Chapter 3Я проснулась в полвосьмого и за ночь совсем не замёрзла. Поняла я причину тепла, когда открыла глаза и потянулась. На мне был плед. Кто его на меня накрыл, можно было и не задумываться, и так понятно – Блейз. Это очень мило с его стороны. Правда.
Голова у меня была тяжелая, но ни смотря на это, настроение было хорошим. Взглянув на часы, стоящие на камине, я издала удивленный возглас: уже полвторого! Как я могла столько проспать?!
Я не могла спать в одежде, так что эта ночь была не лучшей. И в душ я сегодня сходить явно не сумею.
Я опят голодная, заперта в гостиной. Время снова тянулось, как резинка. Ну, вот, наконец-то пришел Блейз. При этом посередине урока.
– Вставай, пошли, – сходу сказал он, зайдя в гостиную, и тут же вышел.
Я не успела добежать до проёма, как тот закрылся. Я с минуту стояла, ожидая чуда. И чудо явилось, конечно же, в облике Блейза Забини.
– Мне долго тебя ждать? Я и без того с занятий ушёл.
– О, да, я всё, – пробормотала я с облегчением и проскользнула за открытую дверь.
Блейз устало вздохнул и пошёл вслед за мной. У меня сегодня на удивление было хорошее настроение, что очень странно, учитывая моё положение.
Мы, долгое время, молча, шли по коридорам. Сейчас я не хотела тишины: её и без того стало слишком много в моей жизни. И мне уже всё равно с кем разговорить, даже если с тупым Уизли.
– Куда мы идём?
– Будь умнее, не задавай мне глупые вопросы, – он шел так быстро, что я еле поспевала за ним.
– Забини! – воскликнула я, затем уже легче спросила, – Дамблдор приехал?
– Да, и мы должны его перехватить, потому что он уже куда-то опять собрался, – ответил Блейз, не глядя на меня.
– Что ж, надо действовать быстрее…
– О чём я тебе и говорю, – перебил он меня. Забини сегодня был исключительно груб. Но я себе не буду настроение портить, потом выскажу. Это конечно не в моем стиле, но сейчас можно.
– Ты ушёл с урока.
– Ты очень наблюдательна, я смотрю, – с иронией протянул он, – Я с совестью выполняю свою часть договора.
– Прекрати язвить! И как же ты объяснил Флитвику свою отлучку? Сейчас ведь его урок?
– Да. Просто – лазарет, – коротко кинул Блейз.
Наконец мы дошли до кабинета Дамблдора и стали ждать.
– Вот, директор идёт, – кивнул в сторону Блейз и отступил на четыре шага назад.
Я прочистила горло, пригладила не расчесанные волосы и смахнула несуществующую пыль с одежды. Блейз хмыкнул, едва удержав смех, и отвернулся.
– Ты как будто к свиданию готовишься. Даже волнуешься –, подколол он меня.
– Заткнись! – прошипела я.
– Мистер Забини, добрый день, – поприветствовал Дамблдор и прошагал к нему мимо меня.
– Что за?.. – промямлила я. Ну хоть он-то должен был меня видеть. Как ни как Дамблдор, величайший волшебник!
Блейз слегка округлил глаза и приподнял брови.
– Добрый день, профессор!
– Сейчас ведь идут занятия, не так ли?
– Да. Я шёл в больничное крыло, но затем мне стало лучше, и я решил пойти в гостиную Слизерина, – заминка, – Мне просто нравится этот коридор, сэр. Он… Светлый и… просторный, – хоть и с паузами, но достаточно уверенно сказал он. Соврать директору и глазом не моргнув, даже я не смогла бы.
– Хорошо, что вам лучше. Вы можете идти к себе, – ответил Дамблдор, загадочно глядя из-под очков-половинок, и улыбнулся.
– Да, конечно. До свидания, – Блейз замялся, затем медленно пошёл по коридору.
– Профессор, – обратилась я, но он не ответил.
– Как прекрасно молодое сердце! Яростно стучит, даже когда возлюбленной нет рядом, – задумчиво произнёс он, гладя статую.
Маразматик. Как обычно несёт всякую чушь. Тоже мне, Великий волшебник, который даже студентку не видит! Я всегда была невысокого мнения о нём, а сейчас оно упало ниже некуда.
Как же я сейчас злилась на него, как же я злилась! Он был моей единственной надеждой, но и она разбилась.
Я отвернулась и зашагала прочь в гостиную. Почти миновала Блейза, но он схватил меня за руку и остановил.
– Что такое? – спросил он, пытаясь поймать мой взгляд, но куда уж там.
– Бесит! Пошли, – я потянула его дальше по коридору. Он явно от меня не отстанет.
– Ты мне объяснишь? – уже в подземельях спросил Блейз, останавливая меня.
– Нет, это не твоё дело! – я опять начинаю хамить.
– Отнюдь!.. У тебя проблемы?
– Забини, отстань от меня, – я удивляюсь, как он ещё не послал меня ко всем чертям с моими-то выходками, но не перестаю грубить.
– Так, Паркинсон, я к тебе ведь сейчас нормально обращаюсь, а ты выпендриваешься. Меня не устраивает такое.
– Мне наплевать, ясно тебе?
– Ты… Хотя, ладно. К чёрту! – он резко развернулся и быстро зашагал прочь –, Дневник! Не забудь – уговор! – уже холодно кинул он через плечо.
– Да пошёл ты!
– Если ты не заметила, уже.
Я зло сверкнула глазами, но у него на спине глаз нет, так что этого он не увидел. Как же меня сейчас всё злило, даже Драко. Так и хотелось наорать на кого-нибудь или ударить, дабы выпустить, наконец, пар.
Как назло никто не подвернулся, поэтому я ударила кулаком о стену.
