Глава 3Когда Маркус встал, в доме уже никого не было, и если Брук наверняка направилась в пекарню, то искать Аделаиду можно было по всему острову, а записки она не оставила. Маркус позавтракал оставленной ему едой, выпил кофе из термоса и ещё раз прошёлся по дому, рискнув даже заглянуть в комнаты хозяек. Комната Брук представляла собой обычную спальню молодой женщины. Окна выходили на восточную сторону, на задний двор, то есть — на море, и сейчас в ней было светло. Под окном стояла неширокая кровать, комод напротив был уставлен фотографиями в рамках. На некоторых из них была изображена пожилая пара, наверняка родители. На других с ними была и сама Брук, совсем ещё молодая, почти подросток. За фотографиями лежал длинный футляр, обитый дешёвой чёрной кожей, и, открыв его, Маркус увидел внутри серебристую флейту.
Больше в её комнате не было ничего интересного, а лезть в шкаф Маркус посчитал совсем уж нескромным, так что, не особо надеясь на удачу, он попробовал толкнуть дверь комнаты Аделаиды. К его удивлению, дверь оказалась незаперта, и он вошёл внутрь. Комната была большая, одна из самых больших в доме, но из-за массивной тёмной мебели производила впечатление тесной. К тому же, окна выходили на западную сторону, из-за чего здесь всегда царил полумрак, усиливающий гнетущую атмосферу. Над широкой кроватью висели полки со старыми книгами; по изриядно потрёпанным корешкам становилось понятно, что это художественная классика со всего мира. Многие книги были на иностранных языках, некоторые из которых Маркус даже не смог опознать. Несколько книг были на латыни и, открыв одну из них, журналист понял, что это труд на религиозную тему, судя по гравюрам с изображением ангелов. То и дело на полях встречались отметки и комментарии синей ручкой, но Маркус не смог разобрать ни единого слова.
На столе у окна и под ним лежали толстые картонные папки с подшивками газет. Некоторые заголовки, преимущественно о терактах, технологических и природных катастрофах и вооружённых конфликтах были обведены всё той же синей ручкой, царапавшей бумагу настолько, что в кое-где даже прорывала её насквозь. С некоторым удивлением Маркус обнаружил среди папок несколько выпусков своего журнала, и усмехнулся, увидев собственную статью о поездке на действующий вулкан в Исландии. Строго говоря, описывать природные явления было не совсем его специализацией, но пару лет назад этот вулкан с непроизносимым названием наделал порядочного шуму, на несколько недель парализовав воздушное сообщение над Европой, и Маркус был единственным, кто вызвался проделать такой сложный путь, чтобы собрать материал. Да и выговорить название — Эйяфьятлойокудль — он мог один из немногих во всём штате. Статья тоже была отмечена ручкой, а внизу, напротив его имени, уже карандашом был нарисован жирный знак вопроса.
Комната Аделаиды ожидаемо дала больше вопросом, чем ответов, и Маркус уже собирался уходить, когда взгляд зацепился за угол непонятного ящика, выглядывавшего из-под кровати. Обернувшись на окно, будто это могло сказать ему, не поймает ли его кто-нибудь, Маркус опустился на колени и выдвинул ящик. Из чего он был сделан, было неясно — на ощупь светло-коричневый материал был мягким, как дерево, но холодным, подобно железу. Несмотря на то, что на нём не было никаких замков, открыть крышку не получилось, сколько бы Маркус ни ощупывал углы. Возможно, замок находился под днищем, но тяжесть ящика не позволяла его поднять, и Маркус разочарованно задвинул его обратно.
Крыша.
Аделаида ведь просила прочистить ливневые стоки на крыше. Маркус постучал в дом к соседям, ожидая, что их тоже нет, но ему открыл молодой парень, у которого под воротником толстовки проглядывался эластичный бинт перевязки.
- Привет, - улыбнулся он. - Ты за лестницей? Брук сказала утром, что бы зайдёшь.
- Да. Привет.
- Пойдём.
Парень — Маркус вспомнил, что его звали Чарльз — накинул куртку и повёл Маркуса вокруг дома. Лестница обнаружилась в пристройке к задней стене — вполне себе современная, раздвигающаяся, с направляющими рельсами.
- Давай помогу, - вызвался Чарльз, берясь за один её конец.
- А плечо? - поинтересовался журналист.
- А, да это так, спектакль, - широко улыбнулся сосед. - Приятно пощеголять перед Эдди голым торсом.
- Эдди? - не сразу понял Маркус. - Это Аделаида? А она разве... ну, не с Эрихоном?
- А чёрт её знает! - хохотнул Чарльз. - Но разве можно винить меня за попытку?
Маркус с усмешкой покачал головой. Очевидно, среди молодых ребят на острове Адалаида, несмотря на свой скрытный характер, пользовалась популярностью, и наверняка её загадочность тоже сыграла в этом свою роль. Маркус соврал бы, если бы сказал, что Аделаида его не интриговала.
Они перенесли лестницу через дорогу и прислонили к крыше второго этажа, после чего Чарльз ушёл, сказав, что он нужен отцу в конюшне. Маркус, плотно застегнув куртку, поднялся наверх. Поле работ предстояло немеряное; судя по всему, крышу не чистили не меньше пары лет, и сейчас мокрая листва, трава, мелкие ветки и тому подобный мусор высокими грудами налипли на черепицу и жестяные сливы.
В чулане на кухне обнаружились толстые резиновые перчатки, и Маркус, надев их на свои шерстяные, принялся за дело, скидывая грязь прямо на землю перед домом. Работа была не столько тяжёлой, сколько грязной и однообразной, и он прекрасно понимал, почему ни Аделаида, ни Брук не горели желанием этим заниматься.
Дотянуться по всей длине стока было невозможно, и Маркус, пожалев, что не спросил об этом хозяек раньше, залез на крышу. Черепица негромко скрпинула под его ботинками, но держала крепко, и Маркус принялся ногами скидывать грязь на землю, не заботясь, куда тот падает.
Белое пятно в чёрном мусоре царапнуло взгляд. Маркус присел на корточки и вытянул из начинавшей гнить листвы перо. Оно было длинным, не меньше пятнадцати дюймов, и точно не могло принадлежать вездесущим обитателям северных островов — чайкам. Журналист задумался, какая птица могла его оборонить, но в голову кроме стерхов никто не лез, а аисты в здешних холодных краях отродясь не водились. В конце концов, он сбросил перо вслед за остальным мусором и, закончив возиться на крыше, спустился вниз.
Соседей не было, так что сложенную лестницу он оставил у стены своего дома. Вымыл перчатки и положил их сушиться на подоконник в кухне. Умылся сам, вспомнив, что собирался побриться, и наконец-то уделил хоть какое-то внимание собственному внешнему виду, хотя было уже далеко не утро.
Когда он спустился вниз, Брук как раз вернулась домой, и снимала куртку, сложив на ступеньки лестницы несколько крупных свёртков, обёрнутых в чёрные мусорные пакеты и перехваченные тонкими верёвками.
- Привет, - улыбнулась она. - Ты побрился?
Маркусу польстило, что она заметила такое незначительное изменение в его внешности, и он неосознанно провёл рукой по гладкому подбородку. Не удержался, и постарался пригладить жёсткие светлые волосы на голове.
- Да. А это что? - он кивнул на свёртки.
- Кролик и пара куропаток, - ответила Брук. - Рихард вчера настрелял.
- Никогда не пробовал куропатку.
- Сделаю на ужин. Напоминает курицу, но мясо жёстче, они тут дикие. Я вижу, ты почистил крышу?
- Да, Аделаида вчера просила.
- Знаю, она сказала мне. - Брук прошла на кухню, бросив один свёрток на разделочный стол, а остальные убрав в холодильник. - Надо убрать перед домом.
- Чем?
- У Пола есть вилы и грабли.
- Их же сейчас нет?
- Здесь никто не запирает двери. - Брук прикоснулась к резиновым перчаткам. - Пойдём, заодно отнесём лестницу.
Они вернули лестницу в соседский сарай, взяли вилы, грабли и тачку, и принялись убирать грязь перед домом. Маркус пытался найти то перо, но оно, очевидно, погрязло под листями.
- Какие здесь водятся птицы? - спросил он, вилами складывая мусор в тачку.
- Чайки, куропатки. - Девушка продолжала орудовать граблями. - Всякая живность обитает под утёсом, ласточки, стрижи, как их... Я в них не разбираюсь. А что?
- Я наткнулся на какие-то длинные белые перья, не понял, чьи они.
- Перья? - ему показалось, что Брук нахмурилась. - Не знаю. Очень может быть...
