Глава 3Глава 3. Индивидуальный подход
По широкой мраморной лестнице холла Малфой-мэнора спускался, позёвывая, Драко Малфой в небрежно накинутом халате. Гостью он еще не увидел.
- И на груди его могучей три волосины сбились в кучу, - насмешливо прокомментировала его появление Гермиона, переворачивая газетную страницу.
Драко подпрыгнул на ступеньке, споткнулся и едва удержал равновесие, успев схватиться за перила. Так и ступил на пол – пораженно раззявив рот и уцепившись за полированное дерево. Впрочем, хогвартская выправка, отточенная семью годами взаимного горячего обожания с Гарри Поттером, тут же дала о себе знать:
- Грейнджер? Какого Мерлина ты здесь делаешь, гриффиндорская дура?!
Гермиона пожала плечами, увлеченно пробегая глазами очередную колонку.
- Мы же с тобой интеллигентные люди, говнюк. Пора перейти на принципиально новый уровень общения: я сделаю вид, что не услышала оскорбления, а ты предложишь даме чашечку чая.
- Даме?.. – Малфой-младший, очевидно, уже полностью пришел в себя и, не сочтя нужным поплотнее запахнуть халат, развязно уселся напротив.
- Да твой вид с утра пораньше, Грейнджер, вызывает желание выпить.
- А твой – желание закусить, - ласково отозвалась Гермиона. - Но я же не прошу у тебя ничего сверх меры… Держи себя в руках, мой милый хорек.
Побледнев от злости, Драко инстинктивно зашарил руками по халату, явно в поисках палочки – именно этих его движений Гермионе и недоставало для полного счастья:
- Чего ищем? – ехидно поинтересовалась она. – А главное – почему так долго найти не можем? – и задумчиво добавила, склонив голову набок: - А если его полить, он вырастет?
Прежде чем парень успел с расстройству обзавестись способностями к беспалочковой магии, с бельетажа послышался вкрадчивый мурлыкающий голос:
- Драко, сын мой, ты невежлив с нашей дорогой гостьей. Это некрасиво, разве этому я тебя учил?
- А разве нет?! – хором сказало младшее поколение.
Люциус Малфой натянуто улыбнулся и начал торжественный неторопливый спуск с лестницы, ни на секунду не сводя глаз с лица гриффиндорки.
Гермиона в свою очередь с интересом наблюдала за мужчиной, который смотрел на нее непрерывно, даже не моргая, при этом чудесным образом умудряясь не сшибить собой предметы, оказавшиеся на пути. Что-то ей казалось странным в таком пристальном внимании, и она непроизвольно напряглась, как зверек, почувствовавший неподалеку хищника.
От Люциуса ее внезапное напряжение не ускользнуло, и он выругался про себя.
«Идиот, девчонка молода и труслива, сбавь темпы».
На сей раз он не стал целовать ее руку.
Драко, которого отец еще не посвятил в свои далеко идущие планы, заинтересованным взглядом проводил покидающую комнату пару.
***
- Я готова изучить бумаги, о которых шла речь, мистер Малфой, - сказала Гермиона. – Надеюсь, много времени это не отнимет? Я не располагаю ни единой лишней минутой.
Это было правдой – после разговора с Малфоем, она должна была встретиться со Снейпом. Двойная интуиция – женщины и колдуньи – подсказывала девушке, что от «свидания» с бывшим профессором хорошего ждать не придётся, поэтому ей хотелось одновременно и уклониться от встречи, и чтобы она побыстрее закончилась.
- Я вас не задержу, мисс Грейнджер, - Люциус пододвинул к гостье пачку белой магловской бумаги, испещренной печатными буквами, и тонкую стопку пергамента. – Сотрудники министерства предоставили приблизительный план развития программы, как это принято у маглов, у них давние традиции в этом отношении, а программа непосредственно касается маглорожденных волшебников…
Он сделал паузу и скосил изучающий взгляд на Гермиону. Благотворительность в отношении грязнокровок, да еще с таким продуманным подходом – это ей должно было понравиться.
