Глава 3Утром Ари проснулась рано и лежала, боясь открыть глаза. Вдруг ей все приснилось и он в приюте? Вдох, выдох и Ари открыла глаза. „Не сон.“-подумала она, увидев комнату в зеленых тонах и вздохнула с облегчением.
Долго нежиться в кровати Ари не стала и пошла одеваться. Светло-голубые джинсы, черная майка и кроссовки. Самое приличное из вещей, что нашлись в ее рюкзаке. В приюте дети обычно носили форму детского дома. Девочки: серые юбки, белые рубашки и жилетки в тон к юбке, а мальчики такую же, только вместо юбок- штаны, естественно. Свободную одежду разрешалось одевать только по воскресениям и в дни прогулок по Лондону. Вещи им привозили старые и поношенные, изредка попадалось что-то новое от малочисленных благотворителей. Бывало, что нужной одежды по размеру не находилось и приходилось брать на размер, а то и три больше. Паула с Алексом копили деньги, что им выдавали в приюте и которые давала мадам Димбер, а потом, покупали или одежду с обувью, или книжки, а бывало что-то из еды и тайком приносили в детский дом и прятали.
Только Ари собрала волосы в хвост, как в комнату бесцеремонно вошел домовой эльф Кикимер, не обращая на девочку ровно никакого внимания. Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысым, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос.Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного. Вчера Ари довелось с ним пересечься, когда она поднималась к себе в комнату. Как и тогда, эльф что-то бурчал себе под нос. Если прислушаться, можно разобрать некоторые слова, например: „мерзкие полукровки“, „позор рода“, „предатели“, „бедный Кикимер“ и «если бы хозяйка узнала„…
-Привет, Кикимер, — очень громко сказала Ариэль, закрывая дверь.
Эльф-домовик остановился как вкопанный, перестал бормотать и очень отчетливо, но очень неубедительно вздрогнул словно от удивления.
-Кикимер не видел молодую госпожу, -сказал он обернувшись и отвесив Ари поклон.
-Ничего страшного, Кикимер.- Улыбнулась уголками губ Ариэль.- А что ты тут хотел? — спросила она.
-Кикимер чистит, -сказал эльф уклончиво. „Лжет.“
-Хм. Ну ладно, чисть.- Пожала плечами Ари и вышла из комнаты.
Солнце только-только поднималось, так что, что обитатели дома на площади Гриммо еще спали. Ари тихо спустилась до самого низа лестницы и вошла в подвальную кухню.
В этом похожем на пещеру помещении с грубыми каменными стенами было так же мрачно, как в коридоре над ним. Главным источником света был большой очаг в дальнем конце кухни. За мглистой завесой трубочного дыма, стоявшего в воздухе как пороховой дым битвы, угрожающе вырисовывались смутные очертания массивных чугунных котелков и сковородок, свисавших с темного потолка. Ари, не ожидавшая кого-то увидеть, с удивлением заметила за столом Гарри. Он сидел с пустым стаканом в руках и невидяще смотрел в стол. Ари видела и чувствовала, что с братом что-то не так.
-Гарри, — тихо позвала брата Ариэль подходя ближе. Он вздрогнул и обернулся.
-Ари, — улыбнулся он уголками губ, -почему не спишь в такую рань?
-Привычка. А ты? — Ариэль села напротив Гарри.
-Выспался.- Ответил он. Хоть Гарри и старался держать улыбку, но Ари все равно заметила как тень пробежала по его лицу, застывая в глазах.
-Не ври мне, пожалуйста, Гарри. Я вижу по тебе, что что-то не так. Да и чувствую когда мне лгут.-Встретив непонимающий взгляд брата, я уточнила, — Лет эдак с пяти я чувствую, когда мне лгут. Весьма полезная штука, скажу я тебе.
-Здорово.- хмыкнул Гарри.
-А-то! Не раз в приюте выручало. Но мы отошли от темы. Что тебя гложет? Расскажи. Станет легче.
-Ты не поймешь. Ты не знаешь всего.- покачал головой Гарри.
-Расскажи абсолютно все. С самого начала. С чего все началось. Все что тебя тревожило и беспокоило. Выскажись.- Она накрыла руку Гарри своей в знак поддержки.
И Гарри рассказал. Рассказал все, начиная с той трагической ночи, когда погибли их родители. Рассказал как жилось ему у Дурслей. Рассказал про жизнь в Хогвартсе: как он с Роном и Гермионой спасли философский камень на первом курсе, как победили василиска на втором и помогли Сириусу на третьем. Рассказал про Турнир Трех Волшебников, как погиб на его глазах Седрик Диггори и про возрождение Темного Лорда. Закончил нападением на него и кузена двух дементоров. А Ари внимательно слушала, не перебивая, давая брату высказаться. Гарри рассказывал все, что накипело, чувствуя, как на душе становится легче. Он был благодарен сестре за это. Гарри радовала мысль о том, что у него появился еще один родной человек.
Ари слушала историю брата, сдерживая слезы. Она привыкла не показывать своих чувств окружающим. Приют сделал ее такой. Все видели добрую, неунывающую Ари, с неугасающей улыбкой, не замечая, что творится у нее внутри. И эта маска настолько прилипла к ее личику, что Ариэль не представляет себя без нее. Лишь с Алексом она была настоящей, как и он с ней. Лишь он видел то, чего не видели другие. Как и она. Ари и Алекс были как брат и сестра. Но, как говорится, счастье долгим не бывает. Алекса усыновили. Да Ари была рада за друга, но теперь она одна. И Алекс не был таким счастливым, каким должен быть. Расставание с лучшей подругой, почти сестрой, омрачало переезд к новой семье. Ари и Алексу было десять. С тех пор они не виделись, а маска стала спутницей Паулы по жизни.
