То, о чем ты мечтаешь

Глава 3

******
Гарри трансгрессировал посреди единственной в доме огромной комнаты. Плыла пыльная тишина. Это место министерство выделило в первый раз после войны. О доме забыли на одиннадцать лет. Гарри оглядел нехитрое убранство: из мебели камин, стол, двенадцать стульев и диван длинной во всю стену; из прекрасного – гигантское окно с видом на неаполитанский залив и подернутый белой дымкой Везувий. Он провел пальцем вдоль стола и присел на стул, в свете вечернего солнца как снег закружились пылинки, медленно оседая на их прежнее место. Гарри взмахнул палочкой и открыл окно, впустив запах моря и легкий ветерок.



Если здесь и был когда-нибудь, штаб «Ордена», то всякое его присутствие было полностью удалено. Только пыль оставили мракоборцы, спешно закрывая за собой дверь и накладывая защитные чары. Возможно, это была победа, и мысленно пробуя новый мир на вкус, рассеянно улыбаясь, они, выходили к своим друзьям, любимым и родным. А может быть они шли в бой, спешно пряча и уничтожая секреты и тайны будущей победы. Кто был здесь последний раз и куда ушел неизвестно, никаких колдографий, хотя бы пары писем или завалявшейся газеты …ничего. Гарри вдруг вздрогнул от нахлынувшей тоски, такой и тягучей и холодной. От смутных, давно и так старательно забытых воспоминаний. Сириус, мистер и миссис Уизли, Фред, Джордж, Билл, Перси, Люпин, Грюм – и они ушли, оставив за собой такую же звенящую пустоту.
Но не будь Гарри хорошим волшебником, прекрасным руководителем и просто ответственным человеком, он бы тысячу раз похоронил бы себя за грузом смертей и боли, тысячу раз захлебнулся в унынии. Но он знал, как отогнать тучи от сердца. Гарри всегда был сильнее прошлого.
Он встал со стула и, подойдя к стене, палочкой начертил на ней дверь
- Aperte. – Нарисованная дверь открылась. За ней с вещами и метлами стояли остальные.


*****
Я сидел в доме своих родителей на старом диване, накрытым белой простыней. Здесь вся мебель была накрыта простынями, от солнечного света ее может, и спасли, но не от времени - все сыпалось и трещало.


Дом последний раз хотели продать пятьдесят лет назад, но никто так и не согласился поселиться напротив кладбища. Мертвецы не могли быть хорошими соседями. Траурные марши, отпевания в церквушке и сиплый кашель сторожа не лучший фон за окном. Так что я не боялся гостей в виде риэлторов и их клиентов, разве что забежит какой-нибудь воришка или бездомный, но и они не задерживаются. Хотя больше я их не трогаю. Не люблю, простая и пресная кровь, как правило, сдобренная алкоголем. Нет, я люблю людей страдающих, мрачных, испытывающих боль потери и погруженных в себя. Они испытывают самые сильные чувства, обладают невероятной энергией, тайной, которую я всякий раз раскрываю.


Я увидел этих женщин из окна, из этого самого окна рукой подать - и кладбищенская изгородь, а еще потянуться - и первая могила. Только окна не видно, его закрывают деревья и широко разросшийся по дому плющ. Одну из них, первую, звали Жанна, она хоронила ребенка. Жанна стояла сгорбленная, одинокая и сладкая своей болью. И я пошел за ней, и я подарил ей спасенье, то о чем она мечтала.