В её голосе проскользнула озабоченность, и Маркус понял, что она лжёт. Наверняка она знала, кто мог оборонить такое перо, но почему молчала? Ещё одна тайна острова и его поселенцев?
- А где Эдди? - спросил он.
- Эдди? О боже, Чарльз! - Брук рассмеялась. - Только саму её так не называй, она этого терпеть не может! Понятия не имею. Она не говорит, чем занимается на острове. Может быть, в пабе. Пойдёшь туда обедать?
- Приглашаешь? - усмехнулся Маркус.
- О да! - девушка широко улыбнулась. - На самом деле, просто неохота готовить обед.
- Пойдём, - кивнул Маркус.
Брук направилась к соседям относить вилы и грабли; Маркус отвёз тачку в конец улицы и вывалил мусор в специальную компостную яму. Устало протёр лоб — всё же работа оказалась не из лёгких. Луг за деревней поражал своей бескрайней грязно-зелёной пустотой, только вдалеке паслись несколько лошадей.
Когда он вернулся домой, Брук уже была готова идти в паб. Маркусу даже показалось, что она как-то приукрасилась — сменила куртку на мягкое пальто, повязала на шею яркий синий шарф. Да и волосы она собрала в аккуратный хвост сзади, оставив на лице несколько прядей длинной чёлки. Когда Маркус спустился из ванной, она недовольно рассматривала эту самую чёлку в зеркале холла, пятаясь приладить её так, чтобы она не падала на глаза.
- Надо сходить к Маро подстричься, - заметила она.
- А по-моему, тебе идёт, - улыбнулся Маркус, открывая перед ней дверь.
Брук улыбнулась, давая понять, что уловила скромный комплимент, и они вышли на улицу.
В пабе и правда обнаружилась Аделаида. Она сидела за стойкой, перед тарелкой, на которой лежали остатки её трапезы, и, куря, что-то смотрела на экране планшетного компьютера.
- Наше единственное средство связи с большим миром, - сказала она, указывая на планшет. - Интернет спутниковй, стоит немеряно, так что почти не пользуемся. Можешь проверить почту. Тебе, кстати, «колено» пришло, - сообщила она Брук. - Ждёт на почте.
- Скажу Джейн, чтобы забрала в понедельник, - кивнула Брук.
Она сняла пальто и положила его на подоконник за одним из столов.
- Вы обедать? - спросила Аделаида.
- Да. Дома есть нечего.
Аделаида подхватила планшет и унесла его в задние помещения вместе с грязной посудой и пепельницей. Брук ушла с ней, и через несколько минут они вернулись, неся подносы с едой.
- «Колено»? - поинтересовался Маркус, помогая им расставлять тарелки.
- Часть флейты. - Брук закинула пустые подносы на соседний стол и уселась на лавку. - Она недавно упала... ну, как недавно. Пару месяцев назад. Я заказала новое, но сюда что-то из Германии долго идёт.
- В понедельник Тесу поедет на Унст, зайдёт на почту, - сообщила Аделаида, присаживаясь рядом с сестрой. - Можешь отправиться с ними, если соскучился по цивилизации.
- Подумаю, - кивнул Маркус. - Кто ещё едет?
- Тесу, Пол, вроде Джей собирался... ну ещё Джейн, куда же Тесу без неё.
Маркус вскинул брови.
- Они, как бы, вместе, - пояснила Брук, наливая себе в стакан морс.
- Я смотрю, личная жизнь тут у всех просто бурлит! - хохотнул Маркус. - Я, кстати, познакомился с Чарльзом. Нет, серьёзно: Эдди?
- Убью! - громко пригрозила Аделаида, но Маркус видел, что глаза у неё смеются.
Брук поверх стакана посмотрела на Маркуса взглядом «ну-я-же-тебе-говорила!»
- Кто сегодня идёт на маяк? - спросила она.
- Пока не обсуждали. Маркус, пойдёшь зажигать маяк?
- Пойду, - кивнул журналист. - Такого опыта у меня ещё не было.
- Ничего особенного, на самом деле, - пожала плечами Аделаида. - Красиво смотреть с утёса, если облачность невысокая. Сам маяк оттуда не виден, но он здорово подсвечивает снизу облака. И ты... А ты какого чёрта здесь делаешь?!
Маркус обернулся. В паб вошли Эрихон и Тесу, но слова, сказанные со столь нехарактерной для Аделаиды экспрессией, скорее всего предназначались третьему — высокому мужчине со внешностью столь примечательной и нехарактерной для глухого северного острова, что, казалось, он в любой момент может раствориться в воздухе. Он был высок, едва ли не выше Эрихона, и был далеко не красавцем. Наоборот, его лицо с острым подбородком и высокими резкими скулами могло показаться даже отталкивающим, если бы не чёрные глаза, глядевшие на мир из-под низких тёмный бровей, и легкомысленно растрёпанные чёрные кудрявые волосы. Всем своим видом он напоминал опасного хищника, готового в любой момент броситься на жертву. Но больше всего удивляла его одежда: словно в насмешку над удобной простой одеждой островитян, мужчина был одет в идеально отглаженные брюки, накрахмаленную белоснежную рубашку и длинное тёмно-серое пальто с широкими лацканами воротника. Довершали образ кричащий красно-зелёный шарф в шотландскую клетку и лакированные туфли на мягкой подошве, больше подходившые паркетным полам и автомобилям класса «люкс». Но, как ни странно, осенняя грязь не приставала к этой обуви, из-за чего складывалось впечатление, что таинственный гость материлизовался прямо на пороге паба.
Двигался он с соответствующей его хищной внешность резкостью. Стремительно сделав несколько широких шагов до их стола, он замер рядом с ними и широко улыбнулся. Улыбка вышла настолько лживой и неискренней, что не оставалось ни малейшего сомнения, что он осведомлён о том, какое впечатление производит его вид на случайных людей, и любит этим пользоваться.
- Аделаида, красивая, я тоже очень рад тебя видеть! - провозглосил он. Голос у него был низкий и глубокий, и по характерной хрипотце становилось понятно, что он очень много курит.
- Какого чёрта ты здесь делаешь? - повторила свой вопрос Аделаида, на которую его эффектный вид не произвёл никакого впечатления.
Но мужчина уже не смотрел на неё. Взмахнув широкими полами пальто, он повернулся к Маркусу, вперив в него свой взгляд, и журналисту пришлось приложить немало внутренних усилий, чтобы выдержать его.
- А вы — тот самый журналист, да?
- Маркус Родд. - Он протянул ему руку.
Мужчина несколько мгновений смотрел на неё, словно раздумывая, как поступить, потом пожал, не снимая перчатки.
- Кан, - просто представился он.
- Я вас здесь раньше не видел, - заметил Маркус.
- Я здесь редко бываю, - театрально развёл руками Кан и закатил глаза. - Понятия не имею, что Эрихона привлекает в этом тоскливом уголке.
- Кан! - зло рявкнула Аделаида, повысив голос. - Какого чёрта ты на Норнберге?
- Хо-хо, какие слова! - рассмеялся Кан. - Может, я просто заглянул в гости? Проведать старых друзей? Удостовериться, что вы ещё не сдохли со скуки?
- Твои визиты никогда ничего хорошего не значат, - отозвалась девушка. - И я тебя знаю как облупленного. Так что не увиливай.
- Прямо сейчас? - мужчина мигом стал серьёзным и скосил глаза на Маркуса, давая понять, что не будет говорить при посторонних. - Может, тебе Эрихон потом расскажет?
Маркус посмотрел на стойку, возле которой замерли в молчании Эрихон и Тесу. Вид у обоих был как у зрителей на весёлом цирковом представлении, и по их ухмылкам Маркус понял, что такое общение между Каном и Аделаидой для них картина привычная.
Аделаида тоже посмотрела на друзей и решительно встала.
- Пойдём! - скомандовала она, схватив Кана за рукав и потянув к выходу.
Кан обренулся, всем своим видом умоляя от помощи, как будто ему грозила жестокая смерть от рук хрупкой девушки, достигавшей ему максимум до плеча, потом опять расхохотался и вышел за Аделаидой из паба. Эрихон и Тесу переглянулись и ударили друг друга по рукам, словно спорили, чем закончится представление.
- Кто это? - спросил Маркус у Брук, которая единственная, за исключением самого журналиста, на протяжении всей сцены не смеялась.
- Кан, - просто ответила она. - Старый... друг Аделаиды.
- И что, они всегда... так?
- Это ещё спокойно. - Эрихон уселся на высокий стул у стойки и закурил. - Обычно она сразу даёт ему в рожу. Сейчас, видимо, вас постеснялась.
