Глава 3 Пребывание в санатории вернуло Снейпу весь сарказм и ядовитость. Началось все с того, что у профессора отобрали волшебную палочку, ибо, как было сказано, он приехал сюда поправлять здоровье, а не заниматься непонятными опытами. На ночь пытались напоить дурно сваренными зельями, факелы тушили ровно в десять, не давая возможности читать прихваченные свитки. Колдомедики отобрали бы и их, но Северус так глянул на лупоглазую сиделку, что она чуть не превратилась в жабу. Просто так, без всякого колдовства. Единственное, что нравилось зельевару, так это лесные прогулки. Там было здорово! Мрачные ельники сменяли светлые березовые рощи, те плавно переходили в непролазные джунгли с пальмами и лианами, через несколько ярдов их меняли цветочные полянки с волшебными цветами. Времена года тоже менялись сами собой, и Снейп ужасно злился, когда в лесу на целый день наступала зима. Таскать на себе тяжелый меховой плащ ему было еще нелегко. Но с каждым днем к нему возвращалась сила, движения становились все увереннее, а походка вновь заставляла всех вспомнить о летучей мыши. Северус не переносил общества недоучек и бездарей (а среди персонала только такие и встречались), но и возвращение домой, где прошлое непременно возьмет над ним свою власть, страшило.
Снейп аппарировал к своему дому и сначала даже не поверил своим глазам. Громадной дымовой трубы заброшенной фабрики не было и в помине, русло речки расчищено от грязи и хлама. Вокруг шло строительство невысоких приветливых зданий. Вокруг родительской хибары стояли строгие голубые ели, окрестная помойка превращена в зеленый газон. Сам дом не изменился, он будто помолодел и встречал хозяина, сверкая свежевыкрашенной дверью, чистыми окнами, приветливым дымком из каминной трубы. С некоторым содроганием Северус ступил на порог. Паутина из углов и копоть на потолке исчезли, камин был вычищен, решетка перед ним блестела, пыль, лежавшая на книгах и свитках, исчезла без следа. Портреты предков в новых массивных рамках, долгое время простоявшие на чердаке лицами к стене, приветливо улыбались потомку, видимо, радуясь, что теперь смогут смотреть на мир с незаляпанных грязью холстов. На окнах появились темно-бордовые шторы, в гостиной мягкие черные кожаные кресла. Прикаминный столик из мореного дуба, принадлежавший еще прабабке Снейпа, много лет провалявшийся в сарае, явно побывал в заботливых руках реставратора и сейчас словно светился, излучая чувство собственного достоинства. Вместо нескольких чадящих факелов на потолке сияла огромная хрустальная люстра, подаренная матери на свадьбу полоумной Цирцеей Аквинской, единственной представительницей рода Принц, поддерживавшей с Эйлин отношения после необдуманного брака. Северус вспомнил, как всегда орал отец, спотыкаясь на чердаке об «эти стекляшки». Дверь в спальню была приоткрыта, оттуда приветливо улыбался краешек белоснежной постели, на полу лежала огромная медвежья шкура. В оцепенении Снейп подошел к столику, на котором стояла бутылка красного эльфийского вина, дымилась тарелка с горячим мясом, и белел листок бумаги. Он взял его в руки и прочел: «Не сердись, Север! Я немного похозяйничала!». Подписи не было, да и нужды в ней не было тоже. Лишь один человек в мире называл его так.
- Не обижайся на Алису, мой мальчик! Позволь ей хоть что-то сделать для тебя, возвращение разума, согласись, достаточный повод для благодарности. Она сейчас как на крыльях летает, видел бы ты, что творится на площади Гримо! Кикимер в ужасе, ругает обнаглевших чистокровок, а матушка Сириуса даже замолчала в результате полнейшего шока. Только Августа пока еще держится, – раздался со стены знакомый голос.
Снейп поднял глаза на незамеченный ранее портрет, с которого задорно смотрел Дамблдор, поблескивая синими глазами сквозь очки-половинки.
Зельевар только пожал плечами:
- Да я не особо…
- Вот-вот, мой мальчик, и правильно. Не волнуйся, в твои пергаменты и свитки Алиса нос не совала.
- И что мне со всем этим делать?
