Глава 3Часть 3. Враг. Глава 1.
Настоящий враг никогда тебя не покинет.
Станислав Ежи Лец.
Глава 1.
- Лухи, наконец-то мы снова дома! – растянулась на постели Марисса.
- Снова в колледже, ты хочешь сказать? – хмыкнула я, раскладывая свой незатейливый гардероб по полкам.
- Это как посмотреть, - хитро глянула на меня Марисса. – Я так соскучилась по Дуноффу!
- А он-то как соскучился, - засмеялась я.
- Надо его чем-нибудь порадовать, - села на кровати Марисса. – Отметить наше возвращение!
- Пожалей Гитлера, Марисса, - попыталась я воззвать к ее разуму. – Его и так чуть инфаркт не хватил после прошлогодних событий.
- Не называй его так, – строго поправила Марисса. – Дунофф был молодцом в конце года, так что я не собираюсь пока с ним воевать. Наоборот, надо придумать что-нибудь приятное…
- Что, например? – изобразила я крайнюю заинтересованность.
Марисса не успела ответить, потому что в комнату робко постучались.
Мы переглянулись. С каких пор Лаура или Фернанда стучатся?
- Войдите, - пожав плечами, крикнула Марисса.
В дверном проеме показалась знакомая физиономия.
Еще какие-то два года назад я и мысли не могла допустить, что когда-нибудь так обрадуюсь этому человеку. Были времена, когда я даже мечтала хорошенько всыпать ей и оттаскать за волосы. Но в тот момент я едва не завизжала от восторга, и внутри все перевернулось от радости.
- Луна! – завопили мы в унисон с Мариссой и набросились с поцелуями на хрупкую русоволосую девочку с робкой, но широкой улыбкой.
- Девочки, как же я скучала! – всхлипнула она, пытаясь обхватить руками нас обеих.
- Как? Как ты здесь оказалась? – запрыгали мы вокруг нее. - Вы поссорились с Нико?
- Нет, нет, типун тебе на язык, Марисса! – счастливо рассмеялась Луна. – Просто мама согласилась отпустить меня доучиваться в этой школе. Мы с Нико вернулись сюда вместе.
- Ур-р-а-а-а! - Мы подсадили Луну на руки и сделали почетный круг по комнате. Она испуганно завизжала.
- Как поживает мой Кактус? – деловито поинтересовалась Марисса, когда мы поставили Луну на пол.
- Сестренке лучше… - Луна чуть погрустнела, но глаза ее по-прежнему лучились. – Пока все так, как я тебе описывала в письмах, Марисса, у меня нет новостей… - Она уселась поудобнее на кровати и, сложив руки на коленях, вопросительно посмотрела на нас. – Рассказывайте лучше про свои! Марисса, ты же снова с Пабло?
- Да, - довольно протянула она. – Я тебе писала: наш Супермен наконец-то выбросил свой волшебный телефон и стал нормальным человеком. Кстати, Бустаманте в тюрьме, ты знаешь?
- Все знают, - посерьезнела Луна. – Должно быть, Пабло очень переживает… Но с другой стороны, его отец был не очень хорошим человеком – может быть, ему будет полезно понести наказание.
Марисса поджала губы.
- Пабло навещает его по выходным, но Серхио даже не выходит к нему. Мне вообще кажется, что Бустаманте серьезно болен, – странно, что он не попытался выбить себе место в психушке. Хотя думаю, ему и в камере неплохо – даже телевизор есть. Ладно, не будем об этом…
Луна понимающе кивнула и посмотрела на меня.
- Ну а ты как, Лухан? – спросила она, ласково улыбаясь. – Как продвигаются поиски твоего опекуна? Вы переписываетесь?
Внутри у меня все оборвалось, и я почувствовала, как улыбка медленно сползает с лица. Пару секунд я лишь молча переводила взгляд с Луны на Мариссу, не зная, как реагировать. С одной стороны, я была рада, что Марисса не сплетничала в письмах Луне о моих злоключениях, но с другой… Неужели Луна сама ни разу не поинтересовалась, как у меня дела?