- За что?
- Понятия не имею, - беспечно отмахнулся Эрихон и бросил зажигалку на стойку. - У них очень... нежные отношения.
- Она его там не убьёт? - хмыкнул Тесу, устраиваясь напротив.
- Может и убить, - равнодушно пожал плечами длинноволосый блондин. - В таком случае избавит нас от общения с ним.
- Без него придётся тяжело, - заметил Тесу, но Эрихон только улыбнулся.
- Откуда он здесь? - поинтересовался Маркус у Брук.
- Не имею ни маленйшего представления, - покачала головой та. - Я уже давно перестала пытаться понять хоть что-то, что с ним связано.
Аделаида вернулась через несколько минут одна, уселась за стол и закурила, стряхивая пепел прямо в свой стакан, в котором ещё оставался клюквенный морс. Не надо было быть знатоком психологии, чтобы понять, что она зла.
- Почему вы мне не сказали, что он на острове? - мрачно спросила она.
- Чтобы ты его убила? - Эрихон отобрал у неё стакан и поставил на стол пепельницу.
- Вы о нём беспокоитесь или обо мне?
Брук неожиданно расхохоталась. Ей смех разрядил обстановку; улыбнулась, едва заметно, даже Аделаида.
- Какие планы? - поинтересовался Эрихон.
- В шесть часов надо маяк зажигать. - Аделаида посмотрела на часы. - Мы с Маркусом съездим. Я возьму твой велосипед.
Эрихон кивнул.
- Не забудь взять ключи.
Маркус с интересом посмотрел на них, уже привыкнув, что двери здесь не запирались.
- Там внизу компьютер, который управляет маяком, - пояснил Тесу, заметив его недоумение. - И отдельный трансформатор. Предпочитаем держать всё это закрытым, а то мало ли, какое зверьё заберётся.
Маркус кивнул, сделав вид, что всё понял.
Они просидели в пабе ещё около часа, обсуждая предстоящую поездку на Унст и внося последние пункты в список закупок. Ехать собирались Тесу с Джейн, Пол, некий Рихард и новоприбывший Джей. Потом Брук и Аделаида направились домой, а Маркус, решив, что хватит вечно висеть на хвосте у котого-то из жителей, пошёл гулять вокруг деревни. На лугу он встретил Чарльза, который ехал верхом, ведя ещё одну лошадь за поводья. При виде Маркуса он спешился и кивнул ему.
- Не ездишь? - спросил парень, кивая на седло.
- Нет. - Маркус покачал головой, но взял вторую лошадь под узцы и вслед за Чарльзом повёл её к конюшням. - В двенадцать лет свалился, и с тех пор как-то не интересуюсь.
- У меня отец играл в поло, и меня посадил верхом раньше, чем я сам ходить научился, - признался Чарльз. - Мы здесь кем-то вроде конюхов.
- Я так смотрю, здесь каждый занимается тем, что умеет лучше всего, - заметил Маркус. - Вы с лошадьми, Брук постоянно в пекарне, Аделаида врач, Тесу вечно про технику говорит...
- Ну а как ещё... - пожал плечами Чарльз. - Аделаида, кстати, настоящая амазонка, даже отца делает.
- Скажи, ты знаешь Кана? - обовал его Маркус.
- Кана? - Чарльз нахмурился. - Нет, не встречал. А кто это?
- Не знаю, - признался Маркус. - Я так понял, он не из здешних, просто появляется иногда на острове. Странный такой парень, выглядит так, будто только что вышел из «Бентли».
- Никогда не видел, - сказал Чарльз. - Эрихон знает многих. Может, кто-то из его друзей.
- У них с Аделаидой странные отношения.
- У Эрихона?
- У Кана, - уточнил Маркус. - Ну и у Эрихона тоже. Но Кан — они с ней, кажется, как кошка с собакой, убить друг друга готовы.
- Эдди многих готова убить, - хмыкнул Чарльз. - А Эрихон... ну, это Эрихон. Никогда не знаешь, что у него на уме. Но он прирождённый лидер. Если бы не он, Норнберга бы не было. И тех кто здесь живёт, тоже.
- Вот как?
- Да. - Чарльз нахмурился. - Знаешь, когда мне было шестнадцать, отец упал во время матча. Ему раздробило позвоночник. Врачи говорили, что если он и будет двигаться, то ходить точно не сможет. А отец, он без лошадей... ну, что человек без сердца. Мать от нас тогда ушла, не вынесла жизни с паралитиком. Тогда мы с Эрихоном и познакомились. Он отвёз отца в какую-то клинику, а через месяц отец вернулся, танцуя ирландские танцы. Никогда не рассказывал мне, где он был и как его лечили, но Эрихона он едва ли не боготворит. Так что когда он предложил нам переехать на остров, мы сразу согласились. О спорте для отца уже не было и речи, да и я не многое умел, следил за ним всё время.
- Не жалеешь?
- Нет. - Чарльз сунул ему поводья своего коня и принялся открывать двери конюшни. - Здесь есть что-то... не знаю. Какое-то спокойствие.
Маркус не нашёлся, что ответить. Чарльз взял лошадей и повёл их внутрь, а журналист направился домой, сообразив, что скоро уже начнёт смеркаться и стоит поспешить, если он не хочет опаздать на маяк. Аделаида уже ждала его на улице, со своим велосипедом; на крыльце стоял фоторюкзак Маркуса.
- Брук сказала, что ты наверняка захочешь взять его с собой, - сообщила она. - Ты задержался, на маяк нельзя опаздывать. А нам ещё надо в паб.
- Встретил Чарльза, прошлись до конюшни, - пояснил Маркус, закидывая рюкзак за спину.
- Не ездишь верхом?
- Нет. - Он поспешил вслед за Аделаидой по дороге.
- Я тоже редко.
- А Чарльз сказал, ты прям амазонка...
Аделаида коротко хохотнула:
- С животными мне проще, чем с людьми.
Маркус усмехнулся. За эти несколько дней отношение Аделаиды к нему полностью сменилось, Маркус просто физически чувствовал, как она оттаивала. Она по-прежнему редко улыбалась, но чаще шутила, что-то рассказывала об острове или поселенцах, о быте здесь. Хотя Маркус был уверен, что, стоит ему заговорить о ней самой, о том, как она жила до Норнберга, или об её отношениях с Эрихоном — она вновь скроется, как улитка в свою раковину, и расположить её к себе повторно будет уже совсем невозможно.
У паба, придерживая велосипед одной рукой, ждал Тесу. Парень, как всегда, был недоволен, что выражалось в нервном притаптывании ногой в такт играющей из паба музыке.
- Задерживаетесь, - заметил он.
Аделаида только махнула рукой, и Маркус решил, что объяснять что-либо брюнету не следует.
Смеркалось на острове рано, так что, когда они добрались до маяка, вокруг уже было темно, и Маркус был благодарен налобным фонарям, которыми снабдил их Тесу. Их свет, а также фары на велосипедах, бросали на землю причудливые бело-голубые круги.
Освещение на лестнице в маяке зажигалось по щелчку выключателя. Лампы были совсем неяркие, больше похожие на аварийное освещение, но их света хватало, чтобы разобрать герметичную дверь под винтовой лестницей. Аделаида открыла её ключом и вошла внутрь. За дверью оказался сервер управления фонарём, и Аделаида принялась щёлкать рычагами, беспокойно поглядывая на мерцавшее в полумраке табло.
- Наверное, это последний в мире маяк, к которому применимо такое понятие как «смотрители», - заметила она, не отвлекаясь от работы. - Сейчас уже всё перешло на спутниковую навигацию, а те маяки, которые существуют, полностью автоматизированы. Этот тоже можно запрограммировать так, что он будет сам включаться... - Аделаида дождалась, когда диоды на панели замерцают равномерным зелёным цветом, и удовлетворённо закрыла дверцу. - Но мы его отключаем на неделю. Я, честно говоря, даже не знаю, почему его зажигают на выходных и по пятницам. Что-то связанное с морскими круизами, видно с палуб кораблей... - она вышла из серверной и поспешила по лестнице наверх. - Какая-то достопримечательность. Но мне нравится его зажигать.
Они, запыхавшись, поднялись в фонарь. В стойке излучателя был щиток, и Аделаида, отперев его очередным ключом, присела рядом с ним на одно колено, не сводя глаз с часов, пока Маркус менял настройки фотоаппарата.
- Как раз, - удовлетвлетворённо кивнула Аделаида, поднимая рычаг рубильника.
