III.Северус Снейп, сияя, как новенький галеон, переминался с пятки на носок, вертя в руках очередную банку с чем-то мерзким.
- Привет, Люц, здравствуй, маленький Драко! Знаете, тут столько дел, столько дел! Я только закончил с фонариками, а ведь еще нужно…
- Вы делаете это специально, верно? - трясясь от злобы, прошипел Мун.
Профессор Снейп посмотрел на него наивным, непонимающим взглядом, прижав банку к груди и словно пытаясь плотнее закутаться в свой халато-свитер. Люциус был глубоко впечатлен.
- Но вы же сами попросили меня заняться фонариками и всем остальным, мистер Мун. Неужели я сделал что-то не так? – кротко спросил Снейп.
- Да! – рявкнул Мун.
- Вы о той трибуне, да? – голосом, полным боли и отчаяния, спросил Снейп. – Неужели так и не удалось ее изменить? Простите меня, мистер Мун, я очень старался, но я…
- Не убивайся так, Северус, - заботливо проговорил Люциус. – У тебя получился очень стильный магазин и такие… живые фонарики. Просто мистер Мун, как ответственный член жюри, слегка нервничает сегодня.
- Да-да, Северус, не расстраивайтесь, все выглядит так стильно, так по-слизерински! – поспешно закивал Эйвери.
- Вам нравится? – просиял Снейп.
- Да, да!
- Конечно.
- О, спасибо…
- Снейп, я прошу вас уйти отсюда, - прошипел Мун. – Немедленно.
- Но почему, мистер Мун? Если хотите, я больше ничего не буду делать. Я просто посмотрю, честное слово!
- Вы хотите мне все испортить, верно?
- Я хотел как лучше, мистер Мун, вы же сами сказали…
- Уходите! Вам не удастся испортить нам вечер. Здесь все знают, насколько вы жестокое и мстительное чудовище! ВОН ОТСЮДА!!! – выкрикнул Мун.
Над поляной повисла тишина. Никто из доброй сотни чернокнижников не смел сказать и слова, даже ветер и щебетание птиц словно стихли. По-правде сказать, почти все эти люди более чем хорошо знали, на что был способен Снейп. В особенности Снейп, которого разозлили. Все смотрели на Муна, ожидая чего-то изощренно ужасного.
- Вот как… - опустив очи долу, тихо проговорил Северус. – В таком случае… простите… простите меня.
И он, закусив губу, оглядел собравшихся взглядом, полным таких душевных мук, что хватило бы на пару драматических театров.
- Я действительно не хотел портить вам праздник… простите меня… Всего доброго, - и он, ссутулившись, разве что не глотая слезы, побрел прочь.
Все, замерев, напряженно ждали кары. Вот сейчас... сейчас он развернется, дедушкин свитер со свистом рассечет воздух, и взмахом волшебной палочки Снейп оставит от них одни головешки… Вот сейчас…
И тишину, наконец, прорезал крик. С ужасом Люциус понял, что кричит его сын.
- Если это твоих рук дело, Снейп!.. – рывком разворачивая к себе орущего, рыдающего Драко, выкрикнул Люциус.
Снейп резко обернулся.
- ВЫ ПЛАХ-И-И-И-ИЕ!!! – надрывался Драко. – Вы пла-ахие!! Он так старался! Он ведь ТА-АК старался!! А вы его прогнали!! ВЫ ЗЛЫ-ЫЕ!!! Почему вы прогнали Северуса?!!
Люциусу стало стыдно (настолько, насколько это возможно для истинного Малфоя), что подобные бредовые мысли вообще пришли ему в голову. Снейп не особо любил детей, но глупо было даже предполагать, что он причинит вред Драко. И потом, все-таки в предстоящем представлении Люциус собирался поддержать сторону Северуса.
Но Драко, и слова Муна, и этот дикий крик…
- Драко, сынок, успокойся, пожалуйста, - заботливо обнимая сына, громко проговорил Люциус, а затем, голосом куда более тихим и менее дружелюбным прошипел ему на ухо. – Если ты сейчас же не заткнешься, Драко, папа очень, очень сильно разозлится, и кое-кто сам станет начинкой для фонарика! Догадываешься, о ком я говорю, а, малыш?
