Глава 3Пятый курс, как все и предсказывали, оказался гораздо сложнее всех предыдущих. Не успев обрадоваться до странности свободному расписанию с часовыми перерывами между занятиями или с уроками только до обеда, пятикурсники получили такой заряд домашних заданий, что стало ясно: ни о каком отдыхе не может быть и речи.
МакГонагалл, Флитвик, Снейп – все твердили одно и то же: нужно усиленно готовиться к сдаче С.О.В. и забыть обо всем остальном.
Первый урок по защите у пятикурсников из Рейвенкло пришелся на пятницу, поэтому за неделю они довольно наслушались противоречивых мнений о новом преподавателе. Ходили слухи, что в понедельник перед обедом профессор Грюм превратил какого-то слизеринца в хорька, и, хотя Элизабет в это не верила, она волновалась вместе со всеми. Но урок превзошел все самые смелые фантазии. Одно только то, что профессор Грюм без колебаний применил непростительные проклятья, позволило Элизабет сделать вывод: тут все будет очень не просто.
Почти все время, оставленное на дополнительные занятия, Элизабет вместе с другими девушками из Рейвенкло проводила в библиотеке. Утешало только то, что погода и не думала исправляться: по утрам студенты по-прежнему просыпались под стук барабанящего в окна дождя, потолок в Большом зале уже который день был затянут мрачными тучами, а в классах даже днем зажигали свет – было так пасмурно и темно, что студенты частенько путали ингредиенты зелий или не могли разглядеть, что написано на доске.
Как-то поздним вечером Элизабет сидела в гостиной, домучивая свой дневник сновидений для Трелони. Она как раз вспоминала, что же ей снилось прошлой ночью, невидящим взглядом глядя на выведенное число «двенадцатое октября», когда в кресло напротив устало опустилась Кира.
– О, привет, – Элизабет подняла голову. В гостиной, кроме них, уже никого не было. Через незадернутые шторы из-за тучи виднелся краешек луны. Девушка потянулась. – Который час?
– Полвторого, – зевнула Кира, с ногами забираясь в кресло. – Я тут вспомнила, что взяла у Бена конспект для тебя.
Элизабет бросила взгляд на потрепанную тетрадь. Несколько дней назад она окончательно решила писать курсовую по истории магии на тему Основателей и почти сразу же обнаружила, что где-то посеяла свои лекции за прошлый год – тогда они как раз проходили становление школы.
– Спасибо, – она взяла из рук девушки тетрадь и механически перелистала, отметив, что над этим почерком придется посидеть. – Ты откуда так поздно?
– Свидание, – вяло улыбнулась Кира, снова подавив зевок. Тон, которым она это произнесла, был более чем обыденным. – Эрни МакМиллан вчера пригласил, вот я и подумала, почему бы не сходить. Надоело все это. Учеба, учеба…
Элизабет незаметно бросила на подругу полный удивления взгляд.
– Эрни?
– Да, с четвертого курса Хаффлпаффа. Не знаешь его? – Элизабет отрицательно покачала головой. – Вроде бы, он ничего. Впрочем, слегка зануден, ну да ладно. Пойду-ка я спать.
Элизабет проводила Киру взглядом и задумчиво уставилась на догорающие угли в камине.
Каждый учебный год в Хогвартсе начинался с гипотез, кто с кем будет встречаться в этом году. Элизабет ни разу не давала втянуть себя в эту игру, ей это было просто не нужно, однако, увидев сегодня Киру такой – довольной хорошо проведенным вечером, она вдруг задумалась, а будет ли ее в этом году что-то ждать? Интересно было бы сходить на свидание для разнообразия. Она громко хмыкнула. На ее курсе не было ни одного мальчика, с кем бы она хотела встречаться, разве что можно стать еще одной поклонницей саркастичного и неповторимого Бена Бредли. Улыбка Элизабет стала шире от собственной шутки. Но впрочем, она сразу отогнала эти мысли, и вернулась к урокам, открыв как раз конспект Бена.
* * *
На следующее утро был назначен поход в Хогсмид. Седрик, как и договаривались, ждал Элизабет в холле, в стороне от общей толчеи. Элизабет обрадовалась, увидев его: последнее время они редко встречались из-за его дел старосты, из-за ее уроков. Их редкие встречи на пятом этаже весь сентябрь были для Элизабет оазисом уюта в нескончаемой школьной суматохе.