– Ай-йё! – закричала я и схватила руку. – Чёрт! Ухкакжбольно! – вся костяшка была ободрана и кровь капала с неё на пол.
Подумать только, слизеринка, аристократка, леди с хорошими манерами, да и к тому же просто нормальная девушка, и такое вытворяет! Ни за что бы никогда так и подумать не могла. Хорошо ещё, что не со всей дури ударила.
Плюхнулась на пол и, прислонившись к стене, положила голову на колени, всё ещё держа руку. Просидела так долгое время и только начала засыпать, как послышался звук закрывающейся стены.
– Чёрт! Как же я не заметила?! – я подскочила к проёму, но тот уже закрылся, – Я идиотка, – опять сажусь на старое, уже согретое место и опускаю голову.
Прошло ещё минут 25. Зашло два человека, вышел один. Я не шелохнулась. Кажется, я уже не планировала заходить, мне и здесь нравилось. Вру. Конечно, мне тут не нравилось. Но мне уже надоело зависеть от других, а это место моё.
– Замечательно! Маленькое местечко в углу коридора теперь является «моим местом»!
Ко мне кто-то приблизился. Понятно, что это Забини: только он меня видит. Можно даже и головы не поднимать. Но Мерлин, как же стыдно перед ним!
– Может тебе ещё подушку принести? – я не смогла бы передать вам, с каким холодом он говорил это.
Я подняла голову. Блейз возвышался надо мной. Мерзость!
– Отвалить можешь? – голова опять опускается.
– Не груби! Я, похоже, единственный… – он вдруг резко замолчал и встал без движений.
Я подняла голову, чтобы узнать причину, которая наконец-то заставила его заткнуться. Моя рука. Он пялился на мою руку. Как мило! Блейзи волнуется!
– Что с рукой? – у него сталь в голосе, но ответа не дождётся, – Что с рукой? – почти рычит он и садится на корточки возле меня. Я прячу руку, – Ты оглохла?!
– Я кетчупом обмазалась, – грубо отвечаю я.
Он хватает мою окровавленную руку и сжимает её.
– Ай! Идиот! Отпусти! Это не твое дело!
– Ты что с рукой сделала?
Я не глядя, свободной рукой, заезжаю ему по челюсти. Он чуть не теряет равновесие, но руку не отпускает. Второй мой выпад не получается, Блейз успевает перехватить.
– Так ты мне ответишь? – я подняла глаза на стену и кажется, он всё понял.
– Дура! – выдохнул он и встал, – По умней ничего придумать не смогла?
– Так веселей было, – съязвила я.
– Дай руку, – приказным тоном сказал он, доставая палочку.
– Да пошёл ты! – выплюнула я.
Его брови поползли вверх, после чего он устало растянув свои губы в ухмылке, уже мягче сказал:
– Давай.
– Нет, иди к чёрту! – уже неуверенно ответила я.
– Не будь ребёнком! – прикрикнул он на меня, насупив брови.
Я, быстро вытянув руку вперед, похлопала глазками, словно испуганный малыш.
Блейз странно посмотрел на меня и слегка… улыбнулся? Я закрыла левой рукой глаза, затем опять открыла. Улыбки уже не было.
– Прости, – спокойно сказал он, между заклинаниями. Я не ответила.
– Я смотрю у тебя дар колдомедика, – произнесла я, разглядывая уже целую руку.
– Я ходил на занятия колдомедицины. Знаешь, тёмные времена приближаются, на всякий случай. Почему ты сама не вылечилась? Ты же знаешь самые элементарные заклинания. Даже те же «эпискеи».
– Да ну, лень мне было, – я отвела взгляд.
– «Акцио» волшебная палочка! – проговорил Блейз, вызывая мою палочку, – Правда? – с иронией протянул он, когда ничего не произошло.
– Да. За ней надо было подниматься наверх, а мне лень, – соврала я на ходу, – И вообще, какая…
– Всё, замолчи! – оборвал он меня.
– Какого чёрта, Забини?!
– Ты заходить собираешься? – Блейз проигнорировал мой последний выпад.
– Пожалуй, – я встала у портрета и приготовилась. Не могла опять упустить такой шанс.
– Ну, – он выжидающе посмотрел на меня.
– Что?
– Может, произнесёшь пароль?
– А почему бы тебе не назвать? Я думаю, лучше ты. Я… я забыла, кажется. Какой там был пароль? Салазар? Дамблдор? Волдеморт? Мандрагора? Соплохвост? – я понесла всякую чушь, тогда как прекрасно знала пароль.
– Медальон Салазара, – «участливо» произнёс Блейз.
– Точно! Как я могла забыть? Я пройду?
– Конечно, – я знала, что он мне не поверил, ну что ж, хотя бы так.
– Я хочу в туалет! – невольно вырвалось у меня.
– Что? – удивление наконец-то отразилось на лице Забини.
– Вечером у нас в спальне девушки душ принимают. Так что там занято. Ты не мог бы проводить меня в вашу уборную?
– Но ведь никто ещё не вернулся с занятий! – я состроила умоляющую мордашку, - Ладно, пойдём, – он в недоумение.
Я, правда, очень хотела в туалет. Я за весь день не смогла найти возможности справить нужду. И это меня ужасно мучило.
Блейз открыл дверь и заглянул в спальню. Там никого не было. Я зашла в комнату и посмотрела на Забини.
– Ты не откроешь дверь перед дамой?
– Туалетную? – воскликнул он.
– Да, сэр! А что такого? Ты же джентльмен! – невозмутимо ответила я.
Он молча подошёл и открыл дверь.
– И закрой, пожалуйста, – попросила я, уже через секунду выглянув из-за двери.
Блейз толкнул её и отошёл. Через две минуты послышался стук. Забини посмотрел на дверь и застыл, ничего не предпринимая. Стук повторился. Тогда он медленно подошел и осторожно приоткрыл дверь.
