Глава 3- Почему вы пришли к Волдеморту? – повторил Гарри, разглядывая собеседника. Вытянутое лицо, когда-то, видимо, было неплохой формы, но сейчас ввалившиеся щёки делали его похожим на череп, обтянутый кожей – нездорово бледной и тонкой, изрезанной морщинами, а сейчас ещё и измазанной кое-где зелёным травяным соком. Губы были такими же бесцветными, части зубов не хватало – а вот борода почему-то отсутствовала, лицо было чисто выбрито, а волосы, потерявшие цвет, и кое-где густоту, были собраны в хвост, который теперь, разумеется, был совершенно растрёпан. В целом, вид у него был жалкий, и противоречили этому впечатлению сейчас только глаза – блестящие, яркие, без усталости или страха, всегда поселявшихся во взгляде тех, кто провёл в Азкабане хотя бы несколько месяцев – Гарри уже не помнил, были ли в них это выражение до их странной прогулки.
- Это просто, - отозвался Макнейр, также откровенно разглядывающий сидящего перед ним аурора. – Мне не нравились маггорождённые. Точнее, они меня тогда страшно бесили.
- Тогда? – уточнил Гарри.
- Тогда, - усмехнулся Макнейр. – Сейчас всё это уже не имеет значения.
- Чем?
- Чем бесили? – переспросил он и задумался. – Они… приходят в наш мир, и остаются жить в нём, не зная и не соблюдая законов. И рушат его… мне это не нравилось.
- И за это вы решили их убивать?
- Мне было семнадцать, - пожал плечами Макнейр. – И мне очень хотелось кому-то служить. Вы видели, как он тогда выглядел?
- Хотелось служить?
Это было странно и неожиданно. Гарри не удивился информации о неприязни к магглорождённым, но желание служить в чистом виде было ему непонятно. Понятно – служить какой-то идее… всем людям… но желать быть чьим-то слугой?
- Хотелось, - кивнул Макнейр. – Не понимаете?
- Не совсем…
- Это сложно, - Макнейр задумался. – Я – не лучший рассказчик… Но да, я хотел служить. В нашей семье все служили… прежде с этим было несложно: был сюзерен, был король… да глава рода хотя бы. А я вот…
- Но… зачем? – Гарри даже растерялся. – Что в этом вам? Для чего?
- Это просто жизнь, - пожал плечами Макнейр. – Такой способ жить. Каждый рождён для чего-то… вы вот – герой, - он сказал это так же легко, как если б назвал Гарри аурором, или продавцом, или учителем, - а я был рождён, чтоб служить. Ну вот и…
- А сейчас? – Гарри подумал, что давно не слышал ничего столь же… дикого.
- Сейчас это не актуально, - усмехнулся Макнейр. – Азкабан отлично решает этот вопрос.
- Нет, в смысле, когда вы выйдете?
- Выйду? – он расхохотался. – Вы шутник, мистер Поттер… Я оттуда не выйду. Если вы помните.
- Да нет… то есть… в этом-то всё и дело, - Гарри забыл, что тот ничего не знает о причине своего пребывания здесь, и потому вопрос должен казаться ему издевательским. - Собственно, я для того и позвал вас, - было очень жаль менять тему, но, с другой стороны, момент был слишком уж подходящий. – Я хочу пересмотреть некоторые дела – и, в частности, ваше. Я полагаю, что вы достаточно пробыли в Азкабане – но решение принимает, конечно, Визенгамот… Поэтому мне нужна ваша помощь. Я объясню.
Повисло молчание. Макнейр какое-то время просто сидел, похоже, осознавая услышанное, потом на лице его появилось выражение удивления, он слегка нахмурился и уточнил:
- Вы хотите меня отпустить?
- Я не могу никого отпустить! – поморщился Гарри. – Я могу только инициировать пересмотр дел, и подготовить их соответствующим образом. Но решает Визенгамот. И вот тут есть проблема.