- Жить, дорогой Северус, ведь теперь все изменилось, не так ли, мой мальчик?
- Я не знаю, и я не ваш мальчик, вы меня с Поттером перепутали!
- Конечно, мой, - летящая озорная улыбка, - Гарри мне как внук, а ты как сын, причем, могу теперь признаться, самый любимый. Трудных детей любят больше, ты в курсе?
- Нет, - буркнул Снейп, - у меня их нет. Ни легкихх, ни трудных. Ненавижу детей.
-Как знать, Северус, все еще не раз может измениться, жизнь – она насмешница, а ты так молод. И не надо посылать меня к Мерлину в… ну, я лучше промолчу куда. И не забудь, скоро первое сентября, Хогвартс встретит тебя сюрпризами.
Рассмеявшись, Дамблдор ушел, а Снейп отправился обследовать свой новый старый дом, в который раз поражаясь какому-то житейскому такту и мудрости Алисы Лонгботтом.
В последний день перед отъездом он побродил по Лондону. Магловский город был совсем чужим и незнакомым, казалось, он строго порицает своего сына, ушедшего в другой мир. Зачем-то зашел в сувенирный магазин, потолкался в толпе зевак и вдруг увидел статуэтку рыжей лисички с озорной веселой мордочкой. Потом Северус даже не мог вспомнить, откуда у него взялись магловские деньги, как покупал фигурку. Пришел он в себя только на платформе, рядом с алым хогвартским экспрессом и испуганно оглядевшись, (вдруг кто-то увидел слизеринского декана с неподобающей званию вещью в руках), спрятал лисичку под мантию.
Опираясь на черную трость с серебряным набалдашником, зельевар тяжело поднялся в вагон для преподавателей. Там уже сидели (куда ж от них деться, весь мир заполонили) представители семейства Уизли – Билл, с трудом уговоренный Макгонагалл хотя бы год позаниматься со студентами защитой, зануду Перси, наотрез отказавшегося работать в министерстве, осваивавшему теперь новую для себя работу преподавателя истории магии. Профессор Бинс, на уроках которого столько лет засыпали ученики, каким-то непостижимым образом умер еще раз и обрел наконец-то покой. Старший Уизли крепко пожал руку Снейпа, спросив, не знает ли тот какого-нибудь зелья, сводящего шрамы.
- Мне лично они не мешают, но разные придурки таращат глаза, пальцами тыкают. Мне даже хуже, чем Гарри, у того шрам был всего один.
Так, за довольно пустыми разговорами, в которых, впрочем, Снейп почти не принимал участия, они добрались до школы.
Хогвартс встретил всех осенним неярким солнцем, дарившим земле последнее тепло. Чья-то фигура метнулась к выходящему из вагона Снейпу и протянула руку. «Поттер», - скорее почувствовал, чем увидел он. С минуту он постоял, а потом принял предложенную помощь, чуть улыбнулся подоспевшему Невиллу, сразу схватившемуся за профессорский саквояж и произнес, обращаясь к спешившему к друзьям Рону:
- Извините, Уизли, вам не удастся выразить свое уважение. Инвалидную коляску, ради вашего удовольствия я с собой не привез, – и зашагал по платформе, старательно изображая свою прежнюю походку. За спиной послышалось тихое:
- Как был до смерти ехидной, так и остался, боюсь не выбраться мне из «О» по зельеварению.
Почти никто из учеников не считал теперь фестралов мифическими животными, школьники подходили к животным, с любопытством рассматривая их. Забравшись в карету, Северус ощутил вполне понятный приступ тоски - встреча с Хогвартсом, величайшего из директоров которого убил именно он, какими бы причинами это не объяснялось, страшила Здесь весь последний год его сопровождала всеобщая ненависть.
Школа изменилась. Снейп жадно всматривался в очертания здания, столько лет бывшего его домом. Война оставила на замке неизгладимые следы, как и в сердце каждого, побывавшего в битвах. С возрастающей тревогой Снейп ждал встречи с Астрономической башней, но та попросту отсутствовала на привычном месте. На его локоть мягко легло что-то маленькое и теплое:
- Она была совсем в руинах, теперь будет переделана заново, ближе к домику Хагрида, - раздался сзади мягкий шелестящий голос.
Снейп резко обернулся:
- Алиса? Здесь?