- Луна, у нас тут многое изменилось… - начала Марисса, смущенная не меньше моего, но я перебила:
- Я нашла его, - сообщила я будничным тоном.
Луна охнула.
- Да ты что! Это же замечательно, Лухи! Поздравляю.
- Спасибо, спасибо, - разулыбалась я. Марисса бросила на меня нерешительный взгляд, но промолчала.
- И вы…встречались? – Луна смотрела на меня в радостном ожидании.
- О, каждый день! – Я энергично закивала.
- Да ты что! – радостно захлопала в ладоши Луна и с упреком посмотрела на Мариссу: - А ты ничего не писала!
Марисса поежилась, а Луна снова восторженно обратилась ко мне:
- Как же здорово! Значит, вы подружились…
- Не то слово! – заверила я ее. – Так подружились, что он даже уволился из колледжа.
У Луны отвисла челюсть.
- Что? – воскликнула она. – Как это? Он устроился сюда на работу? Ничего себе, как много я пропустила!
На Мариссу было жалко смотреть: она то и дело порывалась что-то вставить, но не решалась и лишь с болью глядела на меня. Я вдохновенно продолжала: мной овладел какой-то бессознательный протест, хотя Луна не была виновата в том, что невольно разбудила во мне болезненные воспоминания. Минувший год снова встал у меня перед глазами, и я заново переживала события последних месяцев.
- Да нет, он здесь давно работал, - пояснила я и с каким-то мазохистским чувством прибавила: - Хотел быть ближе ко мне, чтобы я не чувствовала себя одинокой.
И без того огромные выразительные глаза Луны еще больше расширились.
- Лухи…. – растерянно пробормотала она. – Так я что, получается, могу его знать?
- Это Блас, Луна, - не выдержала Марисса, и в комнате повисла напряженная тишина. Видимо, о смерти Бласа Марисса писала.
Луна выглядела такой несчастной, что мне стало немного стыдно. Я подсела к ней на кровать и приобняла за плечи:
- Ну, прости, Луна! Просто мне очень больно обо всем этом вспоминать…
Луна помотала головой.
- Да ты что, Лухи! Я все понимаю! Представить себе не могу, как тебе тяжело!
- Да ничего, все в порядке, - попыталась я улыбнуться. – Я уже немного оправилась, не бери в голову.
Ну вот, теперь и Луна смотрела на меня этим сочувственным взглядом. Впрочем, у нее-то всегда такой – этим она порой жутко раздражала. За одну секунду радость от ее приезда испарилась.
- Не могу поверить! – лепетала она. – Блас! Но он же ненавидел тебя…
Я криво улыбнулась.
- Это долгая история, - попыталась я замять тему. – Как-нибудь расскажу тебе.
Луна продолжала сокрушенно качать головой, затем вновь вскинула на меня полный сострадания взгляд и с болью в голосе воскликнула:
- Но это что же теперь, ты, получается, совсем… одна?
Слова повисли в воздухе, и я вздрогнула как от удара. Эти душевные, жалостливые люди вроде Луны могут ранить больнее, чем иные язвы.
- Она не одна! – схватила меня за руку Марисса и торжественно объявила: - Франко и Соня удочерили Лухан! Так что мы теперь сестры!
Луна радостно охнула и снова бросилась нас обнимать. Я покорно хлопала ее по плечу и принимала поздравления, но от щемящего чувства в груди избавиться не могла.
«Но что же теперь, ты, получается, совсем… одна?».
***
- Ты знаешь, куда тебя поселят? – спросила я, когда первое радостное возбуждение от встречи улеглось.
- Нет, - покачала головой Луна. – Хотела попроситься к вам, но здесь, вижу, и так битком.
- Дунофф сделал перестановку, еще в прошлом году, - пояснила я. – Теперь нас по четверо в комнате.
- Луна будет жить у нас, слово Мариссы Андраде! – ткнула себя пальцем в грудь Марисса. – Думаю, Фернанда будет не против переселиться к Сол. Вместо Фелиситас.