- Надо же, - негромко проговорил Макнейр. – Почему? – он неожиданно заглянул Гарри в глаза. В его взгляде уже не было удивления – было внимание, настороженность, и нечто, что Гарри определил как «изучение».
- Почему что?
- И верно… Для начала, почему меня?
- Вообще, изначально я думал об Эйвери, - честно признался Гарри.
Брови Макнейра снова поползли вверх.
- Потом перечитал все ваши дела… Вас даже тогда не обвиняли ни в одном убийстве вне боя. И вы…
Он запнулся, чуть было не сказав: «не производите впечатления опасного». Пожалуй, Макнейр воспринял бы это как оскорбление, а это не самое удачное, что можно сказать человеку, если желаешь получить или узнать от него что-либо.
- И я? – переспросил тот.
- Вашу палочку проверяли. В ней не нашли ни Круциатуса, ни Империо… только несколько Авад.
- Что с того?
- Я…
Вот как это объяснить? Даже Джинни и Рон в своё время не поняли, почему Гарри считает человека, использующего Аваду, в некотором смысле лучшим, нежели использующего Круциатус, а уж тем более Империо. Конечно, бывает всякое, но в целом – лучше. Честнее, по крайней мере. И точно не таким опасным.
- Это не важно, - махнул он рукой. – Какая вам разница?
- И вправду, - легко согласился тот. – Значит, вы решили нас с Эйвери отпустить… да-да, я помню, - кивнул он на состроенную Гарри гримасу, - я это для краткости. И в чём проблема? Хотите научить нас, что следует говорить на суде?
- Я… нет! – Гарри даже голос повысил от возмущения.
- Простите, - тут же среагировал его собеседник. – Я всех сужу по себе. Это неправильно, - он говорил серьёзно, но Гарри видел, что тот шутит, пусть и странно. Хотя тут уже всё было странным…
- Да не важно, - он коротко улыбнулся, и вдруг предложил, - хотите чаю? Или поесть? Время обеда давно уже кончилось, но эльфы найдут что-нибудь…
- Вы знаете, - после небольшой паузы ответил Макнейр, - если вы ещё и вымыться мне предложите, я окончательно разуверюсь в реальности происходящего.
- А разве в Азкабане…
- Там… другое. Не важно, - он запрокинул голову и слегка покачал ей из стороны в сторону, разминая шею. – Я, разумеется, не откажусь от обеда.
- Тогда заказывайте… что вы хотите?
- Мяса. Цыплёнка. Свежего хлеба. Фруктов. Да всё, что угодно, помимо овсянки, варёных овощей с рыбой и тыквы.
… - Вы не ответили, в чём проблема, - напомнил Макнейр, когда обед был заказан, и эльф исчез. - С Визнгамотом.
- В том, что вас всего двое. Я, правда, добавил ещё и… одного, но этого всё равно недостаточно. Визенгамот не станет собираться меньше, чем…
- … для трёх и более однотипных дел, - закончил за него Макнейр. – В нашем случае – явно «и более». То есть вам нужен ещё один. Я повторюсь: и при чём тут я?
- Я хочу знать ваше мнение. Кого бы освободили вы, если бы вы решали?
- Я?! – изумился Макнейр. – Должен сказать, мистер Поттер, вы выбрали странного… советчика. Спросили бы лучше Эйвери.
- Я спрашиваю вас, - возразил Гарри.
- Из кого выбирать?
- Вот, - Гарри протянул ему список. Макнейр задумался, потом сказал с умешкой:
- Да никого тут нельзя выпускать, если серьёзно. Все по делу. Кроме, пожалуй, Эйвери.
- Почему Эйвери? – ответ был неправильным – в том смысле, что Гарри, по большому счёту, был с ним согласен, да только задача так не решалась. Однако то, что и он сам, и бывший министерский палач сошлись во мнениях относительно этого человека, было интересным, и ему хотелось услышать обоснование.
