Часть третья. ЗрениеРон сидел в гостиной и обдумывал варианты. Очевидно, Гарри и Гермиона не были восхищены возможностью слышать друг друга весь день. Какая неблагодарность! Откуда же было ему знать, что заклинание направленного слуха сделает так, что голос, на которое оно настроено, будет кричать в ушах? Надо, правда, признать, что крик – не то, как хотелось бы слышать голос любимого человека, но ведь тот факт, что они постоянно слышали друг друга, должен был им что-то сказать, верно?
Косолапсус взглянул на Рона со знакомым отвращением на морде.
– О, да заткнись ты, – проворчал Рон. – Я пытаюсь сделать твою хозяйку счастливой. А это осчастливит тебя. Кроме того, Мерлин знает почему, Гарри всегда нравился тебе больше.
Косолапсус, разумеется, согласился со сказанным, но отнюдь не намеревался показывать этого. Он лишь нахально сверкнул глазами, как умеют лишь коты (или лазили?), и отвернулся, выглядывая для сна местечко поудобнее.
Рон вздохнул. Пришло время для второго заклинания. К счастью, компания была к нему готова. Если сладкие звуки голосов не подводят их к верному решению, возможно созерцание будет иметь несколько иной результат.
Потому что они влюблены, черт бы их побрал. И Рон убедится в том, что они узнают об этом.
Да, заклинание, влияющее на зрение (также позаимствованное из сборника заклинаний военного времени и приспособленное под их цель) оказалось именно тем, что так требовалось. Чем больше человек заботится о ком-то, тем больше ему доверяют и наоборот, тем сильнее будет положительный эффект для его зрение. На тех же, кто считается врагами, вроде хорька-Малфоя, будет сильнее отрицательный эффект.
Гарри и Гермиона смотреть друг на друга со звездами в глазах. Буквально.
Рон решил, что он почти гений.
~*~*~*~*~*~*~*~
Гарри неминуемо должен был ослепнуть. Гермиона уверилась, что с ее зрением что-то произошло. Что еще могут означать искры вокруг одних людей и инфернально-красное сияние у других?
Это началось утром, так же как та проблема со слухом. Гарри прищурился, глядя на Рона, который, казалось, сиял в мягком утреннем свете. Он пожал плечами, списывая все на сочетание двух фактов – отсутствие очков на носу и праздник по поводу квиддичной победы прошлым вечером. Но, надев очки, Гарри обнаружил, что Рон окружен не теплым сиянием, а летающими искрами. Естественно, Гарри обеспокоился ходом событий. Во-первых, он попытался затушить Рона одеялом, думая, что тот горит. После довольно резкой реакции Рона на подобные действия, Гарри попробовал несколько раз применить
Finite Incantatum, чтобы прекратить действие магии, под которую попал Рон. Но парень повел себя довольно странно – только закатил глаза, пробормотал что-то весьма нелюбезное и подтолкнул Гарри в сторону душа.
Гермионе было не лучше – она подумала, что ее миленький Косолапсус загорелся, и попыталась применить ту же тактику, что и Гарри, несколько раз произнеся
Finite Incantatum. В первый раз за всю свою жизнь Косолапсус взглянул на Гермиону с усмешкой и пренебрежением в желтых глазах.
Не верится, что ты не можешь найти причину, хотел, казалось, сказать он.
– Извини, конечно, – кинула она, – но я не часто вижу, чтобы вокруг тебя летали искры. Мне самой не верится, что я разговариваю с
котом!
Косолапсус, естественно, не вынес такого оскорбления и, нервно подергивая хвостом, вышел из комнаты, оставляя свою бедную хозяйку в одиночестве. А потом Гермиона увидела крошечные вспышки, окружающие Лаванду и Парвати.
Более серьезные неприятности начались, когда Гарри и Гермиона спустились в Большой Зал. Гермиона уже завтракала к тому моменту как Гарри с Роном вошли. Едва только они взглянули друг на друга, то закричали от боли (Гарри, разумеется, издал очень мужественный крик) и немедленно отвели глаза. Дин и Симус выглядели немало заинтересованными. Рон был удивлен. Драко мерзко ухмыльнулся и отпустил такой неприличный комментарий, что автор не может его записать.
– Что? В чем дело? – спросил Дин, наклоняясь к согнувшейся от боли Гермионе. Посмотрев на Гарри, он обнаружил его в таком же состоянии.
Гарри часто моргая посмотрел на него. Слезы катились по лицу.
– Я только посмотрел на Гермиону, – начал он слабым голосом, – и все вокруг нее было залито светом. Это было так…
– Ярко, – закончила Гермиона, вставая и оглядывая всех, кроме Гарри. – Я не могу смотреть на него. Он просто окружен светом. – На ее лице появилась обеспокоенность. – Гарри, может, кто-то решил проклясть тебя? Ты не думаешь, что Волде… то есть, Сам-Знаешь-Кто…?
