ГетКоманда ГЕТ
Название:
Секреты дьявольской кухни
Жанр: humour/romance
Герои/пейринг: ЛМ/ГГ, ЛЛ, ГП, Вольдеморт, НМП
Рейтинг: R
Саммари: Даже после Победы у Гарри Поттера все не слава Мерлину – еда норовит пролететь мимо рта, посуда бьется сама и безо всяких скандалов, а мебель водит хороводы под потолком. Помочь другу берутся Луна Лавгуд и Гермиона Грейнджер; первая отвечает за способ, вторая – за исполнение, в роли материала для опытов выступает сэр Люциус Малфой. Но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в Ад... без которого тоже не обойдется.
Примечание: Комическая фантасмагория с двойным дном и неоднозначным финалом
Вступление, или Превратности судьбы
Пастушка и свинарь.
Свинарь и пастушка.
Пастушка, свинарь и овечки.
Овечки были хуже всего. Противные, блеющие, пушистые создания.
Нервно одернув горловину мантии, ОН неприязненно поморщился и в очередной раз попытался оторвать взор от пасторальной картинки неизвестного художника.
Черт! Овечки никак не шли из головы. Овечки – это было уже слишком. Какого ангела тут вообще могли делать овечки?!
Вот в ЕГО приемной никогда не было бы никаких овечек, максимум – козел, и непременно черный. Черный, красноглазый, в окружении таинственно мерцающих свечей и зловеще скалящихся скелетов; вокруг полумрак, гранитные колонны, статуи гарпий, черный гномий мрамор и колыхающаяся по углам паутина…
- Поверьте, паутина будет лишней. Люди будут думать, что у вас не хватает средств на обслуживающий персонал, – насмешливый голос, раздавшийся из-за дверей, бестактно прервал полет ЕГО честолюбивой мечты. Вслед за голосом появился и его обладатель – невысокий, плотненький коротышка, который, окинув ЕГО любопытным взглядом и сделав жест в сторону коридора, произнес:
– Пройдемте, мессир ждет вас.
Неспешно, изо всех сил демонстрируя достоинство и спокойствие, ОН прошествовал к выходу.
Достойный уход, пожалуй, испортило язвительное блеяние за спиной и неприличный жест свинаря.
- …А вместо гарпий я бы на вашем месте выбрал работы Церетелемуса – дорого, гламурно, а главное, куда более жутко… - продолжал тем временем его провожатый.
Стараясь не показывать слишком явно свое любопытство, ОН пригляделся к идущему впереди существу.
Коротышка как нельзя более соответствовал овечкам. Он шел, пружинисто подпрыгивая и чуть-чуть косолапя. Довольно-таки узкие плечи венчала слишком большая голова, а красный галстук, выглядывающий из-под распахнутого пиджака, кокетливо прикрывал намечающееся пузико.
Авторитетно решив, что анимагическая форма данного индивидуума была бы непременно пингвином, ОН в очередной раз брезгливо поморщился. Все было не так. Все было не так, как надо, и категорически не соответствовало всем ЕГО представлениям о данном месте.
Пройдя еще пару коридоров (слишком светлых) и одну большую залу (отвратительные кресла), они остановились около массивных створчатых дверей. Вот двери были хороши, и, пожалуй, вписывались в его картину мира, будучи Дверьми с большой буквы и состоя, судя по всему, из чистого золота. Внимательно вглядываясь в детали интерьера, ОН пропустил момент, когда его провожатый вновь заговорил. И, судя по недовольному виду коротышки, на этот раз информация была важной.
- Что?
- Я говорю, постарайтесь уложиться в полчаса. По его Плану через сорок минут у нас состоится большая пресс-конференция. Между прочим, прямой эфир на весь Ад и одно, зато большое, земное государство, - вперив в НЕГО пристальный взгляд крупных, чуть навыкате глаз, и, видимо, сочтя, что информация принята к сведению, коротышка внезапно заговорщически ЕМУ подмигнул:
- Четыре часа и никаких суфлеров.
Заразительно хихикнув напоследок, Провожатый бесшумно исчез, оставив ЕГО растерянно размышлять, что же такое «прямой эфир» и какому такому «большому государству» так несказанно повезло.
***
Всем известно, что судьба у человека может сложиться по-разному. Тем более если человек этот – волшебник.
Кто-то посвящает себя одной, но желанной цели (к примеру, получению мирового господства), тратит на сие благое дело все, что только можно (время, деньги, жизни соратников и противников), а в сухом остатке превращается в дух бесплотный и бесправный, витающий в Небытии без каких-либо пристойных занятий.
Кто-то честно и открыто мечтает о вечной жизни и вечной же власти над человеками – и его грубо разоружают и отправляют куковать в собственную тюрьму. А ведь этот кто-то строил тюрьму на совесть!
Кто-то тратит все усилия на то, чтобы окружающие (все в целом и каждый в отдельности) получили самое полное представление о Добре и Справедливости (а также о прелестях лимонных долек под сладкий чай). И, если не считать ревматизма, роскошной бороды и невнятной птицы, ничего с этого не имеет, кроме проблем на вторые «90» вышеозначенных окружающих.
Кому-то приходится спасать мир, не щадя живота своего, в результате чего к совершеннолетию этот кто-то приходит, имея в печальном остатке лишь гигантский счет в «Гринготтсе», сотни восторженных поклонниц и посттравматический рубец на фасадной части головы.
А кто-то с детства пьет тыквенный сок из золотого кубка, и драже «Берти Боттс» ему изготавливают на заказ со вкусом черной икры - и никто, даже авроры, то бишь, люди, ответственные за то, чтоб всем магам доставались равные доли данных орешков со вкусом брокколи и соплей, не способны ничего с этим поделать, несмотря на все свои усилия.
Но, хотя большинство людей и магов обыкновенно смиряются со своим печальным положением, остались еще те, кто пытается бороться с неотвратимой дланью Рока – правда, имена этих героических личностей не всегда записаны на изумрудных скрижалях или иглами в уголках глаз мудреца.
И первыми жертвами в этом борьбе становятся вовсе не те, кто ее начал. Жизнь несправедлива, не так ли?
Глава 1, или Трудная жизнь Героя
У Гарри Поттера еще никогда не было столь печальных глаз. И хотя за всю свою не длинную жизнь он испытал весь спектр эмоций, который только доступен человеку чувствительному и умеющему страдать со вкусом, но никакая катастрофа вселенского масштаба не могла сейчас затмить тот факт, что ложка с овсяной кашей уже одиннадцатый раз избегала его жаждущего рта. Как известно, ничто в этом мире не проходит бесследно, и если нечто не попало в пункт назначения, оно непременно должно попасть куда-то еще. Ни ложка, ни овсянка в этом смысле исключением не были и неоднократно находили свой мирный приют на любимой старенькой мантии Гарри. Нельзя, впрочем, упрекнуть их в излишней и пошлой оригинальности, ибо они лишь следовали примеру йоркширского пудинга, третьего дня измазюкавшего парадный хозяйский пиджак, лестерского ростбифа, на прошлой неделе упокоившегося на «счастливой» квиддичной форме мистера Поттера, и ревеневого компота, давеча охотно промочившего дареную миссис Уизли пижаму.
Играя свой приевшийся за последний месяц минорный марш, во всей гостиной вылетали одно за другим оконные стекла, чернильница, описав изящную дугу, излилась траурным дождем на волосы Гарри, вилка и нож на столе угрожающе завибрировали, а соль фигурно рассыпалась по полу, являя миру краткое, но емкое «идиот».
Гарри воспринимал происходящее с апатией - вот уже энное количество времени в его доме творилось что-то несусветное.
«Это случайность», - решил он дней с тридцать пять назад, когда стул впервые вылетел из-под него в тот самый момент, когда он увлеченно перечитывал последний номер «Квиддичного обозрения»
«Это не дело!» - сказал он себе, погрузившись вместо горячей ароматной пены в колотый лед пару недель спустя.
«Это переходит всякие границы» - взвыл Золотой мальчик, проснувшись среди ночи от того, что на голову ему упала висящая над кроватью картина «Сова, поймавшая мышь». Авторство совы принадлежало кисти Денниса Криви, поэтому произведения искусства было не так жаль, как испорченного сна.
Впрочем, он уже давно спал плохо: летающие по комнате предметы мебели, хлопающие сами собой створки окон и завывания из углов, знаете ли, не лучшая колыбельная.
И жилось ему тоже несладко.
Поэтому, философски отложив непослушную ложку, Герой магической Британии и почетный член Визенгамота (без права голоса, но с возможностью присутствовать на всех закрытых банкетах) надумал прогуляться: на улице непонятные явления прекращались. И уже совсем было собрался выходить (красно-золотой шарф, палочка, «Обозрение» под мышкой, любовно протертые тряпочкой очки), как его планы нарушил звонок в дверь. А потом дверь без предупреждения приоткрылась.
- До чего же ты меня достал! – заорал Гарри и осекся, увидев, что в щель просовывается знакомое лицо. – А, привет, Луна. Открыто.
- Звонок необходим, чтоб отпугнуть мышастых драплов, - объяснила девушка, входя и оглядываясь. – Они живут под порогом и могу проник... Гарри, что это?
- Овсянка, - мрачно ответил ее друг, - мой завтрак. Бывший.
- Ты решил сесть на диету? – Луна как ни в чем не бывало прошла по жалобно захрустевшим осколкам, уселась на измазанный овсянкой диван и уходить явно не собиралась. – Зря. Лучше выпей эликсир с вытяжкой из маральих рогов – очень помогает похудеть. Я могу тебе принести из дома, отец принимает.
- Не надо! – испугался Гарри. – Я не на диете. Это просто... – он обвел рукой гостиную, производящую печальное впечатление бункера, в котором полгода жила и, видимо, активно дралась между собой рота лиц без определенного места жительства.
- В мусоре живут карликовые нюхлеры, - заметила Луна, посматривая на капли чернил, медленно и аккуратно стекающих со встрепанных волос героя. – Как твои дела? Ты выглядишь необычно.
- Плохо, - охотно отозвался парень, с опаской садясь на стул. И точно: секунду спустя одна из ножек подломилась, и Герой плюхнулся прямо на битое стекло.
- Вижу, - кивнула Луна. – А что происходит?
- Все, - просипел Гарри, отряхивая осколки. – Я так больше не могу. С Лордом и то было легче, а это... это... – не находя слов, он возвел очи горе, показывая всю степень своей печали.
- Я тебе сочувствую, - мягко сказала девушка и замолчала.
Она молчала минуты три. За это время занавески у левого крайнего окна сами собой завязались тройным узлом, настенное панно торжественно заиграло язычками пламени, а из мусорного ведра вывалились колбасные обрезки.
Мисс Лавгуд продолжала молчать, но ее и без того огромные глаза приобрели совсем уже неприличный диаметр.
- Вот-вот, - буркнул Гарри и с помощью палочки обрушил на загоревшуюся стенку поток воды. Образовавшаяся на полу лужица игриво булькнула, принимая в себя пять пар гостевых тапочек.
- О, - наконец, заговорила гостья, - да у тебя так весело! Я всегда мечтала, чтобы атмосфера в моем доме была проникнута духом приключений! Но папа такой консерватор… Представляешь, он расставлял по периметру крыльца побеги лапчатки и мирожельника, чтобы духи полночного баловства не мешали ему спать, – она скривила обиженную гримаску. – Я вот ждала их.
- Какие еще духи баловства? – Гарри сердито сушил тапочки и хмуро поглядывал по сторонам. – Какой мирожельник? Луна, меньшего консерватора, чем твой папа, на земле сыскать сложно, а я не сплю уже месяц! Какое веселье? Такими приключениями я с радостью поделился бы с кем угодно, вот с Малфоем, к приме…
В районе камина послышался душераздирающий ритмичный треск, явственно напоминающий…аплодисменты?
Луна склонила голову набок, Гарри застыл с палочкой наизготовку.
- Малфой? – нерешительно повторил он. – Малфой, Малфой?
«Бумм, бумм, бумм», - трижды отозвались часы и свалились на пол.
Мистер Поттер уселся обратно в осколки и заткнул пальцами уши.
- Не могу больше, - тихо сказал он. – Не могу. Ну почему я? Ну при чем тут Малфой? Что это, Луна? Не отвечай, - заторопился парень, когда девушка открыла рот, - это не нарглы, я еще после прошлого твоего прихода их всех выгнал! С лестницы спустил! И дверь захлопнул!
Скороговоркой отчитываясь, как расправился с несуществующими нарглами, Гарри не сразу заметил, как Луна что-то говорит. Голоса он не слышал, но розовые чуть обкусанные губы явно шевелились не просто так.
- Чего? – трижды переспросил мистер Поттер и догадался, наконец, вынуть пальцы из ушей.
- …изма, - бодро закончила девушка. – Мы их всех достанем!
- Кого достанем? – с опаской осведомился Гарри, сумрачно глядя прямо перед собой. Колбасный обрезок возле ведра шевельнулся. Гарри привстал. Обрезок лег на ребро.
