Глава 3
Двадцатого августа пришло письмо из Хогвартса. Открыв конверт, я без особого удивления вытряхнула на ладонь осиного цвета значок.
-- Па, я -- староста! -- провозгласила я, спускаясь в лабораторию и усаживаясь на свободный стул.
-- Замечательно, -- отозвался он, капая какую-то жидкость на лист баньяна. Лист скукожился и покраснел.
-- Ядовито. Все еще василиск?
-- Он самый. Никакого прогресса, топчусь на месте. Что там еще?
Я заглянула в письмо:
-- Два новых учебника. — «Общая теория заклинаний» для пятого курса Миранды Гуссокл и «Теория защитной магии» Уилберта Слинкхарда.
-- Слинкхарда? -- поразился папа. -- Этого идиота? По нему только дошколят учить!
-- Видимо, наш новый преподаватель ЗОТИ так не считает. А что, правда, плохой учебник?
-- Его писал второй Локхарт, -- буркнул папа. -- Видимо, мне опять придется вас учить.
Мне почему-то пришли на ум десятки моих однокурсников, которых уж наверняка никто не научит ничему полезному.
-- Тебя проводить на Диагон-аллею?
-- А? -- переспросила я, вертя в пальцах значок: большая желтая "С" поверх черного барсука на желтом же поле. -- Нет, спасибо, я к Невиллу. Миссис Лонгботтом хотела пойти с нами.
-- Ну-ну, -- пробормотал папа. -- Купи мне три унции волоса единорога, только из гривы и непременно кобыльего.
На Диагон-аллею мы попали только после обеда -- Августа пригласила на утренний чай полдесятка подруг, и мы с Невиллом вынуждены были сидеть в этом старушатнике, прилежно отвечая на их вопросы. Невилла, кстати, тоже назначили старостой.
Проходя мимо кафе Фортескью, я заметила близнецов Уизли. Они шушукались с каким-то подозрительного вида типом на углу Диагон и Ноктюрн-аллей. Извинившись, я покинула своих спутников и подошла разузнать последние новости.
-- ...десять галлеонов за все? -- недовольно препирался с ними тип. Близнецы напирали:
-- Десять, Мундунгус, десять блестящих галлеончиков!
-- А риск? Двадцать, и ни кнатом меньше.
-- Хей, ребята! -- окликнула я. Названный Мундунгусом тип вздрогнул и едва подавил порыв сбежать.
-- О, Гарри! Гус, свои, -- успокоил его Фред. -- Гарри наш спонсор, все нормально.
После победы в турнире я решила вложить заработанные деньги в дело близнецов Уизли -- после окончания школы они собирались открыть магазин волшебных приколов, их товары уже пользовались спросом среди студентов. Всякие батончики-блевончики и конфетки-кровь-из-носу здорово помогали сбегать с уроков, и уже приносили прибыль, так что я прибавила к выигрышу немного своих денег и стала полноправным третьим партнером в их будущем бизнесе. Даже пару идей подкинула -- с Лживо пишущим пером, перевирающим смысл написанного, и клейкой омелой -- двое оказавшихся под невинным растеньицем будут вынуждены поцеловаться, иначе не отлипнут от пола под ним. Фишка в том, что омеле были абсолютно неинтересны пол, возраст, социальный статус и привлекательность несчастных жертв.
-- Смотри, что нам Флетчер принес, — сказал Джордж, показывая мне горсть сморщенных черных стручков. Хотя они лежали совершенно неподвижно, из них доносилось тихое дробное постукивание.
— Ядовитая тентакула, — объяснил Джордж — Нужна нам для Забастовочных завтраков, но она занесена в класс С и не подлежит продаже, поэтому раздобыть ее не так-то просто.
— Ну так что, Гус, десять галлеонов за партию? — спросил Фред.
— А трудов-то мне каких стоило ее достать, — заныл Флетчер, и дряблые мешки под его налитыми кровью глазами отвисли еще ниже. — Как хотите, парни, двадцатник — и точка. Ни кната не сбавлю.
— Он шутник у нас, — сказал Фред.
— Это точно. Самая пока что смешная его шутка — шесть сиклей за сумку перьев нарла, — подхватил Джордж.
— Смотрите в оба, — предостерегла я. -- Тут Грюм шастает, ищет кого-то.
Флетчер беспокойно оглянулся.
— Твоя правда, — проворчал он. — Ну ладно, ребята, десять так десять, если по-быстрому.
— Молоток, Гарри! — восхищенно сказал Фред, когда Мундунгус опустошил карманы в подставленные ладони близнецов и поспешно двинулся в сторону Ноктюрн-аллеи.
-- Да ладно, -- махнула я рукой. -- Что у вас новенького?
-- Рона назначили старостой. Представляешь?
-- Меня и Невилла тоже. Миссис уизли, небось, рада-радехонька?
-- Как же, четвертый староста в семье, -- скривился Джордж. -- Пообещала ему на радостях новую метлу и парадную мантию.
-- Малыш Ронни будет засыпать, трогательно зажав значочек в потном кулачке, -- просюсюкал Фред, и мы рассмеялись.
-- Ну ладно, Гарри, нам пора, -- распрощался Джордж и утянул брата в аптеку. Не иначе, за ингредиентами.
Я побежала догонять Невилла с бабушкой -- они как раз входили в мастерскую мадам Малкин.
-- Миссис Лонгботтом!
-- Молли! Рада тебя видеть! -- в лавке обнаружились Молли Уизли с Роном и Джинни. Рон как раз стоял на табуретке, наряженный в темно-вишневую с искрой мантию, и мадам Малкин с помощницей подкалывали ему рукава.
