Глава 3. Не время для сожалений
Расскажи мне веселую сказку старик
Чтоб без слов посмеяться
Расскажи мне мечту
где весна дожила до любви
Там где в сказке принцессы
драконов почти не боятся
Там где честь от победы
не тонет в горячей крови
© JAM, «Расскажи мне веселую сказку...»
Лето 1997 года, Лондон, Гриммауд-плейс 12
Рон, пинком распахнув дверь в библиотеку Блеков, где Гарри читал пыльный фолиант – очередной в нескончаемой линии ему подобных – швырнул ему на стол сегодняшнюю газету, одну из десятка, на которые Поттер подписался, чтобы быть в курсе событий в мире. Пыль полетела прямо Гарри в лицо, тот, на миг зажмурившись и с трудом переборов желание чихнуть, взял газету в руки.
И почти сразу устало закрыл глаза – прямо на передовице была напечатана фотография мертвой девочки лет десяти: на смуглой (должно быть, полукровка) коже нет ни единого (это Авада, Авада…) повреждения, вся сцена просто пропитана (и в глазах ее отражалось небо) трагизмом (тут Поттеру пришла кощунственная мыль о том, что девочку положили так
специально). Заголовок гласил: «КУДА ПРОПАЛ СПАСИТЕЛЬ?!»
Не открывая глаз, Гарри ударился затылком об стену, возле которой сидел. Потом еще раз. И еще. Мерлин, да зачем?! Зачем публиковать такое, когда Лондон и так лихорадит, кидая из паники в истерику?! Куда пропал?! Ваш чертов спаситель, с*ки, вы, неблагодарные, физически не может быть на месте каждого нападения! Если он, черт возьми, сдохнет от «Авады» случайного пожирателя, попадет в клыки вампиру или под дубинку великана, кто тогда убьет еб***ого Вольдеморта?!
От гневных размышлений, которыми Поттер пытался заглушить внутренний голос, твердивший, что во всем виноват именно он, потому что до сих пор не убил Вольдеморта, его оторвал Рон.
- Так что,
дружище, - голос рыжего дрожал от еле сдерживаемой ярости, - не хочешь объяснить, какого х*я мы сидим
тут, зарывшись в книги, ищем какую-то непонятную х*йню, когда
там, - он неопределенно махнул рукой, - убивают детей?!
Похоже, Рон долго копил это в себе. Стоило выдохнуть и спокойно объяснить, что же за х*йню они ищут, но Гарри понесло. Уизли был не единственным, кто изо дня в день захлебывался бессильной яростью. Поттер встал, оказавшись лицом к лицу с другом, и с ледяным презрением отчеканил:
-
Я сижу здесь, потому что мне так
надо.
Вы сидите здесь, потому что мне не на кого больше положится с тем, зачем я здесь сижу. Но если
тебе так не терпится попасть под «Аваду» – вперед, я никого не держ…
- Гхм!
Голос вышедшей из-за стеллажа Гермионы подействовал на обоих как ушат холодной воды. У Рона, вспомнившего, какие выражения он использовал в диалоге, уши стали пунцовыми.
Гермиона подошла к рыжему и ткнула его пальцем в грудь.
- Скажи мне, Рон, какого… - тут она выдержала эффектную паузу, заставляя рыжего покраснеть уже полностью, - мы тут сидим и выискиваем в книгах упоминания о Genus Prodere?
Оттесненный девушкой в сторону Гарри слегка кивнул – он и не ожидал, что сумеет скрыть от Гермионы предмет своих поисков. Но Рон… мог быть удивительно слепым, когда не хотел чего-либо замечать.
- Ритуал принятия в род… – пробормотал Уизли, ошарашено таращась на Гарри. Что ж, стоило отдать ему должное – поставленный перед фактами, он удивительно быстро сложил два и два.
- Но тебе-то это зачем! Даже Дамблдор сказал, что в потенциале ты сильнее сам-знаешь-кого!
Ответила Гермиона:
- Вольдеморта, Рон, Вольдеморта. И… я люблю тебя, но временами ты бываешь на удивление недогадливым. Ты знаешь, что значит «в потенциале»?
Девушка сделала паузу, и за нее продолжил Гарри:
- Видимо, нет. Тогда я, – он поднял руку, прерывая попытки Гермионы перебить его, – расскажу. Это значит, что если бы мы с Вольдемортом были ровесниками… и если бы я проделал над собой те же ритуалы, что и он… я бы был сильнее его. Может быть, даже намного сильнее. А сейчас я, – он жестко усмехнулся, – а сейчас я перед ним – никто. Он раздавит меня, как букашку. Даже если я выучу несколько сотен боевых заклинаний – он знает тысячи, на порядок превосходя меня по всем параметрам. Так что мне делать,
дружище?
- А ты, что, не мог объяснить? – окончательно вышел из себя Уизли, – сидишь тут и ждешь, что все перед тобой станут ходить на задних лапках!