– Спасибо! – я раскрыла её шире и вышла, – Знаешь, я бы ещё душ хотела принять. Ну, ты понимаешь, у нас очередь… Будет. Я помоюсь?
Он ошалело посмотрел на меня, затем кивнул. Я направилась в комнату, но задумавшись, остановилась. Меня никто не видит. И если я выйду из душа тогда, когда ребята вернутся, возникнет вопрос, кто в душе. Начнется неразбериха и Блейз спросит у меня, в чём дело. И мне придётся рассказывать всё. Поэтому…
– А ты не мог бы там побыть, пока я буду мыться? – я кивнула на ванную комнату.
Глаза Блейза расширились до монет-галлеонов. Я чуть не прыснула со смеху. Увидеть такое выражение его лица можно только раз в году.
Но мы ломаем систему – это уже второй раз.
Посуди сам, будет странно, если я выйду из вашего душа, а там мальчики.
– А если мы выйдем вдвоём, будет не странно, по-твоему?
– Это да, но так страннее. В общем, меньше слов, больше дела. Да, и захвати какую-нибудь свою рубашку.
Мозг Забини был явно перегружен, но он подошёл к шкафу и достал одежду. Я же кинула на кровать свою драгоценную сумку. Спасибо Мерлину за неё!
– Умница. Идём, – я не сдержалась и хихикнула.
Да ладно, что уже за эти три дня не повидал Блейз?
Он молча зашёл в комнату и закрыл дверь.
– Так, положи сюда рубашку и отвернись.
Я кое-как разделась и залезла под душ. Тёплая вода приятно ласкала тело.
– Ты только в мою сторону не смотри.
– Да куда там смотреть? – хмыкнул Блейз, приходя в себя.
– Ты обалдел?!
– У меня было немного другое мнение о тебе. И часто ты вот так заходишь к нам помыться? С другими мальчиками?
– Забини, это в первый раз! Что за мнение?
– Просто ты так спокойно затащила меня в душ, – я фыркнула.
– Я не затаскивала
тебя в душ.
– Ладно я, парень высоких моральных принципов, но другие… – и не сдержал улыбку.
– Забини, ты так говоришь, словно я…
– Просто ведь я недоступный парень…
– Заткнись, проститутка! – Блейз удивлённо поднял голову к потолку, после чего засмеялся, – Я же говорю – это в первый раз!
– Проститутка? – смех всё ещё звучал в его голосе.
Я хмыкнула и сама же засмеялась.
– Надо же было что-то сказать. Тоже мне, недоступный парень, – я ухмыльнулась.
– Ты ещё долго?
– Забини, я 5 минут назад зашла!
– Мне скучно.
– Вон, посмотри, какие интересные узоры на кафеле…
– Давай я лучше на тебя посмотрю, это интереснее.
– Фу! Ты же парень высоких моральных принципов! Будь достоин этого!
Я потянулась за одним полотенцем и вытерлась, а вторым обернула голову.
– Всё? Я могу поворачиваться?
– Нет, – воскликнула я и быстро натянула рубашку.
Блейз повернулся, подошёл ко мне и стянул полотенце с головы.
– С ним ты становишься совсем уж страшной, – я стукнула его и подошла к зеркалу. Ни грамма косметики. Для меня это непривычно.
– О, Мерлин превеликий! Ужас какой!
– И я о том же, – хохотнул Блейз.
– Не смешно!
– Да, тут скорее плакать надо!
– Выходи, давай, юморист, – я толкала его в спину к выходу из ванной.
Для меня было ужасно находится голой в одной комнате с парнем. Тем более с Блейзом. Нет, он парень симпатичный и привлекательный, но не мой тип. Никогда не чувствовала к нему тягу. Мне с ним спорить и ссориться было всегда легче. Мне безумно стыдно, правда, но на жертвы идти приходится.
Я без косметики, но раз это видит только Блейз – всё нормально. Мне было не страшно ходить такой возле него.
– Есть у тебя что-нибудь поесть?
– Коробка печенья сойдёт?
– Вполне. Время прошло так быстро, что я не успела ни на завтрак, ни на обед и даже ужин.
Я была голодна, как никогда. Съела за сегодня только два вчерашних яблока. В комнате до сих пор никого не было. Забини открыл тумбочку и достал коробку.
– Вообще-то ужин сейчас только начался.
– Да? Значит, у меня сбились часы. Мы можем успеть. Пойдём! – я потащила Блейза за руку к двери.
Он остановился возле неё и, приподняв одну бровь, посмотрел на меня.
– Ну, что? Открывай!
– Знаешь, двери везде открываются одинаково. Так что… У меня только один вопрос: куда ты собралась в одной рубашке? Решила покорить всех своими волосатыми ногами?
– У меня не волосатые ноги! – вскричала я и для достоверности выставила одну вперед. – Мерлинова борода! Не мог бы ты принести мою одежду?
Блейз фыркнул и пошёл в ванную комнату. Я набросилась на печеньки.
С кусочками шоколада!
Я села на кровать и поближе придвинула к себе коробку, разом запихивая в рот по печеньке.
– Три печеньки, пока я сходил туда и обратно? Сильно! Где ваши манеры, мисс? – усмехнулся Блейз, прислонившись к стене.
– Задкниш, Жабини!
– Прожуй сначала, крошка. На, – он вывалил одежду на кровать и взял печенье.
– Моя! – я шлепнула его по руке и, как только та упала обратно в коробку, быстро запихала себе в рот.
Блейз потянулся за другой, но я прижала коробку к себе.
– Ну и жадина же ты! – Блейз сел на противоположенную кровать. – Одеваться не собираешься? Иначе мы опоздаем.
– Да. Иди в ванную!