Некоторое время они молчали, не спеша шагая к Хогсмиду. Воздух был приятно свежим после вчерашнего дождя, и Элизабет, щурясь от выглянувшего солнца, не могла надышаться. И хорошо было идти рядом с лучшим другом, и хорошо было просто молчать и не думать об уроках, и весело было шуршать осенними листьями. Ветер растрепал ее волосы, которые были распущены по случаю выхода на прогулку.
Седрик искоса глянул на блуждающую на ее лице улыбку.
– Что?
– Ничего, – усмехнулась Элизабет, – просто подумала, что жизнь прекрасна.
Она повернулась, чтобы взглянуть на него:
– А вот ты не выглядишь счастливым. Что-то случилось?
Седрик снова пожал плечами, опустив взгляд.
– Проблемы с трансфигурацией, – неохотно сказал он. – Мы начали проходить чары восстановления к Ж.А.Б.А. МакГонагалл точно с ума сошла, заваливает домашними заданиями, и все равно никто ничего не понимает в ее объяснениях, и…
– И у тебя ничего не выходит? – продолжила Элизабет.
Он посмотрел в ее хитрые глаза.
– Я этого не говорил.
– Ну а что тогда? Ты не сделал домашнее задание и получил взыскание у МакГонагалл?
Седрик вздохнул:
– Уж не хочешь ли ты написать мою автобиографию?
Элизабет покачала головой с выражением «ты неисправим» и с улыбкой отвернулась.
Они зашли в «Сладкое королевство», в «Зонко» и даже побродили по книжному магазину. Зависнув у полки с историческими романами, Элизабет просмотрела корешки книг, относящихся к Основателям. «Слизерин и роковая страсть», «Сердце Льва. Годрик Гриффиндор». Все это казалось слишком сомнительным материалом, особенно для курсовой, так что Седрик оттащил Элизабет от полки:
– Пойдем отсюда. Как-то неуютно я себя чувствую среди всей этой макулатуры.
У Элизабет от долгой ходьбы по магазинам устали ноги, так что ближе к обеду они решили заглянуть в «Три метлы». Она с удовольствием уселась за столик у стены, пока Седрик ходил к барной стойке. «Три метлы» гудели, словно потревоженный улей: то и дело звякал колокольчик на входной двери, почти все столики были заняты. То и дело раздавались взрывы смеха, а пару раз и настоящие взрывы – кое-кому не терпелось опробовать новые приобретения из «Зонко».
За столиком неподалеку сидел Кевин Энтвистле, что-то возбужденно рассказывающий своей подружке. У стены Мораг МакДугал, старший брат Изабель, пренеприятный тип, хохотал над чем-то вместе с компанией рейвенкловцев; среди них Элизабет заметила и Бена Бредли и поспешила отвернуться.
Седрик поставил перед ней бокал сливочного пива и несколько пирожных.
– Я столько не съем, – заявила Элизабет. Седрик усмехнулся, опускаясь на стул перед ней.
– Наедайся, – сказал он, откусывая большой кусок от ягодного эклера. – А то, глядишь, скоро наши эльфы перестанут готовить.
– Почему это? – Элизабет кинула на него заинтересованный взгляд и принялась за пирожное. – Алан все-таки нашел вход в кухню?
– Если бы. Ты не слышала? – Седрик отхлебнул сливочного пива и откинулся на стуле. – Гермиона Грейнджер сегодня с утра приставала к нашим первокурсникам с просьбой купить какие-то там значки. Нейл утверждает, что на них было написано что-то типа «ГАВНЭ», но ты же знаешь Нейла, – Элизабет прыснула, расплескав сливочное пиво, и Седрик продолжил: – Она борется за права эльфов. Хочет предоставить им свободу.
– Что? Звучит, как полнейший бред, – покачала головой Элизабет. – Никакой эльф в здравом уме не захочет свободы. Это все равно что… переделать их заново. И вообще, она мне не нравится, – резюмировала девушка, а Седрик неопределенно пожал плечом.
Когда все пирожные были съедены, Элизабет огляделась по сторонам, и ее взгляд наткнулся на очередного вошедшего посетителя. Чжоу Чанг, по-осеннему закутанная в черно-голубой шарф Рейвенкло, одиноко стояла на входе и оглядывалась в поисках знакомых лиц. Лизз удивилась – очень редко можно было встретить Чжоу без сопровождения подружек. Однако, увидев Элизабет в компании Седрика, та приветливо им замахала.
