Император пустоты

Шаг 2. Разбитое солнце

Август, раскаленный, как сам ад, в который верят маглы, наконец заканчивался.
Пыльные, нагретые за день тропинки еще веяли жаром, и солнце щедро одаривало землю теплыми лучами, но закат уже проступал сквозь летнее торжество жизни. Что-то особенное, неподвижное чувствовалось в тишине утра и в вечерних сумерках, когда гасли все краски. И листья, коричневатые у краев, будто заржавевшие от здешнего болотного воздуха, шумели и хлопали на ветру, как тонкие крылья, вероятно, заранее оплакивая свое падение.
Позади был долгий путь. Скитания по немецким деревушкам, поселениям магов и маглов, уже изрядно надоели Волан-де-Морту. Он мечтал поскорее добраться до Старшей палочки и покончить с этим, покончить с мальчишкой…
Многое, многое уже сделано за последние два с лишним года. Дамблдор мертв. Министерство под контролем Пожирателей. Магомир Британии повергнут в смятение, не знают, чему верить, шепчутся о Том-Кого-Нельзя-Называть… Хогвартс тоже в надежных руках. Гарри Поттер, правда, пока жив. И это уже весьма раздражает.
Несмотря на успехи Пожирателей смерти и осуществление давно задуманного переворота, скверное настроение почти не покидало Волан-де-Морта в последний месяц. Начиная с тех самых пор, как вызов Роули отвлек его от поисков и заставил спешно лететь в Британию. Только затем, чтобы услышать, что Гарри Поттер опять сбежал. В очередной раз Пожиратели проиграли бой подросткам, да еще и подверглись заклятию Памяти. Конечно, взломать жалкое творчество подружки Поттера не составило труда, даже не прибегая к особо усиленной легилименции, но сделанного не вернешь. Известие о том, что его побеспокоили напрасно, привело Темного Лорда в сильную ярость. Роули и Долохову достался Круциатус, хотя угрозу скормить их змее Волан-де-Морт все-таки не выполнил… Мальчишка Драко Малфой, привлеченный к участию в наказании, не смог справиться с обыкновенным Круциатусом… Непростительные надо выполнять, искренне желая, чтобы они подействовали, но мальчишка тогда искренне желал только одного – провалиться сквозь пол, оказаться как можно дальше от Темного Лорда, и чтобы понять это, не надо было даже прибегать к легилименции… Пожалуй, мальчишке и самому досталось бы, если бы не вмешался Снегг с сообщением, что в поместье Малфоев нагрянула группа из Министерства для отчета. Причем Темный Лорд подозревал, что Снегг выбрал именно этот момент для доклада специально, чтобы выручить Драко. Какая трогательная забота о семействе жалких неудачников – теперь Волан-де-Морт даже несколько удивлялся сам себе, как мог настолько приблизить к себе Люциуса в Первую войну? Никакого толку от него, как выяснилось, нет, если не считать того, что он сумел обзавестись роскошным поместьем, вполне пригодным для размещения штаба… Ну да пусть их.
Последующие отчеты от все прибывавших групп Пожирателей и министерских работников были похожи как две капли воды: дома Ордена обысканы, Поттера нигде нет. Разумеется, настроения Темного Лорда это тоже не улучшило. Пришлось позаботиться о некоторых ловушках, но когда от них еще будет успех, да и будет ли...
В континентальную Европу возвращался в сильном раздражении, и вот уже месяц безрезультатных поисков. Месяц! «Нижняя Саксония» - не слишком подробная информация… К тому же, волшебную карту этой местности составлял, похоже, какой-то сумасшедший. Он нисколько не заботился о точности данных, проблемы путешественников, которые будут иметь несчастье воспользоваться этой картой, его не волновали. Он очень красиво рисовал города и поселки, но они в реальности неизменно оказывались совсем в другом месте, чем на карте. Точность карты можно было определить как «примерно здесь - ну может, двадцать километров к югу - короче, мы предупредили». Несколько раз она заводила Волан-де-Морта в какие-то совершенно ненужные глухие деревушки или непроходимые дебри, где ему приходилось отбиваться от местных злобных тварей, попутно размышляя о том, что картографию неплохо бы ввести в курс обучения в Хогвартсе, и о том, что бы он сейчас сделал с автором этой карты, попадись тот в руки. Эта мысль доставляла Волан-де-Морту мрачное удовольствие.