- Ну и мои собственные предложения, - закончил маг, откидываясь на спинку кресла и указывая визитерше глазами на бумаги, лежащие перед ней.
Та не шелохнулась.
- И где именно содержатся такие страшные секреты, которые нельзя вынести за пределы поместья, - холодно осведомилась Гермиона, - в предложениях министерства или в ваших?
Люциус заерзал в кресле. Он специально дал ей столько ненужной писанины, чтобы девка по уши в нее зарылась и забыла про его вчерашние слова. Видать, это мугродье не так просто сбить с толку. Жаль.
- Всему свое время, мисс Грейнджер…
Девушка открыла было рот, чтобы запротестовать, напомнить о времени, которого у нее так мало, но мужчина уже, заулыбавшись, поднял руку в предупреждающем жесте.
- Все в порядке, мисс, я уже дал команду эльфу принести те самые документы, извините, что позволил себе подшутить над вами. А пока позвольте предложить вам чего-нибудь выпить…
Гермиона моментально оценила иронию момента. Уж точно его альтернативы будут куда разнообразней, нежели вчера предложенные ею ему самому. И точно:
- Все, чего бы вы только не пожелали – вам стоит только сказать. Вино любого срока выдержки, напитки, охлажденные или подогретые именно в той степени, которая вам нужна. Итак?..
- Благодарю, я не хочу пить, мистер Малфой, - сладко ответила Гермиона, - меня интересует только возможность поскорее ознакомиться с целью моего визита и распрощаться с вами.
- Я вам так неприятен? – слегка хрипловатый, словно сорвавшийся, голос, пальцы, сжавшие трость, блеск холодных серых глаз пригашен.
Гермиону этот вопрос застал врасплох, на что Малфой-старший и рассчитывал. Что на него можно ответить?
Да, неприятен, противен, и, вообще – убийца, пособник маньяка, хитрая мразь?
Нет - безразличен, не важен, свое получил, да и по-своему несчастен?
Не знаю: интересен, опасаюсь, настороже…отталкивает…влечет?
Она кинула на мужчину осторожный взгляд. Неприятен? Разве что не слишком сильно…хотя, она должна его ненавидеть. Безразличен? Не совсем… Скорее интересен…уже… Гриффиндорка никогда раньше не общалась со взрослыми мужчинами, исключая отца, мистера Уизли и Хагрида. Но это же совсем другое… И еще ей нравился этот невысказанный взаимный вызов. Давно ей не приходилось вот так держать себя – как натянутая струна, в ожидании, что с ней хотят поиграть. Подбирать слова, плескаться ехидством, пытаться подловить собеседника и не попасться самой – мозгам нужна разная деятельность. Научная сфера осваивалась ею вполне по плану, а вот в быту толком с кем-то попикироваться давно не случалось. Пожалуй, что и со школы, когда приходилось изощряться, прячась от Пожирателей, выискивать малейшие намеки даже из звука льющегося дождя, ну а больше всего пищи для умственных и словесных баталий, по обыкновению, давал ей Снейп. Она отвечала на каждое его ехидное замечание, реагировала на мельчайшую придирку, у нее всегда находилась куча аргументов, в подтверждение или опровержение каждого тезиса, сошедшего с его уст, ей всегда было очень интересно с ним дискутировать.
Про себя.
В реальности профессор, конечно, не позволил бы ей и слова против сказать. А так она часами могла спорить с ним, хотя бы таким манером, защищая себя и своих друзей от его несправедливых нападок. И да – это были увлекательные часы.
Пауза меж тем затянулась.
Люциус начал нервничать, видя, что девчонка как-то обеспокоенно на него поглядывает. Неужели и правда он ей противен? Или внушает страх? Или она над ним смеется?
Знакомая ярость начала подкатывать к горлу, теперь пальцы сжали трость уже неосознанно, маг сильно прищурился. Держать себя в руках было сложно: Грейнджер чем-то неуловимо, но очень сильно его раздражала.
«Говори, идиотка!!! Язык что ли прикусила?!».
Девушка в кресле шевельнулась.
