Есть разницаНазвание: Есть разница
Автор: mingus
Жанр: общий
Категория: джен
Персонажи: Сириус Блэк, Римус Люпин, Джеймс Поттер
Рейтинг: PG
Отказ: Имена и герои принадлежат Дж. К. Роулинг.
Саммари: У Сириуса опять приступ меланхолии с примесью мизантропии
Размещение: с разрешения автора
От автора: Фанфик превратился в склад мини, сюжетно друг с другом НЕ связанных. Однако аффтар смутно ощущает, что у всех этих историй есть что-то общее, поэтому он их объединяет. Варнинг: обновляется так, что почти не обновляется, подписываться нет особого смысла)
1.
- Сириус!
Ну уж нет. Не дождетесь.
- Да спит он.
- Ага, в десять вечера… - Джеймс отдергивает полог кровати и садится Сириусу на ногу. Наверняка специально.
- Твою!... – мгновенно закипает Сириус, пытаясь освободить пострадавшую конечность. – Отвалите, а? Я же просил!
- Да в чем дело-то? – Джеймсу все неймется: он водружает свои очки на нос другу и, близоруко щурясь, выносит вердикт: - Сидят лучше, чем на мне. Вот что значит аристократ: ему ночной горшок на голову надень – и тот парадным шлемом Гриффиндора смотреться будет…
- Просто свалите. Или хотя бы заткнитесь, - цедит Сириус и, бросив очки хозяину, отворачивается к стене.
- У него плановая депрессия, - без намека на улыбку поясняет Римус. – Он будет неподвижно лежать так часа два и размышлять о никчемности мироздания…
- … а потом сядет на подоконник, закурит и станет всех презирать, особенно себя, - подхватывает Джеймс. - И в спальне всю ночь будет вонять дымом…
- Сириус, ты вообще в курсе, как называется то, чем ты сейчас занимаешься? – вкрадчиво спрашивает Римус.
Сириус знает этот тон. Сейчас лучше бы промолчать, но просто невозможно не спросить:
- И как?
- Психоонанизм, - невозмутимо выдает Люпин. – Психоонанист – это человек, трахающий мозг самому себе.
Джеймс заходится самым что ни на есть конским гоготом. В такие моменты Сириусу кажется, что с анимагической формой у Поттера вышла какая-то ошибка.
- Римус, дорогой. Иди. В задницу, - раздельно произносит Сириус. – Оба идите.
Люпин, не моргая, смотрит на него секунд десять. Сириусу становится немного не по себе.
- Идем, Джим, в задницу, - отворачивается Римус. – Тяжелый случай, черт с ним.
Сириус устало закрывает глаза и задергивает полог.
- Эй… Бродяга, ты меня слышишь? – Джеймс не умеет уходить молча.
- Допустим.
- Если все же захочешь поделиться – спускайся к нам.
Сириус переворачивается на живот и тихо скулит, уткнувшись лицом в подушку. В голову приходит нелепое сравнение: точно так же скулят голодные слепые щенки, тычась носом в теплый живот матери.
Хотя, не такое уж оно и нелепое. Наоброт…
Мать ни разу в жизни его не обнимала. Ни разу.
Длинная шея, стиснутая высоким воротничком, темное платье поверх корсета, на белых пальцах – туго сидящие перстни – разумеется, фамильные. Безупречно прямая спина, сжатые губы. Мать всегда держала мужа и сыновей на почтительном расстоянии… Ну или просто – на расстоянии. У Сириуса как-то не поворачивался язык называть то чувство, которое он испытывал к родной матери, почтением.
Опасение. Да, пожалуй, это вернее. Он с опасливой осторожностью целовал ей руку перед завтраком и старался никогда не поворачиваться к ней спиной. Он никогда не слышал, как она смеется. Она не отвечала на его письма из школы, и поэтому через месяц Сириус перестал ей писать.
Всегда и во всем сдержанная, мать не считала нужным скрывать свои эмоции, когда речь заходила о чистоте крови.
Когда он приехал на летние каникулы после первого курса, мать, глядя будто сквозь него, с порога спросила:
- Этот твой приятель… Напомни его фамилию.
- Его зовут Джеймс Поттер. Я прошу тебя это запомнить, мама, - с нажимом произнес Сириус, приготовившись к тому, что сейчас она изрыгнет на него поток брани. Как же, Поттеры, якшающиеся с грязнокровками…
- Поттер? – мать чуть прикрыла глаза. – Пусть будет Поттер. Могло быть и хуже, учитывая… обстоятельства.