- Да кого хочешь, – мисс Лавгуд сделала шаг вперед и села рядом с хозяином дома в лужу осколков, скрестив по-турецки ноги. – Вот Снейпа хочешь?
- Снейпа не хочу, - отстраненно ответил парень, сверля глазами обрезок.
- Совсем? – уточнила гостья.
Привлеченный важностью вопроса, Гарри на секунду оторвался от созерцания составляющих опорожненного мусорного ведра и тут же поплатился за такую возмутительную оплошность.
Впрочем, Луна помогла ему выковырять обрезок из уха до того, как тот ввинтился в него уж слишком глубоко.
Успокаивающе гладя тяжело дышащего Поттера по плечу и мечтательно наматывая на сложенные стопочкой осколки длинную светлую прядь, девушка развила тему.
- Если не хочешь Снейпа, - Гарри дернулся, - можно Сириуса. Ну, Сириуса-то ты хочешь?
- Я никого не хочу, - нервно ответил Поттер, - я Джинни люблю.
- Она умерла? – удивилась Луна. – Когда? Вчера? Позавчера я с ней разговаривала. Она рассказывала, что Перси застукали в «Кабаньей голове» с двумя пикси легкого поведения.
Гарри мгновенно вскочил и хватанул ртом воздух:
– Сама ты…почему это Джинни должна умереть?
Лавгуд замолчала, и только смотрела на него снизу вверх своими невозможными глазищами.
- Ай! – осколок быстро прочертил на ноге девушки три волнистые линии, а снизу поставил галочку.
Гарри побледнел и глухо забормотал исцеляющие заклятья, в то время как Луна с удовольствием грозила стекляшке пальчиком.
- Бардак, Гарри, - сказала она, когда последняя ранка затянулась. – Я же говорю – без спиритизма не обойтись.
- Без чего? – парень растерянно воззрился на гостью.
- Спиритизма. Спиритический сеанс - это такой способ поговорить с кем хочешь, когда бы они ни умерли, можно спросить что угодно, признаться, если раньше не успел… Я так с мамой однажды говорила.
- А-а, ты в этом смысле… - понял, наконец, Поттер. – Разве это не магловский обряд?
- Да разве они сумеют? – всерьез удивилась Луна. – Чтобы все как надо прошло, требуются магические способности, чистые помыслы и три кусочка гисбарухи.
Гарри благоразумно воздержался от вопросов. От всех, кроме одного:
- А как лично мне этот…
Где-то в туалетной комнате мелодично звякнула о фаянс аккуратно поднятая часом ранее крышка унитаза.
- …твой…
Крышка звякнула еще раз.
- … спиритизм поможет?
Крышка, кажется, окончательно слетела с петель и теперь методично долбалась в стены.
- Ну, узнаем, что здесь у тебя творится, - задумчиво глядя на дающий гопака веник, сказала Луна.
Гарри пожал плечами - как будто ему было что терять, кроме своего дома.
- Вперед и с песней. Я тебе для этого нужен?
Лавгуд даже немного обиделась:
- Гарри, это же у тебя тут духи резвятся, насолил, значит, чем-то, сказал что-то. Не зря же говорят – о мертвых или хорошо, или ничего. Без тебя этот малыш даже не покажется.
- Какой малыш? – обалдело спросил Поттер, пытаясь отогнать от лица вошедший в раж веник.
- Ну дух же! – терпеливо пояснила Луна и протянула к венику руку.
Сделав с ним по комнате пару па, она прицельно прищемила его дверцей шкафа и вернулась к хозяину дома.
- Знаешь, какие они там обидчивые? Как дети. Ничего не стоит им в душу плюнуть. Гарри, ты как хочешь, а надо извиниться, или, по крайней мере, узнать, с чего он так разъярился.
Поттер вздохнул.
- А кто этот загадочный «он», мы узнаем?
- Это может быть и «она», - заметила Луна. – Конечно, узнаем. Я, вообще-то, неплохой медиум.
Тут в камине вспыхнуло зеленое пламя. Привыкший ждать подлянок даже от собственной зубной щетки Гарри вздрогнул.
- Привет! – из камина вылезла Гермиона и тут же получила тарелкой по голове.
- Я что – тебе уже так надоела? – холодно осведомилась лучшая подруга Золотого мальчика, потирая ушибленный лоб.
- Это не я, - попытался оправдаться Гарри, а Луна радостно воскликнула:
- Третьей будешь?!
- А кто? Не буду, - ответила всем и сразу молодая волшебница, перешагивая через ряд сложившихся крестами вилок.
- Ты даже не знаешь, о чем речь, - в один голос выпалили Поттер и Лавгуд, имея в виду каждый свое.
- О групповом сексе? – равнодушно поинтересовалась Гермиона, устремив многозначительный взгляд на обвившие люстру женские трусики.
Проследив направление многозначительного взгляда, Гарри залился багровой краской и едва сдержал порыв немедленно бежать проверить, что еще исчезло этим утром из-под его подушки.
- Нет, о спиритизме! – просто лучась безмерным фирменным счастьем, настаивала Луна. – Кроме медиума, понадобится несколько человек, хотя бы еще двое.
Гостья номер два споткнулась о мусорное ведро и, кажется, только сейчас заметила творящийся в комнате беспорядок.
- У тебя ремонт?
- У меня сумасшедший дом.
Друзья обменялись дежурными поцелуями в щечку. Гарри вкратце обрисовал Гермионе ситуацию.
- А раньше чего молчал? – укоризненно нахмурилась последняя. – Надо выяснить, где тут у тебя в доме проходит отрицательный вектор поляризации, от которого и идут эти энергетические потоки. Это часто случается, даже у маглов, обычные аномальные явле…
Хлебница на холодильнике распахнулась, являя глазам собравшихся свежий багет и пять черствых булочек, которые одна за другой степенно вылетели в разбитое окно.
- …ния, - шепотом закончила Грейнджер и икнула.
В воздухе повисло напряженное молчание. Гарри заламывал руки, Гермиона шарила по комнате сосредоточенным взглядом, Луна расточала невидимому духу обольстительные улыбки.
- Что там насчет спиритического сеанса? – разрезал тишину голос гриффиндорской всезнайки. – Я согласна.
***
- Гарри, ты свинья, - Гермиона, состроив брезгливую мину, смахнула со стола горстку жирной черноватой земли.
Глобальному остракизму подверглись и расставленные по всей комнате свечи; мусорное ведро переполнилось.
- Это не я, это Добби, - Гарри, громко хрустя яблоком, проводил манипуляции мисс Грейнджер задумчивым взглядом. – И Джинни. В смысле, свечи Джинни.
- Раз свечи Джинни, то земля, я так понимаю, принадлежит Добби? – Гермиона осторожно присела на самый краешек стула, предварительно стряхнув с оного какие-то осколки и комья пыли. – Более того, я даже догадываюсь, каким именно образом она ему принадлежит, я только не представляю, что она делает на твоем обеденном столе?
Пропустив вопрос подруги мимо ушей, Гарри уперся сосредоточенным взглядом в нутро холодильника.
- Как думаешь, что лучше сначала - ветчину или сосиски?
Девушка усмехнулась:
- А ты делай, как Рон: бери все и сразу и лучше с хлебом
- Фефоня ефа не бефыфа, – мистер Поттер юмора не понял, и уже через секунду его увлеченно работающие челюсти принялись трудиться на благо молодого и голодного организма.
Гермиона раздраженно фыркнула и продолжила осмотр кухни, особенно интересуясь уже упомянутым ведром.
- Свечи-то ароматизированные, - принюхавшись и пару раз чихнув, заключила она, - мускус и клубника. Ты оригинал, Гарри. Та-ак… Портрет Гриндельвальда, – упомянутый сэр получил щелчок по носу и удостоился сомнительной чести лицезреть язык лучшей выпускницы школы за последние сто лет, - одна штука. Тазик…тазик явно из-под салата, из чего делаем вывод – Джинни хорошо тебя кормит, ты плохо моешь посуду.
- Нефраффа!
Возмущение Золотого мальчика было начисто проигнорировано, ибо дотошная гостья уже употребила все свое внимание на визуальный анализ обнаруженного на столе большого красочного плаката со сказочным алфавитом.
- Восполняешь пробелы в начальном образовании?
- Фам! – Гарри, увлеченно выдавливающий на пудинг горчицу, лишь махнул рукой куда-то в сторону. Его внимание тоже было занято более актуальными вещами: горчица, которая не пыталась забрызгать ему галстук, не складывалась в непонятные смайлики и вообще вела себя крайне подобающим для приличной горчицы образом, была, несомненно, важнее каких бы то ни было разговоров.
- Вылитый Рон, – в очередной раз скорбно вздохнув, Гермиона, наконец, обнаружила среди царившего на кухне хаоса желтый пергаментный листок. Он был исписан каракулями Луны Лавгуд и имел гордый заголовок: «Список!!!». А в «списке!!!»…
- Земля с могилы близкого человека… - Брови мисс Грейнджер удивленно приподнялись.
- Я же не мог копать на могиле Ремуса, тем более - родителей! А Добби… Ну что ты на меня так смотришь?! Сама всегда утверждала, что эльфы – те же люди!
- Свечи…
- Что? Свечи были! Ты их и выкинула!
- Гарри…они были розовые! Они были розовые и пахли мускусом и клубникой! У тебя свидание с Локхартом?
- Это Джинни! Свечи Джинни! – еще раз объяснился хозяин дома, возмущенно размахивая куском пудинга и разбрызгивая горчицу по всей кухне.
- Набор для спиритического сеанса: доска с алфавитом и волшебное блюдце…
Переведя взгляд на тазик из-под салата, Гермиона, не сдержавшись, захохотала.
- На блюдце ты стоишь, – парень тоскливо вздохнул и посмотрел на разбросанные по полу осколки, - а азбука… Тедди покупали… подарить хотели…
Утерев выступившие от смеха слезы, девушка закончила читать список и задала последний волновавший ее вопрос:
- Ну, а портрет Гриндельвальда-то зачем?
- Бабушка очень просила найти, он отпугивает чешуйчатокрылых элефанторов, вы не знали? –Луна в своей ярко-оранжевой мантии с клюковками, олицетворяющая собой, как никогда ранее, вселенский дзен и внеземную мудрость, спокойно прошествовала на кухню. – И еще раз привет, Гермиона. Гарри, красивая азбука. Подарить кому-то хочешь?
- Ты... ты же просила меня ее достать?! – от удивления Поттер даже жевать перестал. – И вот это все, - он обвел рукой вокруг себя, слегка дрогнув, когда на линии следования оказалось ведро. - Ты и список дала!
Мисс Грейнджер согласно кивнула и протянула Луне измятый желтый листок.
- Да? – без интереса глянув на творение пера своего, Лавгуд задумчиво протянула:
– Не помню. Но раз ты говоришь… В принципе, все это неважно, мы ведь хотели сегодня провести обряд, – и продолжила, потрогав азбуку тонким пальчиком:
– Филология, Гарри, это конечно хорошо, но давай чуть-чуть попозже?
Взлохмаченный Герой открыл, было, рот, но Луна уже читала дальше.
- «Набор для спиритического сеанса: доска с алфавитом и волшебное блюдце»… Гарри, не будь ребенком - все, что действительно надо, я принесла с собой.
- А зачем я тогда все это искал?! – душа возмущенного мистера Поттера рвалась на части, язык чесался сказать Лавгуд всю правду о морщерогих кизляках, горчица усеяла уже буквально все кухонные поверхности.
- Я просто хотела тебя чем-то занять, – Луна окинула кипящего негодованием Гарри спокойным взглядом. – Ты стал такой нервный…
Сорвавшаяся с потолка капля горчицы с громким «чпок» приземлилась на нос несчастному парню.
Глава 2, или Связи духовные и не очень
Но, несмотря на энтузиазм и активность участников, спиритический сеанс не заладился сразу и надолго.
Взять хотя бы принесенные Луной свечи – они усердно коптили, распространяя вокруг невообразимый запах. Гарри украдкой подумал, что мускус и клубника пахнут лучше, но сказать не успел – случайно наткнулся взглядом на портрет Гриндельвальда и от ужаса забыл слова, так грозно сверкали яркие голубые глазки Второго Самого Темного Волшебника Столетия: казалось, что друг юности Дамблдора прямо сейчас сойдет с холста и покажет всем присутствующим, где нарглы зимуют.
Блюдце тоже подкачало – оно категорически не желало крутиться, сколько Луна ни взывала к «Потусторонним Друзьям». Видимо, именно сегодня у обитателей Иного мира был выходной или генеральная уборка – в комнате уже полчаса царила полная тишина, прерываемая лишь отчаянными призывами мисс Лавгуд «проявиться во всем своем могуществе и, если можно, без элефантеров».
Но духи молчали.
- Луна, - Гермиона осторожно вытянула ладонь из кисти подруги, - может, они нас не слышат?
