться нужно, успеть!
Чтоб надежно, подобно баранам
Век за личную ногу висеть.
Дамблдор еще раз перечитал плотно исписанный лист пергамента и, коснувшись его волшебной палочкой, произнес заклинание. Строчки задвигались, поползли, набегая друг на друга. Текст сократился почти вдвое, а письмо приобрело вполне легкомысленный вид бытового дружеского послания с полным набором эпистолярных банальностей. Директор остался доволен содеянным, и, расслабившись, откинулся на спинку высокого стула. Оглядев бескрайний стол, он с удовольствием отметил, что разобрался с бумагами довольно быстро, но едва успев себя мысленно похвалить, Дамблдор перевел взгляд на часы и нахмурился. Стрелки неумолимо приближались к часу «Х» и он ко всему прочему неожиданно осознал, что совершенно не готов к предстоящей встрече. Собственно, опасаться ему было нечего. С какой радости самому Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору, директору Хогвартса, Верховному чародею Визенгамота, и просто FW*, испытывать некоторый эмоциональный дискомфорт и легкое волнение? Мало разве приходилось ему волноваться и по более серьезным поводам? Директор снял очки, положил их на стол и слегка потер виски кончиками пальцев.
С неприятной периодичностью стала проскакивать в его сознании губительная тревожная мысль: «В последние годы все чаще и чаще дела принимают совершенно нежелательный оборот, время летит непозволительно быстро, а окружающие если чем-то и удивляют - то исключительно неприятно». Эта мыслишка становилась опасной спутницей, и Альбус стал замечать, что почти постоянно пребывает в крайне раздраженном состоянии, сдерживать которое становится все труднее. Конечно, оставалась замечательная лазейка - прикрыть его (раздражение) крайней занятостью, объяснить многочисленными и ответственными заботами, которые он - FW несет с честью, достоинством, не зная устали, не допуская ошибок. Для окружающих эта «пурга» вполне себе подходила, но, как, же прикажите тогда быть со своим собственным, чего греха таить, великим интеллектом?
Великий интеллект – дело хорошее, как любой бонус, полученный в дар от щедрой природы. Но, к сожалению, с возрастом приходит понимание, что за любой бонус в итоге приходится расплачиваться. А за Великие Дары – и расплата недетская. Замахнувшись на право, даже и вполне заслуженное, вершить судьбы мира, правильнее было бы не забывать, что исключительность не делает никого исключением из правил. Но это понимание приходит потом, после того как вволю попользовавшись, привыкнув, великие бедолаги начинают сознавать, что дары оборачиваются бременем. Меняются, путаются ценности, уходят из жизни простые и понятные ориентиры, и дары как боггарт под кроватью, пугают не только «хозяина», но и окружающих. Становится трудно избегать соблазна – навалить на себя еще больше «великих» обязанностей и груду неотложных дел мирового масштаба. Навалить так, чтобы не оставалось ни сил, ни времени разбираться с обычной и естественной проблемой - собственной личной жизнью.
Дамблдор привычным жестом водрузил на нос очки, которые бесцельно держал в руке, и призвав, чтобы не тянуться к дальнему краю стола, свисток, позвал с его помощью сову. В гостеприимно распахнувшееся окно с громким «ухом» влетел красивый молодой «сов» Кларенс, который вот уже шестой год на пару вороном Лоуренсом, стал личным почтарём директора Хогвартса. Эта странная пернатая пара попалась сердобольному Хагриду в Запретном лесу. Они были в таком плачевном состоянии, что даже Рубиус не был уверен, что сможет выходить заморышей. Непонятно как сбившиеся вместе два задохлика-птенца, сильно подраненные, голодные и истощенные представляли собой жалкое зрелище. Однако великая любовь Хагрида к зверью и могучее его упрямство подарили заморышам второе рождение. Подросшего «сова» зарегистрировали в качестве почтаря и приняли на довольствие в Хогвартскую совятню, а ворон молча, не пожелавший разлучиться с приятелем, тоже был оформлен в «почтовый штат». В предписаниях министерства была найдена статья о том, что особо важную корреспонденцию нужно отправлять с двумя или несколькими птицами. Директор своею волею принял такое решение, так как причитания Хагрида о том, что пичужки истают с тоски друг по другу, грозили стать долговременной головной болью. Так и повелось, что письма директора Хогвартса доверяли только Кларенсу, а Лоуренс сопровождал его, как эскорт, согласно министерскому предписанию. Имена к птицам пристегнулись сразу же, как стало понятно, что службу они несут, как напарники. Рубиус приписывал эту странную дружбу тем невзгодам, которые пришлось пережить странной парочке, Альбус – просто предпочитал над этим не раздумывать,
- Клэнси! – обратился Альбус к «сову», - отнесешь это мистеру Люпину, и непременно дождешься ответа. Мне очень нужен ответ, - директор повернул голову к окну, где, как и ожидалось, восседал ворон Лоуренс. – Если понадобится, вы можете вести себя настолько настойчиво, насколько это потребует ситуация. – многозначительно глядя на Ларри, четко объяснил директор.
Ворон наклонил черную голову к самому подоконнику, замер, а потом, как ни в чем не бывало, начал чистить о подоконник клюв, будто для этого голову и наклонял.
«Вот противная птица!», - про себя ругнулся Дамблдор, - «Вечно с Ларри все так, через брод - да в омут!» Ворон, зыркнув на Альбуса темно-бурым глазом, невозмутимо устремил взор в бескрайнюю даль, словно мысленно прокладывая маршрут полета.
- Ну, друзья мои! – бодро сказал директор, - В добрый путь! Жду вас с вестями от Римуса.