-- Мой младшенький стал старостой, -- похвастала миссис Уизли. Августа гордо подбоченилась:
-- Мои тоже!
-- Твои? -- переспросила Молли, а Джинни взвизгнула и сцапала меня за руку:
-- Так это правда? Поздравляю! Мам, смотри, как здорово: Гарри обручена!
Августа задрала нос еще выше, Молли кисло улыбнулась и пробормотала поздравления, а мы с Невиллом переглянулись и усмехнулись понимающе: похоже, Августа переплюнула-таки Молли.
Две помощницы мадам Малкин подошли к нам и стали помогать выбирать новые мантии: как ни прискорбно было сознавать это, но я все еще росла. Хотя для пятнадцати лет сто семьдесят сантиметров -- это, кажется, самую малость чересчур. Себе я быстро подобрала школьную мантию из готового, праздничного же смотреть не стала -- лучше в Хогсмид схожу. Августа же заставила Невилла встать на табурет рядом с Роном, тут же занявшего его беседой о своей новой метле, и стала примерять на него одну мантию за другой. Невилл, как послушный внук, не сопротивлялся, хотя то и дело закатывал глаза. Джинни дернула меня за рукав:
-- А ты почему не участвуешь? Или тебе все равно, во что он одет?
-- У миссис Лонгботтом хороший вкус, -- пожала я плечами. -- Я никогда не видела, чтобы Невилл одевался неподходяще.
Джинни фыркнула:
-- И тебе совсем-совсем ничего не хочется в нем изменить?
Я непонимающе глянула на нее:
-- Но это же будет не Невилл, разве нет? И потом, что менять? Одежду? Прическу? Мне все нравится.
-- Да? -- озадаченно уставилась на меня Джинни. -- Так ты считаешь его красивым?
-- Ну причем тут это? -- искренне удивилась я. -- Это же Невилл! Как он может быть красивым или некрасивым?
-- Да или нет? -- настаивала она. Я задумалась. Пристально поглядела на Невилла, стараясь быть критичной. Так, ласковые карие глаза, мягкие светло-каштановые волосы, в которые так приятно зарываться пальцами, искренняя улыбка... Стоп-стоп. Джинни просила исключительно из соображений внешней красоты, не внутренней. Начнем сначала. Карие глаза. Красивые, большие. Густые темные ресницы. Это тоже красиво. Темные брови почти срослись на переносице, как у Крама... стоп, причем тут Крам? Пусть его Гермиона оценивает. Длинный прямой нос, почти такой же длинный, как был в молодости у папы, пока Сириус не постарался... Полные губы, румяные щеки, круглый подбородок, родинка на шее, почти рядом с ухом. Волосы вьются, доходят примерно до плеч, неровная рваная стрижка -- или это он так оброс? Никогда не обращала внимания.
-- Да, -- решила я. -- Красивый.
Джинни фыркнула опять:
-- Это Невилл-то? Да он на вид сдобный, как булочка! Длинноносый и оброс, как бобик.
-- И ничего он не сдобный, -- запротестовала я. -- Хочешь сказать, что он толстый? Как он может быть сдобным, если каждый день вместе со мной тренируется?
-- Ну, -- немного растерялась Джинни. -- Может, и не толстый, но у него щеки круглые.
-- И что? -- не поняла я. Джинни пояснила:
-- Просто ты со своей внешностью могла себе кого угодно отхватить. А выбрала Невилла, которы невзрачный тютя и вообще твоя тень.
-- Джинни, -- заявила я. -- Мы сейчас поссоримся. Какая такая у меня внешность?
-- Эффектная. Глазищи -- во! В пол-лица. Волосы чернющие, скулы!
Я покрутила пальцем у виска:
-- И что, что скулы? У Невилла скул нету, что ли?
-- Есть. Только они за щеками прячутся.
-- Да что ты прицепилась со своими щеками! -- вспылила я. -- Будто в парне главное -- это щеки!
-- А что? -- заморгала глазами Джинни. Я, не задумываясь, ответила:
-- Главное -- чтобы воспоминанием о нем ты смогла вызвать патронуса.
Тут кто-то обнял меня со спины, и я от неожиданности ойкнула. Августа Лонгботтом стояла, плача, слезы текли по ее морщинистым щекам.
-- Что с тобой, ба? -- подошел к нам Невилл, на ходу застегивая мантию -- оказывается, они успели закончить примерку, пока мы тут спорили. Миссис Лонгботтом молча обняла и его тоже, а потом повернулась ко мне и обьяснила:
-- Так когда-то и Алиса сказала про моего Фрэнка.
-- Как? -- не понял Невилл. Августа молча расплатилась за покупки и вывела нас на улицу, оставив семейство Уизли в лавке. Только там она обьяснила:
-- Я когда-то была против того, чтобы Фрэнк женился на твоей маме. Думала, как же, такая красавица и умница -- не пара моему Фрэнку. Он же звезд с неба никогда не хватал. Злилась поначалу, все его отговаривала, но они все по-своему сделали. А уже на свадьбе я услышала, как подруга спрашивает Алису, мол, что ты нашла в Фрэнке? Он же серый, как мышь. А твоя мама и отвечает: "Зато патронуса я вызываю, вспоминая наше первое свидание."
Я помидорно покраснела, а Невилл шепнул мне на ухо:
-- Helichrysum minor, -- и счастливо засмеялся, обнимая меня за талию.