- У бабушки всегда получается, - удивленно отвечала та, - неужели мы что-то забыли?
- Мозги, - проворчала гриффиндорка. - Вся эта затея – сплошной идио...
В этот момент блюдце внезапно закрутилось, как бешеное, и Луна радостно тряхнула серьгами-редисками:
- Началось!
- Что началось? – промямлил Гарри, которому уже надоело сидеть без движения и держать Гермиону и Луну за руки, будто все они собирались водить хоровод.
- Духи, мы собрались здесь, чтоб спросить вас...
Плюх!
- Уй! – Гарри замотал головой, на которую только что кто-то вылил не менее пинты ледяной воды. - Кого ты вызвала?
- Вода... – задумчиво протянула Луна. – Это может быть знаком... смотрите на блюдце...
Означенный предмет яростно вертелся, время от времени замирая в одном положении.
- Запоминайте буквы, - выдохнула блондинка.
- В... ы... м... а... л... о... л... – сосредоточенно забормотала Гермиона, - черт, пропустила... и... е... и... д... как же быстро оно вертится!
- Мне мокро, - сообщил Гарри равнодушному миру. – Мне холодно.
- Мы не должны размыкать круг, - ласково сказала ему Луна. – Ждем знака...
Фффш!
- Камин зажегся, - монотонно отметил Золотой мальчик. – Сам собой. Если, конечно, кого-то это интересует.
- Огонь и вода, - оживилась Луна, - уже что-то! Два первоэлемента...
- Я... п... р... о... с... т... о... и... з... д... – Гермиона сдула со лба челку, - я устала за ним следить! Почему бы этой дурацкой посуде не крутиться помедленнее?
Блюдце возмущенно подпрыгнуло на месте.
- Надо! – строго сообщила ему мисс Грейнджер.
Стекляшка на мгновение затихла.
А потом выдала такое длинное и замысловатое непотребство, что к концу его повествования у всех троих ребят невообразимо горели щеки.
- и… ц… у… - автоматически дочитала Гермиона и смущенно замолкла.
Общее потрясенное молчание прервал стук самопроизвольно закрывшихся жалюзи.
- О, снова началось, - хихикнула Луна и крепче стиснула подельников за руки. – Мы все-таки молодцы!
После ее слов все свечи в комнате разом погасли. В доме разыгралась полная катавасия, в которую дрожащие друзья даже не посмели вмешаться, ибо разорвать круг, как внушал им настойчивый шепот Луны, было немыслимо и невозможно, а то последствия превзойдут самые страшные ожидания. Правда, после того, как со второго этажа по ступенькам съехал любимый платяной шкаф Гарри, хозяин дома не выдержал.
С криком: «Да что может быть страшнее!», он притопнул ногой и с досады изо всех сил завертел бездействующее на тот момент блюдечко.
- Что за ерунда, девчонки, сразу надо было понять, что этот спиритизм никуда не го…
- …ден, - договорил он уже в полной тишине.
Блюдечко резко остановилось и жалобно звякнуло. Один из вновь загоревшихся свечных огарков взмыл в воздух, накренился, и на столе появились выведенные плавким воском слова: «Только попробуй еще раз крутануть, идиот – меня же тошнит!».
- Его тошнит! – воскликнула сердобольная Лавгуд. - О, бедненькое!
Девушка протянула руку и нежно погладила стеклянный краешек.
- Да не блюдечко, - заметила более проницательная Гермиона, - это дух твой, Гарри, довел ты-таки его до ручки.
- Я его не трогал, - буркнул Гарри. – Это он меня... мучает.
Огромная кривая буква «М», появившаяся в результате деятельности другого огарка, была ему ответом.
- Мучает, - серьезно сказала Луна, - мучение... мука...
Стайка книг весело вылетела из этажерки и аккуратной горкой устроилась на столе рядом с многострадальным блюдцем. Сверху золотой обложкой сияла «Аристократия магической Британии: от лорда до баронета»
- Ты интересуешься чистокровными семьями Британии? – удивилась Гермиона. – Откуда у тебя эта гадость? – она взглянула на друга детства с праведным гневом во взоре.
- Джинни принесла, - покраснел Золотой мальчик, - она немного амбициозна. Ей было интересно найти себя, - последние слова он произнес еле слышным шепотом, испытывая страстное желание спрятаться под стол.
В этот момент книга поднялась в воздух, зашелестела страницами и открылась на букве «М».
- МакМиллан, - произнесла Луна, вглядываясь в украшенные завитушками буквы. – При чем тут он?
Книга захлопнулась и со стуком упала на пол, а в воздухе отчетливо раздался тяжкий вздох.
- Дух! – обрадовалась девушка. – Ты нас слышишь? Ты откроешь перед нами врата...
- Только вот врата перед тобой открывать ему не хватало, - произнес где-то рядом потусторонний, но явно женский голос. – Делать ему нечего, как только врата открывать. Да еще перед всякими вертихвостками.
Гарри выпучил глаза и сдавленно пискнул, Гермиона удивленно ойкнула, а Луна расплылась в улыбке.
- Мы вам очень рады.
- А мы вам – нет, - парировал голос, казавшийся смутно знакомым. – Чего надо?
- Расскажите, что за хрень со мной происходит, - ловко и дипломатично встрял в разговор Гарри.
Голос, вместо того, чтоб ответить, что-то забормотал, причем словно бы раздвоился; стало шумно, потому что комната наполнилась невнятными шепотками, время от времени прерывающимися возгласами вроде «Сам бы и шел», «Надоел со своей конспирацией» и «Эта твоя наглая блондинка».
- Эй? Мы не мешаем? – поинтересовалась Луна.
- Мешаете. Но ничего не поделаешь, - сообщил голос. – В общем, откройте книгу судьбы на букве «М», - продолжил он (она?) торжественно, - трижды абзацы пропускайте, а на четвертом узрите истину... да что ж за текст такой дурацкий! В общем, прощайте, смертные, и не лезьте к нам без нужды.
Когда стало ясно, что голос вроде как исчез, между участниками сеанса развернулась горячая дискуссия.
- Книга судьбы с буквой «М» - Библия? – недоумевала Гермиона. – Глава про манну небесную?
- «Квиддич сквозь века», - убежденно заявил Гарри, - есть там полузащитник из Албании, его фамилия Мил...
- Нет, - звонко радовалась Луна, - это сочинение Всеведуса «Неизвестные магические твари», раздел про мозгошмыгов!
Том «Аристократии магической Британии», до сих пор тихо лежавший под столом, встрепенулся, взмыл в воздух и застыл прямо перед лицом Гарри, подрагивая от нетерпения, а блюдце начало новое движение, хотя по общему смыслу его послание совпадало с предыдущими двумя.
- Подожди, Гарри... она хочет что-то сказать, - Гермиона вытянула шею. – Если б поближе...
Книга мгновенно перелетела к ней и услужливо раскрылась на букве «М».
- Четвертый сверху... – Гермиона прищурилась, а потом растерянно произнесла:
- Это же Малфои! Точнее, лорд Люциус Малфой, эсквайр, владелец поместья в Уилтшире и все прочее...
- Я знал, что добром это не кончится, - мрачно проворчал Золотой мальчик.
- Понять бы, о чем речь… - протянула мисс Грейнджер.
- А я знаю, знаю! – послышался мягкий глуховатый голосок Луны. – Наверняка, мистеру Малфою хочется поговорить с тобой, Гарри, но он стесняется, и нашел такой необычный способ. Вот увидишь – если ты сейчас с ним свяжешься, он будет тебе очень рад!
Гарри представил всю степень радости Люциуса Малфоя при виде Золотого мальчика в своем собственном камине и скривился.
- Нет, Луна, это бред. Нам нужно пояснение, - решительно сказала Гермиона и, прежде чем ребята успели ее остановить, вновь завертела блюдечко.
С потолка раздался тяжелый женский вздох, и женский же, уже знакомый, голос что-то произнес на латыни.
- А? – только и успел спросить гриффиндорец, как Гермиона выдала ответную тираду на том же мертвом языке. Диалог состоялся, и вот уже пару минут дамы взахлеб болтали о чем-то, хозяину дома совершенно непонятном - Гарри Поттер латыни не знал, и, вообще, из всех иностранных языков владел только серпентарго.
- О чем они говорят? – шепотом спросил он мисс Лавгуд, с опаской поглядывая на горящую свечку, что описывала трепетные круги вокруг его правого уха.
- О способах приготовления манного пудинга, - в полный голос радостно объявила Луна.
Гарри тупо моргнул.
- Ты уверена?
- Конечно. Разве ты сам не слышишь?
- I in malam crucem, imbecillus asinus, - подытожил, между тем, голос, и Гарри, благодаря Снейпу неплохо знакомый с последними двумя определениями, понял, что Луна тоже не владеет латынью, да и из всех языков мира знает, вероятно, только морщерого-кизлячий. Из чего следовало, что в этой комнате он не самый большой дурак.
Гермиона устало откинулась на спинку стула.
- Тебе привет, - тусклым голосом сказала она.
- Спасибо, - ответила Луна.
- Мне? – спросил Гарри.
Мисс Грейнджер стрельнула в подругу раздраженным взглядом и выдохнула:
- Гарри, кому же еще.
- От Сириуса? От мамы? От Дамблдора? – оживился парень.
- От Вольдеморта.
Теперь, когда ситуация прояснилась, по логике вещей наступила очередь Гарри благодарить за переданное приветствие, но логика никогда не была сильной стороной мистера Поттера.
- Ага… - сказал он. – А…Ну… Соскучился, что ли?
Свеча-таки подпалила ему лохматую прядь. Пока Гарри стойко выдерживал затрещины Луны, которая решила, что забить ладошкой огонь - это так очаровательно по-маггловски, Гермиона, щелкая пальцами, что-то бормотала себе под нос.
- Вопрос только, что это за вещи… - наконец, пробормотала она.
Поттер и Лавгуд дружно подняли головы.
- Ты о чем?
- Я о том, как… Но это надо обсуждать не здесь. Гарри, ведь на улице с тобой ничего такого не происходит?
- Нет, - пожал плечами Гарри.
- Значит, пойдем на улицу, - решительно объявила Гермиона. – Сейчас же.
***
- Х-холодно, - Гарри Поттер тоскливо подпрыгнул на одной ноге и поплотнее запахнул куртку.
- Ноябрь…- Гермиона Грейнджер философски пожала плечами и сделала очередную глубокую затяжку.
Троица друзей вот уже двадцать минут стояла на заднем крыльце. За это время мисс Грейнджер было выкурено шесть сигарет и произнесено восемь латинских слов, как подозревал мистер Поттер – ругательных. Сам мистер Поттер продемонстрировал глубокие познания в магической генеалогии, весьма тщательно разобрав всю многочисленную рать Малфоев, как подозревала мисс Грейнджер – нагло все переврав. Луной Лавгуд же не было произнесено ни слова, Луна Лавгуд впервые в своей жизни увидела что-то, не уступающее в необычности морщерогим кизлякам, Луна Лавгуд вот уже двадцать минут, не отрываясь, смотрела на курящую Гермиону Грейнджер.
- Гарри, прекрати ныть, растратишь весь свой богатейший запас жалоб.
- Нет, я не понимаю, я ни черта не понимаю!
- Удивил…
- При чем тут Беллатрикс?! Ты не могла разговаривать с Беллатрикс!
- Я что, разговаривала сама с собой? Это исключительно твоя прерогатива.
- Мерлин, она же умерла, умерла… все же видели… Молли… и – швах!..
- Да, расставаться с Джинни тебе точно не стоит.
- Но Вольдеморт… его же я сам… вот этими руками…
- По-твоему, Беллатрикс сама бы стала бы пачкать горчицей твою пижаму?
- Конечно, Лорд Вольдеморт куда как больше подходит на эту роль.
- Конечно, у вас, мужиков вообще крайне убогая фантазия, вот, помню, Рон…
- Курит…
- Что?
- Кто?
Разбушевавшиеся Гарри и Гермиона одновременно оглянулись на Луну, которая, не сводя громадных глаз с подруги, вновь растерянно протянула:
– Ку-у-ури-и-ит…
Обойдя Гермиону кругом и ткнув ее в бок пальцем, отчего та растерянно икнула и закашлялась дымом, мисс Лавгуд вынесла окончательное решение и еще раз, теперь уже с удовлетворенной интонацией, постановила:
– Курит. Гарри, Гермиона курит!
Гарри Поттер, не разделявший ни удивления, ни восторга по поводу сего вопиющего факта, лишь недоумевающе посмотрел на Луну.
- Не сходится, – радостно улыбнулась та, - Земля держится на китах, вампиры умирают от чеснока, Гермиона Грейнджер не курит. Курящая Гермиона Грейнджер - это же просто прелестная отсебятина, - еще раз блаженно улыбнувшись от этакой «забавности», Луна вновь ушла в себя, оставив Гарри хрюкать от смеха, а «прелестную отсебятину» - судорожно кашлять от попавшего в нос дыма.
