Силуэт смертиМаски сброшены,
О главном спрошено,
Осталось лишь ломиться напролом.
Ранним снегом следы запорошены,
Кто медлил - получили поделом.
Скади. «Арведуи».
Изабелла свернулась клубочком на жесткой подстилке, брошенной на каменный пол, и старательно пыталась убедить себя в том, что все происходящее – просто дурной сон. Пожиратели, Темный Лорд, сырая и холодная камера подземелья. Девочка отчаянно всхлипнула. Ее ведь наверняка уже ищут.
Иссет была в ярости. Могильный холод подвала и сырые потеки на стенах дразнили недосягаемыми источниками энергии. Лиарол врятли оценил бы всю прелесть ситуации, но Змея, порождение холода и тьмы, чувствовала во всем происходящем мрачную насмешку судьбы. Титанида никак не могла получить контроль над телом, и вынуждена была довольствоваться ролью наблюдателя, не способного активно вмешаться в происходящее. Кто же знал, что страх Изабеллы намертво заклинит сцепленные сознания в одном состоянии. Теперь бессмертной оставалось только медленно и очень осторожно расплетать тугой клубок ужаса и боли, надеясь, что успеет перехватить контроль до момента встречи с Лордом.
Что особенно неприятно, помощи ждать не приходилось. И Лиарол и Дарина могли с точностью до пары сантиметров определить местонахождение Иссет, только прикоснувшись к рисунку Линий, но Изабелла была всего лишь одной из миллионов смертных планеты. А Змея, вдобавок, в свое время сделала все возможное, чтобы найти ее было практически невозможно.
Оставалось надеяться разве что на неосмотрительность Пожирателей, которые явно собирались шантажировать Найету. Для этого надо было как минимум каким-то образом предать ей угрозы и список требований. А уж Соколица сумеет вырвать всю возможную и невозможную информацию даже из обрывка пергамента. Если только к процессу не приложит руку Тайнирен. Строго говоря, это не являлось бы прямым нарушением обещания нейтральности. Он не покушался на жизнь самой Иссет или ее игру. Только на игру Даринарес.
Лиарол с точкой оглядывал чердак в доме Найеты. Голые стены, скрипучие половицы, широкая жесткая скамья, несколько лабораторных стеклянных шкафчиков, забитых разнокалиберными флакончиками, баночками и пробирками. Комната для медитаций, святая святых, защищаемая, пожалуй, даже лучше, чем спальня. Спящий всегда чувствует дрожание защитных куполов, ушедший же в бесконечное путешествие по хитросплетению Линий, особенно под влиянием настоев, становился беспомощным. Феникс был воспитан слишком воином, для того, чтобы находить хоть какое-то удовольствие в подобных развлечениях. Кроме того, рядом всегда была Иссет. Он постарался как можно удобнее устроиться на полу, мимолетно вспомнив осенний сеанс. В Хогвартских подземельях было гораздо холоднее и неуютней, но неугомонная Змея была рядом, в безопасности, а не сидела где-то в поместье одного из Пожирателей, беспомощная и беззащитная. Мужчина крепко стиснул в кулаке опаловые четки.
Найета деловито встряхнула колбу с зеленовато-желтым раствором и помедлила несколько секунд, прежде чем вылить ее содержимое в чашку с чистой водой.
- Это глупо. – Лиарол сжал свою флягу, заворожено глядя на чашку в руках Соколицы. За цвет, напоминающий нежный оттенок молодой травы, снадобье получило нежное название «Улыбка Элизиума». Нескольких капель жидкости, романтически пахнущей мятой и лимонной цедрой, хватало, чтобы мгновенно и безболезненно отправить человека в лучший мир. Для того, чтобы погрузить титана в коматозный сон, необходимый для спокойного слияния с Линиями, требовалось гораздо большая доза. Это сокращало необходимую подготовку с нескольких суток до нескольких минут, но бессмертные предпочитали не пользоваться катализаторами такой силы без лишней надобности. Сам Феникс уже и не помнил, когда в последний раз использовал что-либо из подобного арсенала.