Драко стих так внезапно, словно кто-то наложил на него «Сайленцио». Люциус поднялся на ноги и направился к Снейпу, тот смотрел на него печальным, болезненным взглядом «и ты, Брут?».
- Я, пожалуй, провожу тебя, Северус, а потом вернусь. Драко, поиграй пока с маленькими Крэббом и Гойлом.
Они прошли к границе Леса (того заколдованного участка, куда не то что магглы, даже министерские авроры не смогли бы сунуть свой нос) в молчании, и только когда Снейп достал волшебную палочку, Люциус очень спокойно поинтересовался:
- Что ты задумал?
- Люциус, я не понимаю, о чем ты!
- Нет, ты понимаешь! Я своими глазами видел, как один твой взгляд заставлял Фенрира Грейбека трястись от страха, ты при мне уничтожал таких тварей, что и вспомнить противно, у тебя одного хватило наглости просить у Темного лорда спасения грязнокровки и ушлости, чтобы втереться в доверие к Дамблдору! Не рассказывай мне сказки, Северус Снейп, я не престарелый любитель лимонных долек и тебе не верю!
- Я ничего такого не собираюсь делать, Люциус, - тихо проговорил Снейп, ссутулившись и глядя себе под ноги.
С раздражением Малфой заметил, что его тирада не выбила падкого на лесть Снейпа из нового образа.
- Нет, собираешься! И все это… и фонарики, и этот дурацкий свитер… Я не верю в Снейпа, который по доброй воле занимается подобными вещами!
- Но я хотел как лучше с этими фонариками! Думал, что будет оригинально, интересно и стильно. А вот это, между прочим, был любимый свитер дедушки Принца!
- По нему заметно! Спрашиваю последний раз, что ты задумал, малыш Северус?
В ход пошла тяжелая артиллерия – последний раз, когда Малфой так обращался к Снейпу, был лет эдак тринадцать назад, и сопровождался очень громкой сценой праведного гнева с выкрикиванием Сектумсемпр, Круциатусов и прочих дружеских пожеланий. На какое-то мгновение лицо Снейпа окаменело, но он, по-видимому, был готов к подобному и быстро взял себя в руки.
- Я же просил тебя, Люциус, не называть меня так, - смиренно сцепив пальцы, проговорил он. – Я совершенно тебя сегодня не понимаю. Пойду, пожалуй, вернусь к себе. Завтра учебный день… Раз уж меня здесь никто не хочет видеть. Всего доброго, Люц. Повеселись за меня.
Люциус пристально смотрел на него – за весь этот тошнотворно доброжелательный монолог ехидная усмешка даже не мелькнула на лице профессора.
Снейп аппарировал, оставив злого недоумевающего Малфоя на опушке леса.
~*~*~*~
Черный турнир начался. За все те годы, что Люциус присутствовал на нем, настолько жалкое зрелище он видел впервые.
Участники психовали, они нервно оглядывались по сторонам, с минуты на минуту ожидая чего-то ужасного: один запутался в складках собственной мантии, другой был раздавлен им же самим и вызванным буйволом, третий, делая резкий выпад, случайно выкинул волшебную палочку под зрительское кресло, где она благополучно взорвалась, прилично опалив сидевшего там Нотта.
Зрители тоже не чувствовали себя в безопасности, сидя на почерневшей, сырой, протяжно скрипящей при сильных порывах ветра конструкции.
Люциус, с одного заклинания выигравший первый тур, за минуту обездвиживший противника во втором, и мгновенно победивший в третьем по причине нервной заторможенности противника, решил прогуляться перед финалом.
Когда Малфой зашел в ресторанчик-склеп, его окликнул знакомый голос – у барной стойки сидел Кэрроу.
- Что, Люциус, тоскливо?
- Не то слово. Значит, за первое место я буду сражаться с тобой, Ами? – не скрывая разочарования спросил Малфой.
Люциус заказал себе двойную порцию огневиски. Кэрроу, посмотрев на него напряженно, ответил:
- Да. Кто-то еще может тягаться с тобой! Лестрейнджи, старик Руквуд, Долохов и Мальсибер в Азкабане, Каркаров, чтоб ему пусто было, смылся. Нас все меньше, а? А теперь Снейп, похоже, малость сдвинулся. Я слышал, такое бывает с особо одаренными по части Темных искусств. Или это очередной его фокус? Что он творит, Люциус?