Когда Гарри закончил рассказ, Ари молча обняла его. Прошло немного времени, прежде чем они нарушили тишину.
-Как ты? -спросили Гарри и Ари одновременно и рассмеялись.
-Вижу, что ты уже в порядке.-Улыбнулась брату Ариэль.
-Да. Спасибо тебе большое. Мне, правда, стало легче.-Послал Гарри ответную улыбку.
-Вот и славно. Чай будешь? Или кофе? — спросила Паула поднимаясь из-за стола.
-Давай чай.
-Чудненько!
-Любишь чай?
-Обожаю!
-Родная душа.-Ухмыльнулся Гарри и через мгновение оба смеялись.
Ари, заварив себе и Гарри чай, села обратно за стол. Она обдумывала рассказ Гарри, силясь понять действия Дамблдора, поведение Снейп и логику брата.«Что мы имеем? 31 октября, Темный Лорд нападает на Поттеров, убивает мать и отца, но убить Гарри он не смог. Заклятие ударяет в него самого, а моему брату достается лишь шрам. Далее, Дамблдор отдает Гарри Дурслям. Хотя нет, не отдает, а подкидывает. В эту же ночь, Сириус решает отомстить Питеру за смерть Джеймса и Лили, но крыса ухитряется сбежать, инсценировав свою смерть. Но… Двенадцать маглов, от которых остались лишь ошметки? Они находились дальше от Сириуса и Петтигрю, следовательно от Питера бы тоже ничего не осталось бы. Неужели… как их там? …авроры и следователи не поняли бы такую элементарную деталь? Гарри сказал, что Сириуса посадили в Азкабану без суда и следствия. Вопрос: почему? И почему Дамблдор не помог? Если я правильно поняла, он имел на то время огромную власть, хоть и не все замечали. Министр и шага не делал, не посоветовавшись с ним. Странно. Хотя… Сириус является крестным Гарри, а значит и опекуном. Возможно даже магическим. Гарри-Избранный, Герой. А если бы Гарри рос в магической семье, он не был бы таким, какой есть сейчас. Конечно! Дамблдору нужен человек, который будет полностью верить в него и доверять, чтобы победить Темного Лорда. Сам директор, наверняка не хочет действовать на прямую, этакий серый кардинал. Очень удобно. Если смотреть на ситуацию с этой стороны, то действия Дамблдора понятны. И все те испытания (за исключением, думаю, четвертого курса) были проверкой для Гарри.-От этих мыслей Ари разозлилась. Ее брата растят как свинью на убой! Маленькая надежда на то, что она не так поняла происходящее теплилась в душе.- Ладно, отставим Дамблдора. Следующий у нас Снейп. С первого взгляда невзлюбил Гарри.Как Гарри описал этот взгляд? „Это была смесь ненависти и ярости с каким-то неизвестным мне чувством… Таким, будто он видит призрака, или что-то типа того.“ Откуда эта не любовь? Сам Снейп его в жизни не встречал, потому и не может испытывать эту… эмоцию. Как сказал Римус, Гарри очень похож на отца. Хм. А может, он был знаком с Джеймсом и состоял с ним не в самых дружелюбных отношениях?»
-Гарри, а Снейп и папа знали друг друга? -спросила Ари. Гарри удивленно посмотрел на сестру.
-Они учились на одном курсе. Отец на Гриффиндоре, а Снейп на Слизерине. С первой минуты возненавидели друг друга.-Ответил все еще недоумевающий Гарри.- А тебе зачем?
-Просто интересно.- пожала она плечами.
-Ясно.
„Откуда же возникла эта неприязнь к моему отцу. В общем, у меня пара вариантов, и все-таки, мне кажется, что Снейп был влюблен в мою маму. Вполне вероятно, что Снейп влюбился в нее, а Лили предпочла папу. А Гарри, сейчас, — живое напоминание об этом. Хотя еще рано говорить наверняка- маловато информации. Но если я права, то этот вариант все объясняет. Да я чертов Шерлок!“
-Ари, все в порядке? — спросил Гарри, обеспокоенно глядя на сестру.
-А? Да, все в порядке. Я задумалась просто.- Гарри только понимающе улыбнулся.
-Гарри, я один момент твоего рассказа хочу уточнить.-Увидев одобрительный кивок, Ари продолжила.-Почему ты говоришь на языке змей?
-Дамблдор сказал, что это из-за того что на нем говорит Волан-де-Морт — единственный оставшийся потомок Салазара Слизерина. Если Дамблдор не ошибается, то Лорд нечаянно вложил в меня толику своих сил — в ту ночь, когда наградил этим шрамом.
-Частицу себя…-задумчиво повторила Ари.- А что если…-но мысль свою так и не договорила.
-Что? — ему стало интересно, что придумала сестра.
-Ты не задавался вопросом, почему Волан-де-Морт не умер в тот Хеллоуин?
-Задавался.