- Черт возьми, Луна, - прохрипела, наконец, Гермиона, - я-то нервничаю, это понятно хоть, но тебе что – все на свете все равно? Беллатрикс, понимаешь? Лестрейндж! И Вольдеморт! Они…
- Понимаю, - спокойно прервала ее Луна, - Лестрейндж. И Вольдеморт. И он вредит Гарри, просто так, по-мелкому - потому что по-крупному не может, а напакостить извечному врагу хочется. Он смешон и жалок, но проблемы, которые он доставляет Гарри, хоть и не масштабные, а все же нешуточные, и, значит, надо от него избавиться. И ты думаешь, как, и у тебя даже есть идея. А я, конечно, тебе помогу, потому что Гарри наш друг, а дружба это святое.
Некоторое время ребята молчали. Холодный воздух щипал за щеки и воровато струился под неплотно прилегающие воротники и манжеты, пахло не тонкой морозной свежестью, а противным сигаретным дымом, под ногами скрипели осколки стекол, а на луне были пятна.
- Ты все-таки знаешь латынь? – нарушил тишину Гарри.
- Нет, - Луна улыбнулась. – Знать – не обязательно, главное – понимать.
- В принципе, все так и есть, - Гермиона усилием воли согнала с лица озадаченное выражение и натянула обратно гримасу озабоченности. - Вольдеморт задался целью тебе вредить, Гарри, и пока не превратит твою жизнь в ад – не успокоится. Не мытьем, так катаньем – не получилось извести тебя при жизни, расстарается после смерти, он теперь полтергейст, что-то типа Пивза. Пивза помнишь?
Ну, еще бы, кто же не помнит Пивза! Гарри и Луна дружно поморщились. А потом синхронно захихикали.
- Вы чего? – удивилась Гермиона.
- Не могу, - застонал Поттер, - Тот-кого-нельзя-называть…
- Гроза магической Британии, - подхватила Луна, - Упивающийся смертью…
- Повелитель тьмы, - вторил Гарри, - властитель умов и душ…
- …мелкий пакостник и полтергейст, - закончила Гермиона и от смеха сползла по косяку вниз. – Воистину, лучшее наказание, какое мог придумать для него Мерлин!
Луна утерла с бледных щек выступившие слезинки.
- Такой сатана был, просто дьявол во плоти, а стал мелким бесенком. Какая карьера пошла чертям под хвост!
Вдоволь отсмеявшись и держась за покалывающие бока, Гарри сказал:
- Ну, знаете, никогда я этому гаду спуска не давал и не будь я Гарри Поттер, если и сейчас к ногтю не прижму. Гермиона, делать-то что надо?
Мисс Грейнджер в последний раз смешливо фыркнула и выпрямилась.
- Я об этом Беллатрикс спрашивала, раз уж она была столь любезна, что изволила с нами поговорить, и…
- Это и странно, - протянула Луна. – Я…общалась с этой ведьмой, мы все…общались…
«Все» притихли, припомнив то «общение». Круциатус – второе имя миссис Лестрейндж - оставлял о себе незабываемые впечатления.
- Сроду она не стала бы нам помогать и подсказывать.
- Мда…- Гермиона задумчиво дернула себя за кудряшку и пнула носком туфли самый большой осколок. – Значит, у нее какие-то свои цели. Да и не сказала бы, что она уж прямо подсказала. Будь на моем месте ты, Луна, или ты, Гарри, – ничего бы вы не поняли.
- Ну, спасибо, - отвесил Поттер саркастичный полупоклон, - что ни на минуту не даешь нам забыть о нашей недюжинной тупости.
- Да ладно, Гарри, - вмешалась Луна, - Гермиона права, ее логическому мышлению кто угодно может позавидовать. Кроме меня.
- Правильно, зачем тебе логика, - огрызнулась Гермиона, - а вдруг нарглы сильно-сильно обидятся на тот факт, что их не существует.
- Я бы обиделась, - серьезно кивнула Луна, - я ведь существую.
- А они – нет, - настаивала мисс Грейнджер.
- Что «нет»? – преувеличенно удивленно расширила глаза мисс Лавгуд, и Гарри громко застонал.
- Да хватит уже! Гермиона, что тебе сказала Лестрейндж?
- В общем-то, ничего конкретного… Поглумилась маленько, пообзывалась, и хотела уже исчезнуть, но я ей пригрозила, что вызову дух Сириуса. Не думала, что на нее подействует, сказала просто так, но она, кажется, испугалась. Пробормотала нечто вроде: «чтобы избавиться от непрошеного гостя, поворотись трижды заре навстречу, сожги крест-накрест его наследие и…
- Ты можешь вызвать дух Сириуса? – перебил ее Гарри.
- Кто о чем, а вшивый о блохастом, - Гермиона измученно вздохнула и, проигнорировав гримасы присутствующих, достала новую сигарету. – Нет, Гарри, не могу, а даже если бы и могла… Конечно, для полной компании к Беллатрикс и Вольдеморту нам не хватает только Сириуса! Может, еще и Северуса Снейпа на кадило пригласим?!
- Не надо Снейпа, - от щедрого предложения мисс Грейнджер Гарри ощутимо передернуло. Северус Снейп, перестав быть предателем и убийцей тем не менее оставался в воспоминаниях мистера Поттера злобным, пристрастным придурком. – Продолжай.
- Вот спасибо, что разрешил! – милая беседа с мадам Беллатрикс явно не прошла для Гермионы бесследно: с трудом подавив прилив раздражения и дикое желание сказать любимому другу очередную гадость, она пожала плечами и проговорила:
– Это, в принципе, все. Сжечь наследие и провести банальный ритуал изгнания, его на первом курсе изучают. Нет, там, помимо «повернуться к заре», были еще указания вынести мусор на рассвете, выпить отвар из мака, прокукарекать на заседании Визенгамота… - Гермиона выкинула пустую пачку в близлежащую клумбу и поморщилась. - Но я уверена, что это чистая импровизация Беллатрикс.
- Да-а… - растерянно протянул мистер Поттер. – Ну, наследие - понятно, принадлежит Вольдеморту, но где оно находится? Может, в Гринготтс съездить?
- Гарри, ты что - надеешься на счет в банке? Галлеоны в печке плавить будем или какую-нибудь завалящую Огненную Гору найдем?
- Я только предложил, – Гарри твердо решил игнорировать сегодняшнее «благодушное настроение» мисс Грейнджер - в конце концов, будучи уже не мальчиком, а мужем, он знал, что женщины раз в месяц бывают намного страшнее того же Люпина в полнолуние. – А что это тогда?
- Как будто я знаю…- Гермиона поежилась от холода. - Но, вспоминая Темного Лорда, могу предположить, что нам опять предстоит побегать по кустам и оврагам в поисках бижутерии, которая так дорога сердцу этого неупокоившегося клептомана!
Оба бывших соратника по бродяжничеству тоскливо задумались, вспоминая тот голодный, холодный и нервный отрезок своей жизни.
- А в чем-то профессор Снейп был прав, Гриффиндор – это все-таки…Гриффиндор, – в очередной раз вывел их из транса голос Луны Лавгуд. – Малфой. Перед появлением Беллатрикс призрак указал нам на Малфоя, – пояснила Луна в ответ на недоуменные взгляды упомянутых гриффиндорцев и насмешливо улыбнулась, глядя на луну.
На луне все еще были пятна.
А где их нет?
***
- Вы так и будете изображать около моего кабинета почетный караул?
Резко вздрогнув и оторвавшись от упоительной картины, в которой маленький пучеглазый карлик, настроившись на одну астральную волну с Трелони, взахлеб критиковал атриум Министерства магии, ОН огляделся в поисках говорившего. Коридор был пуст, двери - все так же закрыты.
- Вы льстите вашему островку - страна, которую можно уничтожить всего лишь пятью ядерными ракетами, на большое государство ну никак не тянет.
Одна из створок дверей призывно приоткрылась. Стараясь подавить нервную дрожь, ОН судорожно сглотнул и решительно вошел внутрь.
- Ну-ну, между прочим, точная копия известной янтарной комнаты. Я бы не был столь критичен.
Оглядев внушительного вида и отвратительного цвета залу, ОН, наконец, заметил говорившего.
- Уж кто бы говорил о намечающейся лысине! – Восседающий в высоком кожаном кресле мужчина насмешливо хмыкнул и вперил в НЕГО пристальный немигающий взгляд своих карих глаз. Да, глаза определенно были серыми, хотя сказать что-то столь же уверенно, об остальных деталях его внешности не представлялось возможным. Совершенно среднестатистическое лицо, совершенно обыкновенное телосложение, совершенно стандартный черный костюм. И да, даже намечающаяся лысина была самой что ни на есть обыкновенной. Только глаза, зеленые, как весенняя травка, определенно приковывали к себе внимание.
Оторвавшись от пристального и ставшего даже несколько неприличным разглядывания (что, надо сказать, субъекта лишь повеселило), ОН, наконец, решился заговорить.
– Мой Повелитель, я счастлив Вас видеть.
Легкий поклон, последовавший за приветствием, пропал втуне, Повелитель, не обращая на него ни малейшего внимания, неспешно разбирал завалы бумаг на своем столе.
- Завтракать будете? – закончив, хозяин залы с видимым удовлетворением водрузил на освободившуюся столешницу серебряную супницу, от которой, к ЕГО удивлению, явственно тянуло овсянкой.
Растерянно моргнув, ОН снова склонился в полупоклоне и изо всех сил постарался ни о чем не думать.
- Раз молчите – значит, будете, – щелчок пальцев – и на столе появилось два столовых прибора, а один из стульев, стоявших в углу, резво скакнул к НЕМУ. – И, кстати, я бы предпочел именоваться Мессиром. Никогда не имел привычки чем-либо повелевать, - все так же, не глядя в ЕГО сторону, Мессир разлил по тарелкам содержимое супницы, - я всего лишь скромный управленец. Прошу к столу!
Нервно сглотнув и строжайше приказав себе не думать о «скромном управленце», ОН неловко примостился на стул и чуть подрагивающими руками взял ложку…
Содержимое тарелки действительно являлось овсянкой. Определил ОН это уже в коридоре, с веселым недоумением разглядывая свою заляпанную в районе воротника мантию.
Высший демон Ада ел на завтрак овсянку.
Высший демон Ада именовал себя управленцем.
Высший демон Ада разрешил ЕГО духу вернуться на землю и отомстить.
Высший демон Ада, как затрапезный чертенок, попался на все ЕГО обещания и дал ЕМУ полную свободу действий.
Раздавшийся откуда-то сверху язвительный смешок заставил ЕГО вздрогнуть, оторваться от своих размышлений и поспешить к выходу. Чем скорее покинет ОН это странное место, тем лучше. В конце концов ОН в очередной раз доказал свое могущество и уникальность, держать мыслеблок было все труднее, а на Земле его ждали великие и ужасные дела.
Пару минут спустя в пустом уже коридоре показался пресловутый коротышка. Укоризненно покачав пальчиком вслед исчезнувшему субъекту, он в очередной раз заразительно хихикнул и, подражая голосу старшего товарища, произнес:
– Конституцию они нам собрались менять… мозги пусть себя поменяют, а еще Темнейшие, называется…
Глава 3, или Благими намерениями
Люциус Абрахас Малфой занимался тем, что делал в последнее время с печальной регулярностью – смотрел на счет от «Твилфита и Таттингса, парижский филиал №1». Сумма (с тремя нулями в конце) абсолютно не радовала.
«Чертова транжирка, - проворчал достойный представитель магической аристократии, подавляя искушение сжечь проклятый кусочек пергамента, - надо было не разводиться, а овдоветь».
На мгновение он прикрыл глаза, любуясь представшими перед его внутренним взором чудными картинами: вот он, в строгой бархатной мантии цвета «гагатовый черный», мрачно хмурит брови на безупречно организованных поминках, поднося к ресницам кружевной платочек; вот стоит с обнаженной головой, уложенной в прическу «растрепанный ангел», перед белоснежным склепом; вот развлекается в Монако, не считая, сколько дать на чай, а сколько – оставить в казино; вот он, благородный вдовец в самом соку, ухаживает за некой очаровательной колдуньей лет восемнадцати...
«Или двадцати», - резюмировал Малфой, возвращаясь к горе счетов от бывшей жены, которая ухитрилась не только в рекордные сроки выцарапать у него развод, но и устроить все так, что лорд Малфой должен был в качестве алиментов оплачивать ее накладные расходы.
И это несмотря на то, что в обществе нового Министра Магии Нарцисса отнюдь не скучала. Люциусу тоже было не до скуки – правда, причины на это у него имелись иные, и далеко не такие приятные, как отдых на Гавайях или приобретение нового норкового манто. На чужие, между прочим, галлеоны! Зарабатывавшиеся в поте лица, не щадя живота своего, многими поколениями Малфоев всех мастей не для того, чтоб какие-то вертихвостки...