И вот сейчас, на исходе августа, беспечная карта выкинула очередной фокус. Череда заросших болот, открывшаяся перед Волан-де-Мортом, нисколько не напоминала шоссе, которое радостно указал в своем творении анонимный (на свое счастье) картограф. Темный Лорд созерцал этот дикий пейзаж в бессильном раздражении. Причудливо искривленные деревья, с ветвей которых, как зеленые бороды, свисают нити неведомых болотных растений, кочки с красноватыми ягодами, печально чавкающая под ногами топь. Временами слышалось тихое «шлеп-шлеп-шлеп», словно какие-то твари, невидимые в зарослях, прогуливались прямо по поверхности болота в ожидании добычи. Несмотря на то, что сейчас был солнечный день, над болотами царили неестественные, явно колдовские сумерки. Волан-де-Морт подумал, что без сражения с местными обитателями не обойдется и здесь.
Мимолетно ему вспомнилось, что его знаменитого предка, Салазара Слизерина, именовали «владыкой топей», и вот сейчас его далекий потомок пришел в исконные владения, но эта мысль не сильно порадовала Волан-де-Морта. Глухие и откровенно недружелюбные болота мало походили на то королевство, о котором бы мог мечтать величайший Темный волшебник. И все же было в них что-то особенное, неуловимое, колдовская атмосфера, которая притягивала, завораживала и манила остаться здесь.
Слабый огонек, маячивший на дальней кочке, привлек внимание Темного Лорда. Но стоило ему шагнуть ближе, огонек метнулся в сторону и снова замер, как нарочно заманивая в болото. Волан-де-Морт вздохнул, слегка шевельнул волшебной палочкой и произнес заклинание. Тут же обозначилась в отдалении одноногая фигура, будто состоявшая из струек дыма, в руке которой качался фонарь с одиноко мерцающим огоньком. Болотный фонарник, поняв, что его обнаружили, скакнул на кочку поближе и скорбно уставился на незваного гостя болотно-зелеными глазами, будто прикидывая, чего от него можно ждать.
- Исчезни, - посоветовал ему Волан-де-Морт. – Тебе бы третьекурсников морочить.
Фонарник на это не прореагировал, продолжая изображать из себя болотный монумент. Но Темный Лорд больше не обращал на него ни малейшего внимания. Куда больше его занимали одна за другой выраставшие в этом болотном полумраке тени. Смутные очертания фигурок, напоминавших человеческие, только гораздо меньше ростом, в островерхих колпачках, поднимались будто из самой трясины и становились все более материальными. Алчно глядя на Волан-де-Морта своими мерцающими злобными глазками, они подбирались все ближе, и в руках у них поблескивали какие-то узкие лезвия, которыми они размахивали, как неумеха-первокурсник – волшебной палочкой. И от печально свисающих растений, которые задевали эти лезвия, летели во все стороны черные лохмотья.
Их было много, слишком много. Болото дышало, будто живое, и на поверхность лезли все новые и новые карлики. Волан-де-Морт на пробу зацепил ближайшего из них заклятием, но оно не оказало ни малейшего эффекта. Будто карликов покрывала невидимая магическая броня. Они продолжали двигаться вперед и шипели, как разъяренные змеи, только на вполне разборчивом человеческом языке:
- Кровь… Кровь должна влиться в жилы болота… Красное… кровь…
Темный Лорд огляделся. Полчища наступающих, как огромные черные жуки, врагов были повсюду. Он прикинул в уме варианты. Проще всего, конечно, просто улететь или трансгрессировать отсюда. Но все его существо восставало против такого решения, и внутри клокотала глухая ярость, скопившаяся за все время странствий наугад. Отступать? Он, Темный Лорд, будет отступать перед какими-то мелкими грызунами? Ну уж нет. Они хотели крови – они ее получат.
А заодно можно вспомнить одно хорошее заклятие… Боевое заклятие, обладающее огромной убийственной силой, почти позабытое за давностью лет.
Когда первые ряды врагов были уже совсем близко, Волан-де-Морт вскинул волшебную палочку.
Вода – это чудовищная сила и чудовищная память. Она тащит в себе информацию сквозь века, каждую мысль и каждую эмоцию, каждое отражение, попавшее в нее когда-либо. И болота, несмотря на свою видимую неподвижность, хранят в себе, среди прочего, тайную ненависть, сжатую, как пружина, - ненависть всех, кто когда-либо проходил здесь, кто сражался и умирал. Ни одна капля крови не пропала, а была бережно сохранена болотами. Ни один мертвец не ушел окончательно. И эту ненависть можно вызвать, вернуть к жизни на короткие, но очень разрушительные мгновения.
Если знаешь, как.
И величайший Темный маг это знал.
