Мечта заветнаяЖил да был на свете один паук. Не было в нём ничего особенного: маленький, серенький, восьмилапый. Сидел он тихо в своём углу под потолком на неприметной паутинке и уныло глядел на мир четырьмя парами глаз. Все остальные пауки, завидев его, презрительно поворачивались толстым брюшком, специально выставляя напоказ красивый крест или другой не менее привлекательный узор.
Так и жил бы паучок один, проклиная несправедливость этого мира, если бы не приключилось однажды поймать ему в свои сети старую платяную моль. Выполз он, значит, из своего укрытия, смотрит, а моль сидит на паутине тихо-тихо, не бьётся, не голосит, как другие бывало, а только тихонько так подхихикивает. Подполз паучок поближе и спрашивает:
- От чего это ты так веселишься, старуха?
А та глянула на него, да и отвечает:
- А это от счастья, юноша.
- Да какое же тут счастье? - не унимается наш членистоногий. – Я ведь тебя съем.
- Обязательно, - радостно кивает моль. – Только вначале ты ведь укусишь меня, я засну, а ведь это самое главное для старого насекомого.
- Быть съеденным? – удивляется паук.
- Нет, тихо умереть во сне.
Задумался паучок. Интересной показалась ему мысль старой моли. Неужто даже смерть становится нестрашна, если ты добился в жизни самого главного? Погружённый в свои мысли, он спустился на паутинке до самого пола. Видит, ползёт куда-то коричневый таракан и пыхтит так сосредоточено, по-деловому. Окликнул его паук.
- Эй, ты, куда?
- На кухню, - говорит таракан. – Хозяйка сегодня ночью в холодильник полезла, а на неё сверху кот прыгнул. Она так напугалась, что это муж её застукал, что кусок торта из рук выронила. Много крошек под холодильник попали. Так я проследил, чтобы она спать пошла, а теперь вот пировать иду.
- Ну, приятного ужина, - пожелал воспитанный паучок и добавил. – Только прежде чем уйдёшь, ответь мне на один вопрос:
- Есть ли что-то такое, что для тебя важнее самой жизни?
Удивился таракан вопросу, усами шевелит, лапами на месте топочет, мыслительный процесс у него пошёл, значит. Думал, думал, вдруг как заорёт:
- Есть! Есть у меня такое! Хочу хозяину в тот тапок нагадить, которым он вчера моего сто пятьдесят восьмого брата убил.
- Так хозяин же не заметит ничего, - озадаченно говорит паук.
- Вот то-то же и оно, - таракан довольно прищурился. – Зато кот хозяйский почует и обязательно перепометит всё по-своему.
Почесал наш паучок головогрудь и обратно наверх отправился. Дополз до середины, смотрит, муха по оконному стеклу ползёт.
- Муха, а муха, - говорит он заискивающе.
Муха вся аж затряслась и ну в стекло головой лупиться. Паук подождал, пока она вдоволь настучится и на подоконник отдыхать повалится, а потом и спрашивает.
- Скажи-ка мне, муха, что для тебя важнее жизни?
Видит муха, делать нечего, отвечать надо. Вон, восемь глаз как пристально на неё смотрят. Откашлялась она, брюшко зелёное почесала и отвечает, будто пионер речовку читает:
- Есть у меня мечта. Если исполнится, то и умереть не жалко. Хочу найти где-нибудь место, где кучка навоза и лужица варенья всегда были бы рядом. И чтобы я могла пол дня валяться в одном, а потом ещё пол дня плескаться в другом, и так всё время, пока силы бы не оставили меня. Вот тогда бы я умерла счастливой.
- Ох, муха, как ты дурой была, так дурой и останешься, - сказал паук и клацнул на неё зубами.
Муха тут же зажужжала и снова в стекло принялась биться. Паук лапой морду накрыл, головой покачал и дальше пополз. А как домой вернулся, так и стал гадать, что бы такое придумать, чтобы тоже стало самым важным в жизни. Надо сказать, думалось ему неплохо: не мешал ни кто кругами-то бегать, а потому и не заметил паучок, как новую сеть сплёл. Да не обыкновенную, как все, а зигзагообразную. Посмотрел он, значит, на результат нежданно-негаданно пришедшего вдохновения и побежал скорее других пауков звать. Те, как увидели, ну хохотать, чуть брюхо не порвали. А двое даже игру затеяли. Изловили где-то мошку-дрозофилу и принялись перебрасываться ею через необычную сеть. Та сначала испуганно верещала, а потом видит, паутина её не задевает, есть, вроде никто не собирается, ну и давай услужливо паукам подхихикивать, да слова обидные для творца за ними повторять.
Расстроился паучок, хуже некуда, даже повеситься хотел. Жаль, только паутина у него для этого не подходящая, не с того конца торчит. Погоревал он пару дней, а потом решил новую сеть сплести. Эта ещё лучше прежней получилась: вся в завитушках красивых, кружочках. Эту паук уже не стал показывать собратьям, спустился вниз и таракана позвал. А тот лапкой смущённо шаркнул и говорит:
- Э, друг, ты же знаешь, я ничего в этом не смыслю, да и отсюда видно плохо. А так, ничего, прикольно даже.
Снова расстроился паучок. Не так сильно, конечно, как в первый раз, но всё же. Три дня глядел он на своё творение и посасывал свежепойманного комара с большим процентным содержанием алкоголя. Потом вдруг подорвался, шелуху комариную выбросил, да как примется рвать и топтать паутину, что аж треск стоит. Всю разорвал, уничтожил, и, тяжело дыша, спать повалился. А наутро за новую взялся.
Так прошёл целый год. Паук плёл свои паутинки, рыдая рвал их на части, потом снова плёл и снова рвал. В сотый раз схватился он лапкой за очередную работу, чтобы разорвать её ко всем чертям, как вдруг видит, стоит хозяин в майке и трусах семейных, на потолок смотрит, и рот у него как-то неестественно распахнут, а глаза такие восхищённые, будто чудо какое увидел. Ну и паук тоже, замер, дыхание затаил. А хозяин как гаркнет:
- Лиза, иди, посмотри какая паутина, да это же произведение искусства!
Тут и хозяйка подоспела, стала охать, руками размахивать, на мобильник паучью сеть фоткать и взвизгивать так, радостно:
- Ну, ничего себе! Я во всех соцсетях повыкладываю.
Хозяин головой кивает.
- Класс! – говорит. – Будет паутина в паутине.
А наш паучок, наблюдая, как они потешно прыгают, да фотки в интернет выкладывают, горько-горько заплакал.
Наутро, когда хозяин с хозяйкой проснулись, чтобы на работу топать, первое, что они увидели, был их собственный портрет, сотканный из тончайших белых нитей, а внизу небольшими, аккуратными буквами было вышито:
«Любимым фанатам от благодарного автора. Ваш П.»