«Женюсь, - твердо решил Люциус, перебирая почту. – И чтоб была с приданым. Чистокровная. Красивая. Изящная...»
Погрузившись в сладкие мечты, он не сразу заметил скромное послание, затерявшееся между счетом за двадцать пар шелковых чулок и вопиллером от требующего денег ювелира.
«Сэру Л. А. Малфою, эсквайру» - значилось наверху четким каллиграфическим почерком.
«Дорогой Люциус!» - стояло ниже нежно-сиреневыми чернилами.
Еще ниже «дорогой Люциус» узрел жирную кляксу, из-под которой выглядывало таинственное «Прокл... бурж...».
Потом в дело вновь вступала каллиграфия, и ровные буквы сообщали, что «журнал «Придира» нижайше просит уважаемого лорда и т.п. и т.д. принять участие в проекте «Достойнейшие из лучших» и дать интервью корреспондентке в удобное для него время для подробного рассказа о наиболее выдающихся и ярких этапах его биографии, но лучше всего – как можно скорее, например, вечером сего дня».
Люциус (самые яркие этапы биографии которого были напрямую связаны с восходом, падением, возрождением и прочими жизненными коллизиями небезызвестного лорда Вольдеморта), приосанился, раздумывая, как красиво и складно он расскажет журналистке – а это будет юная и хорошенькая девушка, лорд Малфой отчего-то в этом не сомневался – выдуманную историю своей жизни, а потом, за чашечкой чая или рюмкой кларета, пустит в ход свое прославленное обаяние зрелого, умудренного опытом мужчины, и...
Подтвердив свое согласие оплачиваемой адресатом совой, аристократ весь день думал про «и...» – это хоть как-то скрашивало подписание бесчисленных счетов; к вечеру, когда пачка стала заметно тоньше, а фантазии вступили в решающую стадию, он был совершенно готов встретить неведомое будущее во всеоружии.
***
Услышав звонок в парадную дверь, Люциус неторопливо одернул сюртук темно-зеленого сукна – оделся он скромно, но достойно представителя магической элиты, последний раз оглядел себя в зеркало и приготовился распахнуть объятия перед незнакомой чаровницей пера и чернил (возможно, со светлыми волосами?).
Однако створки распахнулись будто сами собой, больно ударив аристократа по лбу. Поморгав, чтоб перед глазами перестали мельтешить искры, и, потрогав надувающуюся на лбу шишку, он устремил взор на стоящую на пороге фигурку. Что-то с ней было не так – и когда голова перестала кружиться, Люциус понял, что.
Во-первых, волосы у журналистки были мерзкого коричнево-бурого оттенка и торчали в разные стороны.
Во-вторых, ее окутывал стойкий запах сигаретного дыма, а в руке она держала тлеющую сигарету.
В-третьих, мешковатые штаны и спортивная куртка ну никак не могли бы сойти за элегантный наряд, приличествующий молодой волшебнице из приличной семьи.
Потому что, и это в-четвертых и в главных, на пороге у него стояла вовсе не воплощенная мечта, а не кто иная как грязнокровка Гермиона Грейнджер собственной персоной.
Ошиблась адресом?
- Здравствуйте, - сказала Гермиона хмуро и, не ожидая ответа, прошла мимо ошеломленного Люциуса в дом. Тянущийся за ней вонючий шлейф дыма заставил его закашляться. – Рада, что вы согласились пообщаться с читателями нашего журнала... – она запнулась, наклонила голову и скептически осмотрела холл, - мы ожидаем услышать самые невероятные факты, а может, и слухи. Известные люди, которых вы знали, забавные эпизоды... именитые гости в этих стенах, - цепкий взор мисс Грейнджер прямо-таки обшаривал каждый миллиметр роскошных интерьеров вотчины Малфоев. – Где мы можем поговорить?
- Мы, эээ... мисс... – заявлять в лоб, что никуда приглашать грязнокровку не хочет, а хочет – немедля выставить ее вон, было неудобно. - У меня, видите ли, ремонт...
- Нашим читателям хотелось бы осмотреть все поместье целиком, - решительно заявила девушка. – Вы не устроите мне небольшую экскурсию с рассказом о наиболее любопытных экспонатах вашей богатейшей коллекции антиквариата и магических артефактов?
«Происки Аврората», - понял Люциус, холодея.
- «Придира» - независимое издание, - уточнила Гермиона, поворачиваясь к нему спиной и стягивая мерзкую куртку, под которой обнаружилась не менее мерзкая вульгарная майка совершенно неприличного вида.
Малфой ненавязчиво отнял у гостьи предмет верхней одежды и, брезгливо держа его двумя пальцами, отдал подбежавшему эльфу.
- Эксплуатация человекообразных существ, - зло начала было гриффиндорка, но осеклась и снова перешла на сладкий официальный тон:
- Благодарю вас, сэр. Итак, начнем с парадных помещений, а потом перейдем к личным. Расскажите, давно ли вы живете здесь?
- Я здесь родился, - буркнул Люциус, уже проклиная свое желание развеяться субботним вечером – лучше бы пошел к Паркинсонам играть в вист и вспоминать «добрые старые времена».
- Надо же! – фальшиво изумилась Гермиона. – А поподробнее?
- С момента зачатия? – огрызнулся лорд Малфой. – Кстати, разве вы не должны достать перо и пергамент?
- Я использую специальный, эээ... магический запоминатель слов, - девушка скосила глаза на странный круглый и блестящий кулон, висящий у нее на груди.
- И где же вы его держите? – заинтересовался Люциус.
- В сумке, - Гермиона ослепительно улыбнулась. – Итак... а курить у вас можно?
- Нельзя.
- Спасибо.
***
- Выглядит, как огурчик, - раздраженно заметил Гарри. – Видимо, Артур плохо обыскал их нору.
- Ты перепутал – в Норе живет мистер Уизли, а мистер Малфой живет в красивом доме... мне нравится, - Луна прищурилась, вглядываясь в маленькое круглое зеркало.
- А мне – нет. Но идея – отличная. Гермиона подавит его интеллектом, я уверен. Она же такая умная!
- Ковер.
- Что «ковер»?
- Гермиона прожгла мистеру Малфою ковер окурком, - задумчиво произнесла Луна, – надеюсь, это не помешает им найти общий язык...
***
- Единственный экземпляр, - очень грустно сказал Люциус. – Из Персии. Между прочим, он мог летать.
- Экспорт ковров-самолетов запрещен, - спокойно ответила Гермиона. – Я не виновата, что у вас нет пепельницы.
- Вы... – задохнулся аристократ, но взял себя в руки: а вдруг девчонка потом напишет про него что-нибудь оскорбительное? Представителей прессы – даже таких – злить не стоило. – А как вы стали журналистом, мисс... мисс Грейнджер?
- Помогаю подруге. Вы ее знаете – Луна Лавгуд.
- Знаю... – Люциус еще еще сильнее закручинился. – И что же вам с ней про меня интересно?
- Вол... то есть ваши широкие связи, сэр, - Гермиона посмотрела на Малфоя исподлобья. – Всем известно, какой вы радушный и хлебосольный хозяин. Может, знаменитости, которые в разное время переступали порог этого прославленного... входили в эти славные стены... сделаем очерк «Гости Поместья Малфоев»? С колдографиями? Какие из комнат вы бы порекомендовали?
Спустя два часа и несколько десятков маленьких, средних и очень больших помещений самого разнообразного назначения гриффиндорка украдкой начала зевать, Люциус же разливался соловьем, чувствуя себя совершенно в своей стихии.
- А в этом кресле, мисс Грейнджер, сидел бывший министр Фадж, когда мы с ним и стариной Маклаггеном обсуждали принятие поправки двадцать шестой к Статуту о секретности.
- Здесь мы устраивали музыкальные вечера. Знаете, ведущие сопрано из Ла Скала, разумеется, магического происхождения...
- Малая гостиная традиционно использовалась для приватных бесед. Например, владелец «Холихедских гарпий» Розалиус Скряббинс...
Гермиона докуривала неизвестно какую по счету сигарету, с огорчением подмечая, что хозяин дома перестал реагировать на запах, увлеченный своим бесконечным и безумно скучным рассказом.
Хотелось сказать ему какую-нибудь гадость. Или хотя бы подставить подножку.
Вылить на идеально гладкие волосы воду из близстоящей вазы с цветами...
- Мисс Грейнджер? – Люциус, наконец, осознал, что «корреспондентка» давно его не слушает. – Вы ничего не пропустили из пересказа моего разговора с болгарским Министром в октябре тысяча девятьсот восемьдесят...
- Безусловно, - Гермиона вынырнула из пучин отчаяния и скуки и машинально сжала блестящий кулон. – Но нам было бы интересно поговорить о временах не столь отдаленных. И местах, - она устремила на аристократа холодный взгляд карих глаз.
Малфой поежился.
- Возьмем десять... нет, лучше года с девяносто шестого. Последние вехи, имена, оставившие в истории наибольший, - гриффиндорка улыбнулась, напомнив Люциусу виденный как-то в энциклопедии оскал барракуды, - след. И начнем с конца.
Положительно, в Поместье из рук вон плохо топили, потому что Малфой мгновенно заледенел.
О том, что шло «с конца», вспоминать ему не хотелось. И не только по причинам, известным любому, кто прочел «Новейшую историю магической Британии», приложение два – «Темные волшебники и великие злодейства».
Потерев лоб и ойкнув – шишку он в пылу общения залечить забыл – Люциус собрался с духом, чтоб выставить грязнокровку с ее дурацкими провокациями вон. Но когда он повернулся, то обнаружил, что его гостья бесследно исчезла.
Это начинало действовать ему на нервы.
***
- Как слышно, как слышно? Как видно? Прием, что ли… - тоскливо обкуривая туалетную дверь, Гермиона Грейнджер пыталась понять, как продвигается намеченный план. По всему выходило, что не ахти.
Люциус Малфой был мерзейшим типом – может, сословного гонора, по крайней мере, выставляемого напоказ, в нем и поубавилось, но занозой в мягких частях тела нормальных людей он так и оставался. Надежда на то, что с возрастом и социально-политическими переменами, происходящими в мире, он изменится, испарилась почти сразу, как Малфой сказал эльфу «пшел» и обидно засмеялся, когда она споткнулась о порог пятой по счету гостиной. Таким образом, получалось, что нормально пообщаться с ним на тему добровольной выдачи вольдемортового барахла не было решительно никакой возможности.
- Я не знала, что ты носишь белье с кружавчиками, - раздался внезапно потусторонний тонкий голосок, и Гермиона, завизжав, метнулась в угол, в страхе оглядывая облицованные дорогой керамикой стены.
Откуда-то словно бы издалека раздался мужской смех, а голосок продолжил:
- Это я, Луна, зеркало работает, нам все отлично видно! И слышно тоже. А где ты сейчас? Где мистер Малфой?
- Тьфу на тебя, - разозлилась мисс Грейнджер, - какие, к горгулье, кружавчики, при чем здесь они вообще?!
- Под такой ужасной майкой… - продолжал удивляться голосок. – А нам, знаешь, отсюда хорошо видно.
Гермиона вынула кулон из выреза и поднесла к лицу.
- А сейчас что видно? – прошипела она. – Видно, как вы меня раздражаете?
- Ой, у тебя такой взгляд злой, - доверительно сообщила Луна, моргнув в зеркальце светло-голубым глазом. – А бюстгальтер сними, не идет он к этой майке.
В прозрачной глянцевой дымке было заметно, как Гарри отвернулся, пытаясь заглушить смех, а Луна, нахмурившись, потерла какое-то видимое только ей на поверхности стекла пятнышко.
Гермиона начала закипать. Мало того, что по жребию именно ей выпала сомнительная честь обследовать дом Малфоя и найти там-не-знаю-где то-не-знаю-что, чтобы сотворить с этим черти-знает-чего. Мало того, что именно она, магглорожденная, должна была три часа подряд выслушивать спесивый занудный бред стареющего чистокровного сноба. Мало того, что ей, ярой защитнице прав домашних эльфов, приходилось, скрипя зубами, наблюдать, как их чуть не ногами вышвыривали из комнат. Так еще лучшие дружки, будь они неладны, развлекаются на досуге, которого у них, между прочим, быть не должно, анализом соответствия ее нижнего белья ее верхней одежде. Ох, дайте ей только выбраться из этой адской обители, уж она расскажет этим блюстителям вкуса, какого цвета платки подходят к идущей из носа крови!
- Ах, снять? – тоном, далеким от дружелюбного, уточнила она у Луны. – Гарри, ну-ка поворотись назад.
- Да нет, милая, я не над тобой, - пытался оправдаться все еще фыркающий мистер Поттер, кося в зеркальце виноватым глазом, и вдруг ошеломленно замолк.
Гермиона аккуратно сняла кулон и установила его на полочке над раковиной, для надежности подперев стаканчиком из чистейшего малахита. И начала медленно снимать майку.