- Нет, вы мне не…я не так плохо к вам…то есть…
Мгновенно расслабившийся Люциус с усмешкой наблюдал за попытками гриффиндорки сформулировать свое к нему отношение. Определенно, она воспринимает его как-то иначе, нежели как собеседника по делу. Иначе не запиналась бы, подобно первоклашке, увидевшей дракона.
Те временем разозлившаяся на себя Гермиона начала контролировать свою речь.
- Мистер Малфой, вы мне совершенно индифферентны. А время, однако, идет. Ваш эльф заблудился?
Мужчина так резко встал, что девушка вздрогнула. А он, обойдя стол, встал рядом с ее креслом, и в руке его вдруг возник свиток, перетянутый зеленой шелковой лентой. Церемонным жестом маг протянул свиток Гермионе.
- Мои эльфы умеют быть незаметными, мисс Грейнджер.
- Очень рада за вас, - колдунья не слишком вежливым движением выхватила листок из руки Малфоя и быстро дернула за ленточку. - За них – меньше.
И принялась бегать глазами по ровным строчкам.
Люциус стоял рядом с ее креслом и даже не думал отходить.
А нервозность Гермионы именно этим и объяснялась – как, скажите на милость, можно реагировать спокойно, когда Пожиратель смерти, взрослый мужчина, стоит так близко и все время не сводит с нее глаз? От него волнами исходила странная энергия, девушка не могла объяснить ее суть и дать ей название. Но чувствовать себя как обычно в его присутствии не могла.
Мозг, однако, ровно и строго фиксировал отмеченную глазом информацию и тут же споро ее обрабатывал, благо, навыки результативного мышления даже в нестандартных ситуациях у Гермионы были – спасибо Снейпу, Вольдеморту и Гарри.
Убедившись, таким образом, что сведения стоили ее времени и…вот этих вот нервов…девушка скатала пергамент обратно и поднялась с кресла.
И тут же очутилась стоящей вплотную к Люциусу Малфою.
Мерлин, она на долю секунды забыла, что он совсем рядом…
Взгляд серых глаз медленно скользнул по ее лицу, обычно плотно сжатые губы слегка разомкнулись, как будто мужчина что-то хотел сказать, но передумал…Гермиона вдруг резко вздрогнула: так, как иногда человек вздрагивает, уже почти заснув – рефлекторно, всем телом, сильно.
Малфой тут же накрыл ладонью ее плечо:
- Вам плохо, мисс Грейнджер?
В его глазах не было видно и тени насмешки, которая на деле волнами бурлила в его душе. Да, она попалась!
Теперь ты будешь думать обо мне, девочка, теперь ты будешь видеть меня во сне, в своем сонном девичьем томлении, предутреннем неосознанном бреду. Пока неосознанном. Времени очень мало, но я использую его с толком.
Гермиона вылетела из дома Малфоев так быстро, словно за ней гнался опоенный Амортенцией Вольдеморт.
***********
Она уже почти опаздывала на встречу со Снейпом, но сначала все равно решила аппарировать домой. Гермионе нужно было отдышаться, прийти в себя, и…нет, понять, что происходит, она и так поняла и, расхаживая по квартире, сердито выговаривала:
- Пить меньше надо, а сексом заниматься больше, а то скоро от любого мужского прикосновения будет голова идти кругом, гормоны, чтоб их…
«А Рон?» – ехидно поинтересовался тот самый знаменитый внутренний голос, который с большей или меньшей периодичностью посещает абсолютно всех людей на земле, отличается крайним паскудством по части организации душевного разброда, и особо прозорливыми владельцами зовется совестью.
- Рон – не мужчина, - слегка помедлив, проинформировала Гермиона голос и уже уверенней добавила: - Так, недопесок.
«Сучка ты», - отозвалось сволочное alter-ego и замолкло.
Ведьма пожала плечами и исчезла.
С зельеваром они договорились встретиться на нейтральной территории – в доме его нотариуса. И счищая заклинанием с каблуков комочки налипшей грязи (неудачная аппарация на свежевскопанную клумбу), Гермиона уже обреченно и по инерции задала себе вопрос: что же она здесь делает?