-Хорошо. Вспомни, ты сам говорил, что Темный Лорд сказал, что все время до возрождения вел жалкое существование. Он не умер полностью, но и не живой. Что-то среднее. Я вспомнила магловские книги, в которых злодеи, чтобы их не могли убить, вкладывали какую-то часть себя в предметы и прятали их. Пока не уничтожишь этот предмет, не умрет и злодей. Или возродится в будущем.
-В этом что-то есть.-кивнул Гарри.
-Ты читал „Властелин Колец“? -Гарри кивнул.- Вспомни, Темный Властелин создал Кольцо Всевластья. Исильдур победил его и забрал Кольцо себе, но совладать с ним не смог. Колечко пленило его и каждого, кто находил сие украшение и забирал себе. И Саурон не умер будучи связанным с Колечком, он копил силы для возвращения.
-Дневник Тома Реддла…
-…действовал схоже с Кольцом.-Закончила мысль брата Ари.
-Да, но я ведь уничтожил дневник. Почему же он тогда не погиб?
-Возможно, у него несколько таких.-Задумчиво терла подбородок Ари.
-Нужно узнать есть ли такие заклинания или обряды.-Сказал Гарри, допивая чай.
-Согласна. Здесь есть библиотека?
-Да, но я не знаю где. Спросим позже у Сириуса. Расскажем ему о твоей задумке. Он может помочь.
-Хорошо.-Улыбнулась брату Ари.
Только они закончили разговор, как вошла миссис Уизли.
-Доброе утро, Гарри, Ари.-Улыбнулась им она.
-Доброе утро, миссис Уизли.-Ответили они хором.
-Завтрак будет готов через час. Гарри, будь добр, разбуди Рона, Фреда и Джорджа.
-Хорошо, миссис Уизли.-Ответил Гарри и вышел из кухни.
-Миссис Уизли, можно я вам помогу, пожалуйста? -робко попросила Ари.
-Конечно, если хочешь.
-Спасибо.-искренне улыбнулась Ари.
Так и прошло время до завтрака. Ари помогала миссис Уизли как и чем могла. К ним еще присоединилась Джинни, так что в шесть рук управились с готовкой быстро.
На завтраке, к огромному сожалению Гарри и Ари, Сириус не появился. Как сказала миссис Уизли: „Сириуса не поднимет с кровати и взрыв в его комнате.“.
-В гостиной огромное количество докси. В тысячу раз больше чем я думала, и под диваном я нашла большое гнездо с дохлыми шушерами. Так что быстро завтракайте и приходите помочь.-Сообщила миссис Уизли Гарри и Ари, встретив их.
-Да, миссис Уизли.- Кивнул Гарри.
-Докси? — спросила Ариэль, когда они продолжили путь на кухню.
-Именно. Докси- это волшебное существо-паразит. Их часто путают с феями, хотя на самом деле это совершенно разные виды. Внешне докси тоже напоминают крохотных человечков, но, в отличие от фей, они покрыты густой черной шерстью, у них по две пары ручек и ножек, а крылышки жесткие, изогнутые и блестящие, как у жука.У докси два ряда острых ядовитых зубов.- Пояснил Гарри сестре.
-Вау.- Только и смогла выдавить из себя Ари. Магический мир все еще не уложился в ее голове.
-Я тебе потом Клювокрыла покажу. Вот это- действительно вау.-Хмыкнул Гарри.
-Клювокрыл это…
-Гиппогриф.
-Это о многом мне сказало.- На что Гарри рассмеялся.
Через полчаса Гарри и Ари, позавтракав, поднялись на второй этаж и вошли в гостиную — продолговатую комнату с высоким потолком и грязными серо-зелеными гобеленами. Из ковра при каждом шаге вылетали облачка пыли, а в длинных болотного цвета бархатных шторах стояло какое-то жужжание, словно там роились невидимые пчелы. Там-то все и столпились — миссис Уизли, Рон, Гермиона, Джинни, Фред, Джордж. Выглядели они странновато — головы снизу были обмотаны полосами ткани, закрывавшими нос и рот. Каждый, кроме того, держал по большой, наполненной черной жидкостью бутылке с насадкой-распылителем.
— Завяжите лица и возьмите пульверизаторы, — велела миссис Уизли Ари и Гарри, едва их увидела, и показала на две другие такие же бутылки, стоявшие на высоком тонконогом столике. — Это доксицид. В жизни не видела такого засилья паразитов! Чем занимался последние десять лет этот эльф-домовик?
Хотя лицо Гермионы было наполовину закрыто полотенцем, Гарри отчетливо увидел, как она бросила на миссис Уизли укоризненный взгляд.
— Кикимеру много лет, он, наверно, не может…
— Ты удивишься, Гермиона, когда узнаешь, сколько всего Кикимер может, когда хочет, — сказал Сириус, который только что вошел с запятнанной кровью сумкой, где, как выяснилось, были дохлые крысы. — Я кормил Клювокрыла, — добавил он, отвечая на вопросительный взгляд Гарри. — Я держу его наверху, в спальне моей матери. А что касается этого стола…
Он кинул сумку с крысами на кресло и склонился над письменным столом с запертой тумбой, который, как только теперь заметила Ари, слегка подрагивал.
— Да, Молли, я почти уверен, что это боггарт, — кивнул головой Сириус, поглядев в замочную скважину, —, но пусть на всякий случай Грюм посмотрит, прежде чем мы это выпустим. Зная мою мамашу, всегда можно опасаться чего-нибудь худшего.
— Я тоже так думаю, Сириус, — сказала миссис Уизли.
