Глава 28Суккуб
Блейз Забини ненавидел фарс. Его пристрастие к изящным играм и привычка носить маски и так пробивали изрядную брешь в душе. Подобных упражнений ему всегда хватало в Хогвартсе. Но Лорен, вечно идеальная, постоянно фальшивая, всегда в образе… до нее энергомагу Ковенанта было далеко…
В детстве Забини честно пытался достучаться до матери, пока, наученный горьким опытом, не осознал бесплотность собственных попыток. Сложно найти путь к сердцу человека, если этот самый человек давным-давно выбросил этот орган за ненужностью. Блейз смирился.
Но теперь, когда разгадка тайны собственного рождения была так близка, когда совершеннолетие обеспечивало ему свободу действий, а смерть Темного Лорда – относительное спокойствие на горизонте… теперь терпеть стену равнодушия вокруг и необходимость изображать из себя молчаливого, собранного, талантливого наследника ненавистного рода, да еще и в компании друзей! Бред.
- Теодор, ты не сыграешь? – вот мать Драко – та не скрывала своих чувств, хотя, учитывая присутствие Поттера и Грейнджер, была в своем праве. Нарцисса Малфой, рано поседевшая, теряющаяся на фоне свежей красоты Грейнджер, экзотического, выверенного до мелочей образа Панси, и, конечно, совершенства Лорен, казалась самой живой в странной компании, собравшейся в ее собственный День Рождения в гостиной Манора. Блейз без труда читал ее чувства: в отличие от того же Драко, он не нуждался в экстрасенсорных способностях для подобных действий. Нарцисса устала, чертовски устала от жизни, наполненной страхом и неизвестностью. А еще она скучала по мужу. Люциус Малфой, темный маг с запутанным прошлым, строгий преподаватель, эстет и циник, обожал свою жену. И она, что удивительно, отвечала ему взаимностью.
- Цисси полюбила Люца, когда ей стукнуло пятнадцать, и с тех пор не смотрела ни на одного мужчину, - прошептал Блейзу на ухо невесть как оказавшийся в соседнем кресле Снейп.
- Как мило, - мгновенно отреагировал Забини, разумеется, в лучших традициях своей матушки. Зельевар активно набивался ему в друзья в последнее время, и, учитывая последние эксперименты с Воскрешающим камнем, это было более чем подозрительно.
- Это не мило. Это страшно. Любовь, подобная той, что эти двое питают друг к другу, в большинстве случаев не созидает, но разрушает. Она опасна самим фактом своего существования… Подумай сам: когда Люца посадили впервые, а это, напомню, было после очередной победы над Другими, предвещавшей нам несколько спокойных лет, Нарцисса будто сошла с ума. Она сознательно пошла на измену, понимая, чем ей это грозит, - фамильные чары Малфоев – Блейз так часто слышал о них, что мог легко процитировать:
- «И ежели девица, женою названная, позором себя покроет, не видать ей ничьих касаний, кроме мужниных. Боль дикая, зло-огонь, преследовать ее будет, стоит нарушить обеты наши. И детей не суждено ей принести будет – опустеет дом.»
- Лирично, не правда ли? Я всегда считал, что ты умнее, чем кажешься. Для Люциуса и Нарциссы любовь стала единственным сдерживающим фактором. А вот жизнь твоей матери та же любовь – разорвала в клочья. Веришь, или нет, но когда-то Лорен любила твоего отца сильнее, чем Цисса Люциуса. Это их и сгубило. Не стоит лезть в прошлое, Блейз. Тебе вряд ли понравятся ответы, которых ты так жаждешь, - Забини нахмурился и поспешил отодвинуться от наставника. Что-то крылось за его лирическим отступлением, приправленным красивыми байками про любовь, и он узнает, что именно, так или иначе.
Теодор Нотт был прекрасным пианистом. Его вроде бы неловкие руки играючи находили на черно-белой клавиатуре нужные ноты. Казалось, они действуют отдельно от хозяина, который вслушивался в звучание страстной Бетховенской семнадцатой*, будто не осознавая, что сам же ее и играет.
Блейз почтительно примолк, внимая знакомым с детства звукам, и, погруженный в раздумься, пропустил момент, когда изящная фарфоровая чашка выпала из рук леди Малфой. Он успел лишь краем глаза уловить момент, когда произведение мастеров Мейсена** разлетелось на мельчайшие пылинки у ее ног.
- Люц, - выдохнула она, одернув зачем-то многочисленные оборки на вдовьей мантии, и, медленно встав, прикусила губу, мучительно, неверяще, повторяя его имя, -- Люц, Люц, Люц…
Лицо Драко, пристроившегося рядом с матерью, светилось такой детской радостью, что Блейх невольно позавидовал другу. Он не счел нужным оборачиваться: ему и так было понятно, кто стоит у входа в гостиную.