– У меня в комнате мне же приказывает! Превосходно! – Забини подошёл ко мне и на секунду замер. После чего быстро схватив одну печеньку, забежал в уборную.
– Хей! – воскликнула я с досадой, – Воришка!
– У тебя ещё 14 штук есть! – донеслось из-за двери.
Я оделась за пять минут и собрала волосы в хвост.
– Всё, можно идти!
– Ты медленнее черепахи! Сумку не забудь, – буркнул Блейз, открывая дверь.
– Точно! – я схватила сумку и начала запихивать туда коробку с печеньями.
– Ты всё забираешь? – приподнял бровь Блейз, – Со мной даже не поделилась.
– Ты уже съел. Одну, – но выразительный взгляд Забини заставил меня с сомнением потянуться за печеньем. Достав одну, я с нежеланием протянула ему.
– Это всё? – я кивнула, – Ладно, выходи.
«Хрум. Хрум».
«Хрум. Хрум».
– Так, Паркинсон, перестань хрустеть печеньками! Аппетит перебьёшь! – на полном серьёзе сказал Блейз, когда мы шли по коридору.
«Хрум. Хрум».
– Паркинсон, это раздражает! – воскликнул он.
Мы пришли в Большой зал, когда половины студентов уже не было. Расселись по местам: друг напротив друга, и начали энергично работать челюстями. Правда, моё рвение улетучилось после первой же ножки курицы.
– Я наелась.
– Это всё печеньки! – МакГонагаллским тоном заметил Блейз.
Несколько рядом сидящих ребят посмотрели на него, но тот не обратил внимания на них.
Я хмыкнула и вытряхнула всё поломанное содержимое косметички в сумку.
– Ты что делаешь? – шёпотом спросил Блейз, наклонившись ко мне.
– Делаю запасы.
– Зачем ты это делаешь? – воскликнул он, глядя, как я запихиваю курицу и хлеб в косметичку.
– Я есть хочу! – удивленно ответил Гойл, закалывавший большой кусок лосося, решив, что это ему.
– Я не тебе! – отмахнулся от него Забини.
Я снова хмыкнула и начала складывать в сумку яблоки.
– И банан, – пробормотала я.
– Сумасшедшая! – выдал свой вердикт Блейз.
– Голодная! – поправила я.
Через 10 минут мы уже подходили к гостиной.
– Белка, почему ты не приходишь на занятия?
– Я не хочу. Надоело учиться.
– И никто из учителей не ищет тебя?
– Искали. Я сказала, что болею.
– Врёшь мастерски, – здесь был скрыт двойной смысл.
Я чувствовала, что у Блейза накопилось ко мне множество вопросов. Но он понимал, что отвечать по правде я не собираюсь, поэтому молчал.
– В дневнике запись оставишь?
– Да, - ответила я, садясь за стол, – Дай перо и чернила, – вытаскиваю дневник, – Ага. Только не подсматривай.
Он поднял руки и, взяв книгу, принялся читать. Я задумалась на секунду, с чего начать, и решила – с сегодняшнего дня. Удивительно, но в дневнике имя Блейза фигурировало раза в три чаще, чем Драко.
Мне понравилось выражать свои мысли на бумаге. Написано было довольно плохо: я перескакивала с одной мысли к другой, повторялась и сбивалась. Никогда не имела таланта к поэзии и прозе. Да и к музыке тоже. Я только рисовать умею. Но это так, к слову.
– Забини, а у тебя какие таланты?
– Ну, я бальными танцами занимался, – ответил он, отрываясь от книги. – Ещё я пою и играю на фортепиано. Но совершенно не умею рисовать, – ирония судьбы.
– Спой мне что-нибудь.
– Сейчас? – спросил Блейз, оглядываясь.
– А почему бы и нет?
– Ладно. I want to feel you all night,
And for you switch on light
All night to look into your eyes
Cause you're gorgeous and I'm nice, – пропел он отрывок из песни группы «Ведуньи».
Его голос и вправду был восхитителен: такой чистый, звонкий и звучный. Наверно сказывались мамины гены.
– Браво! – я похлопала и еле скрыла улыбку.
Вся гостиная удивлённо посмотрела на довольного Блейза, отчего я засмеялась. Он поменял книги и опять принялся читать. А мне захотелось непременно об этом всём написать.
Я долго не могла придумать, как закончить эту запись. Поднимаю голову и встречаюсь со странным взглядом Забини.
– Что? – он мотает головой и мягкая улыбка занимает его лицо.
Я пребываю в шоке. Это невозможно! Никогда бы не подумала, что у него такая улыбка. Красивая. В моём окружение мало у кого увидишь искреннюю улыбку. А Блейз всегда был сдержанным и холодным. Увидеть можно было разве что ухмылку. Так что это меня впечатлило!
Я продолжаю смотреть на него, а он всё ещё улыбаясь, откидывается на спинку кресла и смотрит в потолок.
Мы сидим до глубокой ночи. Все уже разошлись по комнатам. Мне не хотелось идти в спальню. Наверное, я опять заночую здесь.
День был довольно занятным, но надо подумать и о наболевшем – параллельный мир.
– Забини, что ты знаешь о параллельных мирах?
– Не знаю ничего, я там не бывал.
– Я серьёзно, Блейз! – укоризненно посмотрела я на него.
– Ты думаешь, я буду врать о своём путешествие в другой мир?
– Я не это имела в виду. Ладно, забудь!
– А зачем ты спрашиваешь?
– Мне просто интересно стало.
– Паркинсон, ты что-то скрываешь.
– Нет, я скрываю почти всё и не скрываю только что-то.
– Давай, расскажи мне. Я ведь вижу, что у тебя есть проблема.
– Только не надо лезть мне в душу, – я состроила гримасу и начала собирать свои вещи.