Сначала никакого эффекта не было заметно, только стало темнее и холоднее. Однако карлики – которые тоже были порождениями болот – застыли, а потом беспокойно завертелись на месте, должно быть, почуяв неладное. А потом болота захрипели. Это был ужасающий, протяжный, нескончаемый хрип старика, который пытается что-то сказать, но горло и язык уже не повинуются. Скользкие пальцы высунулись из болота, как чудовищные растения, и черные ряды карликов рассыпались по сторонам с паническими визгами. О, они уже прекрасно понимали, что сейчас будет.
Мертвецы поднимались. Они лезли из пучин неохотно, медленно, как люди, которые смотрели сладкие утренние сны, но их разбудил будильник, и теперь пора на работу… Они потягивались и разминали длинные когтистые руки, на которых отвратительно морщилась синевато-темная кожа. Они скалили острые зубы и пустыми глазницами старались отыскать Пробудившего. А следом ползли все новые и новые покойники, с отвратительным чавканьем выдирая свои старые кости из трясины забвения, где они лежали веками.
Болото стонало и тряслось, как в лихорадке.
Болотного фонарника давно и след простыл. И даже растения, которые как будто тоже были живыми на этом колдовском болоте, сворачивали свои разросшиеся листья, будто хотели занять как можно меньше пространства и стать невидимыми. Надеясь, что тогда уцелеют.
Волан-де-Морт чувствовал на себе мириады пустых взглядов, исполненных ужаса, тоски, ненависти и вопроса. Они не могли ни о чем спросить Пробудившего – их речь осталась там, в далеких, давно погасших жизнях, всосанных болотами. Но спрашивать и не требовалось.
Темный Лорд широким жестом обвел наступающую нечисть и произнес:
- Вот ваша добыча.
То, что началось после этого, сделало бы честь любому магловскому фильму ужасов. Карлики пытались отбиваться от уже мертвых врагов своими странными острыми стержнями или с воплями бежать прочь – бесполезно. Холодные бесчувственные руки одного за другим, быстро и неумолимо затягивали их обратно в трясину, из которой они вышли. Некоторые в панике, пытаясь вырваться из обхвативших их цепких лап мертвецов, задевали железяками своих сородичей, и заросшие кочки медленно окрашивались в красный. Болото жадно впитывало эту кровь. Ему было все равно, чья она. Значение имело только то, что мириады жизней снова сливались с ним, с его медленной, вязкой, бледно-зеленой водой, постепенно превращавшейся в розоватую, и тишина возвращалась на круги своя. Кровь текла и в трясине. Ожившие мертвецы, а может, и другие обитатели здешних трясин протыкали острыми костями, поглощали свою добычу.
- Кла-ни… Кла-а-ани… - шептали то ли невидимые существа в болотных зарослях, то ли умирающие монстры.
Но если не считать этого легкого шелеста, все было снова тихо. Холод и тьма, принесенные с собой вызванными из бездны веков мертвецами, постепенно отступали. Волан-де-Морт, оставшийся совершенно невредимым, окинул победоносным взглядом недавнее поле боя…
- Невозможно! – вырвалось у него.
В это трудно было поверить, но карлики не умирали до конца. На поверхности болота плясали черные тени, будто отброшенные какими-то существами под чарами невидимости. Они не материализовывались и не нападали, а только удалялись под все то же неумолчное перешептывание, будто обиженные дети, бегущие жаловаться маме.
Что ж, посмотрим.
Волан-де-Морт последовал за ними в чащу болотных зарослей, одновременно стараясь обходить самые топкие места. Почва оседала под ногами, как мокрая губка. В конце концов ему это надоело, и он решил воспользоваться левитацией. Полумрак сгущался, а тени все бежали и бежали прочь, быть может, чувствуя своего преследователя. И когда Темный Лорд уже начал было подумывать повернуть обратно, заросли вдруг расступились, и тени рассыпались идеальным кругом.
Прямо перед ним в гигантской люльке из стеблей болотных растений спала безобразная, сморщенная старуха. У нее были седые, но при этом сильно отливающие зеленью космы, широко раскрытый рот, из которого со свистом вырывалось тяжелое дыхание, из-под верхней губы торчал огромный клык, а когти на безвольно повисших руках были сантиметров десять в длину, не меньше. Но общий зловещий эффект изрядно портила забавная шляпа с желтой кувшинкой. Это напомнило Волан-де-Морту, как некоторые старые дамы из британских чистокровных семей любили украшать свои головные уборы всякими подобными вычурностями – гигантскими цветами или чучелами – и смотрелись при этом на редкость нелепо. А еще он вспомнил шляпный магазин Вольфганга и ощутил раздражение при мысли о том, сколько уже времени потрачено впустую.