- Можешь предложить что-то лучше? – женщина глубоко вздохнула, будто собираясь нырнуть в ледяную воду, и одним глотком выпила приготовленное зелье. – У меня нет суток на положенную подготовку. И у Иссет нет этих суток.
- Когда ты очнешься, сил у тебя хватит только на щиты. Да и то, если противник будет в предсмертных судорогах.
- Значит, вытаскивать ее из логова Пожирателей тебе придется в одиночку. Или ты боишься не справиться?
Она осторожно легла на скамью, скрестила руки на груди и закрыла глаза. Фениксу оставалось лишь наблюдать, как заостряются черты лица Соколицы, кожа приобретает мертвенно-желтый оттенок, равномерное дыхание мало помалу замедляется, становясь почти незаметным. Выражение лица приобрело одухотворенно-беззащитное выражение, так не свойственное титаниде в обычной жизни, роскошные волосы темной волной растеклись по скамье. Прекрасная юная дева, зачарованная злобной колдуньей, и ожидающая своего спасителя. Мужчина мрачно усмехнулся, до полного совпадения с героиней сказки о Белоснежке не хватало, пожалуй, только хрустального гроба. И в других условиях он, пожалуй, с удовольствием дополнил бы картину недостающим элементом.
И что ему стоило, выслушав план этих двух сумасшедших прикрепить к одежде Исс простенький маячок? Сейчас бы не пришлось мучительно гадать, что же случилось, и где пропала неугомонная Змея. О том, что она еще жива напоминало только бьющееся на границе сознания чувство тревоги.
Лиарол несколько раз глубоко вздохнул, несколькими касаниями перенастраивая купола, так, чтобы внезапную тревогу почувствовал он один, и закрыл глаза, погружаясь в дрему без снов.
Я хотела бы верить, что смерти нет,
Но ее силуэт застыл у двери.
Скади.
- Ты верно служишь мне, МакНейр. – мертвенно-холодный и торжественный голос Темного Лорда разнесся по залу.
- Благодарю вас, господин. – министерский колдун опустился на одно колено, почтительно касаясь губами подола мантии своего повелителя. Сейчас он действительно ощущал триумф. Наглая грязнокровка, посмевшая презрительно отказаться от высочайшей чести будет повержена и втоптана в грязь.
Воландеморт внимательно рассматривал скорчившегося на полу ребенка. Девчонка была воплощением первобытного ужаса перед лицом неминуемой смерти. Об этом вопила ее поза, ее мысли, каждый ее жест. Темный Лорд смаковал этот страх, как смакуют дорогое вино. До тех пор, пока не встретился глазами с ее взглядом. В котором как раз страха не было ни на йоту. Странное любопытство, азарт и почти оскорбительная уверенность в себе, такая, какая обычно рождается из холодного расчета. Обладательнице этих глаз никак не могло быть одиннадцать. Вот одиннадцатью одиннадцать – могло.
Это было неправильно, это было странно. А Темный Лорд никогда бы не стал Лордом, и уж тем более не дожил бы до своих лет, если бы не стремился разбираться в странностях чужого поведения.
Стремительным вихрем потекли картинки маггловской жизни, яркие, сумбурные, лишенные смысла. Дни рождения, школа, друзья. Сообщение о смерти родителей, приют. Ванная комната, блеск лезвия, резкое, чтобы не успеть испугаться, движение, короткая вспышка боли. И, смутной картиной, бледное лицо, обрамленное седыми волосами, пристальный взгляд наполненных потусторонним холодом зеленых глаз. В попытке узнать, кто же их обладательница, Темный Лорд слегка надавил, подстегивая воспоминания в нужном направлении, и наткнулся на неожиданно мощную защиту. В структуре блоков чувствовалась очень уверенная, опытная рука, и немалые способности.