– Куда собралась? – Блейз схватил меня за руку. И вправду, куда это я собралась с моими-то «способностям» открывания дверей.
Я села в кресло у камина и опять начала есть печенье.
– Паркинсон, прекрати! – в ответ хруст, – Ладно, тогда поделись со мной, – отрицательное мотанье головой. – Не расскажешь? – Забини опять начал меня раздражать. Ведет себя так, словно я обязана ему что-то объяснять.
– Нет, – «хрум»,
– Паркинсон! – Блейз садится в соседнее кресло и пристально смотрит на меня.
– Забини, ты деградируешь? Я же сказала, нет! Не понятно было?
– Пэнси, неужели так трудно…
– Мне не хочется
тебе ничего говорить! Я не собираюсь делиться с
тобой своими проблемами, ясно? – с расстановкой произнесла я, опять начиная заводиться.
– Я не понимаю, к тебе надо относиться плохо и грубить, чтобы ты стала нормально общаться? – Забини рассердился не на шутку.
– Мне просто нужно, чтобы ты не совал свой нос, куда не надо!
– Прекрасно! Больше не стану! – мы уже чуть ли не переходим на крик.
– Наконец-то до тебя дошло! – я соскочила и направилась в спальню, но останавливаюсь перед дверью.
Со всей силы ладошкой бью по ней, и, ругаясь благим матом, иду обратно. Кидаю вездесущую сумку на пол и, глядя Блейзу в глаза, зло цежу:
– А знаешь, Забини, я тебе сейчас всё гавно своей души вылью. Смотри, не захлебнись в нём! Знаешь, в какой я неразберихе? Нет! Так вот, я попала в чёртову параллельную вселенную, где никто, кроме тебя, сволочи, меня не видит и не слышит! К тому же долбаные двери и портреты мне совсем не подчиняются! Как, хорошо? – кричала я, словно он был повинен в этом.
Воцарилось молчание. Забини бесстрастно смотрел на меня, а я тяжело дышала.
– Какая, к чёрту, параллельная вселенная? – холодно, подчёркивая каждое слово, произнёс он.
Я, ничего не ответив, обессилено упала в кресло и вздохнула.
– Какая, к чёрту, параллельная вселенная? – Блейз в считанные секунды оказался возле моего кресла и, облокотившись на подлокотник, навис надо мной.
– У тебя очень тупая привычка, повторять вопрос по сто раз.
– Я спрашиваю, пока не получаю ответ.
– Мне всё равно. Не дыши на меня! – я толкнула его в грудь, но он не шелохнулся. Да, это был просто детский каприз.
– С чего ты решила, что это параллель?
– Отойди, объясню, – он выждал несколько секунд, затем оттолкнулся и встал у камина, – А что ещё это может быть, по-твоему?
– Точно не параллель!
– Это ещё…
– Потому! Потому что, Паркинсон, всё осталось таким же, каким и было! Просто тебя никто не чувствует и, что за ерунда с дверями?
– Эта, как ты говоришь, ерунда, заставляет меня постоянно ждать и нервничать!
– Это не параллельный мир! Я вижу, что происходит что-то не то, но это явно не…
– Ну, ладно! Какие предположения…
– Не знаю я пока! Дай подумать! – мы сейчас явно соревновались, кто кого сколько раз перебьёт.
– Да пожалуйста! И раз ты уже обо всё знаешь, наколдуй мне плед! – приказным тоном сказала я.
– Ты и волшебной палочкой пользоваться не можешь?
– Наверное, могу. Я не пробовала. Она осталась наверху, в чемодане, который открыть я тоже не в силе, – он подошёл ко мне и взмахнул волшебной палочкой.
Я не сказала ему спасибо. Мы оба ещё были раздражены и злы. Это сказалось на атмосфере комнаты – тяжёлая.
Блейз снова сидел в кресле и магией разжигал огонь в камине. И в тишине, которую заполняло только потрескивание дров, раздался уже знакомый за сегодня звук:
«Хрум. Хрум».
Смех Забини разрезал угнетенную тишину и неприятную обстановку.
– Не угостишь? – он повернулся ко мне. Я, недолго думая, кинула ему в руки печенье, – Ты же растолстеешь!
– Нет!
– Я уже отсюда вижу обвисшие бока!
– Как ты можешь видеть их? Я пледом укрыта!
– Тем более. Уже даже через плед видно, – Блейз улыбнулся, а я фыркнула и отвернулась от него.
– Меня уже тошнит от шоколадного печенья. Теперь хочется чего-нибудь солёного, – пробормотала я, через время.
– Солёного? Тошнит? Всё-таки я был не первым, кого ты в душ затащила. Причём ты там явно не только мылась.
– Если ты решил поддаться в юмористы, то спешу тебя огорчить, это явно не твоё! И вообще, мне совсем не до смеха! – воскликнула я, а Блейз всё веселился.
– Ну, естественно! Мама в 15 лет – это не слабо! Тут не до смеха, понятно.
Я молча скинула обувь, и кое-как, не снимая одежду полностью, стащила бюстгальтер.
– Ты что там делаешь?
– Заткнись и отвернись!
«Хрум. Хрум».
– Забини! – воскликнула я, – Перестань хрустеть! Я ведь почти заснула!
«Хрум».
***
Сегодня я спала лучше, но ещё не ахти. Опять снились кошмары. Но в какой-то момент мне показалось, что что-то коснувшись моей руки, отпугнуло страх.
Проснулась я поздно. С низких окон пробивался тусклый свет. Я раскрыла одно, и комнату залил звук воды – наше Озеро.
Я оглядела комнату, в которой находилась только я. На столе, у диванчика, стояла тарелка отбивной и кусочек пирога. Рядом кувшин с тыквенным соком.
– Блейз, – я улыбнулась и принялась за трапезу. От злости не осталось и следа. Наконец-то я ем с утра, именно тогда, когда этого хочется, – Спасибо.