Кларенс, щелкнув крючковатым клювом, подхватил пергамент и легко взлетев, присел на подоконнике рядом с Лоуренсом. Птицы некоторое время молча, потоптались у раскрытого окна, затем Ларри снова наклонил изящную черную голову и коротко «крукнув»** вылетел. Тут же за ним бесшумно скользнул в слепящую яркость летнего дня Клэнси, стремясь видимо побыстрее оказаться в спасительном полумраке маячащего впереди Запретного леса. «Красавцы!» - невольно восхитился Альбус и сразу же, не дав разыграться эмоциям, перевел взгляд на каминные часы. Директор снова нахмурился и вызвал домовика.
Появившийся на зов эльф был улыбчив, вид имел губошлепистый и легкомысленный. Альбус собрался было потребовать более ответственного, но во время одернул себя и вежливо и максимально подробно объяснил домовику, чем и как бы хотел угостить посетителя. Домовик оказался на понятливым, не прошло и пяти минут, как он все устроил наилучшим образом, аккуратно сервировав чайный столик. Директор сердечно поблагодарил старательное существо и похвалил себя за привычку не поддаваться необдуманным порывам. Он медленно прошелся вдоль стены с многочисленными портретами директоров Хогвартса. Все «бывшие» деликатно дремали, не иначе, как намеренно стараясь не подавать признаков активности, которые могли бы спровоцировать общение с нынешним хозяином кабинета. Даблдору в голову пришла шальная мысль о том, что пока не поздно, стоит поразмыслить о том, какая магия доступна над портретом и какая – самим портретам, последнее – на случай, если…
«Тьфу ты…. Мерлинова задница!» - директор почувствовал, что от «залетной» мысли на лбу выступила испарина, а ладони неприятно зазябли и повлажнели. «Это уже не старость и маразм. Это - паранойя!» - зло осадил себя Альбус и на всякий случай очень многозначительно окинул взглядом портреты директоров Хогвартса.
- В любом случае, стоит об этом действительно поразмыслить. На досуге… - изрек в пространство Альбус и с удовольствием отметил, что добрая половина портретов напряглись, старательно изображая прежнюю расслабленность и отрешенность.
Он придирчиво оглядел свой кабинет и с удовольствием отметил, что к предстоящему визиту он устроил все исключительно удачно: с почтой разобрался, лишнее со стола убрал, некоторые книги, с которыми он работал, по мановению палочки плавно перелетели в раскрытый шкаф, который надежно закрылся на замок. Взгляд директора скользнул по небольшому круглому столику, переполз на каминную полку, заскользил по многочисленным этажеркам и витринам, в которых хранились исключительно нужные и крайне серьезные вещи и инструменты – все было практически идеально.
Каминные часы завозились, зафыркали и, перебирая крокодильими лапами по каминной полке, хрюкнули пять раз. Часы вид имели ужасающий, а «бой» этого часового чудовища вполне соответствовал виду. Но, это был подарок, да и ход у часов был точен. Альбус к ним привык, и течение времени воспринимал спокойно. С последним ударным хрюком камин вспыхнул зеленым пламенем, а директор простер руки к приветственному объятию.
- Рад приветствовать тебя в стенах Хогвартса, дорогая. – торжественно произнес Дамблдор и с удивлением отметил, что, в самом деле рад видеть девочку. – Ты прекрасно выглядишь, Регина! Поверь мне, я уж точно знаю толк в настоящих леди и уверен, что ты выглядишь как самая настоящая английская леди! – улыбнулся он, принимая в свои объятия Регину Ризергам, которая с готовностью шагнула навстречу его протянутым рукам.
- Здравствуйте, профессор Дамблдор! – Рина ткнулась лбом в грудь директора и замерла, а Альбус с удовольствием и нежностью легонько погладил рукой изящно убранную головку мисс Ризергам.
Чтобы не затягивать паузу директор выпустил гостью из своих объятий и, бросив на нее лукавый взгляд, спросил: «Надеюсь, никакой разъяренный кабальеро не выскочит следом за тобой, cara?» Регина улыбнулась, а вот директор нахмурился, так как взгляд его гостьи был совершенно серьезен. «Легкой непринужденной беседы наставника и его подопечной не получится», - отметил про себя Альбус и, вздохнув, жестом пригласил девушку к столу. Рина без лишней суеты живенько устроилась на предложенном стуле. Она аккуратно повесила свою сумочку и, сложив на коленях руки, как прилежная ученица, стала наблюдать, как Альбус разливает чай. Когда все чайные церемонии были выполнены, девушка с благодарностью приняла из рук директора чашку. Некоторое время прошло в молчании, затем она осторожно поставила чайный прибор на столик и устремила на Дамблдора синий немигающий взор.
- Профессор, - тихо сказала Регина, - Вы мудрый и чуткий человек. Вы были учителем и добрым другом бабушки. Она Вам доверяла безгранично и глубоко уважала Вас. Вы проявили к нашей семье и ко мне лично столько участия и терпения, что я не могу позволить себе продолжать эту безличную натянутость, которая образовалась исключительно по моей вине. Поверьте мне, я не трусиха и я умею отвечать за свои ошибки! Я прошу Вас простить меня! За мое поспешное бегство, за мои бестолковые объяснения, трусливое малодушие, выразившееся в посредничестве Эрика, за скупые ежемесячные отчеты об учебе, похожие на газетные сводки новостей… За все, за все!