- Он творит добро, Ами, - найдя этот ответ наиболее впечатляющим, невозмутимо проговорил Люциус. – А что это у тебя в руках?
- В руках? А, это... - Амикус явно смутился. – Кроличья лапка, ну, знаешь, на удачу. Этот, как его… оберег.
- Ты купил кроличью лапку?!
- Ну, подковы уже раскупили, и сушеные головы, и даже счастливых сверчков…
- Темные маги покупают талисманы? Кроличьи лапки и подковы? - брови Малфоя поползли вверх.
- Сам знаешь, в чем дело! – раздраженно буркнул Кэрроу. – Ты-то его никогда не боялся! А мы… кто попроще…
Амикус, явно нервничая, поднялся и кинул на стойку деньги.
- Пошли, Люциус, пора.
Стремительно смеркалось. Фонарики Снейпа распространяли тусклый зеленый свет, теперь каждую тварь внутри стеклянной банки было отлично видно даже издалека.
Люциус стоял на площадке напротив Кэрроу и оглядывал напряженные, испуганные лица зрителей. Причиной их волнения был явно не предстоящий поединок.
- Давай быстрее покончим с этим, пока совсем не стемнело, - сипло проговорил Кэрроу.
Люциус рассмеялся:
- Ты боишься темноты, Ами? Ты, Пожиратель смерти, боишься темноты?
- Ты прекрасно знаешь, что мы боимся не темноты, а того, кто умеет в ней прятаться! Круцио!
Люциус отбил атаку и парализовал противника без единого слова.
Тут же со своего места вскочил Мун и захлопал, нервные, осторожные аплодисменты вторили ему. Зрители спустились на площадку, явно подгоняемые желанием держаться вместе. Ночная тьма сгустилась, и зеленое мерцание жизнерадостных фонариков не столько разгоняло, сколько подчеркивало ее.
- Великолепно, Люциус, великолепно, - направляясь с кубком в руке к Малфою, подчеркнуто громко и жизнерадостно вещал Мун. – Это было так… так…
- Убого, - помог ему подобрать подходящее слово Люциус.
Лицо Муна мигом потеряло всю доброжелательность.
- Ведь мы все знаем, кому должен был достаться этот кубок, не так ли? - громко и холодно продолжил Люциус.
Подумав о том, кому именно он должен был достаться, толпа инстинктивно сжалась, как стадо перепуганных овечек. Драко вжался в ноги отца, мертвой хваткой вцепившись в его мантию.
- Он не участвовал, Люциус. Его здесь нет! – рявкнул Мун.
- Возможно, - спокойно ответил Люциус.
Протяжно простонали на ветру шаткие деревянные конструкции под зрительскими местами. Наиболее слабонервные чернокнижники обняли друг друга, те, что похладнокровнее, трясущимися руками достали волшебные палочки.
Наступила давящая тишина.
- Какая, однако, жуткая ночь, - задумчиво заметил негромкий, дружелюбный голос.
Как по сигналу, все разом отпрыгнули к самому краю площадки, образовав кольцо вокруг Муна и невесть откуда взявшегося Снейпа. Что-что, а становиться незаметным у профессора получалось всегда. Теперь он стоял, виновато потупившись, и зябко вытягивал рукава своего халато-свитера, пытаясь спрятать в нем руки до кончиков пальцев.
- ТЫ!!! – взревел Мун.
- Пожалуйста, простите меня, - кротко проговорил профессор. – Я просто очень-очень хотел посмотреть, кто победил. Я ведь только тихонечко стоял в сторонке, никого не трогал…
- Что ты сделал? Что ты сделал с нами?! Все сегодня сами не свои были! Ведь ты умудрился наслать на нас что-то, не так ли? – шипел Мун, брызжа слюной.
- Вовсе нет, как бы я смог хоть что-нибудь на вас наслать? У вас ведь столько талисманов…
Люциус молча тщетно искал хоть тень ехидства на лице Снейпа.
- Ты хотел испортить мне турнир!!!
- Нет-нет, я только хотел помочь, спросите у Люциуса, если не верите…
- И ТЕБЕ ЭТО УДАЛОСЬ!!!
