Глава 3Урок у первокурсников закончился, и ребятишки торопливо засобирались, как только профессор объявил, что они свободны. Лиза прошмыгнула в двери одной из первых. Снейп понимал состояние девочки: мало того, что репутация преподавателя Зельеделия бежала впереди него, так еще и ей перепала львиная доля учительского внимания. Хорошо или плохо то, что она не знает, чем это вызвано? А хорошо или плохо то, что он знает? Лишенный какой бы то ни было сентиментальности, Северус никогда не испытывал желания предаваться приятным воспоминаниям, неприятные же силой заталкивал в самые дальние уголки своего сознания и невероятными усилиями удерживал там, но последние несколько дней все по-другому. Немудрено, не каждый день тебе сообщают, что ты – отец, и не думать об этом невозможно. Остается только приложить усилия, чтобы все время не думать только об этом, не давать повода кому-либо что-либо заподозрить.
В рамках принятого решения сдвоенные Зелья у третьекурсников факультетов Гриффиндор и Слизерин прошли в привычном ключе. Слизерину все сходило с рук, Гриффиндору – нет. Финальным аккордом было снятие очков с пурпурно-золотых за неправильное зелье Лонгботтома, исправленное под руководством Грейнджер. Словом, большую перемену в учительской можно было с чистым сердцем посвятить воспоминаниям и размышлениям.
К радости Северуса, учительская была пуста, и он мог позволить себе расположиться максимально удобно, выбрав не один из множества старых стульев, а вполне приличное кресло. Присев, профессор окинул рассеянным взглядом обшитые панелями стены.
…На следующий день после того, как Тоттенхем за него заступилась, Снейп, наконец, разобравшийся со своими чувствами, решил, что неплохо бы было ее и поблагодарить. Вряд ли благодарный взгляд – это достаточный знак его признательности, слово «спасибо» есть нечто более подобающее. Мысль окончательно сформировалась во время завтрака, ее практическая реализация была отложена до предобеденного времени.
Двигаясь по коридору к Большому Залу, Северус сначала услышал Антонию, и только потом увидел. Тоттенхем стояла в окружении стайки девочек из Хаффлпаффа и Гриффиндора. Они все вместе разглядывали среднего размера колдографию, и выражение их лиц, интерес пополам с удивлением, приправленным легкой завистью, подтверждало, что изображено на ней что-то стоящее.
- Да, дракончик был, пожалуй, даже милый, когда привыкнешь к тому, что эта чудовищная туша находится в двух метрах от тебя и смотрит в упор желтыми глазами, - воодушевленно рассказывала Антония. – Он еще совсем маленький, поэтому не агрессивный, как все дракончики, вылупившиеся в заповеднике, но достаточно сильный. Папа упросил одного из сотрудников, и он меня покатал…
Разговаривать с Антонией при таком большом скоплении народа не входило в планы слизеринца, и он уже подумывал о том, куда бы ему потеряться, как вдруг кое-что на корню загубило составление плана экстренной эвакуации.
- Это, наверное, так здорово – летать на драконе! – восхищенно воскликнул еще один знакомый голос.
Толпа чуть расступилась, и Северус увидел Лили Эванс, она тоже его заметила и окликнула, призывно помахав рукой. Отказать своей единственной подруге, девочке, которая ему безумно нравилась, Снейп не мог.
- Иди сюда, Северус! Посмотри, какая прелесть! Ты не против, Антония? – улыбаясь, Лили смотрела то на одного, то на другую. – Кстати, вы знакомы? Это Северус Снейп, мы живем по соседству, а это Антония Тоттенхем, мы сидим рядом на спаренных уроках.
Снейп посмотрел на Антонию с любопытством и некоторой тревогой. Нельзя не признать, что обычно у него не складывались отношения с людьми, они не очень-то благосклонно к нему относились, правда, не все демонстрировали это сразу. Северусу очень не хотелось, чтобы сейчас тоже было так, и девочка, что помогла ему вчера, сегодня окатила бы его ледяным презрением, но Тоттенхем смотрела на него ровно. Не равнодушно, а именно ровно, без особой радости, посмотри она так, и Северус тут же усомнился в ее искренности, и без неприязни, хотя он вчера предстал перед ней не в лучшем виде. Затем девочка кивнула приветственно, не подтверждая, но и не опровергая их знакомства, и протянула мальчику колдографию, до сего момента передаваемую из рук в руки.