– Привет, Лиззи, – мило поздоровалась Чжоу, подойдя к ним.
Седрик, как истинный джентльмен и просто хорошо воспитанный человек, тут же вскочил, придвинув еще один стул для Чжоу.
Элизабет хотела было поинтересоваться, где остальные девочки, но Седрик ее опередил. Он не отрываясь смотрел на Чжоу.
– Ничего себе, это у тебя значок «Торнадос»? – спросил парень, указывая на красивую двойную букву на мантии Чжоу. Та кивнула. – Ты была на прошлогодних соревнованиях?
– На Кубке Англии? – живо подхватила Чжоу. – Конечно, а ты? Тоже?
Седриком кивнул.
– С ума сойти, – продолжал он, – жаль, что мы не встретились. Я очень мало видел там наших. Хотелось бы поехать большой компанией.
– Не забывай, что в следующем сезоне они обязательно сделают «Соколов», вот тогда уж точно поедем большой компанией, – Чжоу заправила за ухо прядку волос, глаза ее сияли неподдельным интересом. – А мне вот интересно, как это мы не встретились на Чемпионате мира, ты же, наверняка, был там?
– Разумеется! – воскликнул Седрик. – Отец Лиззи очень помог нам с билетами, – Седрик обернулся к Элизабет, которая не участвовала в беседе, потягивая сливочное пиво и наблюдая за ними. И снова повернулся к Чжоу.
Они принялись делиться воспоминаниями о Чемпионате, взахлеб обсуждая подробности и весело друг друга перебивая.
Странно, подумала Элизабет, на людях Седрик немного менялся и отличался от того парня, которого она знала. В окружении других он всегда казался намного старше. Наедине он запросто мог делиться с ней своими страхами или рассказывать ей, кем он хотел стать, когда вырастет. Мог смеяться над какими-то глупостями. И именно таким она его и любила. Любила его доверчивую искренность и доброту. А не то, что он был старостой или, Мерлин упаси, капитаном квиддичной команды.
Седрик заметил, что она задумчиво изучает его, и послал ей ободряющую улыбку под неумолкающий голос Чжоу. Он заметно оживился, и, когда пришло время уходить, его настроение явно было на высоте. Они попрощались с Чжоу, которая намеревалась еще пройтись по магазинам. Уже уходя, Элизабет бросила взгляд в зал и заметила входящую в «Три метлы» Киру. В руках вместе с яркими пакетами из магазинчиков у нее была книга про Основателей, с которой она не расставалась в последнее время. Неужели она собиралась читать в таком гвалте? Покачав головой, Элизабет вышла вслед за Седриком.
* * *
Элизабет вяло пролистала книгу до конца и отложила, даже не взглянув на заголовок. Она сидела в полупустом зале библиотеки. За окном стоял один из хмурых осенних дней; солнце, то и дело выглядывающее из-за туч, чертило тусклые узоры на парте, заставляя девушку недовольно щуриться. Мятый пергамент перед ней был сплошь исписан и исчиркан – видно было, что его не раз правили. На столе высилась башня из книг, изученных ей вдоль и поперек. Она старательно выписывала самые интересные моменты, надеясь после как-нибудь скомпоновать их и получить курсовую, но и с этим все было непросто: во многих книгах, да что там книгах – даже во многих учебниках по истории магии она обнаруживала нестыковки дат, имен и событий. О каких слаженности и порядке могла идти речь?
Например, даже банальная дата основания школы. В одном источнике говорилось о 1070-м годе, другой утверждал, что это был 998-й. Так что пока она имела лишь множество расходящихся дат и фактов, и даже не определилась в каком направлении двигаться вообще.
Разрешение на Запретную Секцию они с Чжоу получили на второй день учебы; на дворе уже стоял октябрь, а Элизабет так им и не воспользовалась. Пора было искать что-то действительно стоящее. Какой-нибудь источник, на который можно положиться целиком и полностью и уже не обращать внимания на неточности в других книжках. Элизабет решительно захлопнула учебник. Уроки сегодня уже закончились, и она планировала еще немного порисовать на пятом этаже.