Он привычно потянулся к силе Ленты, и мир вокруг превратился в сияющий калейдоскоп, где люди ощущались лишь как невразумительные пятна, раскрашенные в зависимости от испытываемых эмоций. Наверное, со временем картинка должна была становиться отчетливей и разнообразней, но пока что хватало и этого. Фигурка на полу была окрашена в малопонятный цвет, который однозначно воспринимался как цвет панического, предсмертного ужаса.
Полумрак ванной комнаты, поднимающийся от воды пар. Холодок кафеля под босыми ногами. Вспышка боли, темно-вишневая капля крови, скатывающаяся из раны на запястье.
Смертельно бледная женщина в темном платье склоняется над ванной. Единственное яркое пятно – изумрудно-зеленые глаза.
- Она подходит, Дарина. Начинай…
И вновь – блок, пятно искусственно наведенной темноты, медленно растекающееся под напором энергии могущественного артефакта.
Его собственное сознание обожгла вспышка боли, правое запястье как будто облили кипятком. Странная сила выдернула его из создаваемой артефактом реальности. Темный Лорд отрывисто вскрикнул, сдергивая рукав, только для того, чтобы увидеть, что Лента Атиллы обернутая вокруг руки обуглилась, как от сильного жара. Кожа, кажется, осталась неповрежденной, но Воландеморт не решился проверять в присутствии своей свиты.
План ничтожной грязнокровки вставал перед глазами Темного Лорда во всех подробностях. Конечно. Сначала отказаться принять клятву, зная, что нападение на племянницу неизбежно. Потом вложить девочке в сознание заклинание достаточной силы, чтобы уничтожить Ленту. И с чистой совестью сдать ребенка Пожирателям. Естественно, что она не торопиться искать родственницу. Изящество маневра заставляло невольно восхититься жестокостью и тонкостью расчета. Похоже, мисс О'Танни была действительно достойным противником, гораздо более интересным, чем Дамблдор.
- Мой Лорд, позвольте мне убить ее – тихий, взволнованный голос Беллатрикс вырвал его из размышлений.
- Нет. Верните ее в камеру.
Даже если мисс О'Танни не собирается беспокоиться о жизни племянницы, не мешает выяснить, что же это было за заклинание, позволяющее сделать из живого человека артефакт одноразового действия.
МакНейр, чувствуя, внезапный гнев Лорда, подхватил на руки бесчувственное тело и постарался как можно быстрее скрыться с глаз повелителя.
Воландеморт наклонился к сидевшей у трона Беллатрикс.
- Найди мне Гессена. Быстро.
Наказать МакНейра за недогадливость он успеет позже. Или вообще не будет наказывать, хотя есть за что. Но нельзя позволить кому-либо узнать, что с Лентой что-то произошло.
- Да, мой господин.
Она с готовностью сорвалась с места, взлетели крылом черные, с изрядной сединой, волосы.
Все кончается, мой друг,
Разрывают кольца рук
Свитые в тугую плеть
Боль и сказка, свет и смерть.
"Мертвец", Мельница
Даринарес привычно погрузилась в хитросплетения Линий, в поисках хоть малейшего намека на местонахождение Иссет. Высказанная Лиаролом версия про объединение сознаний Иссет и Изабеллы, имела право на существование, хотя и не казалась титаниде слишком убедительной.
Это обещало дополнительные проблемы. Нащупать отблеск разума смертной среди миллиардов ей подобных было похоже на поиски иголки в стоге сена.
Паутина Линий была спокойна, настолько, насколько конечно возможно, для кокона, отражающего малейшее изменение мира. Слишком увлеченная поиском знака от сестры, титанида пропустила мгновение, когда плавная упругость Линий сменилась тягучей вязкостью искусственно наведенного пространства.
Кто-то насильно выдернул ее Лиин из пространства Линий, и теперь Соколица с удивлением разглядывала темную, душную комнату, освещенную лишь парой факелов, да тлеющим в очаге торфом. Низкий потолок, такой что невысокая титанида почти задевала перекрещивающиеся балки, почерневшие, осклизлые бревенчатые стены.