- Браво! – негромко откомментировала Луна, а Гарри так поспешно отвернулся, что даже ойкнул от пронзившего шею мышечного спазма.
Убедившись, что, несмотря на ее провокацию, лучший друг на нее не смотрит, Гермиона парой неловких движений сдернула с себя лифчик и, показав Луне язык, снова заправила майку в штаны.
- Другое дело, - заметила мисс Лавгуд, - глядишь, и мистер Малфой разговорится.
- В смысле? – не поняла Гермиона, но Луна уже отдала зеркальце Гарри и что-то мечтательно напевала неподалеку.
- Э... кхм… - откашлялся Гарри в стекло и попытался попасть взглядом куда-нибудь еще.
Гермиона за две минуты уже раз пять пожалела, что поддалась дурацкому порыву смутить ребят, и пообещала себе вот-вот напялить белье обратно.
- Так вот, - смущенно начал парень, - да… Что у нас там? Ничего не приметила?
- А вы? – сладким голосом поинтересовалась мисс Грейнджер. – Я – ваши глаза и уши, и только, домушником в законе я быть не нанималась. Ну и что вы-то приметили, кроме моих кружавчиков?
По тому, как покраснел Золотой мальчик, она сделала вывод, что гравюры, лепнины и прочие интерьеры прошли мимо его сознания.
Гермиона устало вздохнула:
- Гарри, это у меня в доме Вольдеморт резвится? Это у меня в доме летают продукты, а по перилам ездит мебель? Тебе что – все это нравится?
- Нет! – перепугался мистер Поттер. – Я хочу, чтобы все это кончилось.
- Тогда думай, Гарри! – рявкнула Гермиона и для наглядности ткнула в зеркало пальцем. Гарри по ту сторону инстинктивно отшатнулся.
- Мисс Грейнджер, вы…ммм…тут? – раздался за дверью ненавистный голос хозяина дома и уборной.
Глава 4, или Не рой другому яму
- Женские проблемы, - пропела Гермиона, выплывая из туалета с грацией юного бегемота и засвечивая Малфою в глаз дверной ручкой. – Почему вы в такой позе? – невинно осведомилась она, оглядывая стонущего и согнувшегося в три погибели аристократа.
- Спину прихватило, - Люциус разогнулся и еще раз охнул. Естественно, он не собирался признаваться какой-то грязнокровке, что пытался подглядывать через замочную скважину.
- Синяк, - заметила Гермиона, роясь в сумке.
- Что? – не понял Малфой. - Я вас, мисс Грейнджер, между прочим, сейчас искал по всем этажам. В следующий раз предупреждайте, когда у вас... возникнет надобность.
- Так прямо и говорить? – хмыкнула гриффиндорка, достав, наконец, палочку. – У вас синяк. Наливается цветом, и если прямо сейчас не залечить, останется надолго. Давайте я...
Она подошла ближе к замершему на месте Люциусу и, дотронувшись кончиком палочки до нежной кожи века, зашептала заклинание.
- С-спасибо, - тихо сказал тот, чувствуя, как ноющая боль действительно уходит, - не стоило вам...
- Ага, а потом вы бы подали иск «Придире» за непреднамеренное нападение на интервьюируемого, - Гермиона убрала магическое орудие и придирчиво оглядела теперь снова безупречную внешность Малфоя, чувствуя себя почему-то нервозно. – Ну и... продолжим?
- Продолжим, - Люциус поспешно кивнул, потом опустил глаза ниже, чтоб не пялиться так беззастенчиво на девушку... и немедленно распахнул их в крайнем изумлении.
- Мисс Грейнджер, а где ваше... ваш... – он даже заикаться начал – так вызывающе откровенно выглядела верхняя часть тела девушки. Удивительно, и почему он раньше не заметил, что майка вовсе не отвратительная, но вполне сексуальная и... тонкая. Очень, очень тонкая. Буквально ничего не оставляющая воображению.
- Выражайтесь яснее, - рявкнула Гермиона, злясь на себя за неуместное смущение, и решила действовать напролом – заодно и отвлечь хозяина дома от созерцания своей персоны. – И давайте вернемся к делу. Я как раз собиралась спросить вас, как проходило ваше общение с тем, кого называли Темным Лордом.
Люциус поперхнулся: вот же гриффиндорская гадина!
- Не думаю, что вашим читателям будет интересно узнать подробности быта умершего государственного преступника.
- Подробности быта, - оживилась мисс Грейнджер, - любопытно. Расскажите, - она ухватила Люциуса под локоть, – где он ночевал, где... обедал? Где хранил личные вещи?
Малфоя передернуло – и от прикосновения обнаженной девичьей руки, и от провокационных вопросов.
- У Вол... у Него почти не было личных вещей. Ночевал – в спальне, конечно. А вы считаете, я укладывал его на коврике у порога?
- Где спальня? – спросила Гермиона тоном, не терпящим возражений.
Люциус как-то странно посмотрел на нее.
- Наверху. Но я туда давно не заходил. Там может быть не убрано.
- Я не из пугливых, - обворожительно, во все тридцать шесть зубов улыбнулась мисс Грейнджер. – Уверена, это станет гвоздем статьи.
***
- Как ты думаешь, Гарри, - спросила Луна, синхронно с Гермионой разглядывая спальную обитель, служившую приютом Темному Лорду, - как ты думаешь, какую из этих вещей нам придется уничтожать?
Гарри не отвечал.
Гарри, открыв рот, тоже разглядывал спальню.
Когда Люциус Малфой сказал, что там «не убрано», ребята ожидали увидеть нечто вроде…ну, скажем, ореховых скорлупок на тумбочке, не заправленной кровати, не постиранного балдахина, густого слоя пыли и, возможно, парочки истлевших трупов.
Но это…двадцать пять наборов гребешков из слоновой кости, шелковые и атласные боксеры довольно широкой цветовой гаммы, маникюрные ножнички, арбалет XIII века, леденцы монпасье, сложенные горкой в резном ларце и не слишком ухоженный хомячок размером с доброго кролика.
- Энгоргио или селекция? – задумчиво прошелестела Луна. Гарри снова не ответил.
***
- Это что? – неделикатно поинтересовалась Гермиона, ткнув пальцем в резной ларец. – А это? А вон то? Вы хотите сказать, что здесь жил Вольдеморт?
- Нет, мисс Грейнджер, - ровно ответил Малфой, неспешно наглаживая хомячка, - не хочу. А вам что – нужна Его спальня?
Гриффиндорка посинела от злости.
- А я что – неясно выразилась? – процедила она сквозь сжатые зубы.
- Вообще-то, не слишком, - Люциус пожал плечами. – Вы просили отвести вас в спальню, и я отвел. Наперед: формулируйте свои желания четче.
Люди не всегда немедленно следуют чужим советам, но конкретно в данной ситуации обстоятельства сложились иначе. Следующие три минуты лорд Малфой с непроницаемым лицом выслушивал предельно четко сформулированные пожелания мисс Грейнджер. Среди таковых значилось ее стремление никогда не иметь дела с тупыми аристократическими вырожденцами, жажда расправы с последышами темных идейных сил, напутствие не слишком сильно пялиться в ее декольте и конкретное направление, которым мистеру Малфою следовало идти по жизни, не сворачивая и не задавая лишних вопросов.
По истечении указанных минут в комнате повисла напряженная густая тишина. Конечно, не абсолютная – пищал хомяк, шелестели сатиновые простыни, тяжело дышала Гермиона и скрипел зубами Люциус Малфой.
***
- Да! – восторженно выкрикнул Гарри. – Так его! Молодец, Гермиона!
Луна, привалившись к его плечу, молча смотрела в зеркало.
- Ты чего молчишь? – удивился парень. – Гермиона, она ведь...
- Боюсь, скоро тебе придется понять, что значит настоящая дружба – и в горе, и в радости, - задумчиво произнесла Луна. – Потому что твоему приятелю Рональду не повезло.
- В чем? – не понял Гарри.
- Похоже, что во всем, - как-то сочувственно вздохнула Луна, вглядываясь в блестящее стекло.
***
- Ладно, - произнес, наконец, Люциус, - ладно. Мы не поняли друг друга. Забудем об этом инциденте, - он скосил глаза на грудь девушки, - навсегда.
- Отлично, - буркнула та, оправляя майку. – А теперь...
- А теперь – извольте покинуть мой дом, - твердо сказал Малфой и улыбнулся кровожадной улыбкой. – Я ведь буду крайне занят в ближайшее время – отправлюсь туда, куда вы столь любезно меня послали.
Гермиона опешила – никто и никогда еще не реагировал на подобные ее речи иначе, нежели как «Прости, Герми» или даже «Я и так знал, что я идиот, могла бы не озвучивать». С некоторым опозданием она сообразила, что лорд Малфой по умственному развитию несколько отличается от ее друзей и приятелей, и она бездарно провалила столь успешно начинавшееся дело, в кои-то веки встретив мало-мальски достойного соперника.
Однако Гермиона Грейнджер не привыкла отступать – позади был дом Гарри Поттера, по которому летали стулья и носовые платки. Да и гриффиндорская честь требовала отмщения.
- Статья выйдет просто великолепная, - прищурилась девушка. – Реабилитированный военный преступник спустил с лестницы героиню войны. Какие тайны скрывает Люциус Малфой в своем поместье? Действительно ли Вольдеморт оставил ему роковое наследство? Увидим ли мы, как...
- Достаточно, - прошипел почтенный эсквайр. – Я понял. Но пеняйте на себя.
- Я не из пугливых, - Гермиона вздернула длинный нос.
- Ох уж мне эти львиноголовые идиоты, - проворчал Люциус, последний раз проводя рукой по густой шерсти животного и выходя в коридор.
Хомячок проводил людей печальным взглядом и вернулся к прерванному их визитом поеданию монпасье.
***
- На самом деле, ночевал Лорд вот здесь, - Люциус смущенно указал на узкую походную койку, одиноко стоящую в углу скромной, бедно отделанной каморки. – Он отличался, эээ... аскетизмом.
Гермиона ошеломленно посмотрела на чудо мебельного дизайна, более уместное в тюремной камере. Помимо него, в каморке находились: окно – одна штука, дверь – одна штука, стул колченогий – два экземпляра, закрытый шкаф в углу – одна покосившаяся дрянь.
Картина вырисовывалась мрачноватая. Либо Малфой водит ее за нос, либо...
- Хотите сказать, что Темный Лорд, мечтающий покорить весь магический мир, обретался... вот здесь?
- Именно, - невозмутимо кивнул Люциус. – Лорд отличался крайней умеренностью и непритязательностью в быту. К тому же он практически не нуждался во сне и пище, и редко бывал в этой комнате – лишь чтобы положить личные вещи...
- Ага, - Гермиона тут же напрочь забыла про хозяина дома, - наверное, они в шкафу...
- Не надо, лучше я их, - запоздало крикнул Малфой, хватая девушку за сжимающую палочку руку, - подробно опишу...
- Наглядное представление всегда предпочтительнее, - поучительно произнесла гостья, стряхивая аристократическую длань со своей конечности. – Алохомора!
Дверцы шкафа услужливо распахнулись, являя взору мисс Грейнджер вполне ординарное содержимое – висящие на плечиках мантии сдержанных темных расцветок и груду разномастных коробок внизу.
- Это – личные вещи Лорда? – разочарованно протянула Гермиона.
- А вы ожидали склада черепов и батареи флакончиков с ядами? – нервно осведомился Люциус. – Интересные у гриффиндорцев представления о...
В этот момент Гермиона коснулась ближайшей мантии – черной, шерстяной, с серебристой искрой, - и аристократ, не договорив, буквально застонал:
- Идиотка...
- Я – идиотка?! Да вы... – злой голос мисс Грейнджер потонул в оглушительном грохоте.
- Началось.
- Что началось? – Гермиона поспешно отпрыгнула от Люциуса к двери, которая не менее поспешно захлопнулась. – Немедленно откройте!
- Не могу, - тихо ответил тот.
А потом им стало не до разговоров, потому что одежда Вольдеморта вереницей вылетела из шкафа и принялась носиться вокруг; коробки, одна за другой, открывались, выпуская наружу свое содержимое, также возжелавшее подняться в воздух, аки птицы небесные. В роли «птиц» выступали книги, бутылки с неизвестным содержимым, какие-то колдографии, старые газеты, ключи и прочий хлам. Все это летало, периодически сталкиваясь друг с другом, шуршало, позванивало и постукивало – преимущественно по головам и прочим частям тела усердно отмахивающейся Гермионы. Люциус, который в самом начале сего фантасмагорического действа обзавелся подобием паранджи в виде повисшей на ушах наволочки, не принимал участия в борьбе гриффиндорки с обезумевшими предметами, а просто стоял, не двигаясь и даже не пытаясь отвести ткань от лица.
- И часто это у вас? – заорала мисс Грейнджер, отмахиваясь от особенно назойливой книжки. – Почему дверь не открывается?