Поспешно собирая свои листы в кучу, она услышала, как кто-то сел напротив. И подняв голову, встретилась взглядом с насмешливыми серыми глазами. Элизабет фыркнула и продолжила, как ни в чем не бывало, собираться, чувствуя на себе пристальный ироничный взгляд. Спустя пару минут девушка не выдержала и уставилась прямо на него:
– Слушай, Бен, если ты собираешься меня загипнотизировать, у тебя ничего не выйдет.
Он даже не отреагировал, поглядывая на нее поверх маленькой книжки, которую вертел в руках. Это были «Тайные связи Основателей» – один из тех дамских романов, что продавались в Хогсмиде, и который каким-то непонятным образом затесался в ее исторические книги. И сейчас эта книжка была раскрыта, Элизабет ничуть не сомневалась в этом, на самом пикантном моменте. Не может же человек улыбаться такой гнусной улыбочкой просто так.
– Хочешь, я почитаю тебе вслух, пока ты собираешься, Лиззи? – протянул он, опуская глаза к книге.
– Избавь, – буркнула Элизабет, заливаясь краской. Было что-то в том, как он произносил это «Лиззи». Всегда.
Повисла пауза, во время которой Бен старательно делал вид, что увлечен чтением, а Элизабет, злясь на себя за излишнюю нервозность, собирала книги.
– Мда, – подвел итог он, захлопывая книгу и звонко припечатывая ее на стол, – это, должно быть, было захватывающим чтением. Скажи, ты читала ее по вечерам? В смысле – на ночь? – он ухмыльнулся, глядя на нее.
– Какая прозорливость. Ты меня просто насквозь видишь, – пробормотала она, вдруг ощутив раздражающее смущение перед ним. – Что тебе нужно Бен? Ты пришел, чтобы позлить меня?
– Почти угадала. Вообще-то, – сказал он, протягивая руку к потрепанной тетради, – я пришел за своими лекциями. Но хорошая попытка.
И не сказав больше ни слова, даже не посмотрев на нее, он поднялся и направился прочь из библиотеки. Только когда Бен уже подошел к двери, Элизабет словно очнулась:
– Но… я еще не закончила с ними! – попыталась возразить она, но он уже не слышал.
Единственные стоящие выписки были сделаны как раз из конспекта Бена. Блокнот с ними лежал на столе среди ее прочих записей, и Элизабет с сожалением посмотрела на него.
Она кинула взгляд на напольные часы, стоящие в гостиной – похоже, порисовать так и не удастся, иначе можно опоздать на ужин. Так что Элизабет спустилась в вестибюль, чтобы пройти в Большой зал. Она замерла на нижних ступеньках лестницы, моргая от удивления – холл был заполнен студентами, столпившимися возле высокого стенда.
Элизабет уловила лишь обрывки фраз: «... школы магии… эти иностранцы… Турнир…» И пробираясь сквозь толпу, решила выяснить, в чем дело. Чжоу, Мариетта и Аннет уже стояли там, как всегда в гуще событий, и так же как и все остальные, перебивая друг друга, что-то бурно обсуждали.
– Нет, ты только представь, – сразу обратилась Чжоу к подошедшей к ним Элизабет, словно та уже простояла с ними по крайней мере полчаса. – Сам Виктор Крам! Среди нас! Можно будет поболтать с ним, взять автограф!
Мариетта развернулась к Элизабет:
– А ты что думаешь, Лиззи?..
Элизабет как раз изучала яркое объявление, прикрепленное на стенде:
– «Турнир Трех Волшебников? Делегации представителей школ "Шармбатон" и "Дурмштранг"…»? – прочитала она вслух. И повернулась к сокурсницам, стараясь сдержать усмешку: – Мне нравится, что благодаря этому уроки закончатся раньше. Неужели весь шум из-за приезда гостей?
– Лиззи, ты в своем репертуаре, – Чжоу закатила глаза, – для тебя и восстание домовых эльфов под предводительством Грейнджер не будет событием! А я уже полчаса распинаюсь…
Она говорила что-то еще, но Элизабет не успела вникнуть, совсем рядом с ней вынырнул из толпы Эрни МакМиллан, его глаза горели восторгом:
– Обалдеть, осталась всего неделя! Ты не знаешь, Седрик уже в курсе про Турнир?
Элизабет помотала головой немного в прострации от общей суматохи.
– Тогда я обрадую его первым, – Эрни подмигнул и скрылся, не дождавшись пока Элизабет что-нибудь ответит.
И тут же у самого уха прозвучал незнакомый мальчишеский голос:
– Седрик?