Лампы в излучателе неярко вспыхнули, но уже через несколько секунд, прогревшись, засветили ярким белоснежным светом. Негромко загудел мотор, поворачивающий фонарь с периодичностью несколько оборотов в миинуту.
- Честно говоря, не понимаю, почему белый, - проговорила Аделаида, задумчиво глядя на фонарь с его тыльной стороны. - Огни бывают трёх цветов — белый, зелёный и красный. Зелёный и красный означают, какая сторона от маяка безопасна для прохода судов, я их вечно путаю, Тесу что-то объяснял, когда ставил сервер. А белый, очевидно, означает, что просто на горизонте земля.
В белом свете она казалось совсем странной, какой-то неземной, искуственной, словно хрупкая фарфоровая кукла из бабушкиного сундука. На её лице залегли глубокие тени, резко очертив скулы, и кожа казалась совсем белоснежной. Маркус передёрнул плечами, подумав, что почему-то ему очень некомфортно смотреть на неё сейчас.
Аделаида, казалось, вообще перестала обращать на него внимание. Несколько минут она смотрела на излучатель, словно не замечая щелчков фотоаппарата, потом неожиданно прошла вперёд и толкнула дверь на балкон фонаря. Маркус осторожно прошёл за ней. Свет излучателя был слишком ярким, и можно было не беспокоиться, что они перекроют маяк, поэтому Маркус просто смотрел.
На балконе был сумасшедший ветер, но Аделаида, казалось, его не замечала. Она стояла на самом крою, опершись на перила, нагнувшись вперёд, словно хотела вырваться на свободу из воображаемой клетки. Её глаза были закрыты, и она распахнула руки, как крылья, будто мечтала взлететь. Ветер хлестал по ней с такой силой, что, казалось, мог в любой момент опрокинуть, но Аделаида стояла на месте, наслаждаясь стихией.
- Может, пойдём? - тихо предложил Маркус, когда понял, что сама девушка не собирается уходить.
Она вздрогнула и повернулась. Свет фонаря ударил по её лицу, и Маркусу показалось, что она разочарована.
- Да, - сказала она. - Тут больше нечего делать, поехали в деревню.
Они спустились вниз, заперли все двери и сели на велосипеды. Обратно можно было не торопиться, и они ехали медленно. Аделаида пропустила Маркуса вперёд, и только белые круги фонаря, плясавшие рядом, говорили, что она едет следом за ним, хотя Маркус уже был готов к тому, что она его бросит и ему придётся в одиночку ехать до неярких огней на другой стороне острова.
Они добрались до паба и, бросив велосипеды на входе, вошли внутрь. Как ни странно, народу было меньше, и даже Брук не занималась обслуживанием, оставив это Джейн и незнакомому Маркусу парню со шрамом на щеке. Сейчас Брук в одиночестве сидела за дальним столиком и, стоило им войти, помахала им рукой, приглашая присоединиться. Аделаида ушла в задние помещения, так что Маркус сразу направился к Брук.
- Как тебе маяк? - cпросила девушка.
- Интересно, - признался он. - Я так понимаю, Аделаида псих на тему плохой погоды?
Брук как раз делала глоток вина, поэтому своё недоумение вырадзила только вскинутыми бровями.
- Она вышла на балкон, на этот дикий ветер, и стояла там, пока я её не позвал, - рассказал Маркус.
- Не знаю, никогда не ездила с ней на маяк, - сказала Брук. - Но да, она очень любит плохую погоду.
- И дождь? - предположил Маркус, вспомнив, как Аделаида куда-то ушла в шторм. Но Брук вряд ли бы рассказала ему о привычках Аделаиды, так что он сменил тему: - Взять тебе ещё?
Брук посмотрела на остатки вина в своём бокале и кивнула. Маркус прошёл к стойке, за которой сейчас хозяйничал один Тесу, и попросил бутылку вина и бокал для себя.
- А где Эрихон? - спросил он, вернувшись за стол.
Брук окинула взглядом зал в поисках предводителя. Эрихона и в самом деле не было в зале, хотя пару минут назад, когда Маркус с Аделаидой только вернулись, он разговаривал с кем-то у камина.
- Не знаю, - сказала Брук. - Поднялся к себе, наверное. Он живёт над пабом, у него там несколько комнат.
Маркус кивнул, отметив, что Аделаиды тоже нет — монетка в копилку подозрений, что этих двоих что-то связывает. Подошла Джейн, перекинулась с Брук парой слов. Потом подошёл ещё и Тесу, поинтересовался, где Маркус оставил велосипед, и ушёл возиться с транспортом, оставив Джейн с Брук за старших.
Аделаида вернулась примерно через полчаса. Она где-то скинула свою куртку и завязала волосы в высокий хвост. Помахав рукой сидевшим через два столика мальчишкам, она забрала из-за стойки бутылку пива и пепельницу и уселась рядом с Брук.
- Шикарная погода, - заметила она, всем своим видом демонстрируя наслаждение, как у кошки после миски сметаны.
Брук скосила на неё взгляд и громко прочистила горло. Аделаида сразу перестала улыбаться и приняла куда более привычное угрюмое выражение. Маркусу почему-то показалось, что сёстры что-то скрывают от него, и, если бы не Брук, Аделаида выдала бы это с потрохами.
- Мы как раз обсуждали, что ты любишь такую стихию, - заметил он.
- О да! - кивнула Аделаида, закуривая. - Разве есть что-то прекраснее того, что нам неподвалостно? Сколько бы мы... люди не боролись, всегда есть высшие силы, по сравнению с которыми люди ничтожны. Разве это не кажется... прекрасным?
- Не нахожу ничего прекрасного в том, что может меня уничтожить, - проговорил Маркус. - А с природой шутки плохи.
- А по-моему, всё, что нам неподвластно, прекрасно! - с жаром сказала Аделаида. - Стихия, огонь, море в шторм. Этим можно наслаждаться бесконечность...
- Ну да, и следить, как приходят деньги на карточку, - усмехнулся Маркус.
Аделаида фыркнула.
- Деньги здесь не особо в ходу, - сказала она. - Магазинов-то нет, если подумать. Пожалуй, единственные торговые точки — это вот этот паб и пекарня. Никто не получает за свою работу зарплату. А все деньги, которые оставляют в пабе или пекарне, уходят на общественные покупки на Унсте.
- А если я захочу купить что-нибудь личное? - поинтересовался Маркус.
- На Унсте есть отделение банка, можешь снять деньги там и купить, что душе угодно. Но так даже личные необходимости оплачиваются из общей суммы. Например, если кому-то нужны лекарства, их покупают специально для одного человека. Или инструменты.
- Части для флейты? - предположил Маркус, посмотрев на Брук.
- Норнберг зарегистрирован на юридический адрес, - покачала головой та. - У нас есть номер счёта. Если есть такие уникальные заказы, то они оформляются через интернет, и оплачиваются с общего счёта по безналу.
Журналист покачал головой. Жизнь на острове, его юридический статус, его экономическое устройство становились всё понятнее, и всё это тоже могло войти в статью. Хотя это, насколько Маркус знал, не интересовало читателей научно-популярной прессы, и ему предстояло описать скорее быт поселенцев, их истории и обычаи. А вот с этим было сложнее. У Маркуса складывалось впечатление, что остров жил так же, как и любая другая деревня, не отрезанная от большой земли морем.
Позже появился и Эрихон. Он выглядел каким-то потрёпанным и уставшим, но глаза его весело блестели. Окинув взглядом паб и немногих посетителей, он кивнул Тесу и, взяв себе бутылку пива, уселся к ним за столик. Опять пошли разговоры о том, кто где побывал, и Маркус с жадностью слушал худого блондина, пытаясь составить его психологический портрет. Пока у него не укладывалось в голове, почему человек с такой насыщенной жизнью, с таким жизненным опытом выбрал жизнь отшельника, став лидером потеряных душ на далёком острове. Но, наверное, у всех должны бть какие-то тайны, и Эрихон явно был не из тех людей, кто будет посвящать в свои случайных знакомых.
~~~~
Словно вчера ветер разогнал все тучи, и теперь северное небо слепило солнечной синевой, на которую издалека с востока напирали серые облака. Но путь их был не близок, а пока над островом ярко светило солнце, даря поселенцам последние ясные деньки. Даже ветер стих, насколько это было возможно в таком месте, и Эрихон с чистой совестью распустил волосы, не боясь, что они будут мешаться ему при каждом порыве.
На вершине утёса, куда люди, за исключением Аделаиды, ходили редко, на самом краю стояла одинокая высокая худая фигура в чёрном плаще до колен. Чёрные волосы гостя не шевелились на слабом ветру, словно были склеены толстым слоем лака, и Эрихон знал, что на висках у их обладателя есть две широкие седые пряди.