Они говорили между собой с нарочито легкими, вежливыми интонациями, и Гарри было совершенно ясно, что оба помнят о недавней перепалке.
Внизу пронзительно лязгнул дверной звонок, и вслед за этим мгновенно разразилась такая же какофония криков и стенаний, что и вчера, когда Тонкс повалила подставку для зонтов. Ари поежилась от этих воплей.
— Сколько раз я им говорил: не звонить в звонок! — в ярости воскликнул Сириус, кидаясь за дверь. Загрохотали его шаги по лестнице, а между тем вопли миссис Блэк в очередной раз отдавались эхом по всему дому:
— Подлые негодяи, мерзкие полукровки, осквернители нашего рода, порождение грязи…
— Будь добр, Гарри, закрой дверь, — сказала миссис Уизли.
Ари заметила, что Гарри старался сделать это как можно медленней, видимо он хотел послушать, что происходит внизу. Судя по тому, что крики прекратились, Сириусу удалось завесить мать портьерами. Гарри услышал, как Сириус идет по коридору, потом зазвенела цепочка на входной двери, потом раздался густой голос Кингсли Бруствера:
— Меня только что сменила Гестия, она взяла у Грюма мантию-невидимку, а я хочу оставить отчет для Дамблдора…
Чувствуя на затылке взгляд миссис Уизли, Гарри нехотя закрыл дверь гостиной и вернулся к группе, готовящейся к атаке на докси.
Миссис Уизли наклонилась к лежащему на диване справочнику по домашним вредителям Златопуста Локонса, раскрытому на главе, посвященной докси.
— Будьте, пожалуйста, очень осторожны: докси кусаются, и зубы у них ядовиты. У меня есть, конечно, противоядие, но не хотелось бы к нему прибегать.
Она выпрямилась, встала лицом к шторам и жестом велела всем остальным придвинуться к ним ближе.
— Когда я дам команду, прыскайте немедленно, — сказала она. — Они полетят прямо на нас, но на жидкости написано, что хорошая струя сразу их парализует.-„Хорошо, что у меня с меткостью все в порядке.“-подумала Ари.- Тех, которые лишились подвижности, кидайте в это ведро. Она осмотрительно отошла с их линии огня и подняла свой пульверизатор.
— Внимание… начали!
Ари распыляла жидкость всего несколько секунд, когда из складки ткани, стрекоча блестящими жучьими крылышками и оскалив крохотные острые как иголки зубы, вылетела взрослая докси. Миниатюрное тельце покрывал густой черный мех, и все четыре маленьких кулачка были яростно стиснуты. Ари встретила ее струей доксицида. Она оцепенела в полете и с неожиданно громким стуком упала на вытертый ковер. Гарри взял ее и швырнул в ведро.
— Фред, что ты делаешь? — раздался недовольный голос миссис Уизли. — Опрыскай и немедленно выбрось!
Гарри обернулся. Фред держал барахтающуюся докси большим и указательным пальцами.
— Сию секунду! — весело сказал Фред, быстренько привел жертву в бессознательное состояние струей из пульверизатора и, когда миссис Уизли отвернулась, подмигнул Гарри и Ари и сунул докси в карман.
— Мы хотим поэкспериментировать с их ядом для наших Забастовочных завтраков, — очень тихо объяснил Джордж.
Ловко сшибив одной струей сразу двух докси, нацелившихся ему на нос, Ари придвинулась к Джорджу и пробормотала:
— Что такое Забастовочные завтраки? -Гарри тоже подошел.
— Сладости, от которых заболеваешь, — прошептал Джордж, не спуская опасливого взгляда со спины миссис Уизли. — Не всерьез, но так, чтобы можно было уйти из класса, когда тебе хочется. Мы с Фредом их этим летом изобрели. Штучки о двух концах, с цветовой кодировкой. Если съешь оранжевую половинку Блевального батончика, тебя рвет. Но как только тебя отправили с урока в больничное крыло, глотаешь темно-красную половинку…
— … „и ты опять здоров и бодр, можешь делать что твоей душе угодно, вместо того чтобы тратить час на бесполезную скукотищу“. Так, по крайней мере, мы пишем в рекламе, — вполголоса продолжил Фред, который, потихоньку выбравшись из поля зрения миссис Уизли, поднимал с пола и клал в карман валявшихся там и сям докси. — Но, честно говоря, они нуждаются в доработке. Пока что нашим испытуемым трудновато приостановить рвоту на время, необходимое, чтобы проглотить темно-красный кончик.
— Испытуемым? -спросила Ариэль.
— То есть нам самим, — объяснил Фред. — Мы по очереди. Джордж испытывал на себе Обморочные орешки, а Кровопролитные конфеты, от которых идет носом кровь, пробовали мы оба.
— Мама решила, что у нас была дуэль, — сказал Джордж.
— Значит, идея магазина не умерла? — тихо поинтересовался Гарри, делая вид, что поправляет насадку на своей бутылке.
— Пока что у нас нет возможности обзавестись помещением, — ответил Фред, еще больше понизив голос: миссис Уизли перед новой атакой сделала паузу, чтобы вытереть концом повязки потный лоб. — Сейчас принимаем заказы по почте. На прошлой неделе поместили рекламу в „Ежедневном пророке“.
— Все благодаря тебе, друг, — сказал Джордж. — Но ты не беспокойся… Мама и не догадывается. Она перестала читать „Пророк“, потому что они пишут всякую ложь про тебя и Дамблдора.