Время обеда, Блейза всё ещё нет. Похоже, он забыл обо мне и направился прямиком в Большой зал. Ну и отлично!
Мои запасы в косметичке испортились, и их пришлось выкинуть. Я успеваю выскочить за Теодором и иду на обед. За столом Блейза нет.
Четыре часа. В гостиной опять пустота. От делать нечего я начала новую запись. Впрочем, запись небольшая. За это время мало что произошло. Откидываюсь на спинку элегантного, обтянутым зелёным бархатом кресла, и закрываю глаза.
Я слышу, как отворяется дверь и чьи-то твёрдые шаги.
– Блейз? – зову я, не открывая глаз.
– Ты уже узнаешь меня по походке?
– Нет. Но услышал бы меня только ты, так что попытка не пытка. Ты почему не на занятиях? – я открываю глаза и смотрю за его действиями.
– Я занят более важным делом. Вот, смотри, – он положил три книги на стол около меня, – Я с утра сидел в библиотеке и нашёл кое-что, что может помочь тебе. Книга первая, «Редкие заклятия и проклятия». Страница 267: «Проклятие Авиазы». Прочитай, – Забини подтолкнул книгу ко мне и постучал пальцем по абзацу.
– «Это одно из самых древних проклятий. В 348 году великая колдунья тех времен, Авиаза, была влюблена в красивого повесу Дориана. Узнав о его измене, Авиаза наложила на него проклятие, которое сработало не совсем правильно. Дориана не видел никто, кроме её самой. Проклятье спало лишь тогда, когда Авиаза родила дочь от него. С тех пор и до нынешнего времени этим заклятием смогли овладеть и использовать только три волшебника: Авиаза, её дочь Урсула и великий из волшебников, Беркий Смоуг, живший в 637-758гг».
Блейз выжидающе смотрел на меня. Для меня это интереса не представляло никакого. Мне было безразлично, даже если принять в расчет, что это напрямую касалось меня.
На улице начал моросить дождь и это завлекало меня полностью. Капли бесшумно скользили по стеклу и глухо ударялись о землю.
Наверное, моя прострация была связана с погодой. Она всегда странно действовала на меня и напоминала Драко. Полная отрешенность. С первого раза я и половину прочитанного не поняла. Поэтому пришлось перечитать.
– Получается, ты меня любишь, я тебе изменила, я красавица, что правда, ты меня проклял и теперь тебе надо родить дочь от меня, чтобы проклятие спало, – высказала я своё мнение, ещё раз прочитав текст.
– Что? – воскликнул Блейз, – Я проклял тебя и теперь должен родить дочку? Паркинсон, ты в своём уме?!
– Я знаю, это глупость и такое невозможно. Но какой ещё из этого просится вывод? – бесцветным голосом спросила я.
– Явно не то, что я должен родить! Не надо понимать это в буквальном смысле! Смотри глубже!
– Это не колодец, я не могу, – съязвила я.
– Да что с тобой? Ты так и хочешь оставаться невидимой?
– Конечно, нет. Но я не понимаю, кто мог наслать на меня это проклятие и зачем!
– Прочитай дальше. Ниже есть описание, насколько я знаю. Правда, я не читал…
– «1. Проклятый человек не может отойти от наславшего проклятье на 20 ярдов. 2. Проклятый человек не может держать какие-либо предметы. 3. Проклятый человек не нуждается в пище и сне…», – я остановилась, – Это явно не моё. Ни одно не подходит. Даже если считать, что я не знаю, кто меня проклял, я часто находилась одна, и рядом не было никого на расстояние 30 ярдов. Не говоря уже о других частях перечня.
– Точно… Идём дальше. «Параллельные миры». Я её даже открывать не буду. Специально для тебя принёс, но это полный бред. К твоему случаю никак не подходит.
– А я хочу почитать, – я слегка оживилась, взяла книгу и начала медленно листать. Мне казалось, что это моё. Ну, или хотелось, чтобы так было.
Блейз пожав плечами, развел руки. Через несколько минут я захлопнула книгу и потянулась за другой. Я заметила краем глаза, как Забини ухмыльнулся, глядя на это.
– «Другая магия». Что за название? – фыркнула я.
– Страница 129, - наставил меня Блейз, выпрямившись в кресле.
– Так, – я быстро пролистала, – Вот. «Жизнь после смерти»… – я запнулась, а после, швырнув книгу подальше, зло посмотрела на Забини.
Он был серьёзен и хмурил брови.
– Я знаю, это неприятно…
– Ужасно! Мерзко! Противно! – холодно оборвала я его, но дослушав меня, он продолжил:
– Но у меня просто больше не находится вариантов… - он поднял книгу и прочёл: «Происходили редкие случаи застревания души между землёй и небом, жизнью и небытием. Это отличается от обычных призраков тем, что их не видит никто. Исключение составляет тот случай, если человека убили. Убийца может видеть, но никто кроме», - повисло молчание. – Мне не хочется даже думать, что я тебя убил…
– Это невозможно, ты ведь… Мне ничего плохого не делал, – с досадой произнесла я, мотая головой. – Априори.
Он поставил локти на стол и закрыл лицо руками.
– Блейз, я думаю уже стоит рассказать тебе, – тихо начала я и вздохнула, – Тогда, в поезде, случилось что-то очень странное… – я рассказала ему всё, о том что я не могла двигаться, какая боль появилась, когда он прикоснулся ко мне, о том, что меня все игнорировали и прочее.
– Так получается это я мог тебя убить?
– Прикосновением? Не глупи!