- Я теперь мистеру Филчу помогаю. Вы же знаете, профессор, он больше по дисциплине специалист, а в хозяйственных вопросах полный профан. После войны ему одному не справиться.
- Да, ваши способности к домоводству…
Испуганный серый взгляд:
- Вам не понравилось мое бесцеремонное вторжение? Извините…
- За что? То место и домом раньше назвать язык не поворачивался, я должен вас благодарить… но мне кажется, мы были на ты?
Ответом было тихое хихиканье:
- Но ты–то профессор, а я всего лишь заместитель завхоза, с моей стороны…
- С твоей стороны пора перестать бредить! – заметив испуг на ее лице, Снейп заговорил спокойнее. – И, прошу, перестань смотреть с таким ужасом, а то студенты станут считать меня каким-нибудь вампиром.
- А они так и считают! Пивз целую поэму сочинил, как один ужасный зельевар загрыз ни в чем неповинную змейку!
- Мерзавец!!! – возмущенный вопль профессора долетел до Хогсмитта.
- Потом поговорим, - хохотнула Алиса, - тебе как заместителю директора еще первокурсников встречать. Да, раз уж мы на ты, после банкета заходи на чай, мне пока еще тяжело вечерами.
Лицо ее вновь помрачнело. Снейп отметил, как резко меняется настроение женщины - долгая болезнь не прошла бесследно, а потом отогнал ненужные в данный момент мысли, и отправился исполнять свои обязанности.
- Итак, вы находитесь в самой уважаемой школе магического мира…
Притихшие первокурсники с ужасом рассматривали седого как снег мистера-ужаса-летящего- на-крыльях-ночи, знакомого почти всем по рассказам родителей.
- Надеюсь, каждый будет способен доказать, что не зря получил письмо с приглашением, - Снейп окинул ребят строгим черным взором. – Ваша жизнь теперь неотрывно связана с факультетом, который изберет распределительная шляпа.
Он резко развернулся, эффектно, как всегда, взмахнув мантией, но летящая походка не вышла, и профессор, прихрамывая, пошагал по коридору.
Большой зал, где погибли еще совсем недавно Люпин, Тонкс, Фред, Колин Криви, был превращен теперь в музей Второй Магической войны. Большой зал перенесли, вместо зачарованного неба потолком служил хрустальный купол, переливающийся под лучами закатного солнца.
- Не получается сделать как прежде, - с досадой шепнула Макгонагал, - может, у тебя получится?
Церемония отбора была немного изменена, чему Снейп порадовался. Стоять в руках со шляпой было тяжело, ноги требовали отдыха, он с удовольствием уселся на свое место за преподавательским столом и предался размышлениям о своей жизни, невидящими глазами уставившись на всезнайку Грейнджер - новую старосту школы - со шляпой в руках. Не заметил зельевар и сменившего Гермиону Кингсли и очнулся, лишь услышав злобный шепот директора:
- Вы что, спите, Северус? Встаньте, немедленно!
Не совсем понимая, в чем дело, он поднялся, удивленно уставившись на стоящего перед ним министра, державшего в руках алую подушечку с переливающимся брильянтами орденом Мерлина первой степени.
- Спасибо, Северус! – Негромко проговорил Кингсли. – Спасибо, без тебя победы бы не было.
Ордена в тот день получили многие защитники Хогвартса, и даже Кикимера удостоили награды за преданность. После награждения волнение директора почему-то не улеглось. Все ждали возможности, наконец, попасть в свои спальни, когда Минерва все-таки решилась:
- К сожалению, никто не сможет попасть в свои гостиные. Вчера на стене директорского кабинета появилась надпись, гласящая о том, что теперь замок сам будет избирать деканов факультетов, поэтому прошу профессоров Снейпа, Стебль, а так же обоих Уизли выйти на середину зала и надеть шляпу.
Зельевар уже готов был взорваться, но маленькая теплая ладошка вновь сжала его локоть, теплый голос прошелестел в ухо:
- Иди, Север, удачи тебе!
Первой надеть шляпу удостоилась единственная женщина, и была отправлена на родной факультет. Под одобрительные возгласы она направилась к столу Хафлпаффа.
