Глава 29. Правда о Кейрингтоне
В Большом зале Хогвартса царило небывалое возбуждение. Студенты, возвратившись в школу, спешили поделиться новостями и впечатлением от проведенных каникул с каждым, кто хотел слушать. По соседству с Лили и Алисой какой-то первокурсник уж чересчур громко хвастался своими подарками, как внезапно в Большой зал влетела стая сов. Почти все они несли скромный по размерам ящик, который, привлекши внимание студентов, плавно опустился на стол перед профессором Райдженсом. Тот, наспех окончив ланч, забрал его и скрылся из виду.
– Эй, Джейн,– окликнула подругу Алиса, – тут тебе письмо. И журнал. – Действительно, отвлекшись, девушка не заметила, что небольшой милый сычонок нетерпеливо скачет перед ней на одной лапке, держа на второй пухлый конверт. Вторая птица, намного больше сыча, с кожаным мешочком для монет, принесла свежий номер «Юной ведьмы». Джейн отвязала корреспонденцию, отпустила птичек, не забыв предварительно дать им лакомство и деньги.
– Можно я возьму почитать? – Попросила Алиса журнал. Джейн кивнула. Ей самой не терпелось прочесть письмо, тем более что почерк, которым было написано ее имя, показался девушке знакомым. Но время ланча уже подошло к концу, и времени для этого не было, поэтому она, вздохнув, спрятала конверт в сумку и поспешила вместе с однокурсниками на урок защиты от темных искусств.
Первое, что бросилось студентам в глаза, был тот самый ящик, который теперь стоял посередине класса на высокой табуретке. Крышка была наглухо захлопнута. Профессор Райдженс нетерпеливо мерил шагами класс, постукивая своей палочкой по ладони. В такой день даже его бесцветный голос заметно оживился. Когда в кабинете собрались все студенты, он обратился к ним со следующими словами:
– Добрый день. Как вы, должно быть, уже заметили, я получил новый материал для нашего с вами урока. Поэтому мы ненадолго отвлечемся от теории и перейдем к практике. Кто-нибудь может предположить, что находится в этом ящике? Да, мисс Шерман.
– Это полтергейст, сэр?
– Очень смешно! Одного полтергейста в нашей школе вполне достаточно. – Лицо профессора стало угрюмым. Все давно знали, что и он и полтергейст Пивз поклялись, что рано или поздно один из них изведет другого. Однако еще никто не выиграл и не проиграл спор. Вероятно, поэтому тема полтергейстов для преподавателя была немного болезненной. – У кого-нибудь есть умные предположения? Прошу, мистер Данвел.
– Может быть, это дементор, сэр?
– Уже ближе, но все же не верно… да, мисс Эванс?
– Я знаю что это, профессор. Это баньши! – Воскликнула Лили.
Ромен Райдженс неодобрительно взглянул на гриффиндорскую старосту, отчего та стушевалась и покраснела.
– Чтобы вам было известно, мисс Эванс, баньши – это ведьма, и ящик – не самый удобный способ ее транспортировки. Вам следует перечитать ваши прошлогодние конспекты. – Лили опустила вниз глаза, полные слез, а хорошее настроение преподавателя уже тем временем бесследно улетучилось, как квиддичная команда на метлах последней модели. Он негодовал.
– Неужели я все эти годы учил таких непроходимых тупиц?! Большая часть из вас наверняка даже не помнит, чем отличается призрак от привидения! Значит, вместо первого практического занятия в этом новом году, вы сейчас будете писать проверочную работу по всем пяти курсам!
Многие нашли это несправедливым, но спорить было опасно. Весь урок студенты отвечали на 55 вопросов в длинном свитке. Когда эта мучительная и трудоемкая работа была закончена, профессор проглядел их все и недовольно хмыкнул:
– Не выше моих ожиданий. Похоже, вам придется серьезно потрудиться, чтобы сдать СОВ по моему предмету.
Наступил кратковременный перерыв, во время которого преподаватель оценивал работы, а студенты разговаривали вполголоса, бросая заинтересованные взгляды на ящик, неподвижно возвышавшийся на деревянном постаменте. Джейн вместе с Майклом Данвелом обсуждала вопросы, на которые, судя по унылым лицам многих студентов, мало кто ответил правильно. Воспользовавшись тем, что ее друг – кейрингтонец отвлекся, девушка достала из сумки конверт и еще раз внимательно всмотрелась в почерк, стараясь угадать отправителя.