– Знаешь, я и вправду не видел тебя. Мне вдруг показалось, что меня кто-то звал, но оглянувшись, я никого не увидел. А после, моё воображение резко подсунуло мне тебя, ругающуюся матом и я просто… Потом это дыхание… Я готов был поклясться, что почувствовал его… Я и сейчас чувствую его на губах… Затем этот толчок и словно из неоткуда появилась ты, такая растрепанная и несущая всякий бред… – он говорил это с отрешённым видом, будто бы находился сейчас там, а не здесь. И я слушала, затаив дыхание. Эта речь меня умилила. Было в этом что-то трогательное. Одно место, одно время, но реальность была для каждого своя.
– Тогда, в купе, твой взгляд застыл, и необычайные искры горели в них. Это и вправду не было похоже на что-то человеческое. Только магия. Если бы я не выпускал тебя из виду последние несколько минут, я решил бы, что тебя заморозили. Ты даже не дышала, – Блейз откинулся на спинку и уставился на потолок.
Наступила тишина. Я продолжала смотреть на него, а в глазах была тоска и жалость. Мне было жалко его. Не потому что он ничтожество, а потому что у него была душа. Она не очерствела. Он был человечным. Человек, который без понимания относится к другим, не смог бы так говорить. В нём звучала искренность.
В молчанье прошло полчаса.
– Блейз, хочешь? – я тихо подошла к нему и протянула коробку с печеньем. Он мягко улыбнулся и взял одну.
– У тебя осталось всего четыре. Я куплю тебе ещё пачку, если хочешь, – угрюмо произнёс он.
– Две, – ответила я, присаживаясь на подлокотник, и взяла одну печеньку.
Наш тон был таким неэмоциональным. Апатия нами завладела что ли. Но мы взглядами и жестами пыталась поддержать друг-друга.
– Пусть будет две, – Блейз вздохнул и прислонил свою голову к моему плечу.
– Ты не убивал меня. Ты вообще не виноват в этом.
– Надо найти ещё какие-нибудь сведения… Точно! Запретная секция! Тебя никто не видит, и ты можешь спокойно пройти мимо библиотекаря! – воскликнул он и потянул меня к выходу, явно набравшись энергии.
Когда мы пришли в библиотеку, там находилось всего-навсего человек шесть. Блейз взял книгу по трансфигурации, для отвода глаз, и встал неподалёку от запретной секции. Я стала искать подходящую книгу, временами непроизвольно поглядывая на миссис Пинс. Она сидела спокойно, изредка бросая скучающий взгляд на учащихся. Я же её не интересовала.
– Блейз, – шёпотом позвала я, словно бы кто-то мог услышать.
Он не среагировал. Уже громче произношу его имя. Забини резко вскинув голову, сначала смотрит на Пинс, затем перевод взгляд на меня.
– Здесь нет ничего подходящего! – Блейз аккуратно поманил меня пальцем, и когда я подошла, он тихо, при этом глядя в книгу – делая вид, что читает – начал говорить:
– Ты всего пять минут ищешь, я же искал больше четырех часов! Так что иди и шевели быстрее своими мозгами, глазами и руками, – он задумчиво поднял взор, и как бы невзначай посмотрел в сторону библиотекаря. Та ответила ему странным взглядом, затем медленно перевела его на других учеников.
– Она думает, что ты читаешь, – я весело хмыкнула.
– Как иначе! Иди! – ответил он, опять уткнувшись в книгу.
Когда Забини становился таким серьёзным, он был похож на взрослого мужчину, который много что знает о жизни. Блейз меня обескураживал. Это ведь ещё мальчик, а ведет себя совсем иначе. Я сейчас совсем не понимала его. Зачем ему тратить столько сил и времени, чтобы помочь мне найти нужную информацию? Не думаю, что любой другой слизеринец стал столько усилий вкладывать, даже Драко. Странный он всё-таки.
Я искала на протяжении часа – безуспешно. Блейз за это время поменял две книги. Но по его глазам не трудно было догадаться, что он не читает – по страницам блуждал отрешенный взгляд. То, что я брала книги, никто явно не замечал. Похоже, они становились невидимыми, как только попадали мне в руки.
Ещё через полчаса я сделала перерыв.
– Блейз, насколько я поняла, ты не обедал. Пойдём в Большой зал, затем опять вернёмся.
За трапезой мы предусмотрительно не разговаривали. Будет глупо казаться со стороны, если Забини станет говорить сам с собой.
После ужина мы вернулись в обитель книг, а затем в гостиную, с двумя книгами. Измотанные, мы рухнули в кресла. Блейз закрыл глаза и откинул голову на спинку, а я начала оглядываться. Гостиная была полна студентов. Крэбб с Гойлом сидели ко мне спиной и тихо что-то поедали. Дафна с Асторией устроились на диване и о чем-то перешептывались. Я до сих пор была зла на них, при этом понимая, что всё же они не виноваты. В проёме показалась Миллисента, пытавшаяся перестать улыбаться.
– Ты чего такая довольная? – спросила Дафна, когда та к ним подошла.
– Ничего. Просто я… Да неважно, – махнула рукой Булстроуд и села рядом.
«Ага, ничего! Влюбилась она по уши! Да ещё и в Когтевранца!» – кричало всё внутри меня.
А вот и Драко сидит в тёмном углу комнаты с Теодором и выстукивает дробь пальцами по ручке кресла. Как обычно, прекрасно одет и причесан. В эти дни я стала меньше о нем думать, не спорю, обстоятельства вынуждают, но мои чувства остались теми же. Я кинула быстрый взгляд на Блейза, а затем снова на Драко. Мне не хочется, чтобы Забини это видел, потом опять начнет подкалывать и издеваться.
***
Секунда, темнота. Огонь в камине погас, поленья догорели. В гостиной опять же только я и Блейз, который задремал. С некоторых пор я начала бояться темноты больше. Почему чертовы факелы гаснут после двенадцати часов?!