- А теперь быстренько наденьте меня на Уизли, двоих подряд я не вынесу! – прокричала шляпа.
Перси первым подставил рыжую голову. Шляпа ненадолго задумалась, а потом огласила весь зал громовым криком:
- Слизерин!!!
Полнейшей тишине, наступившей вслед за этим, позавидовал бы любой любитель дисциплины. Казалось, было слышно, как скользят привидения под потолком.
- Поздравим профессора Уизли с новым назначением! – растерянный голос Макгонагалл, растерянные лица вокруг, растерянные хлопки со стола под зелеными флагами.
- Теперь профессор Снейп, - нарочито громко произнесла Минерва, и тихо, чтоб было слышно только зельевару, добавила: - Клянусь, я не понимаю в чем дело, Северус!
Едва шляпа коснула головы Снейпа, как заорала, широко разевая рот:
- Грррифффиндоррр!
В ту же минуту в голове несчастного профессора прозвучал знакомый веселый голос: « Я же говорил тебе, мой мальчик, что у нас слишком рано проводится распределение по факультетам!»
Портрет Альбуса Дамблдора ехидно поглядывал на пораженного мастера зелий.
После того, как оставшийся Билл Уизли стал деканом Когтеврана, все, переговариваясь, обсуждая последние события, наконец-то разошлись по своим спальням. Только Северус никак не мог решиться встать из-за обеденного стола. «Ну и кто я теперь?» Мысли в голове путались, никак не желая выстраиваться в четкую логическую цепочку. Последний раз такое оцепенение нападало на него после смерти Лили. Происходящее напоминала театр абсурда, о чем он не преминул сообщить портрету Дамблдора, подозреваемому в сегодняшнем бедламе. Старый хрыч притворялся спящим так усердно, что Снейп понял, он недалек от истины.
- Мерлин, куда же сейчас идти? – вслух спросил Северус у окутавших замок сумерек.
- На вечерние посиделки с чаем, - ответили они голосом Алисы, - а над всем остальным подумаешь завтра.
Взяв вконец запутавшегося в жизни зельевара за руку, она отвела его в небольшую выделенную ей комнатку. Начавший соображать Снейп присвистнул:
- И это чай?
Ибо на столе стояла бутылка огневиски, дымилось мясо, пахло душистыми специями и свежим, только что испеченным хлебом.
- Давай, давай, Север, я следила за тобой весь ужин, крошки в рот не взял!
- Но я никогда не ужинаю так поздно! – упирался Снейп
- Вот поэтому ты и похож на вампира…ой!
Северус хотел достойно ответить нахалке, но какая-то его часть (видимо, лучшая), связала подступавшую злобу неизвестными заклинаниями. Вдруг поняв, что он на самом деле ужасно проголодался, новоиспеченный декан Гриффиндора, усаживаясь за стол и улыбаясь уголками губ, произнес:
- А ты похожа на мою будущую жертву, если продолжишь в том же духе. И давай тяпнем наконец, не пропадать же добру!
Выпив рюмку, порозовев, Алиса ужасно похорошела, стала казаться совсем молоденькой девушкой, лишь глаза выдавали много и нелегко пожившего человека. Северус слушал ее очень внимательно, словно пытался узнать что-то необходимое для себя.
- Не знаю, кем ты считаешь меня, Северус, наверное, легкомысленной особой, тут же забывшей покойного мужа, но это не так, поверь! Я любила Фрэнка, но с тех пор столько всего произошло. Я выжила, и это самое главное. Не верю, что мне тридцать семь, сын совсем уже взрослый. Пятнадцать лет! Это много, Север! Мне так теперь хочется жить, быть нужной Невиллу, Августе, Хогвартсу, тебе, в конце-концов… А Фрэнк, он в прошлом. Я была с ним счастлива, у нас замечательный сын, но я не умерла вместе с ним! Я жива! Я буду жить!
- Тебе проще, Алиса, ты не виновата ни в чем! Когда умерла Лили… - Снейп впервые упомянул имя любимой женщины в разговоре с посторонним человеком, - это я виноват, понимаешь? Я ее убил!
- Не говори ерунды, ее убил Волан-де-Морт!