Гарри ухмыльнулся. Хотя он, желая помочь близнецам Уизли открыть магазин волшебных фокусов и трюков, заставил их взять тысячу галеонов призовых денег, полученных им за победу в Турнире Трех Волшебников, он был рад тому обстоятельству, что миссис Уизли о его поступке ничего не знает. Она считала торговлю такого рода неподходящим занятием для своих сыновей.
Дедоксикация штор заняла большую часть утра. Лишь после полудня миссис Уизли сняла с лица защитную повязку и устало опустилась в просевшее кресло. Опустилась, но тут же вскочила с воплем отвращения: на кресле лежала сумка с дохлыми крысами. Обильно опрысканные шторы свисали вяло и влажно, и в них ничего уже не жужжало. Рядом стояли на полу ведро, полное парализованных докси, и тазик с их черными яйцами. Фред и Джордж бросали на это богатство, к которому принюхивался сейчас Живоглот, алчные взгляды.
— С этим, я думаю, разберемся после обеда. Миссис Уизли показала на пыльные застекленные шкафчики, стоявшие по обе стороны от камина. Они были битком набиты всякой всячиной: тут тебе и коллекция ржавых кинжалов, и когти, и свернутая кольцами змеиная кожа, и потускневшие серебряные шкатулки с надписями на неведомом Ари языке, и, самое неприятное, изысканный хрустальный графинчик со вделанным в пробку большим опалом, наполненный, вне всякого сомнения, кровью.
Внизу опять раздался громкий звонок. Все посмотрели на миссис Уизли.
— Оставайтесь здесь, — твердо сказала она под новые вопли миссис Блэк и взяла сумку с крысами. — Я вам принесу сюда сандвичи.
Она вышла из комнаты и тщательно закрыла за собой дверь. Все тут же бросились к окну и, посмотрев вниз, увидели у входа в дом чью-то растрепанную рыжеватую макушку и несколько котлов, неустойчиво поставленных один на другой.
— Наземникус! — догадалась Гермиона. — Зачем он притащил сюда эти котлы?
— Скорее всего, чтобы их тут спрятать, — сказал Гарри. — Ведь чем он занимался в тот вечер, когда должен был охранять меня? Собирал чужие котлы.
— Точно, ты прав! — воскликнул Фред. Между тем дверь внизу открылась. Наземникус впихнул в нее котлы и исчез из виду. — Маме это ох как не понравится…
Они с Джорджем подошли к двери комнаты и замерли, внимательно прислушиваясь. Миссис Блэк уже не кричала.
— Наземникус разговаривает с Сириусом и Кингсли, — пробормотал Фред, хмурясь от напряжения. — Ничего толком не разберу… Может, была не была, попробуем Удлинитель ушей?
— Может, и стоит, — сказал Джордж. — Проберусь наверх, возьму парочку…
Но в этот самый миг внизу разразилась настоящая звуковая буря, сделавшая Удлинитель ушей совершенно ненужным. Все очень ясно услышали, что именно кричала во весь голос миссис Уизли.
— У нас тут не хранилище краденых вещей!
— Как я люблю, когда мама вопит не на меня, — сказал Фред с довольной улыбкой, приоткрывая дверь, чтобы крик миссис Уизли еще лучше наполнил комнату. Ари хихикнула. — Отраднейшая перемена.
— Крайняя безответственность! Как будто у нас мало забот помимо ворованных котлов, которые ты приволакиваешь в дом…
— Что за идиоты! Зачем дают ей расшуметься? — покачал головой Джордж. — Надо ее сразу чем-нибудь отвлечь, а то может раскочегариться на полдня. С тех пор как Наземникус ушел с дежурства и оставил тебя, Гарри, без прикрытия, она только случая ждала на него наброситься… А вот и мамаша Сириуса опять подала голос.
Упреки миссис Уизли утонули в хоре новых визгов и воплей, издаваемых портретами в коридоре.
Джордж двинулся к двери, чтобы ее захлопнуть, но не успел он это сделать, как в нее протиснулся эльф-домовик. Эльф не обратил остальных ровно никакого внимания. Сгорбившись и как будто их не видя, он медленно и целеустремленно прошаркал в дальний конец комнаты, все время бормоча себе под нос хриплым утробным голосом, похожим на лягушачье кваканье:
— Воняет на весь дом и ворюга в придачу, но она-то чем лучше, мерзкая старая осквернительница рода со своими пащенками, дом моей госпожи опоганили, ох, бедная моя госпожа, если бы она знала, если бы она только знала, какое отребье они сюда пускают, что бы она сказала старому Кикимеру, ох, стыд какой, грязнокровки, оборотни, осквернители рода и воры, бедный старый Кикимер, что он может сделать…
— Здорово, Кикимер, — очень громко сказал Фред, со стуком закрывая дверь.
Эльф-домовик остановился как вкопанный, перестал бормотать и очень отчетливо, но очень неубедительно вздрогнул словно бы от удивления.
— Кикимер не видел молодого господина, — сказал он, обернувшись и отвесив Фреду поклон. Потом, не поднимая глаз от ковра, тихо, но вполне внятно добавил: — Поганый пащенок осквернительницы рода, вот ты кто.
— Что-что? — переспросил Джордж. — Прости, я последнее, что ты сказал, не расслышал.
— Кикимер ничего не сказал, — отозвался эльф и опять поклонился, на этот раз Джорджу, после чего вполголоса, но очень разборчиво проговорил: — А вот и братец, тоже урод мерзопакостный.