- Потому что он трус, - засмеялся Макнейр. – За что всё время и получал отовсюду. Умный, любопытный, весёлый – но трус. Он, кажется, и не убил-то никого никогда, разве что случайно и тоже от страха. Он и к Лорду-то попал исключительно по трусости… в общем, он совсем не опасен, и уж точно отсидел своё.
- Что значит «попал к Лорду по трусости»? – с жадным любопытством спросил Гарри. – Как это возможно?
- Ну как… встретился с ним – и испугался, - заулыбался Макнейр. – Лорд им заинтересовался, позвал – а духа отказаться у Эйвери не хватило. Он и метку так принял, - засмеялся он снова. – Да нет, он в самом деле хороший. Просто ему однажды не повезло оказаться в не том месте в не то время. Папаша, опять же.
- Что – папаша?
- Они же однокашники с Лордом были. Во всяком случае, точно учились в одно время на Слизерине. Кажется, он Маркуса ему и представил… но это вам лучше у самого Эйвери спросить. Угостите его обедом с хорошим десертом – он за пирог с вишнями вам душу продаст, - он опять засмеялся – не зло, скорее, чуть снисходительно. – Я ничем не помог, да?
- Да, - вздохнул Гарри. – Мне нужно выбрать ещё двоих, иначе ничего не получится.
- Тогда Лестранжи. Строго говоря, конечно, Родольфус, но он не пойдёт без брата.
- Нет, - отрезал Гарри. – Это не обсуждается.
- А кто обсуждается? – ничуть не смутился Макнейр.
В этот момент появился эльф с огромным подносом, и разговор временно оборвался – начался обед. Гарри никогда прежде не видел, чтобы кто-нибудь ел одновременно и жадно, и медленно, смакуя каждый кусок и глоток, обнюхивая, разглядывая, задерживая во рту… Они не разговаривали: Гарри не хотелось мешать такому странному и сильному наслаждению, а Макнейр, казалось, просто забыл о чём-либо кроме того, чем был непосредственно занят. Когда большая часть была съедена, Гарри, сгоравший от желания продолжить разговор, сказал:
- Если хотите, можете забрать всё, что останется, с собой. Это несколько против правил, но я не думаю, что будет, кому возражать.
- Спасибо, - он ответил не сразу, зато прозвучало это так искренне, что Гарри даже смутился: никакая еда не стоило, по его мнению, благодарности такой силы. Похоже, Макнейр это заметил:
- Удивлены? Подобная малость не стоит такой благодарности?
- Ну… в общем… пожалуй, - Гарри смутился. – Это же просто еда.
- Это, - он усмехнулся, - не просто еда. Это
человеческая еда. Это не одно и то же.
- Вас плохо кормят? – Гарри очень удивился.
- Не то чтобы плохо, - Макнейр запнулся, подыскивая слова, - скорее… ужасно, - он хмыкнул. – Всегда совершенно одинаково. Овсянка – тост с фасолью – варёные овощи с рыбой. Тут, правда, бывает разнообразие – по сезону, я полагаю. И так… сколько я уже там сижу? Сколько лет прошло?
- Двадцать, - помолчав, осторожно ответил Гарри. – Почти.
При этих словах глаза его собеседника расширились и блеснули – в них мелькнуло недоверие, потом изумление, а потом что-то ещё, что Гарри не сумел распознать, но оно ему не понравилось.
- Двадцать лет, - негромко проговорил Макнейр. – Представляете: двадцать лет овсянки и варёной рыбы?
Он произнёс это совершенно серьёзно, даже глаза не улыбались, но вышло очень смешно – Гарри не сдержался и фыркнул, и только тогда лицо Макнейра ожило, в глазах плеснул смех, а губы раздвинулись в широкой улыбке.
- Поэтому это не просто еда, - улыбаясь, договорил он. – Я вам действительно благодарен. Приятно чувствовать себя человеком.
- Тогда помогите мне найти двух других, - попросил Гарри.