- Нееет… – протянул Гарри, – я сижу здесь и жду, когда же
ты соизволишь увидеть очевидное. Но ты предпочитаешь упиваться своей болью, не замечая ничего вокруг! Я не буду говорить о себе, это же
твоя девушка плачет по ночам, сидя в библиотеке, а тебе
все равно! Ты, что, думаешь, тебе одному больно? Одному тебе они были дороги? Вместо того, чтобы сутками напролет жалеть себя, поговорил бы лучше с Перси!
- С Перси?! Да этот ублюдок даже не пришел на похороны!
- Этот ублюдок двое суток простоял на коленях, вымаливая прощение у могил!
Руки Рона сжались в кулаки, казалось, еще чуть-чуть – и он полезет в драку.
- Да что ты понимаешь! Ты никогда ее не любил! – проорал он, заставляя Гермиону охнуть и испуганно посмотреть на Гарри.
В отличие от раскрасневшегося Уизли, Поттер от ярости сделался мертвенно-бледным. Стоявшая на окне ваза с засушенным букетом – вполне возможно, что ее туда поставила еще покойная миссис Блэк, – треснула, развалившись на две аккуратные половинки. Страницы разложенных повсюду книг зашелестели, словно от потока сильного ветра. Рон невольно сделал пару шагов назад.
- Тут дело не в Джинни, – сквозь зубы процедил Гарри, – уходи. Прямо сейчас. Уходи.
Тот вылетел из библиотеки, громко хлопнув дверью. Поттер обвел комнату невидящим взглядом, и, не найдя стула в относительной близости от себя, опустился прямо на пол, спрятав лицо в ладонях.
Гарри вздрогнул, почувствовав ладонь у себя на плече – он был настолько уверен, что Гермиона пойдет за Роном, что почти увидел это.
- Я перегнул палку? – не поднимая лица, спросил он.
- Ты злишься на него. Он ведь бросил тебя. Ушел с поля боя в самый сложный момент, – и вздохнув, – знаешь, мне тоже…
Поттер поднял голову, встретившись с подругой взглядом. «Тебе тоже страшно, Гермиона? Тоже страшно думать, что, возможно, старый Рон уже никогда не вернется? А еще это так… так больно. Может, зря это все? Может, мы уже сломались, каждый по-своему? Я так люблю вас обоих. Только вот директор врал. Никакая это не сила. Все, кого я люблю, умирают…»
Ничего из этого он не произнес вслух, но сидящая рядом девушка всхлипнула и обняла его, уткнувшись носом в плечо. Гарри вернул объятие и произнес невпопад:
- Знаешь, Перси, он…
Это произошло на Рождество, последнее Рождество Гарри в Хогвартсе. Миссис Уизли приглашала его в Нору, но директор решил, что не стоит Поттеру лишний раз подвергаться опасности, и вежливо попросил-приказал тому остаться в школе. И, как Гарри ни уговаривал Рона с Гермионой отправиться без него, те наотрез отказались оставлять друга одного.
- Гарри, ты что! Только представь: вот сядешь ты за один стол со Снейпом, а ему будет не на ком кроме тебя выместить злобу, так ты сразу там и свалишься, безо всякой «Авады»! – в шутливом испуге воскликнул Рон, заставив Гарри улыбнуться.
В ночь перед Рождеством Гарри проснулся от собственного крика. Над ним стоял испуганный друг.
- Рон… - Поттер с трудом разлепил пересохшие губы, - что-то… что-то случилось.
Что-то плохое.
В голове эхом стучали слова Вольдеморта: «С Рождеством тебя, Гарри. Надеюсь, тебе понравится мой подарок. Надеюсь, понравится…»
Нора теперь превратилась в кладбище: возле дома в ряд стоят надгробия. Фред и Джордж (под Рождество в магазинчике близнецов было особенно много заказов, поэтому они решили оставаться там до последнего, в конце концов, разве долго кинуть щепотку порошка в камин и произнести «Нора»?) сказали, что так будет правильно – похоронить их здесь. Что они решили - в этом доме никогда и никто больше не будет жить. Что…
Обычно веселые лица близнецов настолько искаженны горем, что Гарри с трудом удавалось ассоциировать этих незнакомцев с людьми, которых он знал раньше.
Перси не пришел на похороны, и Фред во всеуслышание сказал, что он больше не считает его своим братом. Джордж согласно кивнул. Рон сжал кулаки и что-то забормотал себе под нос – возможно, мысленно накладывая на Персиваля Crucio. Гарри не думал о Перси. Происходящее казалось ему дурным сном. Разве можно поверить, что почти вся семья Уизли… Молли, Артур, Билл, Чарли, Джинни, даже Флер – они с Биллом собирались пожениться весной… Оцепенение накрыло с головой, не позволяя, пылая жаждой мести, отправится на поиски Вольдеморта… или разнести здесь все… даже просто закричать… даже заплакать.
Тело Флер родители увезли во Францию. Мадам Делакур появилась на похоронах своего без пяти минут зятя лишь для того, чтобы плюнуть Поттеру в лицо.
- Ты убил мою дочь! – красивое лицо полувейлы исказилось гримасой злости, - убийца!