Я вспомнила, что Фелиситас больше не будет учиться с нами. Она взяла академический отпуск и устроилась на работу – мать перестала спонсировать Фели с тех, пор, как они с Лало съехались.
- За что ты так с Мией? – вытаращилась я на Мариссу. – Эти кобры выживут их с Вико! – Внезапно меня осенило. – Подождите-подождите, девочки… А разве Фернанда не забрала документы?
- Точно! – щелкнула пальцами Марисса. – У нас же теперь обычная общеобразовательная школа! Фернанду и Сол наверняка как ветром сдуло!
- Нужно узнать! – загорелась идеей Луна. – Было бы замечательно, если бы мы снова могли жить вместе.
- Узнаем прямо сейчас! – подскочила Марисса с кровати. – Пошли к Дуноффу!
- Сейчас? – оробела Луна.
- Лунита, ну а когда? – Марисса силой подняла Луну на ноги и посмотрела на меня. – Ты с нами?
- Да, - поколебавшись, ответила я и встала. – Конечно, с вами!
***
- Мичу-у-у-у, - повисла Марисса на массивной секретарше. Мичу тоже восстановили в должности после реорганизации школы.
- Ну-ка не подлизывайся, - добродушно пробурчала она, пытаясь отодрать от себя Мариссу. – Сразу говори, что надо от меня.
- Какая ты подозрительная, - неодобрительно покачала головой Марисса и подскочила к Луне. – Познакомься, это наша подруга! Луна, это Мичу, Мичу, это Луна, - быстро проговорила она.
- Что-то я тебя здесь раньше не видела… - Мичу смерила Луну оценивающим взглядом.
- Она училась здесь в позапрошлом году, - ответила за в конец смущенную Луну Марисса. – Нам нужно к директору – уговорить подселить ее к нам.
- Только не сейчас, - категорично покачала головой Мичу.
- Ну Мичу, это очень срочно, - заканючила Марисса.
- Дайте директору прийти в себя. На него и так посыпались все шишки с началом учебного года.
- С каких это пор ты такая заботливая? – поддела ее Марисса. – Влюбилась, что ли?
Мичу осеклась.
- Все такая же бесстыжая! - возмущалась она, пока мы всей компанией протискивались в кабинет директора. Дунофф сидел, склонившись над каким-то документом; на его остром носу красовались огромные старомодные очки.
- Что там за шум? – проворчал он, поднимая голову и, увидев нас, картинно схватился за сердце. – Скажите, что мне это снится, - простонал Дунофф.
- Мы тоже по вам скучали, директор Дунофф! – сверкнула жизнерадостной улыбкой Марисса и подошла к столу, бесцеремонно плюхаясь в кресло напротив. – Как отдохнули? На солнце не обгорели? Что-то у вас нос облез, по-моему…
Директор побагровел.
Я закатила глаза. Если актриса из Мариссы непревзойденная, то дипломат – никакой. Хотели, чтобы Луну к нам подселили, – теперь все будет с точностью до наоборот. Как Луну могли подселить наоборот, я не успела додумать, потому что Дунофф разразился гневной тирадой:
- Спирите, тьфу, Андраде, вы совершенно не изменились! Никакого уважения к старшим, да что там к старшим – к директору школы!
Что-то не меняется…
-…Сколько раз можно повторять, что я запрещаю вам врываться в мой кабинет…
- Гит… Директор Дунофф, - покорно сложив ручки на коленях, вставила Марисса. – Простите меня, я что-то ляпнула, не подумав.
Дунофф так и замер с отвисшей челюстью. Марисса потупила взор. Я чуть не покатилась со смеху.
- Вы меня не проведете… - выдавил Дунофф, окидывая нас подозрительным взглядом.
- Что вы! – воскликнула Марисса, помотав головой. – Даже не пытаемся! Я теперь очень вас уважаю! После того, как вы выдали Бустаманте… Вы мой герой! Я все лето ждала, чтобы сказать вам это.
Дунофф захлопнул рот.