– Диггори, – пояснил другой, – наверное, он подаст заявку на участие в турнире.
Элизабет оглянулась, скользнув взглядом по стоящим рядом студентам. Их было трое – два мальчика и девочка. Из них троих она узнала Гермиону Грейнджер, которую они недавно вспоминали, и Гарри Поттера, он учился на четвертом курсе, все его знали и ни раз обсуждали в гостиной по вечерам – щуплый, темноволосый очкарик. О нем постоянно сочиняли неправдоподобные истории. Но Элизабет пропускала их мимо ушей. Однако сейчас была вся внимание, когда он с сокурсниками обсуждал Седрика.
– Диггори?.. Этот идиот станет чемпионом Хогвартса? – продолжал рыжеволосый высокий гриффиндорец, что стоял рядом с Поттером. Они уже выбирались из толпы, и до Элизабет донесся лишь ответ Грейнджер:
– Седрик Диггори никакой не идиот, просто ты его не любишь, Рон, потому что из-за него Гриффиндор проиграл Хаффлпаффу, а я слышала, что он очень хорошо учится – и кроме того, он староста…
Элизабет улыбнулась краешком губ, все в школе почему-то воспринимали Седрика именно так – образец для подражания, красавец, спортсмен, староста. Но бросив еще один взгляд на объявление, ей расхотелось улыбаться. Седрик - Чемпион Хогвартса… Ей определенно не нравилась эта мысль, смутное нехорошее ощущение закралось внутрь, прижилось и никак не хотело уходить.
Кто-то потянул ее за рукав мантии. Мариетта.
– Пойдем, а то опоздаем на ужин.
Девчонки уже направились к лестнице.
– Я уверена, что Крам подаст заявку на участие, – продолжала Чжоу, Мариетта и Аннет согласно закивали.
– Ты бы стала болеть за него?
– Не знаю, – Чжоу приложила руки к щекам в сомнении. Элизабет веселило, что она всерьез переживает по этому поводу. – Неизвестно, кто будет чемпионом от Хогвартса.
Взгляд Чжоу скользнул по толпе студентов, словно выискивая кандидата.
– Кто сможет оказаться лучше Виктора? Если только кто-то особенный…
Элизабет проследила за ее взглядом и наткнулась на мелькающего в толпе перед ними Гарри Поттера. Не его ли имела ввиду Чжоу? Уж кто самый особенный в их школе? Стоит вспомнить, как гудел Хогвартс от сплетен и догадок в год, когда к ним поступил Поттер. Интересно, что Чжоу в нем нашла? Эта мысль покрутилась в голове у Лиззи какое-то время, пока они поднимались по лестнице, но не задержалась там надолго. Сейчас ее беспокоил только Седрик.
* * *
В четверг Элизабет засиделась на пятом этаже допоздна, при свете тусклого факела пыталась закончить работу по Трансфигурации. Она отложила перо и потянулась. На подоконнике сидеть было не удобнее, чем в кресле в гостиной, но уходить уж очень не хотелось.
Элизабет сложила готовую работу в сумку, и ее взгляд упал на лежащий тут же альбом. Она помедлила лишь секунду, а затем достала один из «живых карандашей». Устроилась поудобнее и задумалась, глядя на чистый лист. Ее соседки по комнате, конечно, уже давно знали об ее увлечении рисованием, но увидев этой осенью автопортреты волшебными карандашами, пришли в полный восторг. Теперь они наперебой просили нарисовать их. Так появился портрет Киры в коричневых тонах, который теперь гордо висел над кроватью подруги. Вскоре в альбоме она набросала Чжоу, пообещав, что нарисует полноценный портрет, как только появится время и вдохновение. Элизабет немного раздражало то, что теперь ее альбом стал всеобщим достоянием – не спрашивая, в него мог сунуть нос кто угодно.
Хотя Седрик сегодня, листая альбом, заявил, что у нее стало отлично получаться.
– Особенно Чжоу, – сказал он, останавливая взгляд на черно-белом эскизе, который был выполнен немного тщательнее, чем другие. Чжоу на нем немного улыбалась, слегка наклонив голову. – Я бы даже взял этот портрет себе. Она отлично вышла.
«Она просто не могла получиться не отлично», – подумала Элизабет, но промолчала.
Иногда ей ужасно хотелось нарисовать что-нибудь просто по настроению, для себя, и чтобы потом над этим «шедевром» не ахали однокурсницы. И не усмехались парни – судя по взглядам, которые бросал Бен на ее альбом, он был не самого высокого мнения. Впрочем, ее это мало волновало.