- Из-за меня…
- У тебя мания величия, Север! – резко произнесла Алиса. - Перестань думать, что все зло в мире происходит по твоей вине. Ее убил этот гад, Дамблдор не смог защитить, Сириус не распознал в Петигрю подлеца, а… Впрочем, бросим этот разговор, давай лучше напьемся? Когда ты это делал в последний раз?
И они напились. В ход пошла и вторая бутылка огневиски, которую, хихикая, как дети, они стащили у Филча. Третья бутылка была добыта с помощью манящих чар, примененных с огромным трудом. Все остальное Снейп помнил не очень отчетливо, кажется, он плакал, вспоминая прошлое, Алиса гладила его по голове, целовала в седую макушку, а он сжимал ее руки, пытаясь доказать, что делать на этом свете ему нечего. Затем, кажется, он получил пощечину, был обозван идиотом и упрямым ослом. Затем почему-то разговор был о его обалденных черных глазах, оказалось, что ресницам его может позавидовать любая красотка. Впрочем, быть этого не могло, потому что не могло быть никогда.
***
Утро встретило Северуса незнакомыми ощущениями. Он лежал на полу, укрытый чьей-то мантией, пахнувшей свежими легкими духами. До него донесся аромат свежего кофе и булочек с корицей, но поднять голову, как и пошевелиться, оказалось невозможным. Видимо, вчера кто-то запустил в него «экспелеармусом».
- Вставайте, профессор! – перед глазами возник запотевший стакан антипохмельного зелья. – Шесть утра, пора приводить себя в порядок.
- Издеваешься? – недовольно пробурчал Снейп, принимая стакан из рук Алисы.
- О, теперь я понимаю, утром тебя лучше не трогать, если вдруг не захочется умереть страшной смертью.
Алиса направила на него палочку, прошептала заклинание и мантия, мятая, покрытая подозрительными пятнами, пришла в порядок.
- Вот так-то лучше. Иди, пей кофе, алкоголик! И спасибо за вечер, почему-то было очень хорошо. Я рада, что у меня появился такой замечательный друг.
- Я тоже, - ответил Северус, заглушая непонятный протест души против слова «друг».
Решив после кофе и булочек, что жизнь более или менее терпима, он отправился обозревать свои новые комнаты. По дороге в башню Гриффиндора был остановлен МакГонагалл и почувствовал себя нашкодившим юнцом, когда та спросила:
- Ну, как устроились на новом месте? Я думаю, после болезни там вам будет лучше, чем в подземельях. Всего одна ночь прошла, а вы словно помолодели. Не забудьте, сегодня педсовет, надеюсь, молодые коллеги вправе ожидать вашей помощи.
- Они уже выросли из младенческих штанишек, Минерва, - по привычке буркнул зельевар, а потом добавил, совсем другим тоном, - но видит Мерлин, лучше бы я остался на своем месте. Со Слизерином будет нелегко.
- Я все понимаю, но поделать ничего не могу! Решение об избрании деканов – неподвластная нам магия Хогвартса.
Вздохнув, она пошла по коридору, а Снейп смотрел Минерве вслед и думал о том, что не хотел бы поменяться местами с директором школы, слишком много проблем свалилось на плечи этой немолодой уже женщины.
Гриффиндорская башня встретила его гулким шумом и хлопками петард. Северус залетел в превратившуюся за ночь в кабак гостиную своего факультета. «Моргана, и кто там еще есть, они праздновали всю ночь и продолжают это делать! Куда декан, туда и студенты!». Гостиная была завалена пробками от сливочного пива, обертками от шоколадных лягушек. Кроме того, подозрительно пахло огневиски.
- Минус сто очков Гр…, - и Снейп споткнулся на полуслове.
Сволочи!!! Он чуть было не лишил баллов собственный факультет!!!
Воцарилась тишина, потом раздался тихий смешок Джинни, а затем дружное ржание молодых здоровых глоток. Из данной ситуации необходимо было выйти победителем, эти мерзавцы перестали бояться его, грозу всея Хогвартса!
- То, что я являюсь вашим деканом, не освобождает гриффиндорцев от необходимости вести себя прилично! Вы же пьяны, все до одного! Как на уроки пойдете, тупицы?
-Не вше, то есть, не все...ик! – это Поттер. – Малышня с первого по пятый сплют, нет, сплят!
