Глава 3Когда я увидела, что на камне сидит Гейл, мой шаг непроизвольно замедлился. У меня возникло стойкое ощущение того, что если мы с Питом сейчас подойдем к Гейлу, то все разрушится. Рухнет стена между мной и прошлым, которую я упорно возводила. Исчезнет та невесомая легкость в наших с Питом отношениях. Я снова буду одета в кандалы, а воспоминания станут моими постоянными надзирателями.
В моей голове мелькнула шальная мысль. Что, если Гейл нас не заметил? Успеем ли мы уйти? Согласится ли так поступить Пит, или решит, что это слишком низко?
Именно в момент, когда я раздумывала о плане побега, Гейл поднял голову. Нас разделял всего десяток шагов. Еще чуть-чуть и я могла бы дотянуться до него рукой.
Увидев, что мы приближаемся, Гейл медленно встал с камня.
Я взглянула на Пита. Что чувствовал он? Его лицо не выражало никаких эмоций.
Я и Пит подошли совсем близко к Гейлу. Я уже могла различить красноватый рубец на его руке. Мои щеки пылали. Казалось, что вся кровь прилила к ним.
Я смотрела на Гейла, узнавая знакомые черты. Те же растрепанные черные волосы, те же серые глаза и гордый профиль.
Гейл молча протянул Питу ладонь, на тыльной стороне которой был шрам. Он пожимал Питу руку, но не отводил взгляда от моего лица.
Мы молчали. Я стояла прямо перед Гейлом и не двигалась. Он был значительно выше меня, широкоплечий и статный.
Вдруг Гейл сделал нечто такое, чего я от него не ожидала. Он приблизился ко мне и крепко сжал в объятиях. Его руки были сильными, и я, сначала напряженная, расслабилась и прижалась к нему, обхватив ослабевшими руками его шею.
Через некоторое время Гейл меня выпустил из кольца рук. А я расплакалась. Мне было безразлично, что мои слезы – это глупо. Мои слезы были проявлением слабости.
Я плакала, по-детски размазывая слезы по щекам. Гейл тихо рассмеялся.
- Кискисс, не плачь, ну же, - Гейл аккуратно прикоснулся большим пальцем к моей щеке и вытер слезинку.
От этого жеста и того, как он назвал меня, мне захотелось разреветься еще больше. Все то, от чего я отгораживалась последнее время, навалилось на меня с новой силой.
- Китнисс, - произнес голос Пита позади.
Я повернулась к нему. Пит смотрел на меня с пустотой в глазах. Что я делаю?! Наверное, на моей судьбе написано причинять боль дорогим мне людям.
- Я пойду. Думаю, вам есть, что сказать друг другу, - проговорил Пит ровным голосом.
Он стянул со своего плеча сумку и протянул ее мне. Я молча взяла ее, ощутив плотную поверхностью материала.
Кивнув на прощание Гейлу, Пит пошел обратно, по направлению к Шлаку. Я отстраненно глядела ему вслед. Я чувствовала, как в моей голове рождается пульсирующий шар.
Я опустила взгляд на сумку в своих руках, и у меня мелькнула совершенно дурацкая мысль: теперь я узнаю, что скрывал от меня Пит.
*****
Когда фигура Пита исчезла из поля зрения, Гейл дотронулся до моей ладони. Я повернулась и попала под прицел его серых глаз. Я не знала, что ему сказать. Я все еще была в какой-то прострации.
Гейл всегда понимал мои чувства. Наверное, именно поэтому мы стали друзьями тогда, именно по этой причине он просто сказал:
- Прогуляемся? Я хотел бы увидеть озеро.
Я кивнула.
- Давай я понесу? – предложил Гейл и, не дожидаясь моего согласия, взял сумку Пита и повесил себе на плечо.
Этот простой жест вызвал у меня раздражение. В нем я увидела что-то собственническое. Я знала, что преувеличиваю значимость обычных вещей, но я просто слишком сильно злилась на Гейла. Хотя и пыталась оправдать его, убедить себя в том, что то, что он не вспоминал обо мне на протяжении стольких месяцев, не имеет значения. Главное же, что он приехал, правда? Но чувства не обманешь.