- Я выполнял свой долг, - приосанился он, перекладывая бумаги с места на место. – Так поступил бы любой уважающий себя директор колледжа. Должен признать, я, конечно, рисковал…
Человеку моего статуса и семейного положения, разумеется, всегда есть, что терять, но тем не менее…
- Вы большой молодец, - перебила Марисса, кивая. – А к нам вернулась Луна! – лучезарно улыбнулась она, подскакивая с места, и практически силой выдвинула Луну вперед.
Дунофф с секунду морщил лоб, что-то припоминая, но почти сразу на его лице отразилось понимание.
- А-а, Фернандес, если не ошибаюсь? Когда вы восстанавливались, я не сложил два и два, - выразительно посмотрел он на Мариссу.
Та с надеждой взглянула на него.
- Вы же поселите нас снова вместе? Место Фернанды освободилось…
Лицо Дуноффа приняло выражение плохо скрытого торжества.
- А кто вам сказал, что оно свободно? – пожал плечами он. – У меня нет никаких сведений на этот счет…
- Значит, Фернанда остается? - Наши лица вытянулись.
- Нет-нет, этого я не говорил, - замахал руками Дунофф. – Синьорита Рамос действительно покинула наш славный колледж, как и добрая половина консервативно настроенных учащихся…
Я усмехнулась про себя. Давно ли Дунофф сам стал либерально настроенным директором?
- Но, - поднял он указательный палец, когда Марисса попыталась что-то вставить, – в вашу комнату уже заселили новую ученицу, и я не вижу смысла ее тревожить.
Луна покорно закивала и попыталась остановить Мариссу, но та вывернулась и бросила воинственный клич:
- Кто она? – Пожалуй, выражение ее лица было даже угрожающим. Дунофф явно испугался за новенькую.
- Я не имею права озвучивать данную информацию, - важно заявил он.
Марисса закатила глаза.
- Мы же все равно узнаем. Она будет жить в нашей комнате, - как маленькому ребенку разъяснила она.
Директор смешался.
- Вот от нее и узнайте, а меня оставьте сейчас же!
- Но если мы с ней договоримся, вы разрешите им с Луной поменяться комнатами? – заискивающе заглянула в лицо Дуноффу Марисса.
С секунду он раздумывал, затем раздраженно всплеснул руками.
- А, делайте, что хотите! - выдал он, и Марисса, взвизгнув, повисла на шее у Луны. Та смущенно улыбнулась.
- А теперь покиньте кабинет, мне нужно работать, - буркнул Дунофф, и мы гуськом двинулись к двери. Марисса уже повернула ручку, когда он внезапно окликнул меня:
- Синьорита Линарес!
Я обернулась.
- Останьтесь, будьте добры, у меня к вам разговор.
Я поймала настороженный взгляд Мариссы и пожала плечами, отпуская ее кивком. Та потянула Луну за рукав и вышла. Дверь хлопнула, и я с любопытством посмотрела на директора.
- Присаживайтесь, - указал он на стул. Я медленно вернулась к столу и села.
- Снова проблемы с отделом опеки? – глухо спросила я. – Меня удочеряет Колуччи, я больше не нуждаюсь в услугах…
- Нет-нет, речь пойдет не об этом, - Дунофф прервал меня жестом. – Точнее, об этом, но, как бы это сказать… С другого конца.
Я слушала, не перебивая, опасаясь, что если скажу хоть слово, он отойдет от темы.
- Как вы помните, недавно до нашей администрации дошло пренеприятнейшее известие, что ваш опекун погиб в автокатастрофе, - продолжал ходить вокруг до около Дунофф.
Я напряглась.
- Пренеприятнейшее известие? – холодно переспросила.
- Не цепляйтесь к словам, - раздраженно отмахнулся Дунофф. – И не перебивайте.
Я умолкла, но продолжала испепелять его взглядом.
- Так вот, - кашлянул Дунофф. – В отделе опеки, как вы, несомненно, помните, полагали, что с его смертью вы лишились наставника и нуждаетесь в новой семье.