Он разорвал тонкую паутину стеблей, укрывающую старуху, как уютное одеяло, и бесцеремонно толкнул обмякшее тело. Старуха беспокойно зашевелилась, выходя из своих медленных, как само болотное время, снов.
- Кто зде-есь? – провыла она, как хриплая и нелепая пародия на баньши. Или на заблудшего в старинном замке призрака. Старуха попыталась раскрыть глаза, чтобы увидеть своего незваного гостя, но это удалось ей не полностью: стебли и листья густо свисали с ее волос и дурацкой шляпы на лицо. – Жалкий человек! Как посмел ты тревожить мой покой?.. Хотя ты пожаловал как раз на обед ко мне и моим друзьям! – прокаркала она, обнажая клыки. – Вкусный обед, добрый обед…
Вокруг них из болота торчали сотни крошечных пастей, обладателей которых было не видно в трясине. Ступить некуда.
- Неубедительно, – прокомментировал Волан-де-Морт. – Клани, кого ты хочешь напугать своими болотными щенками? Или твои глаза совсем заросли тиной?
Старуха протянула вялые, иссохшие руки к лицу, сорвала последние стебли с волос и шляпы и наконец-то полностью подняла тяжелые от долгого сна веки. Ее бледные, невыразительные глаза с огромными черными зрачками уставились на бесцеремонного гостя.
- А-а… лорд Волан-де-Морт. – Она пошевелилась, села и вдруг потянулась с хрустом, будто ее кости трескались или лопалось сразу множество сухих стеблей. – А говорили, что ты исчез.
- Я уже третий год как вернулся.
Пасти, торчащие из болота, не приближались и не удалялись. Только изредка клацали особо нетерпеливые зубы. Создавалось впечатление, что они смотрят и слушают с интересом, хотя у этих существ не было ни глаз, ни ушей, ни, вероятно, мозгов, чтобы что-то понимать.
- Сюда, знаешь, почти не доходит речь из внешнего мира… - пояснила старуха как бы в оправдание себе. – Здесь так сладко спать… Я сплю - уже не знаю, сколько лет, - а моя старость все растет на полях времени… Но зачем ты потревожил старую, спящую Клани?
- Утихомирь своих маленьких дружков, - сказал Волан-де-Морт. – Или я сам их утихомирю… как вот этих.
Клани посмотрела на ползущие к ней со всех сторон бесплотные тени и, только сейчас все поняв, завыла, схватившись за свои космы:
- Ты убил и-их! Убил моих мальчиков, моих милых проказников! Будь ты прокля-ят…
Она скрючила пальцы с когтями так, будто хотела вцепиться в него, в ее огромных, нечеловеческих глазах пылал теперь дикий гнев. Вскочив на ноги, она приготовилась к прыжку, как разъяренная пантера.
- Клани, - предупреждающим тоном сказал Волан-де-Морт, - тебе не победить меня.
Это была не угроза и не хвастовство. Просто констатация факта.
И Клани это знала. Ее плечи поникли, руки опустились, а взгляд забегал по сторонам в поисках поддержки. Некоторые пасти в трясине тут же щелкнули, словно в ответ на ее невысказанные мысли, но она только уныло сгорбилась. Болотные псы здесь не помощники.
- Когда мы виделись в прошлый раз, я тебя ранила, ранила! – забормотала она с вызовом, скорее для собственного утешения. – И тогда, в глухих черных лесах, где пылало лунное озеро, – ты помнишь, помнишь! – мы заставили тебя отступить!
- Чушь, - пренебрежительно отозвался Волан-де-Морт, усаживаясь на ближайшее поваленное дерево, словно пришел в гости побеседовать со старинной подругой. Не хватало только чашечки чая и какого-нибудь пирожного с розочкой. – Я приходил туда за легендарным зельем Черного Сна, так же, как и ты, - и не помнишь ли ты, старая Клани, кому тогда досталось это зелье?
Несмотря на свой почтенный возраст, Клани это помнила очень хорошо, и потому только фыркнула с крайним возмущением и отвернулась.
- А когда я получил это зелье, - продолжал Темный Лорд, - сражение с тобой просто потеряло для меня смысл. И если уж ты заговорила о ранениях… Не в том ли бою ты потеряла одну из своих когтистых лап?
- Ты-ы… - в бессильной злости захныкала Клани, которая никак не могла придумать, какую бы еще пакость сказать давнему недругу. – Старуху каждый может обидеть, - вдруг пожаловалась она, резко сменив манеру общения.
