Глава третьяВот уже третий прекрасный день я упивалась отсутствием Гракха на моих лекциях и это даже компенсировало то, что я всё ещё не знала, где найти деньги на оплату жилья. Седьмой курс мирно посапывал под треск камина, разожжённого по случаю сильных зимних холодов, а я, разомлев в тепле, чуть ли не мурлыкала, зачитывая новую тему прямо с конспекта. Студенты любили меня и я любила студентов – мы не трогали друг друга и жили в мире и покое.
Школьный колокол возвестил об окончании лекции. Ребята начали продирать глаза и с явной неохотой покидать мой тёплый уютный класс, а я, поплотнее запахнув шерстяной жакет, думала: идти мне на обед или просто прихватить с собой пару бутербродов в свою комнату. Вспомнив о холодном до ужаса Большом Зале, впечатляющем гуле наедающихся учеников и мерзко чавкающем декане Гриффиндора, мой выбор склонился в пользу бутербродов и тёплой постели.
Я, безусловно, знала, что мироздание в скором времени обязательно подложит мне неплохую свинью за несколько блаженных дней, но не ожидала, что это произойдёт так быстро и в месте, где по детской наивности меньше всего ждёшь подвоха. Нет, в туалете, где подвоха вообще не ждёшь, а в своей собственной комнате.
Насвистывая какую-то мелодию в духе набивших оскомину песенок о рождестве, я поднималась по узкой крутой лесенке, ведущей в мою комнату. Хвала Господу Богу или там Мерлину, меня не поселили в общем преподавательском крыле, потому что там не было мест: комнату Бинса давным-давно уже кому-то отдали, а мне выделили небольшое помещение, раньше принадлежавшее завхозу. Главное, там отсутствовали окна – их я недолюбливаю после семи лет, проведённых в слизеринских подземельях – и имелась смежная ванная комната. А всё остальное можно было устроить самостоятельно.
Я пробормотала отпирающее заклинание, потянула на себя ручку массивной двери… и завизжала. Нет, это было не похоже на визг, скорее на высокочастотный ультразвук, шутя рвущий нежные барабанные перепонки случайных жертв.
Пакет с заботливо приготовленными бутербродами шлёпнулся на пол.
В моей комнате стояло огромное чёрное нечто, настолько уродливое и страшное, что если бы я была беременной дамой, то внеплановый выкидыш был бы мне гарантирован. Оно резко на меня двинулось и я заметила, что от него смердит чем-то ужасно вонючим. А больше я ничего не помнила, потому что довольно трудно запоминать детали, когда катишься вниз по лестнице внушительной длины.
– Мадам Помфри, профессор Поттер, кажется, подаёт признаки жизни, – рядом прозвучал знакомый голос, заслышав который я обычно начинаю остервенело ругаться про себя, но сейчас сил хватило только на сдавленный стон, призванный объяснить окружающим, что я хочу всего и сразу: пить, есть и по личным нуждам.
– Мисс Поттер? Мисс Поттер, вы меня слышите? – надо мной замаячило пухлое лицо в обрамлении крупных локонов.
– Угу, – мрачно выдохнула я.
– А видите? – настороженно спросила целительница.
«Вижу. И даже ступефаем долбануть могу. Позже», – зло подумала я, но в качестве ответа просто ещё раз что-то промычала.
Голова раскалывалась. Нет, она и так уже раскололась на добрую сотню составляющих, просто их туго сдерживала повязка. Но кусочки не теряли энтузиазма и с завидным рвением стремились разлететься кто куда.
– Что… что случилось?
– Мисс Поттер, минуточку, выпейте вот это, голове станет легче. Да, отлично. Дело в том, что вас застал врасплох невесть как появившийся в вашей комнате боггарт и вы с испугу оступились. И покатились по лестнице.
Мой мрачный вопросительный взгляд мадам Помфри истолковала верно, и, вздохнув, начала перечислять:
– Сотрясение мозга, перелом ноги в двух местах и пара вывихов, которые я уже залечила.
Рыкнув, я вдавилась в пышно взбитую подушку. Только этого мне сейчас не хватало. Нет, безусловно, увильнуть от работы на пару-тройку лишних дней я всегда была не против, но вот только лучше лишний раз провести лекцию, чем лечить переломы.
– Я отойду в свой кабинет, если что – зовите, – мадам Помфри поднялась со стула у моей кровати и засеменила по направлению к небольшой двери.
Я рассеянно что-то пробормотала, всё ещё размышляя, какая я невезучая идиотка, и вспомнила о том, что жутко хочу пить, только когда за целительницей захлопнулась дверь.
– Мадам Помфри, воды-ы-ы!.. – просипела я, но горло настолько пересохло, что звуки выходили приглушённые и совсем тихие.
О том, чтобы подняться самой, и вовсе не было речи: голова всё ещё давала о себе знать, а левая нога оказалась пригвожденной к койке стокилограммовым, кажется, гипсом. Я в отчаянии облизнула сухие губы, как вдруг кто-то протянул мне высокий прозрачный стакан, наполненный водой.