Она намеренно растягивала мгновения до открытия письма, но потом все же решилась и распечатала его.
Но не тетрадные листы с мелкими каллиграфическими буквами, а чуть ощутимый аромат ландыша, веявший от них, подсказал, от кого это послание. Профессор Вирджиния Уэлтон, директор канувшей в небытие Академии, писала своей бывшей студентке.
Джейн, не в силах справиться с противоречивыми эмоциями, охватившими ее, уставилась на желтоватый пергамент, а строчки поплыли перед глазами, не желая разбиваться на отдельные слова и знаки. Вместо этого отчетливо появились воспоминания.
«Джейн Коллинз – Хогвартс… Саймон Кельнер – Дурмстранг…»
«Профессор Уэлтон, почему, почему так?..»
«Всему своё время, мисс Коллинз, пожалуйста, поспешите в свою комнату, начинайте собирать вещи, скоро вы будете учиться в новой школе…»
«Но какие могли быть на это причины? Профессор Уэлтон. Профессор Уэлтон, прошу вас!..»
Неужели, наконец-то пришло время ответа на один из вопросов? Строчки письма прояснились.
«Дорогая Джейн!
Ты, надеюсь, еще не забыла своего старого директора. И, хотя мы сейчас находимся очень далеко друг от друга, я все же думаю, что ты была рада получить это письмо, которое содержит ответы на многие твои вопросы».
Значит, она не ошиблась, профессор Уэлтон- таки решила рассказать нечто важное. Странное предчувствие сдавило девушке сердце.
«Я долго сомневалась, стоит ли тебе это знать, ведь если это станет известно кому-нибудь еще, то ты окажешься в большой беде. Я очень рисковала, отправляя это письмо. Прошу, если ты его все же получишь, дай мне знать.
Итак, то, что я собираюсь тебе рассказать, целиком известно немногим людям. Точнее, только мне и профессору Дамблдору, твоему дедушке».
Джейн ощутила досаду – вечно он! Неужели не может быть хоть чего-нибудь, во что бы он не вмешивался и чего бы не знал? Но она продолжила чтение.
«Много лет назад в Кейрингтон приехала небольшая группа выпускников Хогвартса. Их было пятеро. Но один особенно выделялся среди них, и не только внешностью (я уже не твой профессор, так что могу позволить себе заявить, что он был настоящим красавцем, способным тронуть сердце любой женщины, независимо от ее возраста), но и волшебной силой. Этого студента звали Том Реддл. Он быстро вошел в доверие ко всем учителям, был добрым, внимательным, чутким, заботливым юношей, но все же кое-что меня все же настораживало. Прежде всего, это было послание, пришедшее от твоего дедушки за день до приезда студентов. Он просил быть внимательнее с этим молодым человеком.
Но все шло великолепно, их летняя практика подходила к концу, когда это произошло. Причины мне неизвестны, но в тот роковой для школы день Том Реддл и его друзья вызвали на дуэль нескольких кейрингтонцев и убили их. Дело было немедленно передано в Министерство, но след Реддла и его, как потом выяснилось, Пожирателей Смерти, исчез. Осталось только страшное пророчество, написанное кровью его жертв на стене зала: «Я уйду, но на мое место придет тот, кто закончит мое дело». Стену отмыли, надпись закрасили, даже занавесили гобеленом тот участок стены, как раз за директорским креслом.
Джейн, не знаю, как тебе это объяснить. Мне жутко это вспоминать, но… преподавательский состав готовил Академию к первому сентября, к началу занятий, когда обнаружили, что под гобеленом натекла лужа крови. Мы сняли его, а там вновь были те страшные слова. Ты помнишь, что, едва вы успели распаковать вещи, как пришел указ Министерства, куда мы отправили срочную сову, разместить вас по разным школам. Списки уже были составлены и прилагались к их письму.
Но даже это еще не самое ужасное. Все дело в том, что должен бы появиться НЕКТО, кто закончил бы дело Темного Лорда. И я знала, кто это будет. Я наблюдала за этим человеком очень давно, подсознательно сравнивая его с Томом Реддлом, замечала характерные им обоим жесты, сама о том не догадываясь, повадки, взгляд, манеру говорить, манеру строить отношения с людьми, даже манеру держать волшебную палочку! Прости, Джейн, этим человеком была ты.