- Ну, ты-то не похожа на всеми обиженную, - усмехнулся Волан-де-Морт, разглядывая клыки и когти Ведьмы Болот. – За маглами небось охотишься? И обе руки на месте… Признаться, я недооценил твои целительские способности.
- А, - Клани с гордостью посмотрела на свои иссохшие, скрюченные, но тем не менее, вполне живые руки. – Это все болотный мох, знаешь? Такой серебристый болотный мох, на котором часто танцуют феи во время полнолуний… - она мечтательно уставилась вдаль.
Волан-де-Морт посмотрел на нее с некоторым удивлением и насмешкой.
- С каких пор ты стала таким романтиком, Клани?
- Старость, - неопределенно сказала она, поглаживая мох, расстилавшийся вокруг нее. – Я долго живу на этом свете, Волан-де-Морт, гораздо дольше, чем ты, и многое научилась ценить… Не только легендарные зелья в недоступных пещерах. Слишком много суеты, вот что я скажу. Когда спишь, этого не слышно… Только изредка шумят стебли и бьется вода… Я так долго живу здесь, что почти срослась с этим болотом, я стала частью мира. А вот ты – нет. Ты наверняка сейчас гоняешься за этим Гарри… как там его?
- Поттером, - мрачно сказал Волан-де-Морт. – Ты почти угадала, ведьма.
Старуха мерно закивала головой.
- Да. Да. Разрушение, сплошь разрушение. Против ветра. Против волн. Ты такой же, как и был, Волан-де-Морт… Не знаю, в каком изгнании ты провел все эти годы, но они тебя ничему не научили. Тогда тебе лучше не встречаться с ним…
- С кем? – спросил Темный Лорд, но старуха уже залезала в свою уютную постель из листьев и тины.
- Старость мудра… - ответила она невпопад. – Особенно старость мира. Только ты еще не готов это понять. Остерегайся его, Волан-де-Морт… Остерегайся старика… Мои мальчики не нападут больше, они слишком умны и не хотят умирать.
Она сонно заклевала носом и вдруг встрепенулась.
- Ты говорил о маглах, но знаешь ли ты, что теперь они сами охотятся на нас? Они осушают болота, вырубают леса… Нам негде жить, и мы сохнем, как кувшинки на солнце. А недавно, когда я еще не спала, один явился сюда с этой коробкой, которая у них делает картинки, представляешь? Меня, старую Клани, видевшую еще восход над горящим Римом, - на картинку! Хех… хе… У тебя с маглами гораздо больше общего, чем ты думаешь, Волан-де-Морт, - она захихикала, увидев, как исказилось гневом его лицо. – Нет, нет, не возражай. Я не буду с тобой спорить. Я не буду с тобой сражаться. Я хочу только уснуть, как раньше… Оставь меня. Оставь тут…
Ее веки плавно смежились. Рот Клани раскрылся в безмятежном храпе. Старая ведьма задремала.
Волан-де-Морт покачал головой и стал выбираться из болота. Тени следовали за ним, как преданные собаки, но пасти из трясины не нападали, а наоборот, проворно прятались, когда Темный Лорд приближался. И новых карликов тоже не было видно. Клани сказала правду: болотная живность очень не хотела умирать.
Похоже, Клани немного свихнулась в последние годы. И однако же, кого она советовала остерегаться?

Ответ Волан-де-Морт получил на следующий же день. На закате он подходил к приморскому городку, где должен был находиться объект его поисков. Выбравшись из цепких лап здешних печальных болотистых равнин и лесов, наводивших на него смутное тоскливое раздражение и будивших неуместные мучительные воспоминания, он удовлетворенно созерцал крыши городских домиков и мощеные улочки с небольшого холма. Кажется, карта на этот раз не солгала.
Он рассчитывал добраться до города не больше чем за час, но по дороге его внимание отвлекло одно странное обстоятельство. Тропинка, по которой он спускался, проходила мимо плотно сомкнувшихся в несколько рядов деревьев, за которыми смутно угадывались очертания маленькой церквушки. Кто ходил сюда молиться, трудно было сказать: несмотря на то, что она стояла в часе ходьбы от города, летние травы вокруг нее колосились с пышностью, говорившей о незнакомстве с подошвами богомольцев, а потемневшие стены, увитые плющом до самых высоких готических окон, производили впечатление заброшенности. И однако же, церковь жила: из-за стен доносились приглушенные звуки органа, игравшего невесть для кого.