Мысли остановились на Бене. Он так и не вернул ей конспект лекций. Элизабет не могла подойти и попросить сама, это значило бы просто переступить через свою гордость, и только представив, каким взглядом он ее смерит, она отступилась от этой затеи.
Как же он порой раздражал ее! Ничем конкретно, и тем не менее все в нем – начиная с его движений, его походки, его характерных жестов, его взглядов, его фразочек и заканчивая этой удивительной манерностью – выводило ее из себя. Девочки считали, что Бен гораздо красивее своего закадычного друга Эдди Кармайкл, но Элизабет оставалась при своем мнении. Он просто самодовольный, бесхарактерный, глупый, пустой болван.
На чистом, приятно шершавом листе, появились первые очертания сама-не-знаю-чего, и вскоре можно было определенно сказать, что это парень. Элизабет просто позволила своим внутренним ощущениям свободно излиться на бумагу. Она медленно, наслаждаясь каждым прикосновением, водила острым карандашом по листу, слушая мягкий шорох в звенящей тишине коридора. Факел бросал на рисунок блики. Линии, изогнутые и совершенно разные, цепляясь друг за друга, складывались в изображение. Нужно было влюбиться в то, что рисуешь – так обычно получались спонтанные и совершенно восхитительные вещи.
Спустя полчаса она словно очнулась. На альбомном листе у нее на коленях прохаживался Бен Бредли собственной персоной, и Элизабет, прищурившись, оглядела его: почти полное сходство. Те же серые, как будто пустые глаза с прищуром, тот же разворот плеч, та же ухмылка. Элизабет поспешно захлопнула альбом. Но потом снова открыла его и оценивающе посмотрела на рисунок. Вышло довольно неплохо, намного лучше ее прежних работ. Она усмехнулась. Черт бы его побрал, этого Бена! Еще утром она бы ни за что не поверила, что его портрет будет красоваться в ее альбоме. Ну, раз уж он вдохновил ее на такой портрет, пусть будет.
На часах была уже полночь, и мысли ее переключились на то, как бы незаметно добраться до гостиной. Если бы с ней был Седрик, он бы ни за что не позволил ей так задержаться, не так давно став старостой, он вдруг стал четко следить за временем и обходами Филча. И видимо не зря, дойдя до конца коридора, Элизабет услышала чьи-то шаги и замерла от страха. Странный звук привлек ее внимание – чье-то невнятное бормотание, то и дело прерываемое приступами икоты… Элизабет осторожно выглянула из-за поворота коридора: пританцовывая, торопливо по коридору шагал маленький профессор Флитвик. На голове у него был увенчанный кисточкой разноцветный колпак, под мышкой – внушительных размеров бутылка огневиски. Он что-то тихо напевал себе под нос. Прислушавшись, Элизабет успела уловить пару слов:
– С Днем рожденья тебя, с Днем рожденья тебя…
Флитвик, сделал изящный пируэт. Элизабет усмехнулась, она уже успела забыть: сегодня День рождения профессора.
Она хотела, было, незаметно прошмыгнуть мимо – навряд ли он бы ее заметил, и уже сделала шаг, как резко затормозила. Из-за поворота обычной шаркающей походкой и с угрюмым выражением лица показался Филч.
Элизабет чертыхнулась про себя, что делала крайне редко – вот уж угораздило ее! Сколько они с Седриком зависали в их потайной комнате, Филч ни разу не смог их застукать. Они выучили его расписание обходов от и до. Не сможет поймать ее и теперь, твердо пообещала она сама себе. Слыша, как Филч предложил проводить Флитвика до его комнаты, а Флитвик только хихикнул в ответ, Лизз осторожно попятилась назад. В панике оглянулась – позади нее был небольшой коридор, в конце которого в полумраке виднелась неприметная лестница наверх. Не задумываясь, она нырнула туда.
Как сумасшедшая Элизабет мчалась вдаль по коридорам и лестницам, и ей казалось, что сзади кто-то догоняет, но обернувшись она никого не обнаружила - ее богатое воображение под действием ночного полумрака не на шутку разыгралось.