Я помрачнела. После смерти Бласа меня действительно едва не отправили на окраину города в какую-то приемную семью. Соня тогда вовремя успела вмешаться и подать заявление на удочерение. Но почему Дунофф снова вспомнил об этом?
Директор странно мялся. Он бегал глазами по комнате, стараясь не встречаться со мной взглядом.
- Так… - осторожно подбодрила я его.
Дунофф, наконец, решился.
- Так вот… Дело в том, что совсем недавно выяснилось… Ваш опекун еще при жизни успел передать юридическую ответственность за вас другому человеку, - выпалил он.
Мои ладони взмокли. Я облизнула пересохшие губы и подалась немного вперед на стуле.
- Что? – только и спросила я, будучи не в силах породить что-то более осмысленное.
Дунофф откинулся на кресле и неторопливо продолжил.
- Незадолго до своей гибели ваш опекун снял с себя все полномочия и передал ответственность другому лицу, которое вступило в опекунские права еще до смерти вашего прежнего наставника. К сожалению, вся эта бумажная волокита продлилась дольше, чем предполагалось, поэтому в отделе опеки об этом узнали только сейчас, - развел руками Дунофф. Его голос звучал чуть виновато. – Поэтому, как видите, синьор Колуччи не сможет удочерить вас. Ваш нынешний опекун пребывает в добром здравии, и все права закреплены за ним.
Я ничего не понимала.
- Какой еще новый опекун, о чем вы? Бла…Мой опекун не знал, что погибнет, он не мог перепоручить меня… - бормотала я.
Дунофф смерил меня пристальным взглядом.
- Не думаю, что вы осведомлены в достаточной мере, синьорита. Он мог это сделать, не подозревая о предстоящей кончине. Опекунство – большая ответственность и тяжелый груз…
Я слышала его болтовню словно через какую-то вязкую пелену.
Соня и Франко знали. Все это время они знали…
-… Возможно, он был уже пожилым человеком, и ему было не под силу решать ваши проблемы. Вы действительно проблемный ребенок, Линарес, вечно попадаете в какие-то истории. Ваш прежний опекун мог просто не выдержать постоянных встрясок ...
И сообщить об этом мне удосужился только Дунофф…
- … Нет, не подумайте, конечно, я вам очень сочувствую и соболезную по поводу кончины вашего прежнего опекуна… Но должен вам сказать, с нынешним вам повезло не меньше! Он собирался оплатить ваше обучение, и когда я ему сообщил, что наш колледж теперь стал общеобразовательной школой, он перечислил деньги в качестве пожертвования, можете себе представить? А ведь школа теперь нуждается в финансовой поддержке как никогда!..
Мне хотелось накричать на него, чтобы он, наконец, замолчал. Из-за его болтовни я никак не могла нащупать что-то важное. Какую-то связную мысль среди потока обрывочных фраз…
Блас меня бросил. Скинул на постороннего человека. Выбросил, как надоевшую тряпичную куклу, и сбежал.
Дунофф смолк, заметив, что я не слушаю. Видимо, мое состояние отражалось у меня на лице, потому что взгляд его стал таким же сочувственным, как у всех остальных.
- Имя нового опекуна? – прохрипела я.
Дунофф развел руками.
- Условия остаются теми же. Имя мне неизвестно.
Я не сводила с него пристального взгляда.
- То есть, его вы тоже не видели?
Дунофф отрицательно покачал головой.
- Я получаю анонимные письма, как и от предыдущего опекуна.
- Анонимные письма? – фыркнула я и вдруг ощутила несмелую надежду. – И вы поверили? Может, кто-то так подшутил!
Дунофф снова покачал головой.
- Разумеется, я проверил, позвонил в социальную опеку – мне подтвердили данную информацию. Я хотел, чтобы эту новость сообщили вам Колуччи, – насколько я знаю, вы провели каникулы у них в доме. Но ваш опекун настоял, чтобы я лично сообщил вам обо всем.