- Люц, - в последний раз, будто вытолкнув откуда-то изнутри имя мужа Нарцисса, спохватившись, побежала, полетела ему навстречу и врезалась, вжалась в знакомые до боли складки мантии, позволяя себе, наконец, заплакать.
- Блейз, посмотри! – окликнул друга Малфой, чье лицо казалось самым живым в странно примолкшей группе людей, живописно расположившихся вокруг, - это потрясающе красиво.
Забини не знал, что именно разглядел Драко в мешанине эмоций, которые, судя по шокированным физиономиям гриффиндорцев, выплескивались через край, но он сам, просканировав лорда Малфоя, отметил лишь серьезный упадок магической энергии, и, конечно, подпитку, которую тот моментально организовал для жены.
- Отец? – в вопросительных интонациях и взглядах из-под челки Драко, конечно, не было равных. Счастливый, он не замечал,, каким потерянным и измученным выглядит блистательный прежде хозяин поместья. Он наверняка не обратил внимания на потрепанную мантию, на неровно обстриженные, грязные пряди седых волос, на сажу, покрывающую щеки. Правильно говорила когда-то Лорен: любящие не видят слишком многого… и этим грех не воспользоваться.
- Теодор, твой отец… - начал было Люциус, будто лишь сейчас осознавший, что они с Нарциссой не одни.
- Не думаю, что сейчас подходящее время и место для этого разговора, лорд Малфой. Вы, конечно, эмпат, но думается, я и сам все правильно понял. Мы обязательно соберемся ближе к концу недели и поговорим обо всем. А пока нам лучше дать вам немного времени. В любом случае, до Хэллоуина еще далеко, - Блейз поморщился, сканируя ауру Нотта: тот, судя по всему, в очередной раз закопался в жалости к себе, и, как следствие, подрастерял магическую силу. Невыносимый!
- Значит, вам уже известно о Хэллоуине, - задумчиво протянул Люциус, машинально поглаживая Нарциссу по волосам, - это хорошо. Но я попросил бы вас остаться на несколько минут… особенно тебя, Север, -- с трудом отстранив от себя жену, лорд Малфой продолжил, - когда-то давно, в то счастливое время, когда наши родители были живы, а война казалась чем-то несущественным и далеким, а ваш покорный слуга еще не стал, как выразился бы присутствующий здесь мистер Поттер, «самым опасным из Пожирателей Смерти»… я спросил девушку, которую надеялся рано или поздно назвать своей невестой, чего она хочет на День Рождения. В ту пору ей, кажется, было лет десять. Мне, впрочем, не многим больше… Она склонила белокурую голову на бок, и прошептала: "подари мне маленькую девочку". Нарцисса, прости, я опоздал со своим подарком почти на тридцать лет.
Тут Люциус, поморщившись, потянулся к котомке, которая мирно висела у него на поясе, а Блейз поймал себя на мысли, что затаил дыхание.
- Сердце Дементора? – неверяще прошептал Снейп где-то рядом, а Забини лишь выдохнул, понимая, наконец, почему лорда Малфоя выпустили из Азкабана. По древним законам магической тюрьмы, узник, который сможет убить хотя бы одного из стражей, получает право на свободу, вне зависимости от приговора Визенгамота и собственных прегрешений. Уничтожить дементора без палочки не удавалось никому: до сего дня. Легендарный ингредиент для зелья, спасающего от любых, даже самых страшных Родовых проклятий. Черное, все еще бьющееся, покрытое слизью нечто, способное подарить семье Малфой чудо.
- Некоторым везет, сын, - неожиданно проговорила до сих пор молчавшая Лорен, - Снейп был прав: любовь может сделать тебя слабым. А может подарить невероятное счастье.
- А что получила ты? – прошептал Блейз в ответ, - что ты получила, выйдя замуж за Сириуса Блэка?
- Ты всегда умел задавать правильные вопросы, мальчик. Вот только я не из тех, кто даст тебе ответы, которых ты жаждешь. Сосредоточься на Ковенанте, на тебя вся надежда сейчас. И, кроме того, советую прихватить Джеймсова сына с его лохматой подружкой. Она, может, что-то и соображает, но о правилах приличия, видимо, не имеет ни малейшего представления. Северус пойдет готовить свое адское варево, а нам давно пора по домам.
*17 соната для фортепиано Бетховена. Она же «Буря»
** согласно Вики) в городе Мейсон была открыта одна из первых мануфактур по производству фарфора.
P.S. да-да, это была попытка романса. скоро будет попытка экшна)
P.P.S. большое спасибо всем за отзывы! вы меня вдохновляете!