Рина замолчала, продолжая смотреть прямо на Дамблдора. Казалось, молодая ведьма замерла и даже не дышит. Альбус сидел, молча, прикрыв глаза. Ничем эта девочка не напоминала ему Абигайль. Даже глаза Регины, такие же синие, как у Аби, смотрели на него совершенно по-другому. Ни манеры, ни внешность Рины не вызывали ностальгического трепета в сердце директора. Вот только голос… Он тоже был не совсем таким, как у Абигайль, но это явно был голос женщины дома Ризергамов. Он поверил девчонке безоговорочно. У Альбуса с первых слов Регины, возникло стойкое осознание правдивости и искренности сказанного.
- Ничего, девочка. – также тихо ответил Дамблдор, собравшись с мыслями, - так бывает. Это очень хорошо, что ты нашла в себе силы и мужество самой сломать барьеры. Я знаю, как это бывает нелегко и, к сожалению, не всем удается сделать это вовремя. Мне очень верится, что ты всегда сумеешь в нужный момент сделать первый шаг. Абигайль могла бы тобой гордиться.
*****
Беседа их тянулась уже больше часа. Рина оживленно, но на удивление грамотно для барышни, рассказывала о результатах своей жизни и учебы за пределами Британии. Ее истории развлекли Альбуса, что-то даже вызвало его улыбку. По некоторым вопросам они немного подискутировали, впрочем, дискуссию Рина очень изящно завершила, подняв руки вверх, принимая справедливость точки зрения директора. Однако Дамблдора не отпускало странное ощущение, что девочка очень чутко прислушиваясь к его реакции, ведет беседу в нужном ей направлении. Самым неприятным было то, что он до сих пор понятия не имел – что это за направление. Перехватив его неловкий взгляд на часы, Рина посерьезнела, и глубоко вздохнув, видимо решилась на коду***.
- Профессор, - осторожно начала Рина, - как бы приятна и полезна не была наша беседа… Как не хотелось бы мне оттянуть, а лучше пропустить, неприятный момент - озвучить свои корыстные интересы… Одним словом, я считаю неправильным и дальше продолжать вить кружево файв-о-клочной беседы, и делать вид, что мой визит к Вам - только признательность и почтение. – Девушка умолкла и снова глубоко вздохнула. Не дождавшись ответа на свое сомнительного достоинства откровение, она подняла глаза и прямо взглянула на собеседника. Директор смотрел на нее заинтересованно, не выражая ни одобрения, ни недовольства. Регина чуть сдвинула брови и решила продолжить.
- Я понимаю всю неловкость моего заявления, сэр. Но, мое уважение к Вам столь велико, что продолжать хитрить и выжидать удобного случая и оказии, было бы нечестно. Я могу только просить Вас не считать меня циничной, невежественной и бездушной. Поверьте, я не пытаюсь оправдаться. Я просто очень надеюсь, что Вы сочтете возможным понять меня. Я была бы счастлива не только не демонстрировать, а даже не проявлять расчетливость, прагматичность и много всего прочего. Тем более что многие из этих качеств мне не свойственны. Но, все вокруг складывается таким образом, что по-другому просто не получается. – Рина умолкла и приготовилась терпеливо дождаться реакции Дамблдора.
Он же продолжал смотреть на нее, слегка склонив голову и сцепив руки. Альбус ни секунды не сомневался в том, что девочку привели к нему, если не чрезвычайные обстоятельства, то весьма серьезные причины. И, в сущности, в этом не было ничего неприличного, или недостойного. В самом деле, ну к кому было обратиться за помощью или советом бедняжке, когда именно он был назначен ее почти опекуном и советчиком? Не к братцу же – бездельнику, который все проблемы, в том числе и проблемы сестры, воспринимает через призму своих амбиций и притязаний. Строго говоря, ему не в чем было упрекнуть и Эрика Ризергама. Молодой человек, обратившись к нему на следующий же день после того, как Регина вернулась домой из Хогвартса, сильно удивил директора. Даже обрадовал. Эрик был сдержан, деловит и спокоен. Его просьбы были четкими, взвешенными и продуманными. И еще – было ощущение, что он подготовлен к тому, чтобы искать, в случае неудачи с Альбусом, других помощников и покровителей. Его планы относительно будущего кузины были такими грамотными и серьезными, что Дамблдору ничего не оставалось, как согласиться и принять посильное участие, что он и сделал. Вся эта семейка имела одну характерную и очень неприятную особенность – если они кого-то просили, если прибегали к посторонней помощи, то помогавший ощущал себя удостоенным великой чести. Именно это ощущение ворочалось где-то в душе директора и заставляло ее таять от гордости и умиления, а разум – кипеть от досады. «Ну, не придерешься к нахалке!», - раздраженно думал Дамблдор. Ко всему прочему, он совершенно точно знал, что девочка говорит сущую правду, что она действительно относится к нему с уважением и что она искренна с ним от первого до последнего слова.
- Таааак…, - решился заговорить Дамблдор. – Что ж, дорогая леди… Все это конечно совершенно против правил, которые пыталась Вам привить досточтимая мисс Прайс. Но… Ваша бабушка, Рина, поступила бы точно также. В этом я ни секунды не сомневаюсь!
Рина открыла было рот, но захлопнула его и уставилась на директора в немом недоумении. Дамблдор усмехнулся и позволил себе веселую мысль, что чуток, да переиграл хитрую маленькую ведьму.
- Раз пошло такое чаепитие – выкладывай, что там у тебя в кармашке. – лукаво глядя на Регину, предложил он.
Глаза Регины удивленно распахнулись, и она с нескрываемым восхищением посмотрела на Альбуса, а он не мог отказать себе в удовольствии понежится в этом синем взгляде юных восхищенных глаз.