- Сеймур, – произнёс он, останавливаясь возле него. – Тебя давно не было.
Край обрыва был совсем рядом. Стоило сделать полшага вперёд — и можно было сорваться вниз, туда, где с силой разбивались о скалы морские волны.
Тот, кого Эрихон назвал Сеймуром, бросил на него взгляд, не поворачивая головы, и мимолётно пожал протянутую руку.
- Внизу зашевелились, – заметил он, опять любуясь стихией перед собой.
- Знаю, – кивнул Эрихон.
- Знаешь? – Сеймур вскинул идеально очерченную тёмную бровь. – Откуда? Ты же не любитель отсюда выбираться.
- Кан сообщил.
- Он появлялся?
- Заглядывал вчера. На пару часов. – Эрихон хохотнул. – Успел поцапаться с Аделаиой.
- Аделаида... – Сеймур улыбнулся и повернулся к Эрихону. – Как она?
- Как всегда, – пожал плечами блондин. – Лучше всех. Она на тебя до сих пор в обиде.
- Есть хоть кто-нибудь, на кого она не в обиде? – с усмешкой поинтересовался Сеймур.
- Не знаю, – честно признался Эрихон. – Её сестра. Маро, наверное. С Джеем вроде нашла общий язык.
- Странно, она таких, как правило, не любит, – заметил гость. – Ну передай ей, что её обида мне очень льстит.
- Может, сам передашь? Зайдёшь в деревню?
- Нет. Я не могу надолго отлучаться. На меня и так уже косо смотрят из-за того, что я сообщаю тебе все новости.
- Как у них там дела?
- Ты же прекрасно знаешь, что с момента твоего ухода там ничего не менялось. Всё такие же параноики, боятся собственной тени и вздрагивают, когда кто-то что-то произносит вслух.
- Ничего не изменилось, – усмехенулся Эрихон. – Их бы сюда.
- Был бы отличный цирк, – кивнул Сеймур и стёр с лица усмешку. – Они ищут предателей, Эрихон. Они боятся всех, кто хоть смотрит вниз. Боятся, что пойдут против них.
- И многих уже нашли?
- Может быть, тебе стоит спросить: а есть ли, кого искать?
- Джей говорил, что есть, – со вздохом произнёс Эрихон. – Чёрт, они в своих страхах готовы устроить геноцид даже среди своих. Думаешь, стоит ждать гостей?
- Возможно, – кивнул Сеймур. – Я пытаюсь следить за этим, если что — направляю сразу к тебе. Не всегда получается, но я стараюсь. Может быть, однажды они поймут, что меня тоже можно изгнать?
- Тебя хранит твой статус, – заметил Эрихон.
- Тебя он тоже хранил, – тихо сказал Сеймур.
- Я — другое дело. Я сам ушёл.
- Они тебе этого так и не простили.
- Знаю. Они были готовы простить Аделаиду, но она — молодая девчонка. Мой уход — это другое.
Для случайного свидетеля их разговор показался бы набором бессмысленных фраз ни о чём, но эти двое знали друг друга слишком давно, и не нуждались в прямых словах. Слова были всего лишь бессмысленным набором букв, которые обозначали какой-то предмет, действие, ощущение — но не мысли. Не правду. За их странным разговором крылось слишком многое: отчаяние, ожидание, готовность, осуждение и нетерпение перед грядущими переменами.
- Слышал, у тебя тут появился посторонний? – неожиданно оборонил Сеймур, так и глядя на море под нагоми, словно больше ничего в мире не могло привлечь его внимания.
- Кан настучал? – фыркнул Эрихон.
- Свои методы, ты же помнишь.
Блондин усмехнулся и потянулся в карман за пачкой сигарет.
- Журналист, – сообщил он. – Кто-то в Лондоне прознал про наш маленький клуб и решил, что из этого выйдет отличная статья для журнала.
- И ты решил согласиться?
- Он хорошший парень, – покачал головой Эрихон. – Не знает, что ему предстоит... как и многие. Аделаида нашла с ним общий язык, он в основном с ней. Ну или с её сестрой. Но ты же знаешь, они не скажут.
- И ты не будешь ему говорить?
Эрихон долго молчал, только поднося к губам сигарету. Потом упрямо тряхнул головой, перекинул волосы на спину.
- Не знаю. Это решать Аделаиде. Она знает его лучше.
- А ты?
- Не знаю. Думаю, если наступит такой момент, что нам придётся сделать выбор за него, я прислушаюсь к тому, что скажут Аделаида и Брук. Наверное, Брук единственная, кто сможет сделать за него правильный выбор.
- Для обычной молодой девушки, – Сеймур усмехнулся, – ты уделяешь слишком большое внимание её мнению.
Эрихон только улыбнулся.
- Ты плохо знаешь людей, – проговорил он. – Брук, несмотря на её возраст, мудрее многих. Ей хватило мужества принять правду и последовать за нами. Согласись, не каждый на такое способен.
- Она последовала за вами, потому что иначе ей грозила смерть, – оборвал его Сеймур. – И Аделаиде тоже. Тебя там не было, а я помню, в какую панику там впали, когда Аделаида рассказала ей правду.
- Я не буду благодарить тебя ещё раз, – сухо отозвался блондин.
Они опять замолчали.
- А твоё мнение? – поинтересовался Сеймур, как будто речь шла о странной картине художника-авангардиста в провинциальном музее.
- Своим вниманием к этому скромному журналисту ты делаешь ему огромную честь, – хмыкнул Эрихон. – Как правило, ты не обращаешь внимание на обычных людей, которые путаются под ногами.
- Я же не слепой, мой друг, – мягко улыбнулся Сеймур. – И они не всегда путаются под ногами, ты же сам сказал. Я тоже восхищаюсь Брук. И Джейн, и Полом, и Рихардом, и всеми теми, кто принял. Но ты не хуже меня знаешь, что это такое, когда нет выбора. А у них не было выбора.
- А какой он, этот выбор, Сеймур? Сказать, что они могут продолжать жить в неведении, существовать своими маленькими обыденными жизнями, или узнать что-то, что перевернёт весь их мир? Один такой выбор уже предполагает ответ. В Маркусе... в этом журналисте есть то, что поможет ему. Но я не буду ему говорить, если этого удастся избежать.
Они опять замолчали, любуясь стихией. Они как никто знали, что штормовое море — лишь красивый пейзаж по сравнению с теми разрушениями, которые могли обрушиться на землю в любой момент.
- Сколько у нас времени? – наконец спросил Эрихон.
- Я не знаю, – признался Сеймур. – Они готовятся, хотя уже давно готовы. Я не знаю, чего они ждут.
А облака всё наползали и наползали на Норнберг.
~~~~
Наверное, потому что была суббота, Брук не ушла с утра в пекарню, и Маркус наткнулся на неё в кухне, когда спустился завтракать. Брюнетка разделывала кролика, подаренного Рихардом, и весь её фартук был в крови от потрохов. При виде журналиста она улыбнулась и взмахнула ножом, и Маркус даже усмехнулся, насколько кровожадно она выглядела.
- Ты, я вижу, не любитель вставать рано, – произнесла она, возвращаясь к своему делу. – Завтрак на подоконнике, кофе в термосе, как обычно. Если у тебя не отбило аппетит этой картиной.
Маркус с сомнением посмотрел на тушку. Шкурка уже была снята и ваялась в раковине, но на кролике ещё оставались мохнатые уши и лапы. У другого человека такая картина могла бы самое меньшее вызвать рвотный рефлекс, но он видел человеческие черепа на столах в африканских деревнях, так что разделанный кролик вряд ли мог его напугать.
- Никогда не понимал вегетарианцев, – признался он, наливая себе кофе. – Любую зверушку прежде, чем съесть, надо разделать. Где ты этому научилась?
- Уже на острове. Аделаида научила. – Брук принялась отрезать уши. – Какие планы на сегодня?
- Пока ничего. А где Аделаида?
- Ушла с Джеем, он заглядывал утром, просил помочь с домом. Наверное, будет занята до вечера.
- Жаль, я хотел подняться на холм, пофотографировать римские стены, пока погода хорошая.
- Да, редкий день, – кивнула Брук. – Ну, дорогу ты знаешь, сам дойдёшь, думаю.
- А ты?
- Для начало мне надо разобраться с этой... дичью. – Девушка ткнула в тушку ножом. – Потом хотела убраться в доме. Ещё думала заглянуть к Маро, хоть немного привести себя в порядок.
- Маро?