Вот, почему мне так долго не давали разрешение на выезд. Я вспомнила заговорщицкие взгляды и шушуканье Сони и Франко. Ничего мне не казалось – им давно все известно.
- Уверен, я смогу связаться с вашим опекуном через социальный отдел. Если у вас есть к нему вопросы, вы можете написать…
- У меня нет вопросов, - резко перебила я, и стала медленно подниматься со стула.
Дунофф явно растерялся.
- Что ж, тогда я попытаюсь хотя бы выяснить имя и…
- Да мне все равно, - резко перебила я и поняла, что говорю правду. Мне действительно было наплевать, кто мой новый наставник. На сей раз, ни капельки не любопытно. Это был чужой человек, с которым меня связывал лишь общий счет в банке.
- Это все? – с вызовом посмотрела я на Дуноффа.
- Пока да, - кивнул он, чуть помедлив.
На негнущихся ногах я прошла к двери и повернула ручку.
- Спасибо, – бросила я через плечо и, не оборачиваясь, вышла из кабинета.
***
Я долго просидела в подвале, рыдая на ставших родными ступеньках пыльной лестницы. Однажды Блас разведал мое укромное место и пришел глумиться надо мной, пытаясь отучить меня плакать по пустякам. Я была еще совсем девчонкой и в тот момент хотела лишь разорвать его на кусочки, но после, прячась здесь, в тайне надеялась, что он появится снова, и снова поможет мне подняться. Иногда он приходил. Приходил и снова оскорблял, но все-таки приходил, потому что ему было не все равно. По крайней мере, так мне до сих пор казалось.
«Не ищи своего опекуна. Смирись с тем, что не нужна ему».
«Ты не понимаешь, как это важно для меня!».
«Но почему? Почему это важно? Думаешь, он тебя любит? Заменит тебе отца? Ты в это веришь? Да? Эти мечты делают тебя слабой. А ты должна быть сильной. Всегда помни о том, что тебя никто не защитит. Твоя жизнь зависит лишь от тебя».
«Я не одна! Я во всем могу положиться на подруг!».
«Когда вы закончите колледж, ты навсегда с ними попрощаешься».
«Мы будем встречаться!».
«Детские иллюзии».
Чья-то ладонь ложится мне на плечо. На этот раз, не обманываюсь: прошли времена, когда я явственно слышала шаги Бласа в коридорах школы и видела его длинную тень за каждым поворотом.
Оборачиваюсь – Марисса.
- Мичу все рассказала мне, - опускается на ступеньку рядом со мной.
- Снова подслушивала…- шмыгаю я носом.
- Что-то не меняется, - улыбается она.
Следует долгое молчание.
- Мы уговорили новенькую переселиться. Теперь Луна будет с нами.
- Здорово, - бесцветно протягиваю я, вглядываясь в темноту.
- Думаешь, Блас действительно перепоручил тебя кому-то? – пристально смотрит на меня.
- Я не знаю, что думать, - качаю головой. – Перед аварией он «успокоил» меня, что деньги по-прежнему будут поступать на мой счет. Я тогда подумала, что он сам собирается переводить их откуда-то издалека. Но возможно, он действительно просто сбросил меня на кого-то другого, - горько усмехаюсь. – Зато теперь понятно, откуда таинственные подарки на день Рождения.
Марисса удивленно присвистывает.
- Думаешь, это он?
Пожимаю плечами.
- Лучше думать, что он, а не какой-нибудь маньяк-педофил.
- Не вяжется, - чуть подумав, цокает языком Марисса. – Думаешь, твой новый опекун стал бы прятаться в кустах, подслушивая наш разговор?
- Он мог подослать шестерку следить за мной?
- Но зачем?
- Может, он помешан на контроле, - презрительно фыркаю. – Или боится юридической ответственности, которая ему грозит, если со мной что-то случится. Не знаю… А про день Рождения шестерка мог случайно услышать и передать.
Марисса ничего не отвечает, задумчиво пожевывая губу.
- Это самое вероятное, - признает она.
Криво улыбаюсь.