- Дело, собственно простое, – девушка справилась с волнением, но глаза ее по-прежнему восхищенно поблескивали. – Я хочу продолжить обучение, получить степень профилированного магистра, закончить аспирантуру. На ближайшие два – три года этого вполне достаточно. Если учесть, что по возможности, я и маггловское образование хотела бы довести до какого-нибудь логического этапа.
- Планы воистину достойные потомка Мерлина, - скупо усмехнулся директор. – И с чего же ты собираешься начать? – спросил он, с удивлением отметив, что, не смотря на раздражение, фактически помогает девочке перейти от повествовательной части - к просительной.
- Мне нужна стажировка. Профильный опыт, – благодарно кивнув Альбусу, тут же ответила она. – В Кордобском или Толедском университете потребуется стажировка по профилирующему предмету. Я пока не определилась между социологией и теорией магических методологий, но для обоих направлений практика в Хогвартсе будет идеальным вариантом,– с воодушевлением закончила Рина.
Не смотря на то, что директор внутренне передернулся от продуманности и безупречности плана этой юной карьеристки, он скептически хмыкнул, продолжая демонстрировать внимательную заинтересованность. Рине ничего не оставалось, как продолжить объяснения.
- Видите ли, сэр, - девушка вздохнула и села прямее. Видимо для предстоящих объяснений ей требовался дополнительный настрой. – Для получения степени профилированного магистра мне нужна двухгодичная практика и сдача экзаменов. При условии, что и то и другое пройдет успешно и у меня будет достаточно материала для диссертации, сразу после экзаменов можно будет организовать защиту. Тогда, в случае успешной защиты, я, не теряя дополнительного времени, автоматом получу возможность на дополнительную практику для степени PhD****.
- Но отчего же в школе? Почему практиковаться в столь неконкретных направлениях ты решила не в министерстве, например? – директор не скрывал снисходительной иронии.
- Министерство – еще более неконкретное пространство, чем выбранные мной направления, - серьезно объяснила Рина, не поведясь на провокационную ухмылку Дамблдора. – Кстати, именно там я планировала окончить второй год стажировки.
Альбус сосредоточенным молчанием провоцировал собеседницу к дальнейшим рассуждениям и испытывал некоторую досаду на то, что по-прежнему не может ничего возразить этой самонадеянной, но удивительно трезво мыслящей особе.
- Таким образом, - продолжала Регина, - получается, что в этой ситуации я могу полагаться только на Ваше расположение и добрую волю.
- Ну что же… Вынужден констатировать, что продумано все детально и логично. – Вся ситуация продолжала крайне раздражать директора, но не согласиться, что нахалка выбрала, возможно, единственно приемлемый для ситуации деловой тон, он не мог.
- Правда? – радостно выдохнула Рина, захлопав ресницами и заглядывая в глаза директору. – Спасибо, сэр! – смутилась она, устыдившись, видимо, своей неанглийской реакции. – Я подумала, что школа, где так естественно, я бы сказала – необработанно, представлены все социальные слои магической Британии – идеальное место. А так как школой в Британии можно почесть только Хогвартс….
- Какая изящная лесть, мисс! – язвительно улыбнулся Дамблдор, что вызвало, к его тайному удовольствию, легкий румянец на щеках девушки. – И что же, молодая леди Вы намерены преподавать? – сладким, как мармелад голосом спросил он.
- Историю Магии. – тихо произнесла Рина, слегка смутившись, но тут же вскинула на него недоуменный взгляд, - Почему преподавать? Неееет! Что Вы, профессор? – на лице ее явно читался неподдельный ужас. – Нет, конечно! Ни в коем случае! Не преподавать, избави Мерлин! Я прошу места стажера при кафедре Истории Магии у профессора Бинса.
- Ты хочешь стажироваться у Катберта? – Альбус даже не потрудился скрыть удивления. – Вот нелепый выбор! Объясни!
- Я не сильна в прикладных дисциплинах. – коротко ответила девушка. Видно было, что подобные откровения ей неприятны. – Прикладывать немыслимые усилия, чтобы, изготовить говорящую колдографию, управляемо-обратимую трансфигурацию неодушевленного в одушевленное, зелья с молекулярной самокоррекцией… Угрохать всю жизнь на то, что любой преподаватель Хогвартса может выбрать для себя в качестве ненапряжного хобби? Учиться у метров, чтобы гарантированно остаться ремесленником, подмастерьем? Есть еще путь – теоретизировать и систематизировать чужие мысли. Да я обзавидуюсь и иссохну от своей ничтожности! – горько усмехнувшись, выпалила она. – Я не вижу стыда – быть великим портным, даже уборщиком, да кем угодно! Лишь бы нравилось! Увы, мои мозги не настроены на то, чтобы быть ученым. Вот я пытаюсь искать …
- Ты хочешь быть первой? Великой? Хочешь прославиться? – заинтересованно спросил Альбус.
- Да нет! Не то! – резко ответила Рина, но подумав, добавила, - Сэр, - просто я хочу, чтобы было интересно и правильно! Достойно! Понимаете? – с надеждой устремила она на Альбуса встревоженные синий взгляд.
- Надеюсь, что понимаю… - улыбнулся директор, и девушка засияла признательной улыбкой. – Итак… Значит стажер у профессора Бинса. Ну что ж…. Мы подумаем…, - многозначительно наклонил голову Дамблдор, – Надо будет связаться с министерством. Назначение – это моя прерогатива, как директора школы. А вот введение новой штатной единицы…
- Не надо…, - почти шепотом сказала Рина и опустила голову. Затем, кинув на директора прямой и жесткий взгляд, пояснила. – Я была на приеме у Министра. У меня есть разрешение департамента образования.
