Глава 25
Сначала слово берёт Люциус Малфой.
- Позвольте мне рассказывать первым. Возможно, я не лучший из рассказчиков, но именно с меня и началась данная история. Как вам всем должно быть известно, после первого падения Тёмного Лорда я благополучно избавился от всех обвинений, был оправдан и вернулся к мирной жизни. К тому времени у меня родился наследник, и я поклялся обеспечить ему достойное будущее, лишенное неприятностей, связанных с войной. Его ожидало блестящее образование, почётная должность в Министерстве Магии и – со временем – огромное наследство.
В то же время я как никто понимал, что рано или поздно Тёмный Лорд найдёт способ вернуться и испортить жизнь не только своим бывшим сторонникам, но и их родным. В этом плане будущее моего сына нельзя было считать светлым: скорее всего, Лорд заставил бы его принять Тёмную метку. А это далеко не то, что разумный родитель желает своим детям, будьте уверенны.
Поэтому, когда ко мне обратился Альбус Дамблдор, – я заранее готов был согласиться на любую авантюру. Да, вы можете не верить мне, но так и есть.
И вот что предложил мне директор: я должен воскресить Волдеморта.
Конечно, я был более чем удивлён, но когда выяснил, для чего это затевается – решил, что рискнуть стоит. Но было изрядное количество моментов, вызывающих сомнения и даже опасения. Главное – мне было не провернуть подобное дело в одиночку. Мне было прекрасно известно, что все ярые сторонники Волдеморта находятся в Азкабане. И, по правде говоря, меньше всего мне хотелось выпускать их на свободу, хоть директор и уверял, что рано или поздно сделать это всё равно придётся.
Но потом Дамблдор преподнёс мне настоящий сюрприз: Питера Петтигрю, живого, невредимого и с фанатичным блеском в глазах. Радости моей не было предела. Тот объявился в моём доме поутру и навязался помогать – кто бы ему отказал!
Вообще, заниматься чьим-либо воскрешением – занятие непростое и неблагодарное, даже если объект воскрешения и бродит по миру в виде призрака… Было известно, что Волдеморт вошел в сговор с преподавателем Защиты от Тёмных Искусств, Квиринусом Квирреллом.
Да, профессор Дамблдор хорошо поработал – он уже знал всё, что могло бы помочь нам выиграть войну. Впрочем, если бы он этого не знал – глупо было бы затевать воскрешение…
Я вот постоянно говорю о воскрешении –на самом деле это грубейшая ошибка. Понятие «воскрешения» - достояние религии, для магии оно, увы, является невозможным. Всё, что мы сделали – это вернули Тёмному Лорду потерянное тело.
Как известно, это можно совершить только благодаря зелью под названием «Кость плоть и кровь». У него четыре основных компонента – одно из них, тело Волдеморта, у нас было. Три оставшихся указаны в самом названии, и тут нам пришлось попотеть. Кость отца Лорда раздобыть было не так уж сложно. Что касается плоти слуги – заниматься ампутацией конечностей ни мне, ни Питеру не хотелось.
Нет, Питер уже даже готов был согласиться – от безнадёжности, но тут Дамблдор придумал элегантное решение – Квиррелл! Всё равно мы планировали убить его как можно скорее, так что неважно было, все ли конечности у него останутся к тому времени или нет. Он с фанатичной радостью отрезал себе руку – ну и поделом!
Что касается крови врага – вот где мы намучились. Приносить в жертву Гарри Поттера было рановато – тем более мы не были уверены, что Лорд тут же запустит в него Аваду Кедавру.
К тому же Дамблдор – признаю, вопреки моим уговорам, - вообще не очень-то хотел жертвовать мальчишкой. Он всё надеялся найти способ, каким можно извлечь из Поттера часть Волдемортовой души, не убивая самого Поттера.
Поскольку судьба мальчика была мне безразлична, я считал, что мы попросту тратим время. Но мы тратили его не просто так – как потом выяснилось. Я-то не принял в расчёт, что к нам присоединится Блэк. Да и всё остальное – Лорда ещё как-нибудь нужно было убить, мне думалось, что он и так умрёт, только лишь попробует убить Поттера.