– Блейз, – шепчу я и пытаюсь дойти до него на ощупь. Он в ответ «мычит». – Ну, Блейз, проснись! – спотыкаюсь о ножку стола и с глухим звуком падаю на пол. Сзади меня какой-то стук. Я дрожу и быстро ползу к креслу Забини.
– Блейз, – я, наконец, нахожу его и трясу за плечи.
– Ммм… – я чувствую, как он открывает глаза.
– Зажги свет! Здесь темно… – прошу я, отдаваясь во власть паники. Никогда темнота не наводила на меня столько страху. Даже не знаю, что это со мной.
– Пэнси… – он молчит с секунду, явно ещё не поняв до конца, что происходит, затем достав палочку, произносит заклинание.
Комнату заполняет золотой свет.
– Хочешь, зажгу и факелы тоже? – спрашивает Блейз, пристально глядя мне в лицо.
Я молча киваю. Опять я выставляю себя идиоткой: сижу на полу у его ног, дрожу, да еще и умоляю зажечь огонь. Как же стыдно! И это ли Паркинсон?
– Блейз, – я замолкаю, не зная, что сказать ему на это.
– Вставай, Пэнс! Сядешь на диван? – заботливо осведомился он.
– Нет! Оттуда какие-то звуки были слышны! – воскликнула я.
– Хочешь, я посмотрю, и если там ничего не будет, ты придешь, хорошо? – согласный кивок, – Отлично, – Забини смотрит на меня с опаской, словно боясь, что я убегу.
Он медленно направился к дивану. На секунду остановился у стола, поднял чернильницу и пошел дальше.
– Чернильница, – сокрушенно произнесла я.
– Что? – Блейз обернулся.
– Чернильница. Вот, откуда звук. Наверное, она упала, когда я.. Эмм… Задела стол, –выдохнула я, и помотала головой, удивляясь своей заячьей душе.
– Не всё так страшно, как казалось, – добродушно откликнулся Блейз, – Пойдём, я тебя провожу до дивана, – предложил он, подойдя ко мне, и протянул руку.
Я сев на диван, начала озираться.
– Что-то ещё? – услужливо осведомился Блейз.
– У меня ощущение, что кто-то смотрит из темноты, – поделилась я, затем бросила долгий взгляд на Забини. – Я знаю, ты считаешь все это глупостью, детским бредом. И посмотрел ты только, чтобы меня успокоить. Но спасибо и на этом, Блейз.
– Пожалуйста, но я вовсе не считаю это глупостью. Мы живем в волшебном мире, где магии место каждый день. Чего стоит только твой случай! – он был очень спокоен и серьезен, – И если ты хочешь, я могу здесь остаться. Буду охранять твой сон, –успокаивающая улыбка мягко легла на его лицо.
– Хочу, – ответила я и легла на подушки.
Странное отношение у Забини. Я словно была маленьким ребенком, а он зрелым мужчиной. Миссис Кеннеди всегда говорила мне, что к детям надо относиться как к взрослым и пытаться понять их «агу». И Блейз словно так и относился ко мне. Чем бы дитя не тешилось, главное – чтоб не плакало.
Блейз наколдовал плед и укрыл им меня, а сам уселся в кресло напротив.
Я заснула почти сразу и начала видеть странные и сумбурные сны. Они переливались один в другой, создавая хаус в моей голове.
Мрак. Мне лет семь. Я стою посередине нашего двора, и вдруг с неба медленно опускается густая тьма. Я слышу сиплые голоса, исходящие из тумана, от которых меня бьет дрожь. Начинаю бежать от этого и падаю в глубокую яму и кричу, а она все не кончается. Страх. Опустевший город, нет ни одной живой души. Я чувствую присутствие чего-то аномального, и это пугает ещё больше. И я знаю, что только возле мамы найду убежище. Кровь. Холм, стрелы и копья летят с разных сторон, жестокие люди и свирепого вида гномы закалывают друга-друга мечами, а я прячусь за деревом и вся дрожу, ожидая, когда придет и мой черед умереть. Туман. Огромное чудовище, с уродливым туловищем койота и с дефектным лицом летучей мыши, гонится за мной, оскалив свои длинные клыки, с которых капает примесь крови и желчи. Отчаянье. Я лежу в темной комнате и слышу чье-то хриплое дыхание совсем рядом. Открываю глаза. Передо мной девочка лет шести, в голубеньком платье запятнанным кровью и с топором, который она с легкостью держит в руках. Я тут же понимаю, что это провидение. И мне становится жутко. Я хочу убежать или хотя бы закричать, но ничего не получается. Темнота. Подземелье, опоясанное огнем. Смех, который заставляет кровь в жилах застыть и дрожать всем телом. Ад.
Я кричу и открываю глаза. Надо мной стоит Блейз и гладит мои волосы. Я начинаю рыдать, а он обнимает меня, не переставая гладить. Я плачу еще больше. Блейз бережно поднимет меня и, посадив к себе на колени, начинает качать и петь песню. И эта песня успокаивает меня лучше, чем что-либо другое.
Я заснула и снова начала видеть беспокойные сны, но каждый раз другие. И каждый чертов раз, когда холод, монстр, огонь, туман или страх начинали меня настигать, я слышала спокойный и мелодичный голос, напевающий мне:
«Не бойся ты, малышка,
Все скоро уйдет.
И совсем не слышно
Плохое сон твой унесет.
Будешь ты во сне гулять
По берегу реки.
Прошу тебя не убегать,
Даже если скажут «Беги»
Знай, что после ночи
Придет черед и дня.
Уйдет плохое прочь и
Придет время огня».
И в этот момент черные тучи, серое небо разрезал слепящий солнечный свет, от которого я радостно жмурилась, как маленький котенок. Все монстры, войны, дьяволы и кровь испарялись. И это длилось всю ночь.