Так как Дамблдора был близок к тому, чтобы продемонстрировать явные признаки начинающейся асфиксии, Рина поспешила с объяснениями. – Я не собиралась действовать в обход, сэр! Честное слово! Если бы Вы не сочли возможным допустить моего стажерства в Хогвартсе, я бы отправилась в Дурмстранг или Шармбатон. Это правда! Я действительно была в министерстве, я сделала это сознательно и вероятно, это не самый красивый шаг, но… Я пошла от простого к сложному. Ходатайство министерства магии на стажерство мне пригодится в любом случае, но оно ничего не решает относительно работы в Хогвартсе. – Рина торопилась и нервничала, так как брови директора сошлись к переносице, а глаза стальным блеском сверкали из-под очков, – Сэр, министру хватило тошнотворной сентиментальной беседы о тяготах вдали от дома и горячего желания послужить Родине. Пара чашек слащавого патриотизма за чайным столиком - и милой молодой леди готовы помогать во всех начинаниях. Тем более, что у этой леди – такой внушительный текущий счет в банке и такие грандиозные благотворительные инициативы… И место в попечительском совете…
- При чем здесь совет? – глухо спросил директор.
- Там образовалась вакансия… Я купила место в попечительском совете, сэр. – как школьница на уроке ответила девушка, ежась под его колючим взглядом.
- Тааакккк! – только и смог сказать Дамблдор и медленно поднялся со своего места. Его гостья не выглядела испуганной или пристыженной. На лице у молодой ведьмы было написано крайнее сожаление. Она смотрела на Директора, который возвышался над ней, и глаза ее заполняла какая-то болезненная тягучая синева.
– Вот значит как… Вы крайне предприимчивая особа, мисс. – резко сказал Дамблдор. – Ваши бумаги! – требовательно протянул он руку к притихшей девушке. Она покопалась в сумочке, вытащила тугую трубочку бумаг, и прикоснувшись к ней палочкой, придала ей нормальный размер. Протянув свитки директору, Регина опустила голову и сцепила руки в замок. Он резко взял свитки и небрежно бросил их на стол. Некоторое время Альбус смотрел на склоненную голову своей собеседницы, разглядывал темно-каштановые с бронзовым отливом косы, уложенные венком вокруг головы. Затем вздохнул и, подойдя к столу, сел в рабочее кресло.
- Вот что, Регина…, - серьезно сказал Дамблдор, видимо приняв какое-то решение, - Я, как ты понимаешь, не совсем так представлял себе нашу с тобой встречу. И уж тем более – нашу беседу о твоем будущем. Я не стану сейчас разглагольствовать на тему уместности твоих намерений, инициатив и манер. Я не сомневаюсь, что ты знаешь, что делаешь. Я также уверен, что относительно того, как ты это делаешь, и о реакции окружающих на твои действия, у тебя тоже нет никаких заблуждений. Не скажу, чтобы я был от этого в восторге.
Рина вскинулась и посмотрела на своего instructor under the law****.
- Я обсужу с коллегами твои обстоятельства и сообщу о нашем решении. В любом случае, я постараюсь устроить все так, чтобы у тебя было достаточно времени на обдумывание и, при необходимости, корректировку твоих планов. – сухо закончил Дамблдор.
- Спасибо, сэр. – девушка мгновенно поднялась с места и почтительно склонила голову. – Прошу Вас верить, что это самый благоприятный ответ на который я только могла рассчитывать.
Она искренне и удивительно трогательно улыбнулась Альбусу. И в ее спокойной, чуть грустной улыбке Дамблдор впервые за долгий вечер увидел наконец до боли знакомые черты Абигайль. Рина осторожно ступая, сделала к нему несколько шагов, подняла голову и, заглянув в глаза, тихо сказала: «Я очень рада была повидать Вас. До свидания, профессор». Она снова склонила голову и Альбус, не сумев преодолеть порыва, осторожно коснулся губами теплой, пахнущей шоколадом макушки. Рина подошла к камину, захватила щепотку летучего пороха и, бросив его в огонь, обернулась. Серьезное лицо девушки на мгновение озарилось улыбкой, и она скрылась в пламени.
Альбус резко встал, тоже шагнул к камину и вызвал Минерву.
****
- Что тебя не устраивает, Альбус? – в который раз устало спросила МакГонагалл. – Может, прервемся и выпьем чаю? - не услышав ответа, задала она более нейтральный вопрос. Директор промолчал, и она снова спросила, - Так что же вызывает у тебя такое беспокойство, Альбус?
Директор поднял глаза на сидящую напротив Минерву и его «накрыло» липкое, как паутина ощущение полного déjà vu. Видимо в сознание Минервы всколыхнулось что-то подобное, и она криво усмехнулась. Но очень скоро в глазах профессора трансфигурации, совершенно не склонной к ехидству, вспыхнуло понимание и даже сочувствие. МакГонагалл решительно поднялась и приняла на себя роль хозяйки. Она аккуратно разлила чай, придвинула ближе к Дамблдору вазочку со сладостями и сделала приглашающий жест в его сторону. Сама же добавила в свою чашку сливок и с подчеркнуто спокойным удовольствием принялась за чай. Помолчав немного, ведьма поставила свою чашку и посмотрела на директора.
- На мой взгляд – все складывается очень предсказуемо. Я даже скажу – на редкость удачно! Конечно, проблем с появлением Регины в Хогвартсе прибавится, - спокойно заявила Минерва.
- Мерлиновы … Упс! Слава Мерлину, короче! – раздался вдруг каркающий голос Распределительной шляпы. – А я что всегда говорила! – торжествующе махнув полями, изрекла реликвия.