Гарри не знал, смеяться ему или лучше не стоит. Эльф выпрямился, оглядел всех зловредным взглядом и, словно бы думая, что его никто не слышит, снова забормотал:
— И грязнокровка туточки, стоит наглая такая, ох, если бы моя госпожа видела, как бы она плакала, а вот новенький, Кикимер не знает, как его зовут. Что он здесь делает? Кикимер не знает…
— Это Гарри, Кикимер, — обратилась к нему Гермиона. — Гарри Поттер.
Бледные глаза Кикимера расширились, и он забормотал быстрей и яростней прежнего.
— Грязнокровка говорит с Кикимером, как будто она его подруга, ох, если бы только госпожа видела, с кем Кикимеру приходится иметь дело, ох, что бы она сказала…
— Не смей называть ее грязнокровкой! — одновременно и очень сердито сказали Рон и Джинни.
— Ничего страшного, — прошептала Гермиона, — он немного не в себе, он сам не понимает, что…
— Да брось ты, Гермиона, он прекрасно понимает, что говорит, — сказал Фред, глядя на Кикимера с великой неприязнью.
Бормоча по-прежнему, Кикимер не спускал глаз с Гарри.
— Неужто правда? Неужто это Гарри Поттер? Кикимер видит шрам, значит, это правда, это мальчик, который остановил Темного Лорда, Кикимер удивляется, как он это сделал…
— Мы все удивляемся, Кикимер, — сказал Фред.
— А что тебе тут надо? — спросил Джордж. Огромные глаза Кикимера метнулись в его сторону.
— Кикимер чистит, — сказал он уклончиво.
— Очень правдоподобно, — произнес голос у Ари за спиной.
Это вернулся Сириус. Стоя в дверях, он недружелюбно смотрел на эльфа. Шум в коридоре прекратился — возможно, миссис Уизли и Наземникус перенесли скандал на кухню. При виде Сириуса Кикимер отвесил ему до нелепости низкий поклон, распластав нос-рыльце по полу.
— Да встань же ты прямо, — раздраженно сказал Сириус. — А теперь отвечай: что ты задумал?
— Кикимер чистит, — повторил эльф. — Кикимер верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэков…
— Благороднейшему и грязнейшему, — сказал Сириус. — Чистит он…
— Господин горазд пошутить, — проговорил Кикимер с новым поклоном. Потом опять принялся бубнить: — Господин — мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце…
— Да не было у моей матери никакого сердца! — вскинулся Сириус. — Старуха только злобой и была жива.
Кикимер еще раз поклонился.
— Как будет угодно господину, — пробормотал он яростно. — Господин недостоин стереть грязь с обуви своей матери, ох, бедная моя госпожа, как бы она плакала, если бы увидела, что Кикимер ему служит, ох как она его ненавидела, как он ее разочаровал…
— Я спросил тебя, что ты задумал, — холодным тоном напомнил ему Сириус. — Всякий раз, как ты приходишь и прикидываешься, будто чистишь, ты утаскиваешь что-то к себе в комнату, чтобы мы не могли это выкинуть.
— Кикимер никогда ничего не уносит с надлежащего места в доме господина, — возразил эльф, а потом забормотал скороговоркой: — Госпожа не простила бы Кикимеру, если бы выкинули гобелен, семь веков он был в семье, Кикимер должен его спасти, Кикимер не позволит господину, осквернителям рода и их пащенкам уничтожить семейное достояние…
— Так я и думал, — сказал Сириус, бросая презрительный взгляд на стену. — Не сомневаюсь, что она обработала гобелен с изнанки Заклятием вечного приклеивания, но, если смогу, я непременно от него избавлюсь. А теперь, Кикимер, вали отсюда.
Ослушаться прямого приказа Кикимер не посмел, но, шаркая мимо Сириуса к выходу, он взглянул на него с глубочайшим отвращением и ни на миг не переставал бубнить:
— Как из Азкабана вернулся, так стал гонять Кикимера туда-сюда, ох, бедная моя госпожа, что бы она сказала, если бы увидела, во что превратился дом, всякое отребье живет, сокровища выбрасывают, она объявила, что он ей больше не сын, а он здесь, и говорят, ко всему еще и убийца…
— Побормочи у меня еще — и стану убийцей! — желчно сказал Сириус и захлопнул за эльфом дверь. Ари вздрогнула.
— Сириус, у него с головой не в порядке, — вступилась за Кикимера Гермиона. — Я думаю, он не понимает, что мы его слышим.
— Слишком долго был один, — объяснил Сириус, — исполнял безумные приказы, которые отдавал ему мамашин портрет, и разговаривал сам с собой. Но, кроме того, он всегда был зловредным маленьким…
— Если бы можно было дать ему свободу, — мечтательно сказала Гермиона, — тогда, кто знает…
— Ему нельзя дать свободу, ему слишком многое известно об Ордене, — сухо возразил ей Сириус. — К тому же потрясение его убьет. Попробуй предложить ему покинуть дом — посмотришь, как он это воспримет.
Сириус пересек комнату и подошел к гобелену во всю ширину стены, который Кикимер пытался уберечь. Гарри и другие последовали за ним.