- Бывает, - хладнокровно отвечал аристократ, сам похожий на маленькое привидение. И даже не ойкнул, когда какой-то допотопный журнал ударил его по бедру. – Я предупреждал. Теперь это надолго.
- Они заколдованы? – Гермиона в очередной раз попыталась открыть дверь. – Комната заклята Лордом?
- Ваши школьные характеристики правдивы – вы действительно умны, юная леди.
- Заткнитесь, - отвечала «юная леди», вертясь на месте в поисках спасения, - и присоединяйтесь, наконец!
- Мне и так хорошо, - Люциус сложил руки на груди. – Я постою.
- Ну уж нет! – девушка возмущенно фыркнула и, с трудом пробившись сквозь кучу-малу мельтешащих в воздухе вещей, подошла к нему и больно ткнула кулаком в предплечье. – Вы обязаны что-то сделать!
- Не обязан. Я ничего не должен никому, включая вас, - Люциус улыбнулся еще шире, чем прежде; жаль, под наволочкой этого не было видно.
- Обязаны, - задохнулась от гнева мисс Грейнджер, сдергивая ткань, хватая мужчину за плечи и принимаясь безжалостно его трясти. – В вашем доме творится Мерлин знает что...
- В моем доме! – повысил голос Малфой, скидывая с себя чужие руки, в свою очередь, толкая Гермиону к ближайшей стене и нависнув над ней в опасной близости. – Моем! Будь вы хоть героиней Второй Магической, хоть родной прабабушкой вашего ненаглядного Гарри Поттера, хоть вдовой Дамблдора, у вас нет права указывать мне, что и как я обязан...
- Вы просто... – девушка внезапно замолчала. – Тихо...
- Я тебе сейчас устрою «тихо», - окончательно озверел Люциус, - малолетняя нахалка! Рот она мне еще затыкать будет! Да я тебя…
Гермиона нетерпеливо фыркнула:
– Да нет, вокруг тихо. Вещи не летают.
- Плевать я хо… как не летают?
Малфой недоуменно оглянулся. Подушка, ровно две секунды назад зависавшая над его головой, валялась на полу, литой подсвечник – основная опасность и самая памятная вещь (Господин любил изредка пошвыряться им в головы неугодных холопов) – лежал на кровати, коробки кучкой сгрудились где-то в уголке. И тишина…
- Хренотень какая-то, - потерял весь свой лоск лорд Малфой. – Ничего не понимаю…
С опаской оглядев стены, он отошел от Гермионы и потянулся было к подушке.
Иной раз не нужно протягивать руку, чтобы получить желаемое… «Не просить» всегда было девизом Люциуса Малфоя. Если сами не предложат, то он так возьмет. Но просить не станет, нет. У судьбы хорошая память и отличное чувство юмора – Малфой опять получил. Просто и без затей – по голове подушкой. Сзади его атаковал подсвечник, Грейнджер припечатало к стенке дверцей шкафа, и вокруг все снова загрохотало.
***
- Убью, убью!!!
Гарри Поттер не зря числился героем - его драчливому энтузиазму и непреклонной отваге мог позавидовать даже Александр Македонский. Корни этой патологии Луне исследовать не хотелось, поэтому она просто сидела, перебирала рябиновые ягоды из ожерелья на шее, изредка покусывая то одну, то другую горькую ягодку, и полностью отдавалась волшебным ласковым звукам боевого клича разъяренного гриффиндорца. «Какой он милый, - умиленно думала Луна, наблюдая за рычащим в зеркало другом, - настоящий герой».
- Только тронь ее еще, только тронь, - завизжал тем временем Гарри, узрев, как Люциус прижимает Гермиону к стене, - я же тебя кастрирую, альбинос ****! Я же…что за ***?
- Где? – Луна приподнялась и тоже заглянула в зеркальце. – Ой, смотри, вещи притихли.
- Сам вижу, - буркнул разошедшийся «хирург», несколько успокоенный зрелищем оторвавшегося от подруги Малфоя, - правильно – все, как у меня дома. Только у Малфоя все в одной комнате, этой сволочи и тут повезло.
В этот момент несвоевременно поддавшийся хватательному рефлексу Люциус схлопотал подсвечником смачный металлический пинок, и за обилием летающих вещей в зеркальной поверхности снова стало совсем ничего не видно.
- Ну, просто любимчик фортуны, - согласно кивнула Лавгуд, откидываясь обратно на спинку стула.
***
- Разбежались, так она и откроется, - двумя руками отбиваясь от норовивших задушить его мантий, лорд Малфой все же нашел минутку, чтобы проследить за ползком подобравшейся к двери мисс Грейнджер, - разве что вы очень хорошо попросите или даже поклонитесь.
Гермиона злобно оглянулась на мужчину через плечо и продолжила ковыряться в замке не слишком длинным ногтем. Целесообразности в ее действиях не было ни малейшей, и самая умная ученица Хогвартса, конечно, не могла этого не сознавать, но, Мерлин задери, только что ее находчивый мозг посетила странная догадка… Совсем еще неоформившаяся, хрупкая и чертовски плохая.
Девушка, как могла, тянула время, но синяки на теле наливались пронзительной желтизной, а в волосах запутались паутина и перья. Пора.
Глубоко вздохнув, она подскочила к довольно ритмично и даже несколько скучающе обороняющемуся блондину и схватилась рукой за его плечо.
Одежда попадала на пол.
- Слушаю вас, мисс Грейнджер, - Люциус брезгливо повел плечом, и Гермиона отдернула руку. Ближайшая к ней мантия моментально обвилась вокруг ее ног и потянула вниз, гриффиндорка ругнулась и повисла у Малфоя на шее.
Мантия легла у ног черной безвольной лужицей. Подсвечник грохнулся на подушку. Дверцы шкафа захлопнулись.
- Когда я до вас дотрагиваюсь – этот тарарам прекращается, - возбужденно поделилась своим открытием Гермиона.
- Эта подробность не ускользнула от моего внимания, - буркнул аристократ, буквально всей поверхностью тела ощущая, чем именно непроизвольно дотрагивается от него мисс Грейнджер.
- Может, и дверь открылась? – Гермиона, не отрываясь от его шеи, попыталась повернуться и посмотреть назад – Люциус затаил дыхание… Проклятая девчонка. Напрягшиеся от нервного возбуждения соски отчетливо натягивали тонкую ткань майки, покрытая испариной кожа влажно блестела в полумраке, тугая округлость груди почти упиралась в его грудь. Правда, на лохматой голове у нее гнездились пыль и перья, но это и к лучшему, хоть отвлекают внимание от… Мерлин, он же всего лишь мужчина!
- Дверь не открывается, - сообщила Гермиона очень мрачно, вновь прижимаясь к нему всем телом. – И часто у вас такое бывает?
Пришлось сосредоточиться, чтоб понять, о чем именно его спрашивают.
- Редко. Я сюда не захожу.
- Может, лучше было бы уничтожить это место?
- Уничтожить обитель моих предков? Спасибо за предложение, - Люциус сделал попытку отодвинуться, но объятия у мисс Грейнджер были поистине стальными. – Пошевелите же своими хвалеными мозгами!
- Комната зачарована? – обреченно спросила Гермиона, уже несколько знакомая с действиями некоего полтергейста и потому даже не поинтересовавшаяся, кем именно наложены заклятия.
- Гениально! Не прошло и получаса. Вы меня отпустите?
- Я слышу иронию в вашем голосе, - буркнула девушка, частично отлепляясь от Малфоя, но не теряя тактильный контакт путем хватания его за руку. – Предлагаю присесть и все обдумать, а то мы глупо смотримся со стороны.
- Здесь никого нет, кроме нас, - он посмотрел на нее как-то странно. – И сесть можно только на кровать. Вас не пугает, что здесь мучился бессонницей Темный Лорд?
- Да хоть сам Мерлин, - огрызнулась мисс Грейнджер. – Тащите свою великосветскую задницу сюда, и побыстрее – у меня ноги устали.
Люциус, который, напротив, внезапно ощутил удивительную бодрость в членах, удивленно посмотрел на нее – ноги? Лично он в последние пять минут и думать забыл о том, сколько ему лет – все его мысли вертелись вокруг определенной области, расположенной в верхней части тела девушки.
- Хватит пялиться! – Гермиона, уже устроившаяся на краешке матраса, с неженской силой дернула его на себя, и аристократ охнул, неэстетично спотыкаясь и чуть ли не утыкаясь лицом в полосатую поверхность.
- И сядьте, наконец, нормально, выпрямитесь, - добавила она, осуждающе разглядывая Люциуса. – Чем займемся?
- Сыграем в шахматы? – предложил тот, изо всех сил стараясь игнорировать тот факт, что его ладонь крепко сжимает девичья рука.
- Здесь и шахматы есть? – удивилась мисс Грейнджер, раздумывая, отчего в комнате вдруг стало так жарко.
- Чего здесь только нет, - вздохнул Малфой. – Даже предох... – он осекся. – В общем, неважно. Но я точно знаю, что через пару часов все эти явления прекратятся, и мы сможем выйти.
Гермиона лишь хмыкнула, не глядя на него, и поправила свой странный кулончик.
***
- На что это он намекает, гад слизеринский? – прошипел Гарри в лучших традициях Вольдеморта, приникнув к зеркалу носом.
- Ни на что, - Луна устало крутила в руках колечко с сушеным каштаном в качестве вставки. – Красиво, да?
- Малфой красивый? Да он блеклый, тощий, ничем не примечательный тип! – Золотой мальчик соизволил оторваться от созерцания лордовой каморки и укоризненно посмотрел на подругу. – Может, ворвемся в дом и освободим Гермиону? Разрушим стены, в конце концов?
- Гарри, - Луна ласково погладила приятеля по взъерошенным черным волосам, - тебе не приходило в голову, что мы уже опоздали?
- Он ее убьет?! – заорал парень в ужасе.
- Нет, - прикосновения прохладной руки стали еще более нежными и утешающими. – Хотя это как посмотреть... – добавила Лавгуд совсем тихо.
***
- Мисс Грейнджер, - произнес меж тем лорд Малфой, - время идет. А мы уже минут пятнадцать сидим с вами, как двое влюбленных первокурсников, и молчим.
- И? – Гермиона повернулась к нему и уставилась ничего не выражающим взглядом. – У вас есть конкретные предложения?
- Можем продолжить интервью, - Люциус выразительно пожал плечами, будто давая понять, что ему абсолютно наплевать на ее горячую ладонь и полупрозрачную майку.
- А можем... – на челе девушки отобразилась активная работа мысли, - можем попробовать выбраться отсюда.
- Как? – задал наводящий вопрос аристократ, незаметно подвигаясь ближе.
- Логично, что если всего лишь рукопожатие вызывает эффект прекращения происходящих в данной локации паранормальных явлений, то телесный контакт следует усилить до возможного, не вызывающего взаимной неприязни максимума, - выпалила Гермиона на едином дыхании.
- И где же вы видите возможный максимум? – вкрадчиво вопросил Люциус, чьи мужские инстинкты, взбудораженные мелкими деталями вроде высоко вздымающейся на расстоянии тридцати сантиметров от него женской груди, незаметно для самого их обладателя включились на полную мощь.
- Не знаю, - смешалась мисс Грейнджер. – Но он должен быть, потому что это логично. И даже несмотря на то, что вы для меня совершенно непривлекательны, разве что в плане интеллектуальной конфронтации...
- Вы мне тоже не нравитесь, - успокаивающе мурлыкнул Люциус. – У вас кошмарная прическа, вы не знаете, что такое макияж, и одеваетесь, как маггловский солдат. Не говоря уж о том, что цели вашего визита в мой дом достаточно туманны.
- Статья будет, честное гриффиндорское, - пообещала Гермиона. – А насчет способа мне пришло в голову, что смешение энергетических потоков столь противоположно направленных, как у нас, может вести к нейтрализации...
- И если вы заткнетесь хоть на минуту, то я смогу вас поцеловать, и мы это выясним наверняка, - Малфой подался вперед и решительно положил свободную руку ей на плечо.
Поцелуй сопровождался несколькими тихими хлопками, раздавшимися над ухом у Люциуса, и невнятным шумом, источником которого являлась блестящая подвеска девушки.
- Дверь не открылась, - заметил аристократ некоторое время спустя, отодвигаясь. – И, кажется, полтергейст активизировался – слышите?
- Это не полтергейст, - зло сказала Гермиона и сдернула с шеи зеркальце.
В следующее мгновение сеанс связи между гриффиндоркой и ее верными друзьями был необратимо прерван путем раздавливания хрупкого стекла ботинком на высокой платформе, а обладательница ботинка встряхнула головой и вернулась к прерванному занятию. Следует добавить, что лорд Малфой не выказывал по этому поводу никаких возражений и с большим энтузиазмом участвовал в налаживании максимально тесного контакта. Например, отважно сражался с мешающей этому самому контакту одеждой.
В самый разгар эксперимента дверь с негромким звуком распахнулась. Но это уже не имело совершенно никакого значения.