Оба волшебника резко повернув головы, с раздражением глянули на уважаемый артефакт. Они сочли за благо не отвечать, дабы не вовлечь ненароком в дискуссию склонный иметь независимое мнение головной убор.
- Так вот, - невозмутимо продолжила МакГонагалл, - Я считаю поведение Регины крайне разумным. - Ее методы в достижении своих целей конечно весьма нетрадиционны, но даже в этом я не стала бы ее упрекать. – Минерва старательно избегала смотреть на собеседника, дабы не сбиться. – Девочка предельно ясно обозначила свои планы и предприняла для их достижения грамотные действия. Я, при всем моем сложном отношении к ее семейству и к ней самой, - МакГонагалл наконец гордо подняв голову посмотрела прямо в глаза Дамблдору, - не могу упрекнуть Ризергам в том, что она выросла такой… такой самостоятельной. Абигайль приложила к этому максимум усилий, и мы оба знаем, что она, учитывая все семейные традиции и окружающую обстановку, не могла сделать ничего иного. Абигайль изложила свою последнюю волю относительно Регины вполне определенно – значит, она должна быть выполнена. Я уверена, что в свете тревожных событий последних двух лет, то, что девочка будет на наших глазах – большая удача. И, похоже, она это если не понимает, то чувствует. - Минерва в ожидании посмотрела на Дамблдора и решительно поднялась с кресла. Он продолжал сидеть, глядя прямо перед собой. Когда Альбус поднял глаза на нее, во взгляде его она увидела и признательность, и согласие с ее словами. – Альбус! – торжественно сказала женщина, - если ты всерьез интересуешься моим мнением, я решительно высказываюсь за то, чтобы Регина получила это стажерство.
Дамблдор поднялся и шагнул к столу, зашуршав свитками.
- Как только вернутся Ларри и Клэнси, я тут же отправлю их с нашим решением.
- Значит, ты еще не получил ответа от Римуса? – спросила МакГонагалл.
- Нет. Но я жду его к вечеру, максимум к утру. Он согласится. И надо будет поговорить с Катбертом. – уверенно заявил директор. Альбус уже не выглядел расстроенным и Минерва поторопилась спрятать улыбку – так забавно было видеть перемену его настроения.
- Я сама могу отправить сову, если хочешь. Все-таки это административное решение, да и девочек наверное так будет полезней. – тонко улыбнулась Минерва. – А с профессором Бинсом, думаю, стоит поговорить вам обоим. Я уверена - очаровать его будет правильным, а это девочке будет наверняка сподручней. - Директор удивленно вскинул брови, а Минерва коротко и нарочито возмущенно хмыкнула. – Вы забыли, господин директор, что я все еще женщина, и пока помню, что некоторые вещи дамам удаются лучше.
Поймав шокированный взгляд округлившихся глаз Альбуса, Минерва с удовольствием рассмеялась. Она веселилась так искренно, что грозный великий волшебник тоже не смог сдержаться и с удовольствием улыбнулся, глядя, как она смеется. Уже провожая ее к камину, он легко коснулся ее плеча и тихо сказал: «Спасибо, Мэрви. Твоя поддержка очень многое для меня значит, дорогая».
Оставшись один, Дамблдор еще некоторое время стоял у камина, погруженный в какие-то свои мысли. Затем, мельком кинув взгляд на часы, решительно направился к столу. Он быстро начеркал на пергаменте несколько строк, поставил свою подпись и, промокнув надпись, сложил письмо. Почти одновременно раздались хрюканье часов и клацанье крепких птичьих когтей о подоконник. Лоуренс, как всегда, остался у окна, а Кларенс спикировал на директорский стол, налету уронив свиток, на столешницу. Альбус поспешно развернул ответ Римуса, удовлетворенно кивнул и протянул «сову» новую депешу. Взяв с соседней этажерки коробку с птичьими галетами, директор протянул угощение Клэнси и направился к окну. Он поставил коробку перед вороном и своенравная птица, хитро моргнув глазом, ухватила черным клювом лакомство.
- Спасибо, мальчики. – уважительно произнес Дамблдор, обращаясь к Ларри и гладя, круглую голову севшего рядом Кларенса. – Мне так жаль, что приходится просить вас поработать еще, после такого долгого перелета, но это письмо не менее важно, скорее даже важнее предыдущего. И, к сожалению – тоже срочное. Доставить его нужно в Малфой-мэнор профессору Снейпу. Вы сможете отдохнуть до утра, и отправиться в путь, пока не рассветет.
Кларенс мигнул круглыми желтыми глазами, и, закончив лакомиться, подставил лапу. Директор прикрепил письмо так, чтобы оно не помешало «сову» отдыхать.
Ларри молча вылетел в ночь, за ним бесшумно последовал Клэнси, а директор крикнул вдогонку: «Ответ не нужен».
*****
Отношения с Малфоями настолько «улучшились» за последнее время, что Снейпу каждое лето приходилось отбывать наказание перед началом учебного года в Малфой-мэноре.
Северус сидел, положив ногу на ногу, и пытался время от времени выдавить вежливую улыбку. Скорее всего, это получалось у него не достаточно убедительно. Нарцисса, когда он появлялся в поле ее зрения, делала «страшные глаза», а Люц коварно улыбался, демонстрируя при этом выражения лица святоши и филантропа. Немногочисленные (всего десять-пятнадцать человек) гости разбрелись по роскошной гостиной Малфоев, а Северус, срок заключения которого подходил к концу, нашел уютный уголок рядом с чье-то абсолютно глухой родственницей. Почтенная дама имела талант – она тихо спала с открытыми глазами. И не просто спала, а периодически еще и всхрапывала, так, что проходившие мимо были уверены, что профессор Снейп занят оживленной беседой.