Прости, что не сказала тебе этого раньше, но Альбус запретил мне. Вероятно, он и сам о чем-то догадывался. Но как так может быть?! Как?! Он не объяснил этого. Прости еще раз. За то, что разрушаю твой обычный жизненный уклад этим известием. Прости.
Твоя Вирджиния Уэлтон».
Джейн дрожащими руками опустила пергамент. Вот, значит, в чем дело.
Но на смену шоку пришла какая-то не свойственная ей ярость: что за глупости? Почему именно она? Неужели можно было делать выводы по каким-то там манерам и успеваемости? Том Реддл, как и она, были любимцами Уэлтон, поэтому она и сравнивала их. Неужели только из-за её дополнительных занятий черной магией, из-за знаний, не предполагаемых школьной программой, они посмели закрыть Кейрингтон?! Рассказ о кровавой надписи казался нелепостью, он был до абсурда неправдоподобен. ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОГЛО БЫТЬ! Джейн прекрасно знала своих родителей, и никто из них не был связан с Темным Лордом кровными узами. Оставался только один вариант – проклятие. Проклятие осталось в школе и нашло человека, способного продолжить дело того, кто его оставил. Но даже это предположение она отвергла. Следует поговорить с дедушкой. Как бы она не уважала профессора Уэлтон, Джейн не поверила ни единому слову из её письма.
Меж тем, начался второй урок защиты от темных искусств.
– Очевидно, мне так и не суждено услышать правильный ответ. – Сказал профессор Райдженс, ложа руку на ящик. – Но вы еще можете меня удивить.
– Там боггарт. – Внезапно произнес кто-то. Все головы удивленно повернулись к Джейн. Девушка поначалу не поняла, что произошло, но потом догадалась – это сказала она. Но как такое могло быть, если она абсолютно точно не знала, что внутри ящика?!
– Верно, мисс Коллинз, – удивленно протянул Ромен Райдженс, – я рад, что вы выручаете свой факультет, которому я даю пять баллов. Это не считая тех двадцати, которые полагаются вам за правильные ответы в работе. Пожалуй, на моей памяти только один студент был также одарен, как вы. Итак, в сумме это двадцать пять баллов Слизер… простите, Гриффиндору. – Профессор смутился своей оговорки, но Джейн уже судорожно впилась взглядом в его лицо, подсчитывая, сколько лет преподавателю, и мог ли он еще учить Реддла.
– Вернемся к теме нашего урока. Как нам уже любезно сообщила мисс Коллинз, в этом ящике находится боггарт. Думаю, всем вам известно, что он принимает вид того, чего вы больше всего боитесь. – Джейн вздрогнула, вспомнив сцену в особняке Блэков, когда она впервые увидела боггарта. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось увидеть её заново, тем более в присутствии однокурсников и преподавателя. – Вы еще в начале года изучили заклинание Патронуса, так что теперь воспользуйтесь этим. – И он резко поднял крышку ящика.
Джейн зажмурилась. Она не знала, примет ли боггарт какой-либо облик, если на него не смотреть, не знала, чей именно страх он выберет из всех присутствующих здесь студентов, но смотреть все равно не хотела.
Она открыла глаза, когда с боггартом уже было покончено. Профессор раздавал баллы, так и не заметив, что его лучшая студентка казалась быть как можно незаметнее, спрятавшись за спинами однокурсников на задней парте.
Джейн поговорила с дедушкой в тот же день.
– Что-то случилось, дорогая? – Участливо поинтересовался профессор Дамблдор, когда Джейн влетела во время обеда в его кабинет, и, бросившись в кресло, подтянула колени к подбородку, по старой детской привычке. Внучка молча протянула ему письмо своего бывшего директора.
Альбус Дамблдор прочитал его и нахмурился. Джейн молчала.
– У тебя, должно быть, много вопросов, – проницательно заметил он, – можешь спрашивать.
Девушка посмотрела на него испытывающе и отрывисто сказала:
– Это значит, - она запнулась, - что он наш родственник?
– Реддл? Ну… при данных обстоятельствах – нет.
– Что значит «при данных обстоятельствах»? – Удивленно подняла брови Джейн.
– Значит, что в данном пространстве и в данном временном континууме. Думаю, не следует тебе объяснять, что это значит. При серьезных вмешательствах во времени может произойти все, что угодно. Но нет, Реддл не наш родственник, не волнуйся.
– Он ведь учился в одно время с мамой, да?
– Да. Когда Том Реддл закончил Хогвартс и приехал в Кейригтон на летнюю практику, твоя мама действительно перешла на седьмой курс. Однако в Академии ее в то время не было.