***
Только отпивая ровно пятнадцатый глоток вкуснейшего горячего чая, Луна Лавгуд вспомнила, зачем и за кем явилась в Нору.
В конце концов, у Гарри Поттера есть любимая девушка – вот пусть она и лечит его заикание.
Эпилог, или А счастье было так возможно…и так…
Это был грандиозный прием. Только «для своих», как было сказано в пригласительных билетах, и именно поэтому вот уже четвертый час не прекращали щелкать затворы колдокамер репортеров светской хроники, и не замолкали оживленные голоса пяти с хвостиком сотен человек «самых-самых близких».
По воздуху чинно плавали хрустальные фужеры Baccarat, полные до краев эксклюзивного шампанского Pernod Ricard, искусно лавировали между гостями изящные чашечки севрского фарфора с дымящимся китайским чаем, домовые эльфы, одетые в ливреи с золотыми пуговицами, с поклонами провожали господ и дам в просторные мраморные уборные.
Как и полагается, хозяева дома и распорядители празднества выглядели неподражаемо и несравненно. Высокий светловолосый мужчина средних лет с внешностью аристократа в ...дцатом поколении и взглядом высокомерным и недобрым уверенно, но легко обнимал за талию молодую симпатичную женщину с открытым лицом и неизменной приветливой улыбкой, открывающей ряд ровных, но слегка крупноватых зубов. Рядом с женщиной стояли две маленькие девочки, похожие, как две капли воды – встрепанные темно-русые волосы, явно еще минут десять назад заплетенные в аккуратные толстенькие косички, но теперь скорее напоминающее то, что смело можно было именовать «вороньим гнездом», светло-серые глаза, осененные пушистыми белесыми ресницами, и пухленькие, зато крайне вертлявые фигурки.
Для тех, кто был хотя бы относительно близко знаком с хотя бы одним из хозяев торжества, зрелище представляло собой истинную фантасмагорию. Таковых из пятисот с лишним человек нашлось около нескольких десятков.
- Невероятно, просто не перестаю удивляться, - покачал головой парень лет двадцати пяти, сверля неприязненным взглядом шикарно разодетую чету. Он потер обезображенный странной формы шрамом лоб и залпом опрокинул в рот бокал шампанского. – Никогда себе не прощу. И тебе тоже.
Слова его обращались к загадочного вида блондинке с пластмассовыми клипсами-патиссонами на мочках ушей. Блондинка безмятежно улыбнулась и, запивая острую тарталетку рюмкой сливочного ликера, пробормотала себе под нос что-то вроде: «вот только детей жалко».
В другом конце зала две дамы, по уши закутанные в брильянты, брезгливо смотрели на снующих между гостей домовых эльфов и тихо переговаривались, приблизив друг к другу по лошадиному вытянутые лица.
- Какая безвкусица… - понизив голос, делилась наблюдениями одна дама.
- Какой мезальянс! – восклицала другая, жеманно теребя пальцами кружевной платочек.
- Нарцисса, по крайней мере, была настоящей леди, - повторяли в унисон обе.
В зимнем саду раздавались взрывы беззаботного смеха – там веселилась компания ярко-рыжих людей разных возрастных категорий, но явно одной фамильной ветви, чем, вероятно, и объяснялось их сходство. Каждый раз, как хозяин дома слышал отзвуки этого смеха, узкие губы его едва заметно кривились в страдальческой гримасе.
Всеобщее веселье как раз достигло своего апогея, за милых дам было выпито огромное количество вина, за процветание магической Британии было произнесено нереальное количество тостов, на господ Малфоев, такую красивую, такую счастливую, такую прочную семью, было устремлено невероятное количество умиленных и завистливых взглядов.
Как раз намечался контрданс, когда мистер и миссис Малфой, перепоручив детей гувернантке, отправились в свои покои, чтобы переодеться. Поднимающуюся по лестнице идеальную пару наградили дружными благодарными аплодисментами, перемежающимися громким и наглым свистом. Получалось не поровну, но заметно. Поднявшись на второй этаж, муж и жена встали у балюстрады и с одинаково-торжественными улыбками на лицах еще раз поприветствовали дорогих гостей. Согласно этикету, после этой милой церемонии супругам, наконец, было позволено удалиться.
***
- Ненавижу! – грубо стащив с плеч серебристую меховую накидку, Гермиона Грейнджер с размаху зашвырнула ее в самый дальний угол алькова.
Люциус автоматически щелкнул пальцами, и материализовавшийся из воздуха домовой эльф тут же кинулся со всех ног к брошенной вещи. Добежать он не успел – его опередила миссис Малфой, которая с ревом кинулась ему наперерез и подняла накидку сама, попутно силком впихнув эльфу золотой галлеон и погладив его по голове.
- Ненавижу, - еще раз проговорила она севшим от бешенства голосом.
- Можно подумать, я тебя люблю, - огрызнулся ее супруг и дрожащими пальцами открыл дорогущий портсигар.
- Стадо напыщенных индюков, - продолжала тем временем Гермиона, пять минут назад сияющая в толпу дорогих гостей счастливой улыбкой, - старых куриц, болтливых сорок, и ты – мерзкий павлин! Как я вообще затесалась в этот птичник?
- Ты не забыла про целый насест воинственных петухов – твоих вонючих невоспитанных гриффиндорцев? – презрительно усмехнулся Малфой. – В этом птичнике ты не без приданого, милая.
- Вольдеморт тебе милый! – рявкнула нежная супруга, покрываясь ровным багровым румянцем гнева. Сейчас она меньше всего была похожа на милую изящную женщину, давеча встречающую гостей рука об руку с любимым мужем. – Чтоб ему в аду горелось с треском и фейерверком!
Люциус разъяренно рванул с шеи шелковый галстук, словно тот его душил.
- Как мы вообще вляпались... во все это?
- Понятия не имею, - Гермиона ловко вытянула у мужа из-под носа сигару и с наслаждением затянулась. – Мог бы и запомнить, что я терпеть не могу мех! Из-за тебя я напяливаю на себя шкурки невинно убиенных животных, ты хоть понимаешь, чего мне это стоит?!
- Я понимаю, чего это стоит мне, - парировал Малфой. – Чего мне стоят сервизы, которые ты бьешь по два комплекта в месяц, соболиные манто, которые ты кидаешь на пол! – аристократ постепенно переходил с крика на визг. – Новые эльфы, которых ты насильственно одаряешь шерстяной дрянью и моими деньгами! Даже Нарцисса обходилась мне дешевле.
- Ах, На-арси, - протянула миссис Малфой с опасным блеском в глазах и взвесила на ладони случайно подвернувшуюся под руку книгу. – Любезная и утонченная леди! Вот и убирайся к своей белобрысой мымре!
- Она давно замужем, - мрачно сообщил Люциус, уворачиваясь от пролетевшего в дюйме от его затылка фолианта. – Так же, как и ты. И, бьюсь об заклад, не приглашает в дом сотни отвратительных нищебродов и полукровок, которые уничтожают все на своем пути! Третьего дня...
- Третьего дня ты пялился в декольте миссис Эйвери! И заигрывал с миссис Паркинсон.
- Зато брат твоего любезного друга Рональда Джордж не просто заигрывал с ней, но и реализовал свои желания на практике, устроившись в моей личной гардеробной! Десять костюмов, приготовленных для глажки, безвозвратно утеряны – кто мне это возместит?
- Ты думаешь только о деньгах, - презрительно выплюнула супруга, - ты – приземленный, корыстный, недалекий сноб!
- И отец твоих детей, хотя в последнее время я уже в этом сомневаюсь. Потому что близнецов в нашем роду не было! – выпалив эту коронную фразу, аристократ гордо выпрямился.
Гермиона задохнулась от возмущения.
- Я хотя бы сделала твой дом уютным!
- Перевесив фамильные портреты в дальние коридоры, потому что они «скучные»? Украсив окна занавесками в красно-золотую полоску? Пригласив на постоянное жительство с десяток бездомных гриффиндорцев?
- Мои друзья не бездомные, - миссис Малфой потянулась так резко, что корсет затрещал по швам, а Люциус поморщился. – Мои друзья просто хотят проводить со мной побольше времени! А у нас слишком много комнат...
- Слишком?! По сравнению с поместьем Мальсиберов, мы считаемся...
- А здесь мы еще не были, - раздался мелодичный голос, и дверь распахнулась – впрочем, на сей раз лорд Малфой привычно и резво отпрыгнул в сторону, даже не оборачиваясь, и удачно избежал удара.
- Да... – Гарри осекся, увидев разъяренную Гермиону во всей красе и Люциуса, закуривающего чуть дрожащими руками. – Ой. Луна, кажется, это спальня.
- Что еще вам кажется, мистер Поттер? – ехидно спросил аристократ. – Быть может, что вы немного – на каких-то две недели – загостились в наших гостеприимных пенатах? Или что павлины, на которых вы охотились вчера на пару с мистером Уизли-младшим, в некоторой степени мне дороги и их безвременная смерть меня огорчила?
- Павлины были вкусные, - буркнул Гарри, немного покраснев, - а мы столько выпили, что думали, будто охотимся на фазанов в саванне.
- Коллекционного вина по тысяче галлеонов бутылка, - как бы между прочим заметил Малфой. – Но это пустяки, не обращайте на меня никакого внимания, я же всего лишь предмет мебели в собственном доме...
- Не строй из себя мученика, - любящая супруга ласково ткнула его кулаком под ребра, так что тот охнул. – Зато мы избавились от Темного Лорда окончательно, и ты смог устроить свой драгоценный тренировочный зал на месте его бывшей комнаты. Тот самый зал, где ты проводишь большую часть дня в компании дружков вместо того, чтоб общаться с собственными детьми.
- Он еще и плохой отец, - Гарри был настроен крайне мрачно. – Этот подлый гад...
- И ты тоже больше не страдаешь от выходок Вольдеморта, - примиряюще сказала блондинка, кладя руку приятелю на плечо. – Давай обратим внимание на светлую сторону...
- Ее нет, - хором сказали Люциус и Гарри, после чего посмотрели друг на друга с удивлением и поспешили отвернуться.
Будто в ответ огромный мраморный камин внезапно ожил, выплюнув на персидский ковер облако черной сажи, закачалась над головами спорщиков люстра, роняя вниз дождь из тяжелых хрустальных подвесок, и заплясала в воздухе чернильница, разбрызгивая вокруг изумрудные капли.
Люциус и Гарри переглянулись еще раз, теперь – с выражением обреченности на вытянувшихся лицах. И вздохнули.
- Нет, - подтвердила Гермиона чрезвычайно грустно.
- Как странно, - почти весело произнесла Луна. – Зря мы все это затеяли, да?
«Зря, зря, зря...» - захлопали створки французских окон.
***
- Ты, посмотри на него, как радуется. Чужое имущество портит, песенки похабные поет, имена наши всуе и небрежно поминает… - Мессир, улыбаясь, покачал головой и погасил экран.
Его собеседник, скривившись в сторону экрана, где секунду назад номер 55559857585954 в лихом кураже отплясывал на осколках разбитой им же люстры матросское яблочко, обиженно протянул:
– И никакой я не коротышка, на себя бы посмотрел, Ужас некоронованный…
- Ну-ну, Вельзевул, давно ли ты стал обижаться на смертных?
Вельзевул в очередной раз хихикнул и довольно произнес:
– Ну, он же теперь в определенном смысле бессмертен. Вечный и личный полтергейст рода Поттеров. Великий и Ужасный Вольдеморт – повелитель ершиков и горчицы!
С улыбкой глядя на уже вовсю ухохатывающегося помощника, Мессир поспешил уточнить:
– Со входом в дом Малфоев. Как говорится, котлеты отдельно, Лорды отдельно…
Отсмеявшись и вытерев большим батистовым платком выступившие от смеха слезы, Вельзевул преданно взглянул на своего начальника и задал давно интересовавший его вопрос:
– Мессир, а чего ОН хотел на самом деле?
- Власти и бессмертия.
- И?
- Получил и власть, и бессмертие…
- Но? – Вельзевул весь подался вперед в ожидании раскрытия интриги такой небольшой, но искренне развлекшей заскучавших Сатану и его помощника затеи.
- Но он ничего не говорил о свободе, он ничего не говорил о свободе…
Наступившую на пару минут задумчивую тишину прервал тихий голос Вельзевула:
– Да уж. Когда обедаешь с дьяволом, смотри, как бы он не съел всю кашу…
- Когда обедаешь с дьяволом, тщательнее пережевывай пищу и читай контракт, а все прочее - жадность, всего лишь жадность…
Мессир наугад раскрыл одну из многочисленных папок, загромождавших его рабочий стол, и после пары минут беззвучного чтения, хмыкнув, произнес:
– Хочешь, на этот раз дам тебе порулить?
В Аду-то знают - все на этом свете и на том, даже задуманное владыкой Ада, затевается зря.
Но только не каша – каша порой бывает чрезвычайно вкусной.
Главное здесь – не стать обедом.
Конец