- Она была стилистом, пока жила во Франции, ну и здесь выступает в этой же роли. Я хочу подрезать чёлку.
- А по-моему, тебе и так хорошо, – заметил Маркус, устраиваясь на стуле с куском холодного мяса в зубах.
- Хорошо, но неудобно. – Брук подняла руку, желая поправить волосы, но спохватилась, что ладони у неё в крови. – Вот, даже поправить не могу.
Маркус рассмеялся. Не удержался, встал со своего места, протянул руку и заправил волосы Брук. Она благодарно улыбнулась и опять сосредоточила внимание на кролике.
- Не против, если составлю тебе компанию?
- К Маро? Зачем тебе?
- Познакомлюсь с ней. Я здесь уже скоро неделю, а кроме вас с Аделаидой, соседей и кого встречаю в пабе никого толком и не знаю.
- Пойдём, – кивнула Брук. – Только, хочу тебя предупредить, Маро, она... ну, не очень любит людей. Она очень необщительная.
- Как Аделаида?
Брук хохотнула.
- Даже больше! Знаешь, они неплохие приятельницы.
- А, так у Аделаиды есть приятельницы! – не смог не усмехнутсья Маркус. – А я-то думал, она всё время проводит за обходом пациентов, футболом с ребятами и уединениями на утёсе и маяке.
Брук ничего не ответила, но по её улыбке Маркус понял, что она оценила его насмешку и не стала отвечать, потому что в этом не было необходимости.
Пока она заканчивала разделывать кролика, Маркус занялся тем, что Брук предполагала для себя на остальной день — уборкой дома. Вытер пыль, подмёл полы, вынес не подлежащий здешней утилизации мусор на пристань. Когда он вернулся домой, Брук уже была готова идти в гости к таинственной Маро, и они, закрыв в доме окна, вышли на улицу.
Маро жила на другом конце деревни, и по дороге им встречались люди, которые улыбались Брук и приветливо кивали Маркусу. Ему показалось, что Брук в деревне любили даже больше, чем её сестру; впрочем, вряд ли это было неожиданным — Брук была доброжелательной, приветливой, со всеми была готова поддержать вежливый разговор, в отличие от своей замкнутой необщительной названной сестры.
Которая и в самом деле обнаружилась у Маро. Девушки сидели на кухне над чаем с пирогом и над чем-то весело смеялись, и Маркус подумал, что даже в компании Эрихона Аделаида не выглядела такой расслабленной и спокойной. Маро, судя по всему, была одного с ней возраста, но, даже несмотря на невысокий рост Аделаиды, она была ниже. У неё были роскошные тёмные волосы и идеально-овальное лицо с пронзительными голубыми глазами и ярко-алыми губами. Маркус вспомнил, что Брук говорила, что Маро даже необщительнее Аделаиды, но она приветливо улыбнулась ему, перекинулась парой ничего не значащих слов и утащила Брук в другую комнату.
- Будешь? – предложила Аделаида, кивая на остатки пирога на столе. – Чашки в шкафу над раковиной, чувствуй себя как дома.
Маркус достал чашку, налил себе чаю и устроился на освобождённый Маро стул. Пирог был не таким вкусным, как у Брук, но всё равно делать было больше нечего, так что он с удовольствием принялся за угощение.
- Брук сказала, вы с Маро подруги? – заметил он, отламывая вилкой кусочек от своей порции.
- Ну... у нас много общего, так что есть о чём поболтать, – пожала плечами Аделаида. – Мы с ней познакомились уже на острове.
- Её тоже пригласил Эрихон?
- Нет... нет, она... пришла сама. – В голосе Аделаиды прозвучала неловкость, словно она не знала, что сказать, поэтому ограничилась общими фразами.
- Откуда?
Аделаида только пожала плечами.
- Я смотрю, ты не любитель говорить о других, – проговорил Маркус.
- Это чужие тайны. Ты ведь журналист, ты лучше меня должен знать, что нельзя их раскрывать.
- У неё странное имя, – заметил он. – Маро... Брук сказала, она из Франции, как Джейн?
- Нет. Она, как и я, жила далеко. А имя — что такое имя? Несколько букв, обозначающих человека. Идентификационный номер. С таким же успехом его можно заменить на набор цифр или любой другой символ.
- Ну это уже было во многих фильмах... – усмехнулся Маркус и задумался. – Она ведь не одна такая, да? Эрихон, Тесу, Джей, Кан — всё это не имена, Аделаида. Нету таких имён. Вы сами выбираете, как вас будут звать?
Она молча подобрала крошки со своей тарелки, засунула их в рот и, допив чай, неожиданно принялась рассказывать, как жила в Йорке до переезда на остров. Что у неё была только бабушка и собака, и она училась в медицинском колледже, готовясь стать кардиохирургом, но при этом не понимала, зачем ей это надо, потому что не считала, что люди достойны того, чтобы их спасать. Что-то из этого Маркус уже слышал от Брук, но ему всё равно было интересно слушать. На его памяти это было впервые, когда Аделаида согласилась хоть что-то рассказать о себе, не считая ничего не значащих фраз. Она так и не рассказала, как познакомилась с Эрихоном и откуда знает Кана, и у Маркуса создалось впечатление, что даже в городе у неё не было друзей.
- А Эрихон? – спросил наконец он. – Знаю-знаю, чужие тайны. Но, может быть, хотя бы скажешь, где он жил до этого?
- Без понятия! – усмехнулась Аделаида. – Путешествовал по всему миру, ты же слышал, как он рассказывал о своих поездках. Он привозил мне сувениры из самых разных стран, ничего не значащие безделушки. Серёжки из Индии, макет какой-то башни из России, букет сухих цветов из Бразилии, браслет из Канады... по-моему, если спросить у него про самый захолустный уголок этой грёбаной планеты, у него обязательно найдтся какая-нибудь история, когда он там побывал и что видел. В этом вы с ним похожи, он тоже никогда не сидел на одном месте.
- И неожиданно осел на острове?
- Мы все ищем покоя, не так ли?
- А бабушка? – спросил Маркус. – Что с ней стало?
- Ей было восемьдесят семь лет, – равнодушно пожала плечами Аделаида. – Люди смертны.
- Извини.
- Нет, ничего, – она покачала головой, как будто говорила не о родном человеке, а о соседке через улицу, с которой в крайнем случае здоровалась при случайных встречах.
- А твои родители?
Аделаида ничего не ответила и принялась мыть посуду. Сквозь тихий шелест воды откуда-то из глубин дома раздался смех Брук.
- Брук сказала, что вы не сёстры, – выложил свой козырь Маркус.
Он видел, как напряглась её спина, и ему показалось, что она едва не выронила блюдце, которое держала в руках. Потом, со вздохом, она откинула волосы назад и принялась убирать посуду в шкаф.
- Нет, – проговорила она. – Мы жили в одном доме, и познакомились случайно. Виделись иногда, соседи всё-таки, но никогда не общались. А потом... стали очень близки. Я помогла ей, она помогла мне. И мы решили уйти сюда вместе.
- Что с ней произошло?
Аделаида покачала головой и посмотрела на Маркуса через плечо.
- Чужие тайны, помнишь?
Журналист улыбнулся и не стал настаивать на продолжении разговора, тем более что звякнула входная дверь, и через минуту в кухню вошёл невысокий мужчина, примерно одного с Маркусом возраста, с атлетической фигурой и острыми чертами лица, выдавашего в нём уроженца Германии.
- О, привет, – кивнула ему Аделаида. – Я так смотрю, здесь сегодня просто место встречи старых друзей?
Мужчина улыбнулся, и улыбка изуродовала его непримечательное лицо. Но глаза у него были добрыми, и он повернулся к Маркусу.
- Кажется, мы ещё толком не познакомились, – произнёс он с заметным немецким акцентом, протягивая руку. – Рихард Вольфберг.
- Маркус Родд. – Журналист ответил ему на рукопожатие. – Вы спортсмен из Германии, верно?
- Да, был когда-то, – кивнул мужчина. – Но все свои медали я уже завоевал, пора бы и отдохнуть.
- Лыжи, если не ошибаюсь? – нахмурился Маркус. – Или... нет, биатлон, так? Простите, в Англии этот спорт не развит, никогда за ним не следил.
Рихард с мимолётной улыбкой кивнул и повернулся к Аделаиде.
- А где Маро?
- Брук стрижёт, – ответила девушка. – Думаю, уже скоро освободятся. Кстати, спасибо за дичь.
- Я сам не ожидал, что будет такой улов, – отмахнулся бывший спортсмен, отодвигая от стены стул и садясь на него задом наперёд. – Стеф заходил в паб, спрашивал насчёт овец.