- Мистер Мун, я совсем ничего такого…
И тут Мун, размахнувшись, врезал Снейпу кубком по лицу. Послышался отвратительный хруст, профессор отшатнулся, закрыв лицо ладонями, рукава дедушкиного халато-свитера быстро пропитывались кровью. Снейп удивленно посмотрел на Муна поверх растопыренных пальцев.
- Петрификус Тоталус, - внезапно рявкнули пять или шесть голосов, и Мун, вскрикнув, плашмя повалился к ногам профессора.
Снова наступила тишина. Люциус неторопливо подошел к валяющемуся на земле Муну и, подобрав кубок, кинул его профессору. Снейп, уже успевший одним движением волшебной палочки вернуть своему носу нормальное, хищное состояние, поймал его и удивленно взметнул брови:
- Он твой, разве нет, Люц? – он кинул кубок обратно Люциусу.
- Нет, он твой. И посмотрел бы я на того, кто с этим поспорит.
- Ты отдаешь кубок мне, Люциус? В смысле, добровольно отказываешься от победы?
- А ты думал, ты один умеешь шокировать внезапными приступами милосердия? – и Люциус снова кинул кубок Снейпу. – По-моему, страшная безвкусица, не знаю, где он его нашел.
На этот раз Снейп поймал кубок и начал разглядывать его уже как свою собственность.
- Да. Но боюсь, мне придется пить из него сегодня на пирушке… Лень, откровенно говоря, возиться с черепом Муна и заливать его серебром.
И они оба расхохотались жутким пожирательским смехом. В тот же миг, вопреки стандартным законам человеческой натуры, у которой от подобных звуков определенно должна была застыть в жилах кровь, толпа отмерла и оживленно загудела, некоторые даже засмеялись. Люциус Малфой, в центре внимания чувствовавший себя на своем месте, эффектно взмахнул волшебной палочкой и преобразил полянку, подсветив все ослепительно сияющими золотыми огнями, парящими над головами собравшихся, заставив столы ломиться от яств и выпивки, и призвав прислугу.
Тут же невесть откуда появились просидевшие весь турнир в безопасном укрытии менестрели и не слишком обремененные одеждой нимфы-танцовщицы (большинство черных магов не могло понять, почему эти красотки, выделывая сложные акробатические номера, размахивали какими-то мохнатыми помпонами, но, должно быть, в этом был некий скрытый смысл, и никто особо не возражал). Ободренные чернокнижники двинулись к полянке, некоторые (в том числе и, безусловно, Снейп) не забыли пройтись по Муну, посчитав, что не пнуть лежащего врага – чистое преступление.
Поляна выглядела теперь куда жизнерадостнее.
- Пап, а мистер Мун не простудится, лежа там всю ночь? - оглянувшись назад, спросил Драко.
- Возможно, сынок, но он получил по заслугам. Так бывает со всеми, кто ведет себя невежливо по отношению к окружающим.
- А Северус ведет себя вежливо?
- Северус – это не «все», малыш.
- А мы с тобой – «все»?
- Что за глупый вопрос! Конечно, нет, Драко.
День Черного турнира подходил к концу, но веселье еще только начиналось.
~*~*~*~
Люциус Малфой проснулся от собственного немного неаристократического храпа и от того, что в ребра ему упирались пружины какого-то сильно битого жизнью матраца.
Приоткрыв один глаз, Люциус обнаружил железное изголовье койки, серую каменную стену и задумался: уж не в вытрезвитель ли он попал? Затем он развернулся на другой бок, успел порадоваться, что рядом не оказалось никого вроде Алекты Кэрроу, и взвыл от головной боли.
- О-о, милорд изволил проснуться, - донесся откуда-то ядовитый голос Снейпа.
- Где я? – простонал Люциус.
- С возвращением в Хогвартс, - протягивая дымящийся кубок, ответил профессор.
- По всей вероятности, Хогвартс пережил не лучшие времена с тех пор, как я покинул его, - сделав первый глоток, заметил Люциус. - Кровати, помнится, были…
- Ты в моей спальне, идиот.
- Северус?
- Болван! Я, конечно, люблю Старые Добрые Времена, но не до такой степени. Ради тебя под утро я, сонный и изрядно надравшийся, вынужден был наколдовывать лишнюю кровать, - огрызнулся Снейп.