– Пейте.
Я всё же рискнула и чуть приподняла голову, потому что пышная подушка закрывала мне обзор.
И тут же с мученическим стоном повалилась обратно.
– Ты-ы-ы!..
– Пейте, профессор Поттер.
Отказываться было бессмысленно, потому что героическая смерть от жажды казалась всё более и более реальной. Смирившись, я пошарила рукой в воздухе, и, заполучив свой стакан, снова попыталась приподняться, но на вторую попытку сил уже не хватило.
Гракх вздохнул и заботливо привёл мою голову в более-менее вертикальное состояние. Не смотря на это, я всё равно буравила его мрачным колючим взглядом всё то время, пока жадно глотала воду. Напившись, я снова откинулась на подушку, не желая отрываться от неё в ближайшие сутки как минимум.
– Спасибо.
– Не за что.
Судя по тому, как заскрипело дно койки, Макс улёгся на своё место.
Итак, я была относительно в порядке, а значит, можно сосредоточиться и подумать, какая скотина подсунула мне в комнату боггарта. В то, что он завёлся там сам по себе, я не верила: тёмный шкаф у меня был только один, платяной, и я его за несколько месяцев изучила практически досконально; боггарты же не способны перемещаться самостоятельно, и наверняка кто-то, и я даже догадывалась, кто, проник в комнату и оставил там ящик с заранее пойманной нечистью. Никому, кроме Гракха, я в школе не гадила, а сборщики налогов вряд ли решили бы проучить меня таким способом. Значит, ответ очевиден.
– Я тебя переоценила, Гракх.
Тягостное молчание.
– Думала, что ты придумаешь что-нибудь поизящнее.
– Вообще-то я всё это время лежал тут со сломанной рукой, – неуверенно пробурчал Макс, и я уже не сомневалась в его причастности к этому делу.
– Для тебя это алиби не является: ты мог подговорить подсунуть мне боггарта любого, – отрезала я, изучая потолок.
– Ну почему вы такая… такая… нелепая! – с непонятной горечью вдруг воскликнул Гракх, резко сев по кровати – койка надрывно заскрипела. – Я не хотел действовать вашими же способами, то есть, калечить, только припугнуть. Воздействовать чисто психологически. А вы!.. Даже боггарт вас чуть было не угробил…
Я криво улыбнулась: поганца терзала совесть.
Нашу беседу по душам прервала Помфри:
– Мисс Поттер, проверю вашу ногу. Ничего страшного, полежите ещё немного, а потом выпьете зелье…
– …и ночью скончаюсь в адских муках, – мрачно достроила я фразу.
– Да, будет больно, но зато вы куда быстрее поправитесь, – ворчливо оборвала меня целительница и начала распутывать бинты на ноге – оказалось, что за гипсовую тяжесть я приняла заклинание, плотно прикрепившее забинтованную ногу с уже наложенной шиной к кровати, чтобы я в забытье не причинила себе ещё большую боль.
Помфри вроде бы осторожно коснулась ноги: «больно, нет?» Было достаточно терпимо, но я взвыла куда сильнее, чем требовалось: могу поспорить, Гракх стыдливо поджал губы и отвернулся. Слишком он ещё благородный, чтобы мстить, так что пусть терпит.
Мою ногу ощупали, осмотрели и заключили в магический лубок, а меня накормили, напоили и пожалели:
– И чего эти сорванцы не удумают! – ворчала Помфри. – Подсовывать боггартов в профессорские спальни… Это ж надо!..
– Совсем совесть потеряли, – ехидно покачала головой я, искоса поглядывая на Гракха. Тот принял новую тактику: сидел с непроницаемым лицом и злобно буравил взглядом противоположную койку.
Но я прекрасно знала, что он всё слышит.
Я снова выгнула спину, судорожно вцепившись руками в края кровати. В симуляции не было необходимости: боль и так была такая, что я с трудом удерживалась от душераздирающего вопля, ограничиваясь стонами и всхлипами. На лбу проступил пот, сердце бешено колотилось.
Я часто задышала.
– Гракх, твою мать, скажи что-нибудь, иначе я свихнусь от боли, – зло прошипела я в пустоту.
– Очень больно? – вроде бы непринуждённо поинтересовался семикурсник, но я знала, что его радует возможность хоть как-то помочь.
– Ты определённо умеешь отвлечь от грустных мыслей, – усмехнулась было я, но очередная вспышка, скрутившая меня, на несколько мучительных секунд опять превратила лицо в гримасу. – Больно, сукин ты сын. Очень.
И, гад, не пытается оправдываться, что, мол, пару дней назад сам так же кости сращивал.
Подождав, пока боль снова пройдёт на две-три минуты, я отчётливо сказала:
– Никогда не пытайся мстить, если стопроцентно не уверен в том, что месть принесёт удовлетворение.
– Извините, – выдохнул Макс, сцепив руки.
– Лучше дай мне воды, – проворчала я, чувствуя, что приступ снова приближается. – И никогда не извиняйся, идиот.