В общем, мои домыслы не относятся к делу. Всё вышло так, как вышло – и очень хорошо, должен заметить. Ведь мы все живы, а цель достигнута. Я сначала и надеяться на это не смел, когда до меня уже окончательно дошло, во что я ввязался!..
Так что Поттеру повезло избежать участия в принудительном донорстве. Но кто тогда? Было бы неплохо сцедить пол-литра из вен Альбуса Дамблдора – вот кто был непримиримым врагом Волдеморта! Да и сам Дамблдор оказался не против – но как-то неестественно бы это выглядело, вы не находите?
Тогда вот что мы сделали: обратились за помощью к членам бывшего Ордена Феникса. Небезызвестного вам Ремуса Люпина напоили Оборотным Зельем с волосами Гарри Поттера. Сначала мы думали подменить его кровь кровью Поттера, но потом отказались от этой идеи – Люпин ненавидел Тёмного Лорда до такой степени, что о лучшем враге можно было только мечтать! Ещё бы!..
Зато сам Волдеморт был уверен, что перед ним Гарри и оказался очень рад данному обстоятельству. Однако смерть Ремуса в наши планы не входила, поэтому Дамблдору пришлось снова собрать Орден Феникса и устраивать налёт на кладбище сразу, как только мы с Петтигрю и Квирреллом справились со своей работой. К счастью, в тот день единственной жертвой – преднамеренной! – стал профессор Квиррелл, погибший от проклятия сэра Кингсли Шеклболта. Ну и Люпин, лишившийся доброй порции крови. Но он был жив и быстро восстановил силы, насколько мне известно, так что первый этап операции прошёл успешно.
После этого произошла эпохальная встреча Пожирателей смерти, в которой все мы имели удовольствие поучаствовать – наибольшее удовольствие, конечно, получил профессор Снейп. Но и остальным было весело.
Кто сдал Северуса, я не знаю, но у меня, к счастью, хватило совести предупредить Дамблдора, так что моему другу посчастливилось остаться в живых. На его плечи, чтобы не скучал, тут же взвалили ответственность за Гарри Поттера, нашего основного козыря. Но этого я, конечно, тогда ещё не знал. Все мы были уверены, что Поттер у Дурслей, поэтому, когда мы отправились за ним в Литл-Уингинг и обнаружили его отсутствие – были по-настоящему удивлены. Кроме, разве что, Блэка – как я теперь уже понимаю.
Я-то надеялся, что сейчас мы покончим со всей этой кутерьмой, убьём Лорда и отправимся по домам, ужинать… Но не получилось. Тогда я впервые понял, что Дамблдор не станет играть с нами в открытую. И каждый из нас должен знать только свои ходы.
Поэтому следует избежать попутного ущерба любой ценой – если я, например, убью Блэка – ведь может выясниться, что он тоже наш сторонник, не так ли? А, может быть, и нет – и стоит случайно сболтнуть лишнее в его присутствии, как я не успею глазом моргнуть - окажусь в подвалах Волдеморта…В общем, рискованная у нас была работа, нечего сказать. Но цель оправдывала средства.
Цель всегда оправдывает средства – даже если не для истории, то для игрока, во всяком случае. Поэтому я не вздумал расстроиться, или, Мерлин упаси, обидеться на Дамблдора, но продолжал следовать своей роли, какая бы она ни была. Потому что понимал – в критический момент я точно буду знать, как действовать: с помощью директора или без неё.
Что действительно плохо: пытаясь выбелить себя в глазах Волдеморта, мы трое старались очернить друг друга. Ведь очевидно, что среди нас обязан быть шпион. Мы с Питером пытались свалить Блэка, - кстати, если я о Питере знал, то он обо мне, наверное, нет, - тот, в свою очередь, крайне успешно играл против меня, и всё едва не закончилось печально.