Это место странным образом привлекало внимание. Волан-де-Морт и сам не мог бы толком сказать, что заставило его остановиться на своем пути к городку и сделать несколько шагов в сторону, свернув под сень мрачных деревьев, впивающих последние искры этого душного лета. Теперь церковь была видна немного отчетливей, ее шпили возносились в небеса из покрывала плюща, и кое-где проглядывали чудовищно уродливые фигуры каменных горгулий на крыше. Они смотрели так пронзительно, словно были живыми чудовищами, а не древними полузабытыми изваяниями, и казалось, что вот-вот одна из них спрыгнет на землю и оскалит клыки на незваного путника. На земле из сплетений травы проступали осколки старинных каменных плит, должно быть, когда-то аккуратно покрывавших церковный двор, а теперь только довершавших своими нелепыми, острыми, причудливо торчащими углами сюрреалистическую картину. Эта церковь настолько вросла в пейзаж, что казалось, будто она сама по себе здесь выросла, как и эти деревья и плющ, или просто растворилась в природе, как и старая, дремлющая на своем ложе из кувшинок Ведьма Болот.
И тем внезапней и неуместней показалось появление в дверях этой церкви человеческой фигуры. Волан-де-Морт не видел, чтобы кто-то выходил из полумрака приоткрытых дверей, этот человек словно все время был здесь, и не успел Темный Лорд как следует разглядеть его, как он тут же исчез, бесшумно, как призрак, и лишь по усилившимся на мгновение звукам органа можно было догадаться, что незнакомец тенью проскользнул обратно в церковь, а не просто испарился. Но одного взгляда на него хватило, чтобы рука Волан-де-Морта автоматически, молниеносно скользнула в карман за волшебной палочкой: незнакомец, высокий старик, неуловимо, но слишком отчетливо напомнил Темному Лорду Альбуса Дамблдора.
Однако Дамблдор мертв. Мертв, оплакан своими глупыми почитателями и навсегда помещен, как бесчувственная деревяшка, в гробницу на берегу хогвартского озера. Волан-де-Морту сильно не понравилась эта идея – что Дамблдор отныне и навеки неразрывно связан с Хогвартсом, влился в его историю и, мертвый, директорствует теперь над холодом озерных глубин. Но он там, и никак не мог бы ожить, и не мог бы отбросить посмертную тень, такую длинную, чтобы она достала даже до этой немецкой земли.
Держа наготове волшебную палочку, Темный Лорд приоткрыл дверь и вступил под своды церкви. Тяжелые звуки органа эхом разносились под высокими потолками, изображения святых тонули в хороводах тусклых свечей. Высокий старик был здесь, он сидел на одной из скамей, повернувшись лицом ко входу, и с полной невозмутимостью ожидал гостя.
Темный Лорд подошел ближе, и в его глазах на мгновенье промелькнула досада на себя: должно быть, он слишком устал в этих поисках и слишком подозрителен, что зрение его так обманывает, как он мог принять этого старика за Дамблдора? Правда, по возрасту это действительно старик, высок ростом и носит какой-то сине-фиолетовый балахон – похожие как раз любил носить и Дамблдор, – но лицо совсем другое, борода короткая да пышные седые усы в окаймлении морщин. Но вот странный человек поднял глаза – синие, пронзительные, - встретившись взглядом с Волан-де-Мортом, и приятно улыбнулся, словно это был его давний друг, и изначальное ощущение сходства с Дамблдором вернулось, и уже не покидало Темного Лорда.
Пока Волан-де-Морт размышлял об этом, старик снова поглядел на него пристально и сказал:
- Тот, кто ищет, - всегда находит. Но не всегда – то, что искал.
Этот низкий, глубокий голос перекрыл мелодию органа, звучащего под сводами. «Ищет»? Неужели этому старику что-то известно? И не родственник ли он той проклятой предсказательницы, исчезнувшей сквозь Антитрансгрессионный барьер?
Темный Лорд решительно подошел к старику и, сосредоточившись на легилименции, спросил:
- Тебе что-то известно?
И невербальный Легилименс столкнулся с синим глубоким льдом стариковских глаз…
И вся эта странная церковь, свечи и суровые лица святых на стенах вдруг погрузились в синие-синие волны, будто разом рухнули на океанское дно… все вокруг мерцало и струилось, как вода, но дышать было невообразимо легко, и внутри росло, как цунами, умиротворение… Эта волна накрывала всех присутствующих, и живых, и нарисованных красками, смягчала черты их лиц, озаряла глаза чудесным светом, как будто это светилось небо… И больше не было правых и виноватых, добрых и злых, крикливых и спокойных, скучных и интересных – все сливалось в бесконечном, глубоком спокойствии, непрошеном, завораживающем, бездонном единстве…
Бездонном…
Как сама смерть…
И мысль о смерти разбила чудную картину, как железная кочерга хрустальную вазу. Волан-де-Морт снова был самим собой – Темным Лордом, стоящим в полумраке заброшенной церкви, в германской земле под названием Нижняя Саксония, где-то на границе прошлого и будущего, в двух шагах от великой цели. Какое-то время он отчаянно пытался стряхнуть остатки синего марева с отуманенного взгляда и сознания. А когда мир снова обрел отчетливые очертания, Темный Лорд увидел, что стоит здесь один: таинственный старик невозмутимо и неспешно исчезал в дверях.