Она выхватила палочку, направляя ее на Гарри, но аппарировавший рядом с ней месье Делакур сгреб ее в охапку, не давая заклясть Поттера. Он что-то прошептал жене, сверля Гарри полным ненависти взглядом. Тот не отвел глаз. Пускай ненавидят его – это куда безопаснее, чем ненавидеть Вольдеморта.
Через день после похорон он пришел туда один, под мантией-невидимкой. ДЖИНЕВРА УИЗЛИ 12.08.1981 – 25.12.1997 Любимая сестра, любящая дочь, преданный друг. Помним, скорбим.
Он знал, что виноват. Тогда, перед Рождеством, Джинни ждала от него – он видел, что ждала, - чего угодно, знака, намека. И она бы осталась. В Хогвартсе, в безопасности. С ним.
- Прости, сестренка, - прошептал он, - прости, что не смог любить тебя так, как ты этого заслуживала.
Камень надгробия холодил кончики пальцев.
Поттер повернулся, сделал несколько шагов и вдруг остановился, наткнувшись на пустоту. Провел рукой по воздуху, и ладонь коснулась ткани – судя по всему, такой же мантии-невидимки, как и у него.
- П-перси?!
Старший из оставшихся Уизли никак не отреагировал – ни на слова Гарри, ни на то, что с него сдернули мантию: похоже, он вообще не осознавал, что происходило вокруг.
Перси стоял на коленях и невидящим взглядом смотрел на могилы. Поттер заглянул ему в глаза – благодаря Вольдеморту ему пришлось выучить Окклюменцию. Дамблдор лично занимался с ним, а учить Окклюменцию без Легаллименции, все равно что учится закрывать дверь, и при этом не узнать, как она открывается.
Обычно, без пресловутого Леггименс, просто с помощью зрительного контакта, можно прочитать только общий эмоциональный фон, но на этот раз, кроме глухой тоски напополам с виной, Гарри услышал отчетливое: «Простите меня… - и снова, - простите меня», - и снова… и так до бесконечности.
Гарри обеими руками схватил Уизли за плечи, встряхнул – голова того бессильно качнулась; Поттер чертыхнулся и выхватил палочку.
- Enervate!
Заклинание сработало – Перси медленно заморгал, фокусируя взгляд, и потрескавшимися (сколько же он так простоял?) губами прошептал: «Гарри?»
- Какого черта, Перси?..
- Прости меня, - перебивает его Уизли, - я скотина, да?
- Ну…
- Я знаю. Я просто думал… не знаю, что к чертям я думал. Мне казалось… а все по-настоящему важное… вот оно, - Перси кивком указал на надгробия, - я не понимал… слишком поздно.
Гарри вздохнул. Нет, Перси действительно вел себя как последняя скотина, но такого он не пожелал бы никому. А те, кому пожелал бы, были в состоянии сами убить всех своих близких, не проронив при этом ни единой слезинки.
Он положил руку Перси на плечо:
- Пошли отсюда, Перс.
Тот замотал головой.
- Ты иди. А я еще… побуду тут.
- Не дури, - резко возразил Поттер, - сколько ты уже тут сидишь? И где только мантию взял…
- В отделе тайн, - усмехнулся Уизли, - в министерстве… внутренняя безопасность ни к черту…
- Да плевать мне на внутреннюю безопасность министерства! Ты решил упасть замертво, не сходя с этого места? Вставай!
Гарри схватил Перси за руку, рывком ставя на ноги. Тот пошатнулся, с трудом удерживая равновесие.
- А теперь говори, где живешь. Аппарируем.
Рон встал, прислонившись спиной к двери библиотеки. Он понимал, что ревновать к Гарри глупо, но одно дело понимать, а другое… Гермиона была его девушкой. Она была его, но все же предпочла остаться с Гарри. Почему? Почему?!
… твоя девушка плачет по ночам, сидя в библиотеке, а тебе все равно!
Рон помотал головой. Это ведь неправда? Гарри просто хотел побольнее его задеть. Уизли достал палочку и наложил подслушивающие чары. Имеет же он право знать, что его девушка делает наедине с другим парнем?
Слова… чужие, не ему сказанные, не для него предназначенные, бьют куда больнее заклинаний. И еще больнее осознавать, что все это – правда. Он бросил ее... его… их. …
твоя девушка плачет по ночам… А он сидел и переписывал параграфы из книг, даже не задумываясь о том, что его друг хочет с собой сделать. Чем Гарри готов пожертвовать, когда сам Рон только и делает, что жалеет себя…
… я не буду говорить о себе…
- Гарри…
…твоя девушка плачет по ночам…
- А мне все равно. – Шепчет Уизли. – И я еще называл Перси скотиной…
… этот ублюдок двое суток простоял на коленях, вымаливая прощение у могил…
Рон развернулся и опустил ладонь на ручку двери. Сейчас он войдет… и попросит прощения.
П/А Все главы отбеченны и немного дополнены. Четвертая глава практически дописана. Читайте варнинг +))