- Вроде двух решили заколоть? – уточнила Аделаида. – Сейчас и так мяса навалом, на зиму ещё оставить надо.
- Да, они с Эрихоном вроде решили.
- Стеф? – переспросил Маркус.
- Нет, это не странное имя, – улыбнулась девушка. – Вообще его зовут Иштван, венгерское имя. Аналог немецкому Штефану или английскому Стивену. Ну и сократили до Стефа. Пойдёшь смотреть, как овец закалывают? Или слишком кроваво?
- Видел в Бухаре лет десять назад, – покачал головой Маркус. – Неделю не мог есть мяса.
- А что случилось через неделю?
- Вернулся домой, и мама приготовила ростбиф.
Аделаида и Рихард рассмеялись. Маркус решил, что при первой же возможности выбраться в интернет поищет что-нибудь о Рихарде Вольфберге, благо начальные знания немецкого языка у него были.
Из коридора вышли Маро с Брук, и Маркус с интересом посмотрел на названную сестру Аделаиды. Маро не особенно над ней колдовала, только подрезала чёлку и подровняла концы, так что стижка смотрелась живее и элегантнее. Словно почувствовав его взгляд, Брук тряхнула головой и улыбнулась.
- Ну как?
- Тебе всё идёт, – опередил Маркуса Рихард и потрепал по руке Маро, которая остановилась рядом с ним и прислонилась бедром к его плечу. Маркус с недоумением перевёл взгляд на Аделаиду, но та только пожала плечами, давая понять, что не будет рассказывать о сердечных делах своей приятельницы.
- Я на улицу, – сказала она, потянувшись в карман жилетки, очевидно, за сигаретами. – Идём или ещё сидим здесь?
Брук посмотрела на Маркуса, потом на Рихарда с Маро.
- Пойдём, я думаю, – задумчиво произнесла она. – С меня торт, я помню.
Маро с улыбкой махнула рукой. Маркус с сёстрами вышли из дома, оставив Маро наедине с немцем, и Аделаида закурила.
- А они что, вместе? – предположил Маркус.
- Можно и так сказать, – пожала плечами Аделаида.
- Как они познакомились?
- Через Тесу, вроде бы. Маро одно время жила на Континете, общалась с Тесу, он их и познакомил. На каких-то соревнованиях, кажется, я не вникала в подробности.
- А Брук говорила, у неё нет друзей.
- Ну, с Тесу она общается очень давно, – сказала Брук. – Ты сейчас куда?
- К миссис Чесс, я не заходила к ней уже два дня, – ответила Аделаида. – Потом, наверное, на утёс.
- К Штефану не пойдёшь?
Аделаида фыркнула.
- Да что я там не видела?
Махнув им на прощание рукой, Аделаида скрылась за домами.
- Похоже, она очень треперно относится к старушке, – заметил Маркус.
- Это скорее миссис Чесс очень любит Аделаиду, – покачала головой Брук. – К тому же у неё проблемы со здоровьем, и Аделаида за ней наблюдает. Тесу несколько раз предлагал устроить её в больницу на Мейнланде, но она отказывается, и Эрихон с Аделаидой её поддерживают.
- Аделаида рассказала мне о своей бабушке.
- Нет, тут другое, – произнесла Брук, пряча руки в карманы. Каким-то образом она поняла намёк на предположение, что Аделаида так любит старушку с вязанием из-за того, что сама жила с бабушкой. – Миссис Чесс переехала сюда... её младший сын покончил с собой, - выпалила она. – Представляешь, что это такое — потерять сына?
В голосе Брук прозвучала такая горечь, что Маркус задумался — а кого потеряла она, что так слепо последовала за Аделаидой и Эрихоном, когда те предложили ей остров? А потом: кого потеряли все эти люди? Чарльз говорил, что они с отцом переехали на Норнберг, когда Пол чудом встал на ноги после тяжелейшей травмы; кого-то потеряла Брук; у Аделаиды умерла любимая бабушка; миссис Чесс лишилась сына самым страшным образом, какой только можно вообразить. Кто ещё? Кем были эти люди, что нашли приют на суровом севере? Кого собрал вокруг себя Эрихон, чтобы дать им такую странную, но спокойную жизнь?
- Нет, – проговрил он. – Не представляю.
Брук достала руку из кармана и взяла его за ладонь. Маркус посмотрел на их сцепленные пальцы и понял, что, о чём бы ни говорила Брук, она думала о чём-то своём. Она не ждала, что он скажет что-то ещё, как-то поддержит разговор — ей просто надо было, чтобы кто-то держал её за руку.
- Эй, – тихо позвал он. – Извини. Наверное, не самая приятная для тебя тема.
- Нет, ничего. – Брук тряхнула головой и, словно спохватившись, выдернула руку к досаде Маркуса. – Просто... извини, я задумалась.
Она улыбнулась, словно пыталась убедить его, что всё и в самом деле нормально, но Маркус понимал, что ничего не нормально, что Брук потеряла кого-то настолько дорогого, что эта потеря изъяла из неё внутренний стержень, и, судя по всему, лишь знакомство с Аделаидой и Эрихоном удержало её от окончательного отчаяния. Жениха, о котором она говорила на развалинах римских строений? Нет, тогда она говорила так спокойно, что становилось понятно, что рана от этой утраты уже затянулась. Кого ещё? Сына, поэтому понимала миссис Чесс? Кто бы то ни был, Маркусу захотелось обнять Брук, спрятать её от воспоминаний, банально сказать, что всё будет хорошо, что жизнь не окончена и она не одна... но он понимал, что, как бы ему этого ни хотелось, он не имеет права на такие сентименты — через пару недель он уедет обратно в Лондон, и не стоит так глубоко вмешиваться в жизнь этих странных сестёр, чтобы потом оставить их.
- Так что, можно ждать жаркое из баранины? – спросил он, чтобы вокруг них не висела эта звенящая тишина.
- Что? – не сразу уловила Брук. – А, овцы. Не знаю, спасибо Рихарду, мяса у нас пока навалом. За жарким из баранины придётся идти в паб.
Они рассмеялись — от неловкости не осталось и следа. Брук теперь шла, достав руки из карманов, и Маркус, секунду посомневавшись, всё же рискнул сцепить с ней пальцы. Девушка улыбнулась, посмотрев на их руки, но ничего не сказала, и они так и прошли всю деревню, пока не добрались до овчарни.
Маркус предпочёл подумать, что им повезло — несмотря на опыт в Бухаре, перспектива смотреть, как закалывают беззащитных овец, ему не улыбалась. Но когда они пришли, всё самое страшное уже закончилось, и теперь на ворохе сена, истекая кровью, лежали две белоснежные туши с отрезанными головами. Брук, поморщившись, спряталась за Маркуса — хоть утром она и разделывала тушку кролика, смотреть на только что убитых овец ей тоже явно не нравилось, и она старательно отводила взгляд. Подошёл Чарльз, пожал Маркусу руку. Журналист в очередной раз пожалел, что так и не завёл привычку носить с собой фотоаппарат — какой бы кровавой ни была картина, это была обычная жизнь острова, и наверняка такие кадры можно было бы вставить в статью.
Кстати, о статье. Он так и не написал ни слова, хотя в предыдущие свои командировки начинал строчить буквально с первого дня, а сейчас единственное, что у него было, это несколько десятков кадров и текстовый файл с описанием пути на Норнберг. Который можно было смело затирать — чужаков на острове определённо не любили, и вносить это в итоговый вариант статьи не следовало.
Поджарый пожилой мужчина, которого, по замечанию Брук, и звали Штефан, или Стеф, принялся возиться с тушами овец. Подбажали собаки, принялись тыкаться в откатившиеся головы, но отпрянули назад, услышав окрик Эрихона. Перекинувшись парой слов со Стефом, кивнув Маркусу, предводитель опять ушёл. Брук, не став дожидаться продолжения, предложила пообедать в пабе, заметив, что возьмёт что-нибудь вегетарианское.
Они перекусили в пустом пабе. Кроме них никого не было, только Тесу заглянул в поисках Эрихона, но, поняв, что ни Маркус, ни Брук не могут ему ответить, опять исчез, пожелав приятного аппетита.
- Паб же открывается в шесть? – вспомнил Маркус, прокурчивая между ладонями стакан с клюквенным морсом — клюква на острове росла в изобилии. – А мы здесь регулярно обедаем?
- Считай, что мы вип-клиенты, – ответила Брук, сражаясь со спагетти на своей тарелке. Несмотря на заверения о вегетарианском обеде, она притащила им из подсобки пасту с рыбой. – Есть, скажем так, совет деревни. Ну вот для нас паб открыт в любое время, лишь бы Эрихон уже проснулся.