К счастью, Тёмный Лорд не верил нам троим одинаково сильно, как не верил, впрочем, вообще никому – и правильно. Так что сейчас, постфактум, я могу смело заявить, что это было даже интересно. Но тогда мне было скорее страшно. Здоровая доля азарта всегда смешивается с нездоровой порцией адреналина. Это правильный коктейль – если удаётся пережить его употребление. Но нам удалось – поэтому-то я теперь такой смелый.
Ладно, это всё очень интересные наблюдения, но не буду отнимать ваше драгоценное время, уже и так далеко за полночь. Даже не знаю, что ещё добавить к моему рассказу – пожалуй, это и всё.
Люциус Малфой замолкает и делает хороший глоток вина из бокала, который на протяжении своей долгой речи вертел в руках.
Потом он внимательно смотрит на Питера – достаточно выразительно, чтобы все поняли, чего Люциус добивается.
- Хорошо, и правда мой черёд, - нехотя соглашается Петтигрю.
Профессор Снейп с удивлением замечает, что с каждым новым разом, когда он видит Питера, тот всё меньше и меньше похож на крысу. Даже больше того – волшебник постепенно хорошеет, какая-то странная, болезненная облезлость сменяется нормальной человеческой ухоженностью.
Впрочем, сощуренные злобные глазки по-крысиному бегают, и улыбка у него неприятная.
Снейп понимает, что этот-то подался в герои не добровольно. Малфой, скорее всего, не врал – ему и правда легче потратить месяц на войну, окончательно выбелить свою репутацию, избавиться от висящей над ним угрозы и зажить наконец спокойно. А вот Питер, наверное, был по-настоящему предан Волдеморту, если даже руку себе хотел отрезать. Он, может, всё это время болел за Тёмного Лорда, кто знает…
Тем временем Петтигрю собирается с мыслями, набирается решительности и начинает:
- Дамблдор нашел меня даже в облике крысы – а я ведь не подозревал, что он знал о моих успехах в анимагии! Теперь уже понятно, что меня заложил Сириус, но я до последнего был убеждён, что Блэк среди нас – единственный честный слуга Тёмного Лорда.
То есть я пытался вернуть его дружбу и искренне надеялся, что уж он-то сумеет сделать так, чтобы Волдеморт победил. Но при этом так и не решился рассказать ему о заговоре Дамблдора. Блэк и без того ненавидел меня и, я не сомневался, тут же притащит к Волдеморту. А что тот со мной сделает за это – дураку ясно.
Кстати, когда по приказу Тёмного Лорда я следил за Блэком – ни разу не усомнился в его лояльности. Между прочим, именно я вчера сообщил Дамблдору, что охота на Гарри вышла на финишную прямую, потому что все остальные только и делали, что следили друг за дружкой. Кто прав, кто виноват – неизвестно, но должен же кто-то был это сделать?
Я понятия не имел, зачем нужен Гарри, но и убийство его было мне безразлично – он сын моих друзей, крёстник Блэка, почти что родственник. Я даже скорее был против этого убийства, поэтому сначала искренне обрадовался, когда мы узнали, что он покинул дом Дурслей, и потом – когда он выжил после проклятия Лорда.
Но сама идея охоты захватила меня целиком и полностью – не секрет, что я искренне разделял идеи Тёмного Лорда, был ему верным слугой и надеялся на его возвращение.
Происходило это не потому, что я такой уж законченный злодей, - Блэк знает: просто я искал могущественного покровителя и думал, что нашел. Когда он погиб в 81-м, я остался один, и мне было тоскливо, как никогда.
Но сейчас я готов видеть такого покровителя в профессоре Дамблдоре, и это кажется мне равноценной заменой. Вы уж простите меня, директор, такой я уродился…
Ладно, хватит отвлекаться. В общем-то, началось всё с того, что Дамблдор нашел меня в один далеко не прекрасный день, заставил принять человеческий облик и заявил, что всё обо мне знает. Спорить с таким заявлением под прицелом волшебной палочки я не решился. Только спросил, если он всё знает, почему Блэк до сих пор сидит в Азкабане?
На что был ответ: Сириус, оказывается, был одним из тайных сторонников Волдеморта! «Ох, а я с ним дрался, нехорошо вышло», - подумал я. Тем временем Дамблдор продолжал и сообщил мне, что и сам я сегодня же вечером окажусь в Азкабане, если не соглашусь исполнить его маленькое поручение.