Сириус встает с кровати, подходит к окну. Тянет раму на себя, рассохшееся дерево с трудом, но поддается. Сириус садится на подоконник, закуривает – все по предложенному друзьями сценарию. Проводит рукой по наружной решетке. Такие стоят на окнах всех спален. «Это чтобы гриффиндорские мальчики и девочки не сыпались с подоконников, как перезрелые груши, от несчастной любви», - сказал Джеймс позавчера, после того, как Эванс в очередной раз дала ему от ворот поворот. Сириус искренне понадеялся, что это была шутка.
Сегодня за завтраком к нему подошел Регулус. Долго мялся, жевал губы и перетаптывался с ноги на ногу. Наконец, выдавил:
- Мать в письме велела передать, чтобы ты… не возвращался больше домой. Ни на Рождество, ни вообще, - рука Регулуса поползла к карману за волшебной палочкой. На случай, если старший брат захочет казнить гонца за то, что тот принес дурную весть.
Сириус сначала дожевал кусок омлета, запил соком. Только потом повернулся к брату и с усмешкой произнес:
- Что ж, этого следовало ожидать. Передай миссис Блэк, что ее пожелания и мои намерения по этому вопросу совпадают… Она тебе еще до кучи не запретила со мной общаться? – поинтересовался он.
- Запретила. Но это я сам буду решать, - Регулус вздернул острый подбородок и направился к слизеринскому столу.
Сириус просовывает окурок между прутьями решетки и разжимает пальцы. Зачарованно наблюдает, как тот алым росчерком летит вниз. Затем легко спрыгивает с подоконника, с силой закрывает окно и выходит из спальни.
Джеймс и Римус сидят за угловым столом в общей гостиной, отгородившись друг от друга стопкой учебников. Сириуса они пока не замечают.
- Бэ девять, - говорит Римус, уставившись в свой пергамент с таким видом, будто там, по меньшей мере, курсовая работа по трансфигурации.
- Мимо, - расплывается в улыбке Джеймс и достает перо из-за уха. – Ка три!
- Ранил.
- Ка четыре?
- Двухпалубный, - Римус страдальчески закатывает глаза и зачеркивает еще одну клетку.
- Бей в нижний левый угол, Джим, - советует Сириус, заглянув в пергамент Римуса. – Там линкор и вся мелочь.
- Ну ты и зараза, Блэк, - тоскливо тянет Люпин и откладывает перо в сторону.
Сириус подтаскивает к столу еще один стул и садится между Джеймсом и Римусом. Они выжидательно на него таращатся.
- Как по-вашему, - наконец выговаривает Сириус, - есть разница? Я ушел из дома, зная, что больше туда не вернусь никогда… или мне теперь официально запрещено туда возвращаться… Есть разница, а?
- Есть. Соблазна вернуться не будет, - тихо говорит Люпин.
Джеймс молчит. Сириус нервно раскачивается на стуле.
- Не знаю, как для тебя… То есть я, конечно, догадываюсь и все такое… Но точно уверен вот в чем: для моих родителей есть разница. Одно дело, когда я говорю: Сириус сбежал из дома и будет у нас жить. И немного другое, когда я будущим летом скажу: Сириус опять будет у нас жить, потому что мать не пускает его домой. Знаю, тебе эта формулировка не нравится, но что поделать. Придется наступить своей гордости на хвост, если хочешь жить в мансарде, а не в комнате для гостей…
Сириус, изо всех сил пытаясь удержать каменное выражение лица, медленно кивает. Но, представив себе нескорое пока еще лето, не выдерживает и широко улыбается. Миссис Поттер печет изумительные пирожки с ревенем, носит светлые платья и часто смеется…
- Я запомню про мансарду, Джим! Потом не вздумай брать свои слова назад… - Сириус обводит взглядом гостиную, довольно прищуривается: – У камина сидит Эванс. Она уже минут пять старательно не смотрит в твою сторону.
Джеймс лукаво улыбается и, встав из-за стола, с независимым видом медленно идет к камину. Сириус занимает его место и, не обращая внимания на резко погрустневшего Люпина, берет в руки перо: - А теперь, Римус, приготовься к мучительной смерти… Бэ восемь!
- Убил…