Волан-де-Морт молнией выскочил следом. Он ощущал неясную тревогу и уверенность, что этого странного старика никак нельзя отпускать просто так… Что-то он явно знает, и эти синие картины – никогда при легилименции не было ничего подобного…
Но старик и не ушел далеко. Он шел прогулочным шагом и, по-видимому, нисколько не опасался преследования. Когда Волан-де-Морт его нагнал, старик не выказал никакого удивления и на требовательный вопрос Темного Лорда только ответил:
- О делах Природы лучше говорить на природе.
- Я не собираюсь играть с тобой в шарады, - зло сказал Волан-де-Морт, - и о Природе говорить тоже не собираюсь. Я хочу знать, что тебе известно и почему ты заговорил со мной о поисках.
- Потому что ты ищешь, - откликнулся старик, как будто такая осведомленность была совершенно естественной. – Вопрос только в том, чего ты ищешь на самом деле. Человек, который сумеет ответить на этот вопрос правильно, - в полшаге от того, чтобы стать самым счастливым на свете…
- Я знаю, что ищу. А вот откуда бы это знать тебе? – спросил Волан-де-Морт, холодно прищурившись.
- Я видел начало книги и могу судить о ее конце, - безмятежно сказал старик, и Темный Лорд вздрогнул, будто воочию снова увидев – ту, другую, рассуждавшую о написанном кем-то когда-то непреложном сценарии…
Но прежде чем он успел задать очередной вопрос, старик быстро продолжил:
- И я вижу тебя, каков ты есть. Хочу кое-что тебе показать, хотя ты и сам мог бы увидеть очевидное, если бы всмотрелся в него. Не надо меня бояться …
Темный Лорд зловеще рассмеялся.
- Мне – тебя?! Это лучше бы ты поостерегся меня, старик.
- Мне ведомо, кто ты. Но страх иллюзорен. Как и жизнь. Как и смерть.
- Да что ты знаешь о смерти?
- Знаю, что ее нет, - просто ответил старик.
Они вышли на склон холма и наблюдали, как солнце, ослепительное в своем закатном убранстве, полыхает над горизонтом – полыхает так отчаянно, словно пытается затормозить миг падения в бесконечную тьму ночи, словно жаждет распалить и распылить себя на миллионы лучей, лишь бы только задержаться – здесь – в этом мире…
- Вот, смотри, – старик указал на отчаянно бьющееся светило. – Если бы солнце могло думать, если бы оно могло забывать круг своего обращения и считать себя живущим только в миге здесь и сейчас – оно, бы вероятно, кричало и протестовало всем своим существом против несправедливого, бессмысленного заката во тьму… но это иллюзия. Скоро этот небесный пожар стихнет, и наступит ночь… А утром солнце вновь появится с другой стороны гор – с другой стороны мира – тихое, розовое, безмятежное, как ребенок… И его лучи, запечатленные в каждой травинке, в каждой живой клетке, вернутся к нему – многократно – нескончаемой любовью мира…
Темный Лорд смотрел на него скептически. Надо же, какой-то очередной помешанный философ. И этот про любовь. Он в самом деле прямо двойник Альбуса Дамблдора.
Но нападать, похоже, не собирается. Если Клани советовала остерегаться именно его, то единственная от него опасность – заблудиться в бессмысленной старческой риторике, усмехнулся про себя Волан-де-Морт, однако ж не теряя бдительности.
Если он такой же, как та предсказательница…
- Силу любви чрезмерно преувеличивают, старик. Один волшебник, старый и считавшийся очень мудрым, говорил когда-то совсем как ты. Я сломал, победил эту пресловутую силу любви. И его самого.
- Это ты так думаешь, что победил, – серьезно сказал старик. Его взгляд по-прежнему не отрывался от заходящего солнца. – Любовь – это сила, вращающая Вселенную, наполняющая ее светом и жизнью. Она вспыхивает, как факел, и разгорается, как солнце… Солнце разбивает себя на части, чтобы дарить жизнь. А ты, разбив себя на части, приносишь смерть. Ты приносишь с собой пустоту ночи. Но земля совершает круг. И из тени гор выплывает новое утреннее светило.