Понятно: вопрос задавался не впервые. Прямо скажем, все эти дни, не считая парочки диалогов с Малфоями, а эти паршивцы требовали полной концентрации на себе, она и думать не могла ни о чем другом. Масла в огонь подливала Джинни, которой было ну просто до жути интересно, о чем желает говорить с ее подругой Северус Снейп. Этой ночью она даже разбудила ее, всунувшись в четыре часа в камин и трагическим шепотом возвестив: - А вдруг он умирает и хочет проститься?
Гермиона кинула в нее тапком.
Но как бы не усердствовала рыжая Уизли, Гермиону ей было не переплюнуть. Кратковременная встреча с бывшим профессором, мимолетный разговор – три сухие фразы, вежливые приветствия, прощание, просьба, краешек тонкого шрама багровым пятнышком из-под воротника… Она видела его в последний раз в той хижине. Прошла целая жизнь, и профессор Снейп больше не профессор, не шпион, не враг…и не друг. Но что ему от нее нужно?
Сейчас, когда разгадка была близка, и домашний эльф уже заботливо придерживал для нее дверь особняка, девушку кинуло в дрожь. Она никогда не боялась Мастера зелий так, как другие ученики, и, честно говоря, для Гермионы даже было загадкой, почему всех передергивает от ужаса, когда учитель влетает в кабинет. Конечно, она все и всегда знала, учила, но от едких насмешек и придирок Снейпа застрахована не была даже лучшая ученица школы. Она ценила знания, которые профессор мог дать, уважала его интеллект, дивилась проворству пальцев, восхищалась его магической силой. Да, она так же ежилась под колючим и пробирающим взглядом черных глаз, с досадой и обидой выслушивала злобные комментарии, отмечала про себя, что этот человек уродлив и неухожен. И когда в школе, их школе, принялась хозяйничать свора Вольдеморта, и пыточные наказания сыпались одно за другим, и директором школы, их школы стал ОН, убивший одного из сильнейших волшебников современности, сам сильный и мощный маг, ОН, правая рука нового властителя, ОН, которого теперь ненавидели абсолютно все, ОН, личный враг Гарри, когда страх захлестнул и детей, и взрослых, а они, трое беззащитных подростков, могли отгородиться и спрятаться только за тонкой парусиновой тканью походной палатки от сотен, желающих их уничтожить…ей было очень страшно в те дни. Она шарахалась от каждой тени, ждала подвоха от треснувшей под ногой ветки, любой из встреченных людей и даже зверей мог таить для них, беглецов, опасность. И тогда она еще не знала, что Снейп не предатель. И мысль о новом директоре вызывала в ней глухое тянущее бешенство, непонимание, разочарование, боль…но и тогда она его не боялась.
А потом он стал лубочной картинкой из альбома про отважных героев, шкатулкой, таящей в себе двойное дно, историей глухого страдания, и никогда, никогда еще не был так далек и страшен людям, как тогда, когда открылась его совсем живая, больная и человечная суть.
Никогда не была так напряженно пряма спина, никогда в походке не было столько вызывающей горечи, а глаза не смотрели так надменно и пусто, как в те дни, когда ему, проходящему по больничным коридорам, неслись вслед взгляды, полные жалости и любопытства, когда его, самого замкнутого человека в Британии, препарировали на глазах всего магического сообщества, обнажив не засохшую кровавую подкорку старой любви. Нет, Гарри не ковырял рану Снейпа. Помимо того необходимого, выкрикнутого в запале Вольдеморту и осмысленно-сухо озвученного Визенгамоту, чтобы полностью оправдать зельевара, ничего сказано не было. Толпа не смогла смаковать подробности, но имеющейся информации было достаточно, чтобы имя колдуна долго не сходило с уст сплетников.
Тогда он и исчез. Спрятался от людей, ушел в науку, а чем и как жил, знали только те, кому это было положено по должности. И сейчас он попросил с ней встречи.
И сейчас, только сейчас она испугалась.