Прошло минут десять, прежде чем, пытаясь отдышаться от быстрого бега, Элизабет привалилась спиной к стене несколькими этажами выше. Она вздохнула и взволнованно огляделась: незнакомый коридор. Медленно прошла вдоль стены и с удивлением остановилась напротив огромного гобелена с изображением троллей. Она совершенно не представляла, в какую сторону направиться.
«Гоблин тебя задери, Элизабет Томпсон! – мысленно отругала она себя. – Вечно ищешь себе приключения на голову. Мама бы пришла в полнейший восторг от того, что ты бегаешь от завхоза среди ночи…»
Нужно было поскорее вернуться в гостиную Рейвенкло. Девчонки, должно быть, уже потеряли ее. Будут расспрашивать, где она была. И ей снова придется врать что-нибудь вместо того, чтобы признаться, что она всего лишь рисовала.
Элизабет внезапно бросила взгляд на торчащий из сумки альбом и потянула его к себе - паника снова подступила к ней. Нет, про рисование нельзя заикаться ни в коем случае. Она вспомнила, как утром Дора бесцеремонно рассматривала ее рисунки. Стоит ей прийти, девчонки тут же его откроют, а там - Бен... Вопросы, смешки, намеки...
Элизабет быстро обежала взглядом темный коридор и подумала, что перед тем, как вернуться в комнату, неплохо бы спрятать альбом здесь – может, под какой-то статуей или гобеленом. А утром она бы вернулась за ним. Вот только где его оставить? Место должно быть неприметное, известное только ей одной...
Элизабет едва не подпрыгнула на месте, когда за спиной услышала легкий щелчок, показавшийся в тишине выстрелом. Она медленно обернулась. На противоположной стене бесшумно открылась дверь. Полоска света разрезала коридор на две части. Лиззи сглотнула и сделала пару неуверенных шагов. Она не помнила никакой двери позади себя. Хоть Элизабет училась в Хогвартсе вот уже пятый год, но все равно случались вещи, которые могли ее напугать до полусмерти и помимо Филча. Сам Хогвартс явно жил своей собственной жизнью.
Что было, например, за этой призывно открытой дверью? Пустой класс?
Элизабет тихо подошла. И скользнула внутрь.
И тут же чуть не упала, споткнувшись о какой-то круглый предмет, выкатившийся прямо под ноги. Она вовремя успела схватиться за стоящую прямо у двери тумбочку... С нее посыпались какие-то вещи, с диким грохотом ударяясь о мраморный пол и наполняя зал громким эхом. Элизабет в панике оглянулась: дверь позади нее захлопнулась, оставляя ее в полумраке неизвестного помещения. Но когда глаза немного привыкли и она смогла осмотреться, ее испуг отошел на второе место и уступил место врожденному любопытству. Более странного места она еще не встречала. Зал оказался такой огромный, что от двери она не видела противоположную стену. Потолок терялся где-то вверху, вдоль стен тянулись бесконечные полки, разрезая помещение на узкие коридоры.
Все пространство было заставлено вещами: стеклянные, покрытые толстым слоем пыли вазы, забытые кем-то разномастные книги, груды одежды, статуэтки, сломанные стулья, диван с потрепанной обшивкой, старые полуразвалившиеся шкафы; и все это громоздилось одно на другом, создавая ощущение хаоса. И в то же время, во всем был свой согласованный порядок: Элизабет заметила, как проходы между баррикадами вещей то сливаются, то снова расходятся, создавая что-то вроде заброшенного города.
Она подняла валяющийся у ног ржавый шлем, напоминающий эпоху викингов – именно об него Лиззи споткнулась вначале. Сколько ему было веков? В единственном непроржавевшем островке отразилось ее собственное ошарашенное лицо. Она, было, отложила шлем в стоящее рядом пыльное кресло, но едва не уронила его от испуга: за дверью что-то грохнуло.
Элизабет подпрыгнула на месте и развернулась к двери. Завороженно изучая таинственную комнату, она совсем забыла о времени и о том, что ей давно пора быть в башне Рейвенкло в собственной кровати. Вдруг Филч выследил ее и сейчас войдет прямо сюда! Она почувствовала, что загнана в ловушку – навряд ли отсюда можно было убежать. Разве что затеряться среди гор ненужного хлама. Но звук медленных шаркающих ног затихал. Старый завхоз прошел мимо двери, не обнаружив ее укрытия. А может, эта дверь всегда заперта, поэтому смысла проверять ее нет? Только тогда почему она сама открылась сегодня?..