Я вообще изначально был согласен на что угодно, но тут выяснилось, что требуется от меня ни много, ни мало: вернуть Тёмного Лорда. И подельник у меня уже есть – мол, такая вот навязчивая идея овладела мистером Малфоем, и было бы неплохо, если бы я ему помог. Ну и присмотрел за ним хорошенько, заодно.
Зачем это понадобилось Альбусу Дамблдору, я понятия не имел, но спрашивать не стал. По-моему, для директора проще было бы заавадить Люциуса и забыть про его странную идею, но раз уж мне самому она пришлась по душе, я тут же включился в работу.
Я так и не догадался, что Малфой работал на Дамблдора и воскрешал Тёмного Лорда по его приказу – ну и поделом моей глупости! Наверное, ввиду моей сомнительной лояльности я знал о нашем деле меньше всех.
Кстати, раз уж возник такой вопрос – это я сдал Сопливуса. Очень уж хотелось сделать ему гадость. А поучаствовать в пытках предателя было моей заветной мечтой. Раз уж я окончательно увяз в образе злодея, я намеревался использовать его по-полной. Это не худшая роль из тех, что мне доставались. Быть крысой, конечно, здорово, но утомительно – семейство Уизли, в котором я жил – тот ещё ад домашнего типа!
К сожалению, Снейпа предупредили и мой план провалился. Что тут скажешь… Во второй раз, когда он оказался в наших руках, да ещё с какой-то странной девчонкой, ухлопавшей Рабастана Лестранжа, я радовался, как ребёнок. Но мне помешал Сириус – не знаю, что на него нашло, но он решил играть в доброго дядю. Видимо, тоже принял концепцию Люциуса о попутном ущербе, который следует минимализировать.
Ты понял, Сопливус? Если мы встретимся однажды на тёмной улице – я всё же попытаюсь доделать начатое. Ты, наверное, ещё помнишь, какие обширные у меня планы? И ты боялся, что ни говори, хоть и держался молодцом…
Впрочем, я теперь и вовсе не Пожиратель, а Тёмный Лорд окончательно умер, так что хвататься за полы его мантии больше не получится, а значит, мне придётся жить согласно требованиям Дамблдора, а они прямо противоположны Волдемортовским…
Так что буду возвращаться в образ во всех смыслах положительного и героического гриффиндорца – хвала Мерлину, начало процессу положено. Да ещё и какое! Думаю, завтра утром мы все проснёмся героями! Нам, наверное, по этому поводу следует как можно быстрее смотаться из Англии?
Дадите мне адрес той девчонки из России?
На этом месте профессор Снейп не выдерживает и вскакивает на ноги. Его лицо перекошено от бешенства.
- Заткнись! – рычит он на Петтигрю.
Но тот только довольно скалится и шлёт Северусу издевательский воздушный поцелуй.
Снейп тянется за палочкой, но на его плечо ложится тёплая ладонь Дамблдора. Это успокаивает его моментально, и он садится обратно, делает несколько глубоких вдохов, несколько неспешных выдохов…
Впрочем, глаза его ничего хорошего Питеру не обещают – и тот твёрдо решает последовать своему же совету и всё же покинуть Англию. Конечно, в Россию он не собирается, его мысли об Америке. Он уже видит себя в Нью-Йорке, и очень по этому поводу счастлив…
Слово берёт Сириус Блэк:
- Мои приключения начались ещё раньше ваших, господа. Так уж вышло, что ни тайным сторонником Волдеморта, ни убийцей маглов и Питера, ни предателем друзей я не был. И, не поверите, Дамблдор знал об этом лучше всех. Даже лучше меня самого, наверное.
Что же делал я в Азкабане на протяжении десяти лет? О, это занимательный вопрос! Дело в том, что сразу после исчезновения Волдеморта, не успел я оплакать Джеймса и Лили, погнаться за Петтигрю и натворить других дел, меня встретил Альбус. Точнее, не просто встретил – поймал. Обвинил в предательстве, но, слава Мерлину, дал возможность сказать пару слов в своё оправдание.