***
Домовик проводил гриффиндорку в кабинет, где уже ждал Снейп. Резко кивнул на ее «здравствуйте, сэр», проскользнул за большой дубовый стол и жестом предложил сесть и гостье тоже. Гермиона, которую уже начала бить мелкая дрожь, села. В животе повисла какая-то щекотная тяжесть, как всегда бывало перед ответственными испытаниями. Память сотворила с подсознанием странную шутку, и сейчас ей казалось, что она на экзамене, и вот-вот несправедливый и злой профессор Снейп снова посмеется над ее самоуверенными ответами. Девушка, сложив руки на коленях и непроизвольно выпрямив спину, застыла на краешке стула.
Снейп начал неожиданно и прямо:
- Мисс Грейнджер, я говорил с вами и вызвал сюда за тем, чтобы просить о помощи.
Гермиона вскинула глаза.
- Поскольку вы уже здесь – и по моей вине, элементарные правила вежливости, увы, требуют от меня хотя бы объяснить, почему я отнял ваше время, как бы ни изменились обстоятельства. А обстоятельства изменились таким образом, что…я был неправ.
Гермиона нахмурилась.
Голос Снейпа звучал ровно, безразлично и сдержанно, так, словно он зачитывал лекционный материал на уроке по зельям, но вся его напряженная поза, сведенные к переносице брови и рука, нервически сжимающая в кисти клочок бумаги, показывали, что мужчина не так спокоен, как хочет казаться.
- Шесть дней тому назад со мной связался нотариус одного моего умершего родственника-зельевара, мистер Уилт. Согласно завещанию и воле моего покойного дяди, мне причитается наследство в виде довольно редких книг, разработок и ингредиентов, правда не безусловно. Для того, чтобы вступить в права наследования, в течение тридцати пяти дней после оглашения завещания я должен жениться.
Гермиона открыла рот. Пальцы Снейпа начали рвать бумажку на мелкие клочки.
- На молодой маглорожденной ведьме или и вовсе на магле. Почему – не знаю, но таково условие. В первые моменты ожидаемая награда, к моему бесконечному стыду, застила мне разум и побудила совершить ряд неоправданно-глупых поступков – в частности, обратиться к вам. Я могу назвать причины, по которым имел наглость подумать о вас, как о человеке, который мог бы помочь мне посредством…вступления в фиктивный брак… вы отвечаете всем требованиям, и…я знаком не с таким уж большим количеством молодых ведьм…
Выражение шока на лице у Гермионы начало уступать место какому-то другому выражению. Кинув мимолетный ускользающий взгляд на ее лицо, Снейп поспешил добавить:
- К сожалению, я осознал, какую непростительную ошибку собираюсь совершить, уже когда обратился к вам с просьбой о встрече. Конечно же, я не собираюсь предлагать ничего подобного, я ошибался, уже допустив мысль об этом. Глубоко сожалею, что позволил себе побеспокоить вас и отнять ваше время, приношу, мисс Грейнджер, свои искренние извинения и не смею более задерживать. Эльф проводит вас до двери.
К моменту окончания речи зельевара, Гермиона уже не прекращая сверлила его глазами, вся подобравшись и сжав руками подлокотники. Как только Снейп закончил говорить и устало отбросил в сторону уже напрочь растерзанные клочки, она откинулась в кресло и сказала:
- Я правильно понимаю: вы специально нашли меня и предложили встретиться для того, чтобы объявить, что вы на мне не женитесь?
Теперь напрягся и подобрался Снейп. Лицо его стало злым и раздраженным.
- Никогда не страдала провалами в памяти, - продолжала ведьма, - но, видимо, во время Последней битвы меня контузило сильней, чем мне казалось. Только подумайте: в упор не помню, чтобы вы делали мне то самое предложение руки, которое сейчас берете обратно.
- Мисс Грейнджер, - проронил мужчина медленно, будто нехотя, голос, однако, вибрировал от еле сдерживаемого бешенства, – уходите.
- Вы…
- Уходите. Пожалуйста.
Гермиона подалась вперед: было ощущение, что девушка стоит внутри огороженной арены и еще не определилась, тореадором ей быть или быком. Но к корриде она уже была готова.
- А если я не уйду?
- Мисс Грейнджер, вы меня не поняли, - Снейп, сцепив пальцы, холодно смотрел на нее. - Я могу попросить. Но не упрашивать.