Гобелен выглядел немыслимо старым. Он сильно выцвел, и местами его проели докси. Но золотая нить, которой он был вышит, блестела достаточно ярко, чтобы видно было ветвистое родословное дерево, берущее начало, насколько Гарри мог понять, в глубоком Средневековье. На самом верху гобелена крупными буквами значилось:
„БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭКОВ“
Чуть пониже девиз:
„Чистота крови навек“
— А тебя здесь нет! — воскликнул Гарри, внимательно изучив нижнюю часть дерева, относящуюся к нашему времени.
— Я вот где был. — Сириус показал на маленькое круглое обугленное отверстие в ткани, точно прожженное сигаретой. — Моя дорогая мамаша меня отсюда выжгла, когда я сбежал из дому. Кикимер очень любит про это тихонечко бормотать.
— Ты сбежал из дому? -спросила Ари.
— Да, в шестнадцать лет, — ответил Сириус. — Решил, что с меня хватит.
— И куда ты отправился? — спросил Гарри, глядя на него во все глаза.
— К вашему с Ари отцу, — сказал Сириус. — Ваши дед и бабка проявили себя с самой лучшей стороны. Приняли меня как родного сына. Школьные каникулы я провел у них, а когда мне стукнуло семнадцать, заимел собственное жилье. Мой дядя Альфард оставил мне приличное завещание — потому-то, наверно, его тоже убрали с этого гобелена. Так или иначе, с тех пор я сам о себе заботился. Но на воскресном обеде у мистера и миссис Поттер я всегда был желанным гостем.
— Но… почему ты…
— Сбежал отсюда? — Сириус горько усмехнулся и провел рукой по своим длинным спутанным волосам. — Потому что я их всех люто ненавидел — родителей с их манией чистокровности, убежденных, что быть Блэком — чуть ли не то же самое, что быть королевской крови… идиота братца, который по слабости характера им верил… Вот он.
Сириус ткнул пальцем в самый низ дерева — туда, где значилось: „Регулус Блэк“. Рядом — дата рождения и дата смерти (после которой минуло уже лет пятнадцать).
— Регулус был моложе меня, — сказал Сириус, — и он был гораздо лучшим сыном, о чем мне постоянно напоминали.
— Но он умер.
— Да, — сказал Сириус. — Безмозглый идиот… Он стал Пожирателем смерти.
— Ты шутишь!
— Да брось, Гарри, ты ведь уже достаточно знаком с этим домом, чтобы понять, какими волшебниками были мои родственнички, — брюзгливо проговорил Сириус.
— Твои… твои родители что, тоже были Пожирателями смерти? -спросила Ари.
— Нет, нет, но поверь мне, они считали, что Волан-де-Морт прав в идейном отношении. Они всей душой были за очищение расы волшебников, за избавление от магловской примеси, за то, чтобы у руля стояли чистокровные. И они не были в этом одиноки. Очень многие до того, как Волан-де-Морт показал себя во всей красе, полагали, что у него очень даже здравые идеи… Но когда родители увидели, на что он готов пойти ради власти, они струсили. Впрочем, я уверен, что они считали Регулуса, который сразу встал под его знамена, настоящим героем.
— Его что, убил мракоборец? — спросил Гарри.
— Нет, — сказал Сириус. — Нет, его уничтожил Волан-де-Морт. Или, скорее, его уничтожили по приказу Волан-де-Морта. Вряд ли Регулус был такой важной персоной, чтобы Волан-де-Морт стал лично им заниматься. Насколько мне удалось выяснить после его гибели, Регулус ввязался было в игру, а потом запаниковал из-за того, на какие дела его хотели послать, и попытался пойти на попятный. Но Волан-де-Морту ведь не подашь прошение об отставке. Либо пожизненная служба, либо смерть.- У Ари внутри все сжалось. Глядя на Сириуса она поняла- он сильно любил брата. Как бы он не скрывал это, как бы не убеждал, что возненавидел его, под маской все равно была видна боль и горечь утраты.
— Обед, — раздался голос миссис Уизли.
Она вошла, высоко держа перед собой волшебную палочку, на кончике которой балансировал громадный поднос с сандвичами и сладкими пирожками. Лицо у нее было красное, вид все еще очень сердитый. Все двинулись к ней, торопясь утолить голод, но Гарри и Ари остались с Сириусом, который наклонился к гобелену.
— Уж не помню, сколько лет я на это не смотрел. Вот Финеас Найджелус… мой прапрадедушка… самый непопулярный директор Хогвартса за все времена. Араминта Мелифлуа… двоюродная сестра моей матери… попыталась протащить через Министерство закон, разрешающий травлю маглов. А вот дорогая тетушка Элладора. С нее началась семейная традиция обезглавливать эльфов-домовиков, когда они становились слишком стары, чтобы носить чайные подносы… Разумеется, стоило в семье родиться кому-нибудь хоть чуточку человечней, от него отрекались. Тонкс, к примеру, я тут не вижу. Может быть, поэтому Кикимер не исполняет ее приказов — вообще-то он должен слушаться любого члена семьи…
— Вы с Тонкс, выходит, родственники? — удивленно спросил Гарри.
— Да, ее мать Андромеда была моей любимой двоюродной сестрицей, — ответил Сириус, пристально разглядывая гобелен. — Андромеду, гляди, тоже отсюда убрали…
Он показал на очередную обгорелую дырочку, расположенную между двумя женскими именами — Беллатриса и Нарцисса.