Рыжеволосая женщина в самом центре комнаты, склонившаяся над котлом, из которого поднимались густые клубы пара, на мгновение подняла голову, и титанида увидела наполненный холодным безумием взгляд. Лицо ее было сплошь изукрашено причудливыми синими узорами татуировок.
Голос был одновременно похож и на шелест листвы и на хриплое воронье карканье, и на гул морских волн.
- Вот мы и встретились, женщина Амхэйргина-друида.
Из темноты за ее спиной выступил высокий мужчина в длинной клетчатой рубахе. Глаз, скрытых в тенях надбровий, не разглядеть, тусклым, маслянистым отблеском сверкнула массивная золотая гривна.
- Здравствуй, Аймара, та, кого не упомянули летописи. – голос прозвучал совершенно отчетливо, однако губы мужчины не шевелились.
- Здравствуй, Дагда, владыка Бруг-на-Бойн. – титанида оскалилась, поднимая голову к потолку.
Щиты держались на честном слове. Линий она не чувствовала, если дело дойдет до открытой схватки придется надеяться только на собственные резервы, и без того выжатые до конца Улыбкой Элизиума.
Рыжеволосая колдунья разразилась истерическим полубезумным смехом.
Мужчина замахнулся тяжелым бронзовым мечом.
Она успела только заметить алую и нестерпимо жаркую вспышку, почти снесшую остатки ее щитов, и нечеткий силуэт, возникший на пути клинка. Белый с золотом плащ, волосы, вульгарно рыжие, почти огненные, разметавшиеся по плечам. Темноволосый отшатнулся, закрывая лицо.
Ведьма вскрикнула что-то пронзительно и неразборчиво. Бело-золотое видение вспыхнуло слепящим сиянием, проникающим в каждый уголок комнаты, высвечивая и конские скелеты на полу, и пустые погребальные носилки за спиной ведьмы, и темные повалы на месте глаз у мужчины.
Даринарес вскочила с лавки с неразборчивым, почти звериным криком. В ушах, точно как в давешнем сне, звенел тягучий, вибрирующий вопль, на этот раз скорее наполненный бессильной злобой.
- Ну, тише, тише… - ладонь нежно коснулась спины – все хорошо, я рядом, все хорошо…
Ощущение теплых, надежных рук на плечах как ничто другое помогало вернуться к реальности. Она бездумно уткнулась лицом в грудь Лиарола, надеясь в его спокойствии утопить свой страх.
- Что это было, Дара? Что это было?
- Кое-какие старые долги – бессмертная, наконец, нашла в себе силы отстраниться, и скривила губы в озлобленно-безнадежной гримасе. На этот раз она уцелела только благодаря помощи Феникса. А что будет дальше?
Мужчина небрежным жестом скинул с запястья четки, вычерчивая пальцами причудливый рисунок, линии которого мгновенно вспыхивали темно-золотым.
- Не волнуйся, я оборвал связь. Тебе бы сейчас лучше отдохнуть.
Он поднялся и направился к ближайшему шкафчику в поисках нужного снадобья. В любое другое время он без лишних разговоров просто поделился бы собственной энергией, но сейчас хотя бы кто-то должен был оставаться полностью готовым к схватке.
- Иссет. – Соколица уселась на скамье, и обняла руками колени. – Я не смогу продолжать поиск.
- Не нервничай.
Послышался звон разбитого стекла и недовольное ворчание. Лиарол совершенно не хотел объяснять, что он явственно чувствовал вспышку, но ответить значило бы оставить бредящую Найету одну. Он понадеялся, что Исс продержится хотя бы еще минут десять, пока Даринарес придет в себя. Но вспышка исчезла так же внезапно, как и появилась, и теперь Феникс никак не мог вычислить точные координаты для перемещения. Но вот Дарине знать об этом совершенно не полагалось.