- Видимо, так, - горько выплевываю я и снова устремляю мрачный взгляд в темноту.
- Лухи, но почему ты тогда расстраиваешься? – тыкает меня в бок Марисса. – Значит, твой новый опекун – неплохой парень. Смотри, как о тебе заботится. Это же замечательно!
- Не вижу ничего замечательного, Марисса! – резко обрываю ее. Чувствую, что снова собираюсь расплакаться от обиды и смолкаю, упрямо сжав губы.
- Я тебя не понимаю, - качает головой Марисса. – Если все действительно так, как мы думаем, у тебя снова есть опекун. Даже лучше прежнего, скажем так.
- Марисса, мне не нужен другой опекун, ты не понимаешь? – прорывает меня. – Я что, домашний питомец, чтобы передавать меня в хорошие руки? У меня был один опекун – Блас. Хотя он был далеко не идеален, мне казалось, он любил меня! По-своему, конечно, как умел – но любил! – Слезы брызгают из глаз. – А теперь оказывается, он собирался просто уехать, оставив меня на попечении постороннего человека. Он бросил меня, понимаешь? Он тоже меня бросил!
Всхлипываю, и Марисса прижимает меня к себе, успокаивая.
- Никто тебя не бросил, - приговаривает она, поглаживая меня по плечу. – Блас передал тебя другому наставнику – это не значит «бросил». Он мог оставить тебя на попечении социального отдела, но вместо этого нашел тебе другого опекуна.
- Я знаю, что обидела его, - всхлипываю я. – Без спроса залезла в его прошлое, заставила заново все пережить… Но я же не хотела… Я не думала, что так будет… За что он так со мной? Почему он меня бросил?
- Лухи, он тебя не бросил, - продолжает, как мантру, твердить Марисса.
Я отстраняюсь и смотрю на нее в упор.
- Он меня ненавидел, - грустно усмехаюсь. – Мне не в чем его упрекнуть. Предают те, кто любит, а он даже никогда не вводил меня в заблуждение. Я всегда знала, что он меня ненавидит, так что вполне естественно, что он захотел передать опекунство. Странно, что он не сделал этого раньше, когда я освободила его от ответственности!
Марисса смотрит на меня взглядом больной собаки, явно не зная, что ответить. Ну вот, теперь и она.
- Не смей жалеть меня! – прорывает меня. – Мне уже семнадцать. Еще год – и я смогу устроиться на работу, сама обеспечивать себя. Мне не нужны опекуны и благодетели! Мне никто не нужен, - всхлипываю я, и Марисса снова сгребает меня в охапку.
– Лухи, ну не плачь, - растерянно бормочет она.
- Никто,- продолжаю повторять. – Никто не нужен.
- У тебя всегда буду я, - нашептывает мне на ухо Марисса. – Мы же давали клятву, помнишь? Мой дом всегда будет твоим домом. Ну, сестренка? – Она заглядывает мне в лицо и ободряюще улыбается.
Холодно смотрю на нее.
- Это сейчас так кажется, - криво улыбаюсь я. – Когда-нибудь и ты меня бросишь. Как мать, как Маркос, как старик Хосе, как Блас! Лучше ни на что не надеяться, - высвобождаюсь из объятий остолбеневшей Мариссы. – Прости, Марисса, но ты любишь, чтобы тебе говорили правду… - Пожимаю плечами. – Теперь у тебя есть Пабло, а я одна, и так будет всегда. Лучше осознавать это и не жить иллюзиями. Очень больно с ними расставаться, - тихо прибавляю я и, поднявшись на ноги, начинаю медленно подниматься по лестнице, придавленная грузом собственных слов.
Марисса ничего не отвечает. Хочется вернуться и извиниться за свое поведение, но с каждой новой ступенькой сделать это становится все труднее.
В спальне пусто. Я безвольно опускаюсь на кровать и, свернувшись калачиком, обнимаю подушку. Тоже детдомовская привычка. В детдоме некому тебя обнять, и ты обнимаешь подушку. Наверно, это и есть последняя стадия одиночества.