- Этим летом мы с родителями были в Румынии, - пояснила она.
Снейп взглянул на снимок больше машинально, чем из интереса, но ни капли не пожалел.
С колдографии на него смотрела довольно улыбающаяся Антония, а рядом с ней стоял, чуть покачивая треугольной головой на гибкой змеиной шее, дракон. Зверь был черным, чешуйки на его теле плотно прилегали одна к другой, и казалось, что он обтянут мягким бархатом, а не грубым ороговелым слоем кожи. Топазовые глаза дракона с темными узкими змеиными зрачками приковывали к себе взгляд, и Северус, к своему удивлению, разглядел короткие черные реснички, как у кошки. Морда зверя казалась вырезанной из гладкого камня. Дракон чуть приоткрыл пасть, показав белоснежные клыки, каждый размером с ладонь, и влажный розовый язык. От шеи, точнее от одетого на драконе ошейника, в сторону, куда-то за пределы снимка, тянулась прочная цепь, она периодически натягивалась, и тогда дракон переминался с лапы на лапу, вытягивал шею и раздувал влажные черные ноздри. Создавалось впечатление, что животное принюхивается к тому, кто разглядывает колдографию. Вдруг дракон высунул длинный раздвоенный язык, повернулся к Антонии и деликатно коснулся им ее щеки.
- Ой! – вскрикнул Снейп, а окружающие его девочки захихикали.
- Ты тоже купился? – засмеялась Лили. – Правда, когда смотришь на такое чудо, забываешь, что это только колдография?
Зазвонил колокол. Гриффиндорки охнули и стайкой черно-пурпурных птичек куда-то упорхнули, мгновенно забыв о Северусе, Антонии и драконе, только Лили махнула рукой, прощаясь.
- А я как раз тебя искал, - начал мальчик, возвращая колдографию владелице. – Хотел поблагодарить за вчерашнее.
- Не стоит благодарности, - ответила Антония. – Вчера я тебе все объяснила. В данном случае любой мог бы рассчитывать на мою помощь. У тебя что-то еще?
- Да, собственно, нет…
- Я совсем не прочь с тобой поговорить, но сейчас мы рискуем опоздать на следующий урок, так что, если не возражаешь, я пойду. А поболтать мы можем после занятий, в библиотеке. Заодно поможешь мне с Зельеварением: Лили говорила, ты в нем соображаешь. Согласен?
Северус кивнул, обозначив улыбку дрогнувшими уголками губ.
- Вот и славно, - Антония, наоборот, в ответ улыбнулась так широко, как только могла. - Мне на Трансфигурацию.
- У меня Травология.
И они разошлись в разные стороны. Уже у самого выхода Снейп обернулся и задохнулся от возмущения, увидев, что Антонию задержал один из гриффиндорцев…
Дверь учительской отворилась, и в кабинет ввалились третьекурсники-гриффиндорцы, за ними следовал Люпин. Глаза повернувшегося навстречу входящим Снейпа недобро сверкнули, а губы сложились в издевательскую усмешку.
Пару минут спустя профессор неторопливо брел по коридору в подземелье. Дорогой Снейп размышлял, не поддался ли он чувствам настолько, чтобы его поведение посчитали излишне враждебным, и пришел к выводу, что все в порядке. С самого начала года он не особо скрывал свою антипатию к старому знакомому, новому преподавателю Защиты от Темных Искусств. Всей школе известно о его умении в случае чего выражаться в изысканно-язвительном стиле. И только очень внимательный, хорошо осведомленный наблюдатель смог бы заметить, что в этот раз Северус слегка перегнул палку, будучи в некотором замешательстве от воспоминания, которое он считал давно забытым и которое, как оказалось, имеет для него больше значения, чем можно было ожидать. По большому счету, Снейпу было наплевать, что там думают гриффиндорцы во главе с Поттером, и догадывается ли жалкий оборотень, что все обрушившиеся на его голову ехидства и колкости были вызваны всего лишь воспоминанием о давно забытой, несущественной даже с точки зрения Северуса детской обиде.
…Уже у самого выхода Снейп обернулся и задохнулся от возмущения, увидев, что Антонию задержал один из гриффиндорцев. Ремус Люпин. И разговаривает она с ним так же, как и с Северусом пару минут назад. Стоит ли говорить, что в библиотеку мальчик в тот день так и не зашел?