– Сделал так, чтобы вокруг определенных людей летали искры? И сделал так, чтобы я не мог смотреть на тебя? Что это за проклятье, Гермиона?
Гермиона снова нахмурилась и заметила, что Рон явно начинает нервничать. Ей было нужно больше информации.
– Опиши мне, что ты видишь, Гарри.
– Что? Хорошо. Ну, я не могу смотреть на тебя, потому что ты слишком яркая. От Рона исходят тысячи искр, Дин и Симус сверкают слабее, еще слабее Джинни, Краббе и Гойл светятся каким-то странным
красным цветом, а Драко сияет красным с небольшим количеством искр.
После последнего предложения Рон подавился и сильно закашлялся. Стараясь не глядеть друг на друга Гарри и Гермиона попытались помочь Рону не умереть от удушья. И не пропустили любопытные взгляды, которые бросали на них все гриффиндорцы.
Рон откашлялся, но так утомился, что Гермиона предложила ему отправиться к мадам Помфри. Гарри быстро предложил свою помощь, потому что не слеп, когда смотрел на Рона. Гермиона, глядевшая на Лаванду с Парвати, обрадовалась тому, что Гарри уходит, но все же согласилась, взяв с него обещание поговорить об их общей проблеме позже. Парни отправились в больничное крыло, оставляя Гермиону с недоуменным выражением на лице и мыслями об этой тайне в голове.
Мадам Помфри дала Рону перцовое зелье, которое, если давалось здоровому человеку, делало его мнительным до конца дня. Мнительность плюс характер Уизли – не лучшее сочетание. Рона удерживали от стремления врезать Драко по меньшей мере шесть раз за день, что даже для него было рекордом. О его поведении на трансфигурации лучше даже не вспоминать. С другой стороны, Рон смог правильно приготовить зелье, удивив профессора Снейпа настолько, что тот назначил ему взыскание, решив – мальчишка сжульничал. Но Рона это нисколько не задело и он даже подумывал регулярном применении перцового зелья.
Мадам Помфри не могла предложить Гарри ничего. Более того, она сама была озадачена его симптомами. Искры и красное сияние, что-то очень знакомое. Она была уверена, что слышала о заклинании раньше. Но вспомнить никак не удавалось, а
Finite Incantatum давало те же результаты что и ранее – то есть никаких. «Ничего нельзя сделать, – сказала она. – Если это не закончится, приди завтра».
Но
сегодня лучше не стало. Они отправились на уроки и попытались как можно сильнее сконцентрироваться, но сосредоточиться на чем-либо оказалось чрезвычайно сложно. Вспышки света и красное сияние (от большинства слизеринцев, ничего странного, не правда ли?) исходящие от людей, не то чтобы этот день можно было назвать счастливым. Из-за искр, окружающих товарищей по команде, Гарри не видел снитч. Гермиону все окружающие настолько отвлекали от чтения, что она почти плакала. И, что очень удивило Гарри с Гермионой, Рон был в том же состоянии. Не имея сил посмотреть на одного из лучших друзей, постоянно напрягая зрение – просто замечательно! Гарри потерял терпение.
– Ну все! – прокричал он, когда взглянул на Гермиону в гостиной и снова почувствовал боль. – Кто бы ни сделал это – он конченый человек – парень, девушка или какое другое существо, не важно! И лучше ему убраться отсюда подальше, пока я не нашел его.
Рон снова занервничал. Лаванда и Парвати постарались сжаться так, чтобы их не заметили. Разъяренный Гарри никогда не предвещал ничего хорошего. Когда он становится таким, Темные Лорды имеют привычку умирать. Это конечно положительный момент, но Темного Лорда в наличии нет, так что Гарри мог сейчас взорвать всю гостиную. А может и всю школу.
Гермиона постаралась успокоить Гарри.
– Гарри, не беспокойся. Я провожу исследования и думаю скоро найду ответ. Завтра у нас будет контрзаклинание.
– Но я хочу смотреть на тебя сегодня!
Лаванда и Парвати позволили себе небольшое восхищенное восклицание. Рон украдкой взглянул на них, и слабая улыбка скользнула по его губам
– Гарри, с нами все будет в порядке. Пойдем в постель… – здесь Дин и Симус с трудом сдержали смешки. Мальчишки, что с них взять, – пора спать. Мы разберемся с этой проблемой, обещаю, – сказала Гермиона.
Гарри выглядел довольно сердитым и, честно говоря, его забавлял это разговор с закрытыми глазами, но он все же успокоился и кивнул.
– Хорошо. Рон, я пошел в спать, – Гарри слегка поморщился, когда он открыл глаза и посмотрел на друга.
Рон многозначительно улыбнулся.
– Ладно, приятель. Приду через пару минут. Надо кое-что спросить у Лаванды.
Гарри кивнул и повернулся к спальням. Голова Гермионы покоилась на плече Гарри, пока они поднимались по лестнице. Девушка все еще шептала ему что-то нежное и успокаивающее.
Лаванда и Парвати только что не пищали от удовольствия.