Макс наполнил стакан и присел на краешек моей постели. Я успела сделать только пару глотков, как вдруг боль накатила с новой силой.
Матерясь вполголоса и отчаянно мечтая поскорее сдохнуть, я даже не заметила, как инстинктивно стиснула руку этого засранца, оставив на ней чёткие следы от ногтей.
Через несколько минут боль постепенно пошла на убыль, и под утро я уснула тревожным нездоровым сном.
Проснувшись, я была не в лучшем настроении: нога до сих пор болезненно ныла, а мысли о деньгах, которые я до сих пор так и не нашла, угнетали с двойной силой. Мне срочно нужно было на ком-то сорваться: мадам Помфри для этой цели не подходила с практичной точки зрения – она же мой лечащий врач – а вот лежащий на соседней койке Макс прямо-таки сам нарвался:
– Доброе утро, профессор.
– Пошёл к чёрту, – огрызнулась я, впервые за эти два дня почти нормально сев.
– И чем это вы не довольны?
– Я ночью чуть не откинула копыта, корчась в страшных муках, потому что один недоумок подсунул мне в комнату боггарта! – я перевела дыхание: отличная выйдет ссора.
– Но я же извинился! – возмущённо выдохнул Макс, резко ко мне повернувшись.
– Мы оба прекрасно знаем, что из чисто эгоистичных побуждений, гриффиндорец ты наш благородный, чтоб тебя гриндилоу подрали.
– А вы не думали, что мои действия были реакцией на то, что вы подпилили мне метлу, из-за чего я грохнулся на землю с пятидесятиметровой высоты, проиграв важную игру в сезоне и сломав руку? – едко начал Гракх, сузив глаза.
– А ты не мог догадаться, что я сделала это не потому, что мне не нравилась форма твоего веника? – я парировала, скрестив руки на груди. – Или всю осень меня на лекциях донимал твой брат-близнец, а, Гракх?
– Чёрт побери! – взвыл гриффиндорец. Боже мой, какой же он вспыльчивый, просто прелесть. Заводится от одного только намёка на повышенный тон. – Так вот в чём дело – в вашем ущемлённом самолюбии! Конечно, ничего кроме подлых жульнических приёмов вы мне противопоставить просто не смогли!
– Однако я отомстила и мне было от этого хорошо, в то время как ты вчера сочувственно опаивал меня водичкой и чуть не постригся в монахи, терзаемый угрызениями совести, – ядовито прошипела я.
– Да, я видел, как вам вчера было хорошо, – Гракх не остался в долгу. – И стонали вы от неземного удовольствия. Дипломированный маг, блин… Вы в курсе, что боггартов проходят на третьем курсе?
– Да заткнись ты... – слишком беззаботно отмахнулась я и тут же поплатилась за эту самую неестественную беззаботность.
– А какое заклинание против них применяется, вы знаете? – Макс всё понял и отставать не собирался.
– Гракх, отвали. Сгинь.
– Ну же?
– Агр…
– Не знаете, – отрезал Макс, не отрывая взгляда от моих глаз. Я невольно нахохлилась и начала детально изучать тумбочку по другую сторону кровати:
– Знаю.
– И?
– Но не скажу, – совсем по-детски буркнула я, и прежде, чем Гракх успел самодовольно что-то заключить, закричала как можно громче: – Мадам Помфри! Я хочу на другую койку, подальше от этого неуравновешенного юноши!
Увы, мою просьбу Помфри выполнять отказалась категорически: наши с Гракхом койки разделял единственный на всё Больничное Крыло камин, и на кровати, отдалённой от огня на приличное расстояние, я рисковала уснуть вечным сном. Такая перспектива меня не воодушевила и я предложила Гракху, как джентльмену, уступить даме место у живительного тепла. Джентльмен покорять холодные просторы Больничного Крыла наотрез отказался, аргументируя это тем, что к своей койке он уже привык, а обживать новую ему морально тяжело.
Тут прямо за целительницей, выслушивающей наши с Гракхом пререкания, возник домовой эльф с объёмным подносом. Помфри тщательно проверила всю еду, лежавшую на подносе, и, придя к выводу, что она соответствует её стандартам, великодушно разрешила нам позавтракать.
Понемногу глотая горячий кофе, я думала, что утро можно считать вполне сносным: я преотлично спустила пар, Гракх решил, что мучаться из-за такой неблагодарной твари, как я, не стоит, и мы оба просчитывали в уме планы дальнейших действий.
– Один-один, Гракх.
– Безусловно. Но пока мы оба удалены с поля.
– Боя?
– Игры.
– Ну ладно. Пусть так.
– Риддикулус.
– Э-э?..
– Это заклинание против боггарта, профессор. Заучите и не позорьтесь больше.
– Иди к чёрту, позёр несчастный.
P.S. Диалог автора и его жертвы:
– Раймош, Раймош, а они же переспят в БК, да ведь?
– Селен, у него сломана рука, у неё – нога. Как ты себе это представляешь?..