– Почему? – Не поняла Джейн.
– Она не была ни очень слабой, ни очень сильной студенткой. Успехи Элизабет в магии всегда были средними. Слабые студенты оставались на практику для того, чтобы подтянуть оценки и сдать зачеты, сильные – для того чтобы помочь им в этом и тем самым подтвердить свои знания. Реддл и его товарищи вызвали на дуэль пятерых самых искусных тамошних волшебников и убили их.
– Но почему тогда она имела в виду меня?! Почему именно со мной всегда что-то происходит?!
– Ты считаешь, что это называется «происходит»? Вот с Томом действительно много чего происходило, но в твоей жизни намного больше обыденного. Вынужден признать, – добавил он после небольшого замешательства, – что нечто общее между вами все же существует. Честно скажу, что в этом виноват я сам.
– Вот как? – Заинтересовалась Джейн.
– Я с младенчества учил тебя черной магии, всем тем же ее разделам, которыми интересовался он. Я хотел, чтобы в нынешнем жестоком мире ты могла постоять за себя и за своих близких. Если помнишь, я часто рассказывал тебе об одном моем самом талантливом студенте. Это и был Вольдеморт. Очевидно, подсознательно ты хотела быть похожей на него, отсюда и повадки. Но, – он встал со своего места, обошел стол и положил руки на плечи внучки, – я развею твои сомнения. Шляпа ведь определила тебя на Гриффиндор, не так ли?
Джейн кивнула, избегая смотреть дедушке в глаза. Она была не настолько хороша в окклюменции, чтобы защититься от его взгляда, который, казалось, был способен читать мысли.
– Райдженс учил его, да?
– Профессор Райдженс, Дженни. Нет, он появился в школе уже после того, как Реддл ее окончил. А почему ты спрашиваешь?
– Кого же он тогда имел в виду, говоря о том, что только один был таким же одаренным, как я? – Ответила вопросом на вопрос внучка.
– Вероятно, Аластора Грюма, нынешнего мракоборца. – Объяснил Дамблдор.
И вот теперь, лежа на своей кровати с красным пологом и вспоминая этот разговор, Джейн поняла, что не хочет огласки. Теперь все казалось иначе. Казалось, будто профессор МакГонагалл что-то подозревает, что многие преподаватели как-то уж слишком внимательно присматриваются к ней, что студенты шепчутся за спиной… Она знала, что это все не так, что об этом знают лишь трое: она, дедушка и Уэлтон, но ощущение взгляда в спину не покидало ее весь оставшийся день. Девушка ходила нервная и издерганная, рассеянно слушала на уроках, невпопад отвечала на вопросы, так что в конце концов даже самый добрый учитель – мадам Спраут, которая вела травологию, сделала ей замечание за невнимательность.
Джейн нехотя достала книги и расписание, но настроения что-либо читать не было, как и желания спускаться вниз, в гостиную факультета. Юная ведьма поймала себя на том, что не хочет видеть никого, будто все люди вдруг начали ее раздражать. Её охватила какая-то непонятная усталость, и она даже не заметила, как глаза сами собой закрылись.
Вот она снова садится на трехногий табурет, и профессор МакГонагалл одевает ей на голову Распределяющую шляпу. Она опять слышит тихие слова, которая та ей нашептывает, но сопротивляется, изо всех сил повторяет, как заклинание «Гриффиндор, только Гриффиндор!». «Упрямица! Твой путь к намеченной цели был бы ближе… Но как хочешь». «Гриффиндор!»- выкрикивает она на весь зал, и Дженни ликует. Она оборачивается посмотреть, как отреагировал дедушка, не заметил ли он заминки в выборе Шляпы. Но нет, он радостно подмигивает ей, и она направляется в сторону стола, откуда громче всех раздаются аплодисменты.
Девушка проснулась внезапно, как от толчка. На лбу выступила испарина, сердце билось часто-часто, а ощущение реальности и времени было утеряно. За окнами светил бледный месяц, а пологи остальных двух кроватей были задернуты.
Джейн глубоко вдохнула и откинулась на подушки, попытавшись вспомнить сон. Однако тот успел почти полностью забыться. Она помнила лишь то, что там был какой-то красивый темноволосый волшебник, и решила, что ей снился Северус.
Последней сознательной мыслью, перед тем, как она снова задремала, было то, что на завтра был запланирован бал.