И он мне поверил, что оказалось величайшим чудом и, без сомнения, спасло мою жизнь. Так что я продолжил погоню за Питером, окончившуюся происшествием на магловской улице и инсценировкой гибели предателя.
Меня тут же схватили авроры и бросили в Азкабан – а там меня уже поджидал Альбус. Он сказал, что без проблем вытащит меня, но… Вот это но: Гарри. Директор знал, что я готов ради этого мальчика пойти на что угодно, и на десять лет заточения в Азкабане тоже. Мы долго думали и решили, что желание отомстить Питеру и способность к анимагии, в которой я признался Альбусу, позволят мне сохранить рассудок во время тюремного заключения. Так я и остался в камере.
Ради чего? О, как это ни удивительно, у меня были те же цели, что и у Люциуса: я желал нормального будущего для Гарри.
Альбус знал, что Волдеморт вернётся и захочет убить мальчика. К тому же директор сразу заподозрил, что ребёнок умудрился стать седьмым крестажем. Это было неприятно, почти смертельно, но шанс оставался. План убийства Волдеморта зародился ещё тогда, в камере Азкабана. Мы подозревали, что явись я к Волдеморту с улицы – он тут же убьёт меня без разговоров. Но почтенного безвинного узника как минимум выслушает.
К сожалению, мы не сомневались, что стать Пожирателем смерти для меня – обязательный шаг на пути к спасению Гарри, мира и прочее. И сейчас я убеждён, что мы были правы. Не окажись меня среди сторонников Волдеморта – всё могло пойти совсем не так.
Но факт остаётся фактом: я послушался Альбуса, не стал покидать Азкабан, пока не стало известно, что план начал претворяться в жизнь и Лорд воскрешен. Тогда я превратился в собаку – настолько худую, что она с лёгкостью пролезла сквозь прутья решетки, вплавь добрался до суши и был таков.
После этого я нагло заявился к Волдеморту, рассказал ему свою историю – часть правды, часть вымысла… Альбус отлично поработал над моей памятью, и Лорд не заподозрил обмана, а глубоко в мой разум он влезать не стал. Тем более я имел неудовольствие не раз доказать ему свою преданность, в особенности организовав успешный побег его сторонников из Азкабана. Кстати, я необычайно доволен тем обстоятельством, что они уже вернулись обратно!
Между прочим, я не знал, что кроме меня действуют и другие шпионы. Но зато мне было известно, что Гарри придётся испытать на себе Аваду Волдеморта, что меня отнюдь не радовало. К тому же я втайне надеялся сохранить жизнь Северусу – от нашей былой вражды к тому времени не осталось и следа, во всяком случае, для меня.
Это было нелегко – я знал о портлюче, который находился у него на пальце, и должен был, согласно плану, отобрать его и убедить Лорда воспользоваться ним. Но сам Снейп при этом оставался в наших руках, и неизвестно ещё, что Волдеморт приказал бы с ним сделать. К счастью, всё обошлось – план оказался хорош, никаких осложнений не возникло, и все мы живы, здоровы и счастливы. Кто бы мог подумать!
Я действительно рад, что всё позади. Теперь ничто не помешает мне быть с Гарри, чего я и добивался последние десять лет. Ну и магический мир спасли – тоже неплохое достижение.
Спасибо тебе, Снейп, что берёг Гарри! Надеюсь, ты не был с ним букой и вы подружились!
«Быть с Гарри? – думает Северус. – Это что же такое?.. Какого чёрта?! А я, выходит, что?!.. »
- А теперь давайте выслушаем последнюю, самую интересную историю. Снейп?
Блэк замолкает. Все смотрят на Снейпа, а у того комок в горле. Он вдруг понимает, что вновь оказался на краю.
Но потом маска полнейшего самоконтроля начинает играть свою роль – пока хозяин пребывает в отдаленных глубинах разрушительных эмоций. Не проходит и половины минуты, как он берёт себя в руки, обещает подумать о грустном чуть позже, и начинает рассказ...