В любом случае, медлить было нельзя, если Филч прошел дальше по коридору, то может совсем скоро пойти назад, так что у нее есть лишь пара минут, чтобы ускользнуть. Элизабет приоткрыла дверь, впуская маленькую полоску света от горевшего на стене факела, и уже, было, шагнула в коридор, когда вспомнила, что все еще сжимает в руках альбом. Она быстро огляделась, подыскивая, где может его оставить, чтобы он не затерялся в общей картине беспорядка. Она расчистила от вещей самую ближнюю к двери полку, подняв столб пыли, а затем пристроила на этом месте альбом. Кинув на него прощальный взгляд, Лиззи осторожно вышла из комнаты. И дверь сама собой захлопнулась за ее спиной.
Медленно обернувшись, Элизабет не увидела никакой двери вообще – лишь голая каменная стена без намека на то, что за ней есть целая комната с позабытыми и никому ненужными вещами.
* * *
Она и сама не заметила, как долетела до гостиной Рейвенкло. Преодолевая лестницы и коридоры.
– Что учит лучше всяких книг? – спросила статуя птицы на входе.
Элизабет провела рукой по взмокшему лбу, соображалось с трудом:
– Сама жизнь, – ответила она единственное, что пришло в голову. Ей показалось, что птица усмехнулась в темноте ее ответу и пропустила вовнутрь.
Она поднималась в спальню девочек. Нервы были на пределе. Сокурсницы давно спали в тишине и покое, и Лиззи, стараясь не шуметь, осторожно вошла в комнату и прикрыла дверь. Она, прислонилась к ней и постояла так какое-то время, слушая сонную тишину, пытаясь отдышаться. Потом покачала головой, словно упрекая саму себя за ночные приключения. Должно быть, она сейчас выглядит не лучшим образом – как нашкодившая девчонка, растрепанная и запыхавшаяся. Первое возбуждение и страх прошли, оставив лишь яркие воспоминания. Та таинственная комната, которая совсем неожиданно выплыла к ней, погрузила в полумрак и атмосферу забытого времени, напоминала ей их укрытие с Седриком. Она так же случайно нашла их окно, и вот теперь к списку прибавилось еще одно таинственное место – комната без двери, замурованная за гладкой стеной. Нужно будет обязательно рассказать об этом Седрику завтра. Лиззи медленно начала переодеваться в пижаму. Интересно, что он скажет? А днем эта комната откроется? Можно будет походить там с ним, среди всех этих вещей, покопаться в них. Седрик с детства обожал всякие старинные вещи, так называемый «раритет». Подражая мистеру Диггори, собирающему антиквариат, в детстве Седрик начал собирать свою коллекцию старых значков и монет. Наверняка, они найдут там сотню таких! Он просто с ума сойдет от радости. И может, хоть немного переключится со своего Турнира...
Элизабет подошла к своей заправленной кровати, присела. И едва не хлопнула себя по лбу. До нее дошло только сейчас: в этой комнате, должно быть, тысячи, нет, миллионы вещей! Подумать только, как она умудрилась оставить там альбом?! А что если он затеряется в этих старинных захоронениях, и она его больше не найдет, даже если вернется туда? Тогда в коридоре, где вот-вот мог появиться Филч, было сложно все обдумать, ей просто завладели эмоции. Но теперь, казалось, что куда лучшей идеей было спрятать альбом в собственной комнате.
Ладно, все равно изменить она ничего не сможет. Расскажет все завтра Седрику, выслушает пару насмешливых комментариев, и они вместе отправятся искать ее рисунки среди старого хлама.
Элизабет вздохнула и с легкой завистью посмотрела на сопящих во сне девчонок. Сама она чувствовала, что уснуть сейчас будет нелегко. Если и ляжет сейчас в кровать, проворочается всю ночь, не сомкнув глаз. Лучше спуститься в общую гостиную, подбросить дров в камин, чтобы хватило на всю ночь, и почитать что-нибудь. Историческую литературу для курсовой? Лиззи почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Нет, есть идея получше.
Тихо подойдя к кровати Киры и взяв с ее тумбочки небольшую книжку в кожаном переплете, Элизабет вышла из спальни, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Она спустилась в уютную круглую гостиную Рейвенкло, села на диван рядом с камином, в котором еще горел огонь, и с предвкушением открыла книжку, стараясь изо всех сил отвлечься от мыслей о произошедшем.