- Не морочь мне голову, старик, - прошипел Волан-де-Морт, не на шутку встревоженный упоминанием этого «разбить себя на части». Упоминание это, сделанное вскользь, могло означать многое, очень многое… - Отвечай ясно: что ты знаешь о цели моих поисков? И о… другом? Кто ты, собственно, такой?
Старик слегка улыбнулся.
- Я – вся Вселенная. Когда-то я был лишь человеком, заблудившимся в ночи. Но потом я понял. Я увидел.
Он обернулся к Темному Лорду.
- Брось свои поиски, лорд Волан-де-Морт. Этот путь приведет тебя к самому худшему, что есть в мире…
- Нет ничего хуже смерти! – прорычал Темный Лорд. Еще один чрезмерно осведомленный свидетель, странно реагирующий на легилименцию и несущий ту же загадочную чушь о предстоящих катастрофах, – нет, с него хватит. – И сейчас ты это увидишь сам! Авада Кедавра!
Но старик – невероятно! – остался стоять как ни в чем не бывало, словно Темный Лорд промахнулся заклинанием – с двух-то шагов…
При этом выражение старческого лица нисколько не изменилось: мудрое, спокойное, доброжелательное… Словно зеленая вспышка смерти обеспокоила его ничуть не больше, чем пожелание «доброго вечера».
- Есть вещи гораздо хуже смерти, лорд Волан-де-Морт. Нераскаянность… неприкаянность… И твоя недостроенная империя, которая в конце концов рассыпается в пыль у тебя на глазах.
- Раскаяние – утешение слабаков! - в ярости выкрикнул на это Темный Лорд, бросая очередное заклятие – на сей раз связывающее. Но старик и от этого уклонился. Казалось, волны магии обтекают его, как струи воды. И он продолжал:
- У тебя будет возможность увидеть… очень скоро… На ярком, ослепительном восходе… новой жизни, которую ты не увидишь…
Темный Лорд попытался сосредоточиться на новом заклинании, но глаза застилал свет… закатное солнце будто сосредоточило на нем все свои лучи, как прицел… И голос старика доносился словно откуда-то издалека:
- Но ты можешь свернуть, можешь, пока не поздно!

Красно-золотое сияние заливало до боли знакомое помещение. Что это? Большой Зал Хогвартса? Но как он мог здесь оказаться? Вдоль стен – толпы каких-то людей, они молчат, но многие сжимают волшебные палочки. И Гарри Поттер… Гарри Поттер смотрит в лицо Волан-де-Морта дерзко, абсолютно без страха… И его голос врезается в уши, как иглы:
- Подумай и попытайся почувствовать хоть немного раскаяния, Том Реддл..
Волан-де-Морт рванулся вперед, но его словно удерживали невидимые цепи. Он мог наблюдать события в красно-золотой дымке, но вмешиваться не мог.
- Я видел, во что ты иначе превратишься, - продолжал терзающий голос мальчишки. - Будь мужчиной… попытайся раскаяться…
В бессильной ярости Темный Лорд собрал всю свою волю в кулак и сосредоточился целиком и полностью на одной только мысли – выбраться отсюда, снова владеть своим телом, своей жизнью… невидимые цепи будто дрогнули и ослабли, голос мальчишки и Большой Зал исчезли в отдалении, золотое пространство перевернулось, рухнуло и увлекло с собой Волан-де-Морта…

Он лежал на траве, сжав кулаки так, что пальцы побелели, и смотрел в прозрачное небо, где мерцали далекие звезды. Старика рядом не было и в помине. Он исчез бесследно, очередной непрошеный посланник непрошеной судьбы. Философ этих осточертевших немецких земель.
Волан-де-Морт поднялся на ноги и стряхнул с волшебной палочки пыль и налипшие осколки мертвых цветов. Они хотят заморочить его, сбить с толку. Игры врагов? Судьбы? Неважно. Лорд Волан-де-Морт никогда не отступал. Не отступит и в этот раз.
Надо только быть осторожнее… Хотя он и так всегда, всегда осторожен… насколько это возможно для Темного мага, погруженного в опаснейшие эксперименты и ввязавшегося в нескончаемый бой с такими противниками, хуже которых нет ни в каких мирах.
Он медленно, в задумчивости, спускался в городок, в котором мерцала в темноте россыпь огней. Первая ночь сентября была непривычно холодной. Как будто где-то во Вселенной неожиданно растаял воздушный айсберг, и ледяные струи ветра обволакивали мир. Должно быть, в глубинах Космоса будущее наступает намного быстрей.