В этом году Северус, как ни странно, почти с удовольствием принял приглашение Мистера и Миссис Люциус Малфой погостить у них в поместье перед началом учебного года. С тех пор, как в Хогвартсе появился ученик, само рождение которого перевернуло жизнь Северуса с ног на голову, привычная работа в школе превратилась в сплошной кошмар с мигренями, нервотрепками, бессоницами, и скрежетом зубовным. Он-то, наивный, думал, что единожды пережив кошмар личной катастрофы, он будет терпеливо нести свой крест и вечно ощущать боль раскаяния. Перспектива для молодого мужчины – безрадостная, но не фатальная. В конце концов – ко всему привыкаешь. Но он никак не предполагал, что крест этот будет так тяжел, а боль так остра. Ко всему прочему, вокруг начали происходить неприятные и тревожные события, которые он с удовольствие мазохиста связывал с появлением мальчишки, и ненавидел себя за этот идиотизм. Самым пугающим и отвратительным была придирчивая разрушительная ненависть к ребенку, за благополучие которого, он, не задумываясь, отдал бы жизнь. Эта ненависть изводила его, так как разрасталась и множилась по поводу и без. Она завязывала в узел душу, путала мысли и, только одному Мерлину было известно, откуда он брал силы, чтобы справляться с этим.
Ко всему прочему у него, как у каждого нормального человека были и свои личные проблемы. Он и так непозволительно долго откладывал решение проблемы с отцом, который, храни его Господь, вдруг, да и пошел на поправку. «Небывалый случай» - твердили ему в клинике, и ему бы гордиться, ведь именно его снейповы зелья, а не маггловская терапия привели к такому результату. «И куда теперь деваться с таким счастьем?» - непечатно ругаясь про себя, думал Северус. Он, не без сомнительных заклинаний слегка скорректировал настрой медперсонала, но вечно так продолжаться не могло.
И еще одна неприятность заставляла Северуса временами вздрагивать и просыпаться по ночам в холодном поту. Он не находил в себе силы и мужества обозначить эту странность. Решиться и, возможно, не только осмыслить самому, но и обсудить… Оооо! Ему было с кем обсудить свои опасения и страхи! Малфои - например! Снейп тряхнул головой и видимо слишком громко опустил сжатый кулак на подлокотник кресла – старушенция проснулась и задала ему идиотский вопрос. Он нашел в себе силы спокойным и даже доброжелательным голосом ответить этой спящей красавице. К счастью, голос ему почти никогда не изменял. Многолетняя практика сказывалась и Северус невесело хмыкнул, подумав, что оратор из него вышел бы недурной. Или, гипнотизер, или мошенник… Дама с готовностью продолжила досматривать свои многосерийные сновидения, а размышления Снейпа снова прервали.
- Крестный! – услышал он как сквозь вату голос Драко. – Крестный сова принесла письмо. Тебе тоже пишут письма из Хогвартса? – с любопытством спросил мальчик.
- Пишут. – коротко ответил Северус, но улыбнулся крестнику. Мальчишка так забавно и старательно изображал из себя настоящего Малфоя, так тужился походить на отца, что даже дома пытался вести себя напыщенно и высокомерно. Снейп был по-своему привязан к ребенку и нет-нет, да и вмешивался со своими репликами и мнениями в процесс формирования юного аристократа. Машинально распечатывая письмо, он оглядел Драко и усмехнулся: «Надулся, как индюшонок, а глаз блестит от любопытства. Ооох! Благородный отпрыск, «гном в одежках великана»».
- Крестный!!!??? – испуганно прошептал мальчик, когда сведенные пальцы Снейпа скомкали письмо. – Что-то случилось? Я могу чем-то помочь? Может маму позвать? – залепетал Драко, стараясь заглянуть в глаза своему профессору.
- Что? – очнулся Северус, и сунул письмо в карман сюртука. – Нет, ничего не надо. Вести? Да, не очень приятные, но ничего неожиданного. – монотонно проговорил он. Взглянув на крестника, Северус выдавил улыбку, - Служба, Драко. Напоминание о необходимости выполнять свои обязательства не всегда приходят во время и не всегда радует. Так-то, мистер Малфой. Пойду собирать вещи и попрощаюсь с твоими родителями. – Он положил руку на плечо мальчика и снова попытался улыбнуться, - до встречи в Хогвартсе, Драко.
*****
- Опять отказали? – мягко спросила Цисси, указывая взглядом на торчащую из кармана Снейпа дамблдорову депешу.
- Да. – жестко ответил Северус, запихнув письмо поглубже и потянувшись за мантией.
- И кого же нашел наш великий директор на этот раз? – голос Люциуса звучал привычно растяжно, но ни насмешки ни издевки в нем не было.
- Этого гриффиндорского об..., - Снейп словно поперхнулся, и, откашлявшись, закончил, - …оболтуса.
- Которого? – уже веселее спросил Люц., - помнится мне, это можно было сказать о девяносто девяти процентах выпускников этого странного прайда.
- Люпина. – выплюнул Северус, скривившись.
- Римус Люпин? – удивилась Нарцисса. Она на секунду задумалась, а потом улыбнулась. – Сев, мне жаль, что ты расстроен, но и назначение на должность Люпина меня не радует. Я начинаю верить, что должность проклята. А проклятий я бы никому не пожелала. Тебе – само собой, но и Римусу тоже. Мне помнится, он был славным, разве нет?