- Зачем ты приехал? – резко спросила я.
Гейл, если и удивился моему тону, то не подал вида.
- Я хотел тебя увидеть, - просто ответил он.
Мы шли рука об руку, приближаясь к озеру, но у меня было ощущение, что между нами огромная пропасть.
Каждый раз, когда я видела озеро, его прозрачные воды, солнечные блики на нем, меня всю заполняло немое восхищение. В этом месте мне казалось, что существование войн, голода и смертей невозможно. Все бедствия мира забывались и блекли перед живописным видом зеленого леса и яркого лазурного неба.
Я молчала, Гейл тоже молчал. Я отметила про себя, что это молчание было неловким. И опять невольное сравнение с Питом. Что за глупая привычка, сравнивать людей. Каждый человек особенный, уникальный в чем-то своем, по-своему прекрасный. Все разные, и каждый неповторим.
Внимательно вслушиваясь в птичий говор, который раздавался повсюду, я вдруг различила знакомую песню. Сойки-пересмешницы щебетали мелодию Руты.
Я остановилась и прислушалась. Удивительные трели вызывали воспоминания, в голове всплывали образы смуглой худенькой девочки, ее звонкий голосок. В ушах зазвучал ее голос, заглушив щебет соек-пересмешниц.
- Что случилось? – спросил Гейл, и Рута замолчала, а ее песня затихла.
Почему-то вся фигура Гейла вызывала у меня злость. Я была совсем не рада, что он приехал. Гейл выглядел таким сильным и уверенным, когда я чувствовала себя очень слабой. Моя жизнь была разбита вдребезги, и я только начала собирать ее осколки воедино.
В моей душе всколыхнулась обида. Вся та обида, которую я держала на Гейла, затопила меня. Еще чуть-чуть, и она прорвет плотины и выльется бурным потоком.
- Почему ты меня бросил? – медленно проговаривая слова, спросила я.
Я смотрела в глаза Гейлу, он отвечал мне таким же прямым взглядом.
- Я чувствовал вину. Чувствую ее и сейчас, - наконец сказал Гейл и отвел взгляд.
Я не могла знать, о чем он говорит, но догадаться было не сложно. Чувствовал вину передо мной, настолько сильную, что ему сложно было находиться рядом со мной. Это все объясняло. Прим. Он тоже думал, что убил ее. Конечно, убил не своими собственными руками. Он убил ее идеей.
Я не разговаривала о смерти Прим ни с кем. Для меня смерть Прим была еще слишком свежей раной, и я не знала, как она затянется.
Мне нечего было ответить на его реплику. Когда Гейл произнес эти слова, которые говорили мне, что он раскаивается, все мои сомнения насчет его виновности в смерти Прим начали медленно рассеиваться. Я была уверена, что он виноват. Вместе с этой пришедшей ко мне уверенностью появилось странное чувство удовлетворения. Я получила ответ на мучавший меня вопрос. Теперь я знала. И это меня успокоило, будто мой вопрос был терзающимся духом мертвого человека, которого не предали земле, а сейчас, когда он похоронен, его душа успокоилась.
Чувство умиротворения переполняло меня. Я поняла, что от вопросов нельзя убегать. Нужно идти им прямо навстречу, искать ответы на них. Если эти вопросы приносят боль, то, чем быстрее ты найдешь ответ, тем скорее она покинет тебя.
Истина, которую я открыла для себя, поразила меня своей простотой. Как я не догадалась до этого раньше? Зачем я пряталась, зачем искала оправдания? В душе возникло безумное желание тотчас избавляться от всех своих страхов и недопонимания.
- Гейл, это не имеет значения… - сказала я медленно.
Гейл выжидающе посмотрел на меня.
- Это не имеет значения, потому что это прошлое, понимаешь? – слова слетали с моих губ, а в голове был сумбур. – Я хочу сказать, что ты ни в чем не виноват. Ты хотел победы. Ты желал нам свободной жизни, жизни, в которой нет гнета Капитолия.
Мне казалось, что мои отрывисто произнесенные слова звучали непонятно, но в них я пыталась высказать все те, заполнившие меня, эмоции. Я хотела передать Гейлу свое спокойствие и открывшуюся мне правду.