- Он тоже не любит вставать рано?
- Он иногда пропадает по ночам, а потом отсыпается, – Брук съела последнюю ложку пасты и вытерла губы салфеткой. – Не спрашивай, куда он ходит, я всё равно не знаю, - предвосхитила она очевидный вопрос.
- А что за совет деревни? – поинтересовался Маркус.
- Я это так назвала, чтобы было понятнее. Как такового нет органа, управляющего всей деревней. Просто собираемся и обсуждаем какие-то важные вопросы, чаще всего, закупки на Унсте. В этот так называемый совет входят те, кто пришёл сюда первыми и кому это интересно. Эрихон, Тесу, Аделаида, Пол, Маро, Джейн, Рихард, ещё пара человек. Я в это не вникаю, если у меня есть какие-то пожелания, говорю Аделаиде, а они уже сами всё решают.
- Как с флейтой?
- Нет, там я сделала заказ по интернету. Опять же, счёт знают немногие, я в их числе, но, честно говоря, за последние два года это был первый раз, когда я им воспользовалась.
- Что чаще всего заказывают?
- Мебель. Какие-то материалы для ремонта домов, запчасти, иногда бытовую технику. Раз в несколько месяцев делаем огромный заказ поленьев — с древесиной на острове туго. Аделаида иногда заказывает медикаменты, если что-то нельзя получить в аптеке на Унсте.
- А как здесь зимой? Тут же должен быть собачий холод. – Маркус аж поёжился, представив, что здесь творится в январе и феврале.
- Первые пару лет было тяжело, потом привыкли. Самое серьёзное — электричество, но перебоев вроде пока не было, хотя у нас есть генераторы на случай чрезвычайного происшествия. Ты, честно говоря, попал на самое неприятное время года. – Брук улыбнулась, пока Маркус подливал ей морс в стакан. – Сейчас уже холодно и сыро. В декабре море начнёт замерзать, дышать будет проще. Хотя будет очень много снега, частые бураны.
- И никакого сообщения с Унстом?
- Только вертолётное. Но на вертолёте много не привезёшь, таскаем самое необходимое, те же медикаменты, например. Весной приходится фрахтовать ледокол, чтобы вывести мусор, но мы как-то наловчились.
- Я так смотрю, Эрихон прирождённый лидер.
- Он уникальный человек! – в голосе Брук проскользнуло неприкрытое восхищение. – Тем, что из себя представляет сейчас деревня, мы обязаны только ему. Да что там, многие обязаны ему жизнями.
- Как Пол? – предположил Маркус, надеясь, что Брук не вспомнит опять о своей трагедии.
- Да, как Пол, например, – живо закивала девушка. – На самом деле, даже Аделаида считает, что таких, как Эрихон, больше нет, а ты же знаешь, как она относится к людям.
Сейчас, наверное, было самое время поинтересоваться, что же именно связывало Эрихона и Аделаиду, почему он заслужил такую оценку со стороны девушки, которая до встречи с ним людей ни в грошь не ставила, но что-то подсказывало Маркусу, что Брук не захочет отвечать на этот вопрос.
- А ты? – неожиданно поинтересовалась она. – Ты столько расспрашиваешь о нас, об острове, а о тебе мы только знаем, что ты журналист из Лондона и часто бываешь в командировках.
Вопрос сбил Маркуса с толку.
- Ты хочешь, чтобы я рассказал о себе? – уточнил он.
Брук как раз делала глоток морса, поэтому только энергично закивала. Маркус откинулся на подоконник и развёл руками.
- Да как-то нечего рассказывать, – проговорил он. – Родился в Лондоне. Когда мне было восемь, родители развелись, и отец потом повторно женился и уехал в Америку. Так что меня мотало между Англией и Штатами, почти каждый год менял школы.
- Тогда ты и привык никогда подолгу нигде не задерживаться? – с улыбкой спросила Брук.
- Ну, наверное, можно и так сказать. После школы поступил в Кембридж, изучал антропологию и этнографию, загремел на стажировку в журнал. Ну и понеслось. Мне там понравилось, так что когда предложили войти в штат, я согласился. Первые несколько лет сидел в редакции, потом потихоньку начал ездить в командировки. А вот теперь провожу в разъездах месяцев восемь-девять в год.
- Не тяжело?
- Тяжело близким, – со вздохом признал Маркус. – Хотя мама уже перестала удивляться, если я звоню ей откуда-нибудь из Японии или Австралии.
- Девушка? – уточнила Брук.
- Не вытерпела, – хмыкнул Маркус. – Наверное, ей был нужен кто-то стабильный и оседлый, а не такой бродяга, как я.
- Ну и дура! – ляпнула Брук и тут же прихлопнула рот рукой, словно поняв, что сказала.
Маркус расхохотался.
- Недавно я нашёл её страничку в «фейсбуке», – признался он. – Кажется, он вышла замуж и ждёт ребёнка. Быстро. Ну, я рад за неё.
Они рассмеялись. Он действительно был рад за свою подругу, что она наконец получила то, чего так хотела, и чего Маркус не мог ей дать. Перестав смеяться, он уставился на собеседницу. Интересно, а если бы Брук или Аделаида предложили ему осоесть на одном месте, не мотаться в постоянные экспедиции, он бы согласился?
Почему-то он не мог ответить на этот вопрос.
Они просидели в пабе ещё около часа, пока закатное солнце не начало стучаться в окна, и тогда Брук ушла куда-то вместе с Джейн. Маркус сначала думал пойти домой, посидеть над статьёй, но потом вспомнил, что Аделаида что-то говорила про утёс, и направился прочь из деревни.
Хотя он и не ожидал, что встретит её на лавке, Маркус испытал разочарование, что Аделаиды не было. Он уселся на скамейку, наслаждаясь солцем и ветром — если бы не холод, можно было бы подумать, что сейчас весна, таким чистым был воздух. Хотя здесь, вдали от цивилизации, воздух всегда был чистым, и из-за этого ломалась вся перспектива — проходившие на горизонте корабли выглядели крупнее, чем были на самом деле, а до далёких нефтяных платформ, видимых с другой стороны острова, казалось, можно было добраться вплавь. Маркус знал, что подобная оптическая иллюзия была в Антарктиде — он пробивал туда командировку уже не первый год, в конце концов, это был последний континтент, на котором он ещё не побывал. Но всегда находились какие-то другие места, да и посылать антрополога описывать быт научно-исследовательских станций был нерезон.
Маркус, недоумённо моргнув, уставился прямо перед собой, борясь с желанием протереть глаза, чтобы убедиться, что это не очередная оптическая иллюзия.
Прямо перед утёсом, на расстоянии каких-то пятидесяти метров, из воды поднимались огромные каменные стеллы. Они привлекли внимание Маркуса ещё в день его приезда на остров, когда он подходил к нему на корабле. Он знал, что на таких скалах, как правило, вьют свои гнёзда морские птицы, но сейчас не они привлекли его внимание.
На центральной стелле, самой высокой из всех трёх, стояла Аделаида. Не узнать её фигурку, в серых джинсах, тёмно-зелёном пуховом жилете и с длинными тёмными волосами было невозможно. Маркус встал со скамьи, подошёл к самому обрыву, как будто пара метров могли помочь. Но одинокий силуэт девушки никуда не исчезал, он так и возвышался над камнем, словно продолжение скалы.
Она стояла спиной к острову, и было видно, как ветер с силой трепет её волосы и полы расстёгнутого жилета. Маркус посмотрел вниз, на море — но на воде не было никакого транспорта, на котором девушка могла добраться до скал. Попасть туда можно было только вплавь — но её волосы были сухими, иначе бы они не развивались так за её спиной, и вряд ли бы она рискнула плыть в ледяной воде в одежде. Да и сама стелла была отвесной — подняться по ней можно было только со специальным снаряжением, и вряд ли бы Аделаида успела всего за несколько часов, пусть Маркус уже и усвоил, что она способна на многое, что кажется невозможным.
- Чёрт... – выругался он, в очередной раз прокляв себя, что не таскает с собой фотоаппарат.
Аделаида стояла неподвижно, и, если бы не волосы, её можно было было принять за каменное изваяние.
Над головой пронзительно закричали чайки, перекрывая вой ветра и грохот волн под утёсом. Маркус бросил на них взгляд, заметив две белоснежные тени, мелькнувшие над головой... а когда он опять посмотрел на скалы, там уже никого не было.
Он инстинктивно посмотрел вниз, в ужасе, что она могла сорваться, или прыгнуть сама... но в море никого не было.