- Славным, - кисло улыбнулся Снейп, готовый радоваться чему угодно, лишь бы увести разговор от опасной темы.
- Может мне стоит подключить попечительский совет? – спросил Люциус.
- Не стоит, Люц. – вполне уже твердо и быстро ответил Северус. – Я не так лоялен к Гриффиндору, как твоя сердобольная супруга. Хоть Люпин и не такой имбицил, как многие другие. Пусть его… пробует. Уступаю…, - и Северус, оскалившись в нехорошей улыбке, распрощался с хозяевами и направился из дому к границе аппрационного барьера.
*******
- Ванну. Белье. К утру – чемодан. – бросил Северус на ходу, радуясь, что все ругательства в адрес директора успел обдумать за мгновения аппарации. После роскошного малфоевского дома гостиная в Тупике прядильщиков выглядела особенно убого, но и в ней стараниями домовитого Свинни чувствовался какой-то уют и порядок. Северус и не желал большего, в принципе. Он всегда возвращался в это убогое жилище без неприязни, даже скорее с ощущением относительного покоя и защищенности. Тепло очага, уютный свет, знакомые запахи и звуки – все это сразу окутало в очередной раз несостоявшегося профессора мягкими лапками успокаивая и отводя неприятности. Не успев закончить выплевывать распоряжения, Снейп застыл посреди своей комнатки с открытым ртом. Свинни, мечтательно развалившийся на диване у камина, с чаем и коробочкой печенья, да еще и в наушниках от недавно приобретенного Северусом проигрывателя, лишил его дара речи и способности соображать на добрых три минуты. Когда могучий ум зельевара постиг, наконец, наблюдаемую картину, а нос учуял имбирный чай с имбирным же печеньем, Снейп набрал побольше воздуха в легкие и гаркнул, намереваясь переорать музыку, которой наслаждался ушастый меломан: «Свиниии!»
Домовик вскочил с выражением панического ужаса, словно позвал его голос из преисподней. Он заморгал глазами, выронил из разинутого рта кусок печения и чашку из ручек. Северус сорвал с себя мантию и швырнул ее в эльфа. Тот от неожиданности захлопнул рот, клацнув зубками, затем, сообразив, что держит ОДЕЖДУ, снова разинул рот и взвыл не хуже гриффиндорского оборотня.
- Хозяин дал Свинни одежду! Хозяин Северус выгоняет Свинни! Свинни пойдет и убьется, чтобы не жить такой неблагодарной скотине, как Свинни! Аоооуууоооаааа! – завыл несчастный. Северус недоумевающее глазел на своего домовика, пока не сообразил, что произошло. Он стремительно подскочил к эльфу и, не обращая внимания на то, что несчастное создание сжалось в комок и трясется с головы до ног рывком сдернул наушники с ушастой головы.
- Идиот! – прошипел Северус, исключительно для того, чтобы не расхохотаться. – Повесь. Мантию. На место. – четко выговаривая каждое слово, велел он. – Шевелись!
Повторять ему не потребовалось. Свинни не веря своему счастью, рванул, как мышь от филина в прихожую и минуту спустя робко высунул нос из-за двери.
- Ты оглох? – ледяным тоном спросил Северус. – Ванну, белье и чемодан к утру. Я уезжаю в Хогвартс. Один! – резко повернувшись к несчастному созданию, рявкнул он. – А ты – отправишься к Августе. И расскажешь ей все. Пусть бабушка сама решает, что с тобой делать.
Весь вечер Свинни ходил тише воды, ниже травы. И только когда думал, что хозяин Северус его не видит и не слышит – тихонько бормотал что-то себе под нос и робко улыбался.
Уже проваливаясь в сон, Снейп невесело хмыкнул: «Еще немного – и я стану домовым эльфом у этого негодяя».
******
Разговор с директором не сулил ничего хорошего. Слизеринский декан молча кивал всем глубокомысленным изречением Дамблдора. За время их пространной беседы он поинтересовался только двумя вещами: все ли преподаватели Хогвартса в курсе того, что новый преподаватель – оборотень; какие дополнительные обязанности намерен возложить директор на него (Северуса) в связи с побегом Блэка и его намерениями относительно Поттера. Альбус Дамблдор в очередной раз, расчувствовавшись его верностью своему слову предложил Снейпу чаю, пораспрошал о снейпове житие-бытие и отпустил с миром восвояси.
*****
Как всегда в Большом зале сияли тысячи свечей. Северус в очередной раз удивился, что невзгоды и беды не способны разрушить эту волну восторга, которая разливалась в его душе всякий раз, когда он присутствовал при церемонии начала учебного года. Правда, с каждым годом эта волна счастья сопричастности к Магии, отступала все быстрее, и миг детского восторга становился все короче. Она оставляла после себя, как и положено волне отлива, голый, загаженный всякой полумертвой дрянью и мусором, берег. А мрачный, зловещий декан Слизерина, в очередной раз – профессор зельеварения, со злостью шлепнул несколько раз сведенными от ярости ладонями, аплодируя новому профессору ЗОТС.
*FW – fairy wizard (благоприобретенная, точнее, вычитанная где-то фраза) – волшебный волшебник – звучит, как масло масляное, но аббревиатура мне понравилась)
** «крукнув» - многотомная Энциклопедия «Жизнь животных» утверждает, что именно такие звуки (крук) издает ворон обыкновенный.
***Кода – муз. (зд) – финал, развязка, заключительная часть. (Позволила себе не разобъяснять смысл музыкального термина)
**** PhD – степень Доктор Философии.
**** instructor under the law – Наставник по закону (т.е по завещанию (under the Will))