Мы присели на полянке под деревом, которая была сплошь покрыта зеленой травой, еще не тронутой жарким летним зноем. Я вспомнила, как перед моими первыми Играми мы сидели точно так же, Гейл ругал Капитолий и предлагал сбежать. Что было бы сейчас, если я тогда бы согласилась?
Я сидела на мягкой траве и чувствовала, как она легко колет мои пальцы. Небесная лазурь придавала всей этой картине идеальную завершенность.
- Спасибо тебе, Китнисс, - произнес Гейл и посмотрел на меня долгим взглядом.
В серых глазах Гейла отражалась благодарность, которую он мог бы не озвучивать словами. Слова только портили все.
Я поддалась внезапному порыву и накрыла ладонь Гейла своей. Я осознала, что помогла ему избавиться от своих призраков. Все эти месяцы он мучился неизвестностью, совесть терзала его.
Гейл перехватил мою ладонь и крепко сжал ее. Я зажмурила глаза, чтобы не брызнули слезы. Гейл был моей семьей, огромным и важным кусочком моей мозаики. И я поняла, что очень не хотела бы потерять его снова.
- Ты с Питом? – нарушил нашу идиллию Гейл своим вопросом. Это звучало просто, но как-то грубо и незначительно в свете нахлынувших на меня чувств.
А с Питом ли я? Я сама не знала. В наших отношениях с ним было слишком много тайн и лжи, чтобы быть уверенной хоть в чем-то.
- Я не знаю, - честно произнесла я, уставившись на гладь озера, покрывшуюся легкой рябью. Ветер колыхал листву окружающих нас деревьев, и они создавали тихий и умиротворяющий душу шум.
- Как всегда, - сказал Гейл. – Что ты чувствуешь к нему?
- Он очень мне дорог, - без раздумий ответила я.
- Я спрашиваю потому, что хочу знать, стоит ли мне ждать тебя, Китнисс, - медленно проговорил Гейл и посмотрел на меня.
Это было сказано без вопроса, но он явно подразумевался.
Сегодня я принимала решения, на удивление, быстро.
- Нет, Гейл, лучше не нужно.
- Могу я узнать почему? – поинтересовался Гейл, не отводя от меня взгляда.
- Просто потому, что я не могу причинить опять боль Питу, это будет слишком… - я не смогла найти слова, которое бы выразило всю полноту моей эмоции.
- Слишком подло, - закончил за меня Гейл.
- Слишком подло, - повторила я за ним, вникая в смысл слов.
Действительно, что было бы с Питом, если я выберу Гейла? Я не была уверена в том, что Питу вообще нужны мои чувства. И были ли у меня чувства? Да, я могла твердо сказать, что Пит очень важный и дорогой мне человек. Но о любви было слишком рано говорить. Любовь не появляется просто так. Это слишком сложное чувство, которое сплетается из привязанности, дружбы и доверия. Не нужно разбрасываться словами любви. Они слишком ценные для того, чтобы говорить их всем и каждому.
- Китнисс, я хочу, чтобы ты знала, - Гейл взял мою вторую ладонь и твердым взглядом посмотрел мне в глаза. – Что бы ни произошло в этом мире, я всегда твой друг. Что бы ни случилось.
Его слова прозвучали так убедительно, это было именно то, что мне нужно было услышать в ту минуту.
- Ты моя семья, Гейл, - произнесла я.
После сказанных слов все остальное звучало бы слишком фальшиво и пошло. Поэтому мы молчали, наслаждаясь атмосферой родного леса.
Вдруг Гейл сказал, нарушив тишину:
- А что в этой сумке?
Я взглянула на сумку Пита и взяла ее.
- Пит хотел что-то мне показать, - сказала я, потянув застежку.
Гейл с любопытством ждал, пока я достану то, что лежало внутри.
Я нащупала рукой что-то, завернутое в тонкую бумагу. Я аккуратно вытащила этот предмет и развернула.
Пит сделал для меня нечто удивительное. Это были золотистые булочки в форме соек-пересмешниц.