- О. Узнаю твой стиль в интерьере. И как приятно слышать старого доброго Снейпа. А чем я обязан такой чести?
- Ты отрубился, сидя за столом на полянке, а твой сын начал верещать и проситься домой. Мне хотелось спать и лень было тащить тебя в поместье.
- А… а где же Драко?
- А с чего ты взял, что я знаю? – злобно ухмыльнулся Снейп.
- О Мерлин! Мой сын…
- Он в соседней комнате. Спит.
Неторопливо поднявшись на ноги, Люциус прошел в кабинет Снейпа, где у погасшего камина, укрытый халато-свитером дедушки Принца, спал, свернувшись в кресле калачиком, Драко.
Снейп тоже прошел в комнату и уселся за стол, сотворив себе стаканчик и закинув ноги на сочинения гриффиндорцев. Сальные космы падали на лицо профессора, мрачное, торжественное и самодовольное, он был одет в какую-то очередную видавшую виды черную мантию. Вместе все это выглядело достаточно жутко, то есть именно так, как и должно было выглядеть.
- То, что ты сделал с Муном… это было… не слишком вежливо, Северус.
- Напротив – никогда я еще не был настолько вежлив. И, видишь ли, в том-то и суть, что я ничего не делал. Ну разве что слегка прошелся по нему, но я не так уж много вешу. Вряд ли будут серьезные травмы, - с легким сожалением ответил Снейп.
- Ты здорово поиздевался над очень большим количеством темных магов, Северус. Я не держу на тебя зла. Но больше так не делай.
- А мне больше и не надо. Я тоже не держу на тебя зла, Люциус. Ни за то, что ты, в свою очередь, поиздевался над любимым халатиком моего дедушки, ни за то, что ты прошелся по состоянию прочих деталей моего внешнего вида, ни за чрезмерно фамильярное ко мне обращение, которое имело место быть. И я совсем не сержусь, что ты начал при всех орать на меня, когда твой сын устроил истерику. Я вообще не злопамятный человек.
- Конечно, спроси у кого хочешь – любой скажет, что Северус Снейп абсолютно не злопамятный человек. И не мстительный, ни в коем разе… Знаешь, Мун на самом деле ничего против тебя не имел. До этого. Просто он заносчивый, недалекий болван, вот и все.
- Даже не смею надеяться, что происшедшее сделает его менее заносчивым и более дальновидным. Но, Люциус, сколько лет мы знаем друг друга, через что мы прошли за все эти годы? Сколько раз мы спасали друг другу жизни, и сколько тварей – человекообразных и не человекообразных – мы за все это время перебили?..
- Ностальгия…
-… И ты – даже ТЫ! – ни разу не обратился ко мне «как старший товарищ и хороший друг». И потом, что это за чушь про привлечение молодежи? Если человек решил стать темным магом, ему должно хватить наглости, ума, тщеславия, изобретательности и смелости, чтобы в финале встретиться хоть с самим Темным лордом. А если нет – то и делать там нечего!
- Да, темный маг должен быть настолько темным, чтобы даже в дедушкином белом свитере выглядеть воплощением кромешной тьмы.
- Ха-ха-ха, Люциус Малфой.
- Но ты был действительно жуток, - серьезно сказал Малфой.
- Спасибо, - кивнул явно польщенный Снейп.
- И ты натолкнул меня на замечательную мысль. Знаешь, стать главой попечительского совета Хогвартса не так-то просто. Эту должность утверждает Визенгамот, но есть там у них один фонд, на который вечно не хватает денег…
- О, нет. Только не…
-... Я говорю, конечно, о фонде помощи неимущим магглорожденным студентам, - драматическим голосом сказал Люциус. – Что бы ты подумал на месте членов совета, если бы я отвалил в фонд тысяч эдак пять-десять галлеонов?
- Подумал бы, что уж если ты пошел на это ради должности главы совета, то такая мелочь, как массовые убийства, тебя точно не остановит.
- Чудесно, чудесно, Северус. Я тебя обожаю!
Довольный жизнью Люциус, взяв подмышку еще не проснувшегося Драко, направился к двери.
- Как приятно быть приятным, Люциус, - хмыкнул Снейп.
- Как приятно творить добро, Северус!
На этой счастливой ноте они расстались, гордые и довольные собой.
FIN.