Ведьма вернула ему пристальный, с недобрым интересом, взгляд.
Игра в гляделки продолжалась секунд пять.
- Вот, значит, как, - наконец протянула Гермиона, - гордый, гордый мистер Снейп… человек-скала, мужчина-кремень! Он вполне способен озадачить девушку непростым выбором, но не вполне способен настоять на его необходимости. Да вы трус, профессор Снейп.
Маг вздрогнул, побледнел.
Больше всего на свете Северус Снейп не любил, когда его называли трусом.
- Мисс Грейнджер, вы никак окончательно ополоумели?! Мерлин задери, я не могу вызвать вас на магическую дуэль, но потребовать объяснений я вправе. Так объяснитесь же вы, идиотка!
Гермиону затрясло.
- Объяснить? Да чего уж проще – профессор, зачем вы здесь? Зачем здесь я? Вы ведь думали, что я откажу вам? Или нет? Кому вы все это сказали?! Гриффиндорке, заучке Грейнджер, девчонке, которая одна из немногих людей на свете знает всё о вашей жизни, всё о том, как вы страдали, всё о том, что вы перенесли, все о том, почему вы такой, какой вы есть! И она не сможет вам отказать, как бы ей этого ни хотелось, как бы сильно она ни жаждала послать вас на три веселых буквы. Но она…я не могу. И вы нарочно возложили всю ответственность за этот чертов выбор, за этот хренов отказ и за это проклятое согласие на меня. Так ведь было проще, профессор, да?! Если бы вы на самом деле не хотели, чтобы я принимала решение, вы бы вообще промолчали! Вы отлично сыграли, но на деле не вам выбирать, не вам изнывать, не вам мучаться! Финита ля комедиа! Выходите за меня замуж, мисс Грейнджер, принесите себя в жертву! Как? Не хотите? Ах, что же вы, мисс Грейнджер, я – герой войны, я – мученик, я – без пяти минут святой, вы - живете благодаря мне и отказываете в такой малости? Ай-я-ай, мисс Грейнджер, ай-я-ай… Ну живите с этим, живите, как хотите, живите, как сможете, а я – я горд и почти независим, уйду первым, уйду сам и потеряю единственный шанс стать счастливым, обретя любимое дело, я ни в чем вас не упрекну, ни на чем не настою и ничего не сделаю. А вы – подыхайте от мук совести!
Зельевар тяжело дышал – дыхание со свистом прорывалось через трепещущие ноздри, костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники, побелели. Внезапно, он усмехнулся:
- Грейнджер, убирайтесь вон из этого дома, сейчас же, и заберите с собой принципы и угрызения совести, и никогда, слышите, никогда больше не попадайтесь мне на глаза, а я, со своей стороны, до конца жизни буду жалеть о том, что мне в голову когда-то пришла бредовая мысль, хоть как-то связанная с вами!
- По-вашему, так легко отказаться от своих принципов и выбросить на свалку совесть? Вы-то сами так ли поступили девятнадцать лет назад?
- Вам здесь медом намазано? Ну что ж, если гора не уходит от Магомета…
Прежде чем Гермиона успела опомниться, Снейп встал и широкими шагами пересек пространство до двери кабинета.
Хлопнуть последней ему удалось удивительно эффектно.
С десяток секунд девушка созерцала этот самый эффект, который в виде упавшей с потолка штукатурки ныне украшал ее колени белым и пыльным узором, а потом встала и кинулась следом за зельеваром.
Застала она его у входной двери.
- Что еще, Грейнджер? – устало и как-то насмешливо поинтересовался мужчина. Темные глаза внимательно скользнули по ее раскрасневшемуся от бега и гнева лицу. – Хотя нет, молчите! В жизни гриффиндорцев всегда есть место подвигу, не так ли? Напомните мне при случае, чтобы я впредь держался подальше от этого места.
Он уже отвернулся и почти ступил за порог, когда...
- Я готова выйти за вас за…
- …будьте об этом, мисс Грейнджер, - мягко закончил Снейп.
На этот раз он закрыл за собой дверь почти бесшумно.