-Очень рад, мистер Поттер, что вы еще в состоянии сказать хоть что-то, но где, черт побери, Аваду вам всем в задницу, я найду столько отрезвляющего зелья???
- Я уже сварил, - Невилл тащил полный необходимой субстанции котел.
- Хоть у одного мозгов хватило!
- А вот раньше, профессор, вы напрочь отказывались признавать их наличие у Лонгботтома!- не вовремя встрял Рон, за что и был награжден гневным взглядом. – Ух, господин декан, гляньте так еще раз и пить Невиллову бормоту… мешанину не придется.
Последовавшее за этим действо надолго отбило у Рона Уизли желание выпить огневиски. Даже спустя много лет при упоминании этого горячительного напитка он непроизвольно морщился и отказывался от рюмки.
- Все всё поняли? – поинтересовался Северус после показательной выволочки. – Еще слово, и все очки, которые я мечтал вычесть с Гриффиндора еще в больнице святого Мунго, перейдут к Слизерину. А если мой факультет в этом году займет второе место… вы меня знаете!
И стремительно развернувшись, Северус отправился обживать свои комнаты.
Жизнь покатилась стремительным колесом. Сдерживать Хогвартс в узде было сложно. Ребята, прошедшие войну, много повидавшие, считали себя умными и взрослыми, отчаянно сопротивлялись школьным правилам, не желая ставить себя в один ряд с «мелкотней». Те, в свою очередь, наглядевшись на кумиров, отчаянно хулиганили, желая встать в один ряд с героями войны. Хуже всех приходилось Перси. Слизеринцев недолюбливали, и это еще мягко сказано. Несколько раз Снейп снимал баллы со своего факультета, вытаскивая гриффиндорцев из темных углов, где те устраивали засады на Малфоя и Ко. Но и среди змеиного факультета единства не было. Далеко не все семьи, чьи дети отправились в Слизерин, поддерживали Темного Лорда. Ребята не собирались становиться Пожирателями смерти, пределом их мечтаний была хлебная должность в министерстве. Поэтому между младшекурсниками и старшекурсниками частенько происходили… нет, не магические дуэли, а банальные магловские потасовки, что заставляло их декана врываться в любое время дня и ночи к Снейпу, с воплем, что сил его больше нет, что Слизерин послан ему в наказание за предательство, пусть и временное, своей семьи. Северус, чуть приподняв бровь, окидывал юнца своим фирменным презрительным взглядом. Как ни странно, это действовало безотказно. Перси немедленно приходил в себя, переставал жаловаться и начинал думать над возникшей проблемой.
Если быть честным, Снейпа вполне устраивали ночные посещения молодого коллеги. Даже выматываясь до предела, преподавая, исследуя новые зелья, изготавливая старые, спать было невозможно. Стоило закрыть глаза, как темноту прорезали зеленые вспышки, шар с Нагайной медленно подплывал к нему, и Северус просыпался от собственного крика.
Алису он видел редко, урывками, перекидываясь с ней на бегу парой фраз. Она постоянно хлопотала по хозяйству, умудрилась поладить с Филчем, и, улыбаясь, ругала Пивза за отвратительное поведение. Что удивительно, мерзейший полтергейст смущенно слушал Алису и на некоторое время затихал. За короткое время эта женщина стала необходима всем, что рождало в Снейпе непонятную злобу.
Единственной отдушиной зельевара стал Невилл, получивший от однокурсников кличку «верный оруженосец Снейпа». Боясь пропустить хоть букву, тот слушал своего декана на уроках, чуть стесняясь, спрашивал непонятное, полыхая, как цветок папоротника, просил разрешения хотя бы помыть котлы и подготовить лабораторию к работе, а получив разрешение ассистировать при экспериментах, просто светился от счастья. Теперь ему было позволено пользоваться личной библиотекой Северуса, и Невилл практически не поднимал головы от очередной монографии, переплюнув в количестве прочитанного Гермиону Грейнджер. Правда, та читала все, без разбора, а тяга к знаниям Лонгботтома ограничивалась травологией, зельеварением и защитой от темных искусств. В остальном он оставался все тем же средним учеником, и преподаватели, закрывая глаза, перестали отбирать у юноши спрятанный под столом очередной номер журнала «Зельеварение сегодня".