— Сестры Андромеды тут как тут, потому что они вышли замуж за кого надо, за чистокровных респектабельных волшебников, но Андромеда вышла за магла, за Теда Тонкса, и поэтому…
Сириус изобразил прожжение ткани волшебной палочкой и горько усмехнулся. Гарри, однако, было не до смеха. Он смотрел на имена, вышитые справа от обугленного отверстия, оставшегося от Андромеды. Двойная линия золотого шитья соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а другая линия, вертикальная и одиночная, шла от их имен к имени Драко.
— Ты в родстве с Малфоями!
— Все чистокровные семьи в родстве между собой, — сказал Сириус. — Если ты готов разрешить сыну или дочери брак только с кем-то таким же чистокровным, выбор очень ограничен. Нас, таких, почти и не осталось на свете. Молли моя свойственница, Артур, если память мне не изменяет, мой троюродный племянник. Но здесь их можно и не искать: кто-кто, а Уизли — отъявленные осквернители рода.
Но Гарри уже перевел взгляд на имя Беллатриса Блэк, стоявшее левее. Двойная золотая линия соединяла его с именем Родольфус Лестрейндж.
— Лестрейндж… — произнес Гарри вслух. Это слово потревожило что-то в его памяти. Откуда-то он его знал, но не мог сразу вспомнить откуда. Оно вызвало странное, неприятное ощущение в недрах живота.
— Они в Азкабане, — коротко сказал Сириус. Гарри посмотрел на него с любопытством.
— Беллатрису и ее мужа Родольфуса поместили туда одновременно с Барти Краучем-младшим, — продолжил Сириус все тем же резким тоном. — С ними был и Рабастан, брат Родольфуса.
Тут Гарри вспомнил. Он видел Беллатрису Лестрейндж у Дамблдора в Омуте памяти — в странном хранилище мыслей и воспоминаний. Высокая темноволосая женщина с тяжелыми веками, стоя перед судьями, заявила, что по-прежнему верна лорду Волан-де-Морту, что гордится своими стараниями отыскать его после его падения и что настанет день, когда она будет вознаграждена за преданность.
— Ты никогда мне не говорил, что она твоя…
— Что с того, что она мне двоюродная сестра? — вскинулся Сириус. — По мне, так никто из них мне не родня. Она уж точно мне не родня. Я не видел ее с твоего возраста, если не считать короткого взгляда в тот день, когда ее доставили в Азкабан. Думаешь, меня гордость может распирать от такого родства?
— Прости меня, — быстро сказал Гарри, — я не хотел… Я удивился, только и всего…
— Не извиняйся, не имеет значения, — пробормотал Сириус. Он отвернулся от гобелена, руки его были глубоко засунуты в карманы. — Как мне здесь не нравится, — сказал он, оглядывая гостиную. — Вот уж не думал, что когда-нибудь опять застряну в этом доме.
Гарри очень хорошо его понимал. Он знал, что чувствовал бы сам, если бы взрослым человеком, привыкшим думать, что навсегда развязался с домом четыре по Тисовой улице, вынужден был вернуться туда жить. И Ари понимала Сириуса. Когда ее забирали из приюта, она надеялась, что нашла семью и в это место не вернется, что уходит на всегда. И как же было тяжело возвращаться обратно- за стены детского дома.
— Конечно, идеальное место для штаб-квартиры, — сказал Сириус. — Когда здесь жил мой отец, он снабдил дом всеми средствами безопасности, какие только были известны волшебникам. Его невозможно засечь, поэтому маглы, если бы даже захотели, в принципе не могут сюда явиться. А теперь, когда Дамблдор добавил свою защиту, более безопасного дома не найти нигде. Дамблдор, к твоему сведению, хранитель тайн Ордена, поэтому ни один человек не в состоянии найти штаб-квартиру, если он лично ему не сообщит, где она находится. Адрес, который Грюм показал тебе вчера вечером, был написан рукой Дамблдора… — Сириус издал короткий лающий смешок. — Если бы мои родители увидели, как сейчас используется их дом… Впрочем, мамашин портрет мог дать тебе некоторое представление…
Секунду-другую он молча хмурился, потом вздохнул:
— Я бы не прочь выйти отсюда хоть на короткое время и сделать что-нибудь полезное. Я спрашивал Дамблдора, нельзя ли мне проводить тебя в Министерство — разумеется, в облике Нюхалза, — чтобы оказать тебе моральную поддержку. Что ты об этом думаешь?
Живот Гарри точно канул куда-то вниз, сквозь пыльный ковер. О слушании в Министерстве он со вчерашнего позднего ужина не вспомнил ни разу. Волнение от встречи с самыми близкими ему людьми на свете, множество новостей и впечатлений, сестра напрочь вытеснили предстоящее у него из головы. После слов Сириуса, однако, на него опять навалился страх. Он посмотрел на Гермиону и на всех Уизли, дружно уплетающих сандвичи, и попытался представить себе, что он почувствует, если они отправятся в Хогвартс без него.
— Не волнуйся, — сказал Сириус. Гарри поднял глаза и понял, что крестный все время смотрел на него. — Я уверен, тебе ничто не грозит. В Международном статуте о секретности совершенно точно есть пункт, разрешающий применять волшебство для спасения своей жизни.
— Но если меня все-таки исключат, — тихо спросил Гарри, — можно будет мне вернуться сюда и жить с тобой?
Сириус печально улыбнулся:
— Посмотрим.
— Я бы гораздо меньше тревожился из-за этого разбирательства, если бы знал, что мне не надо будет отправляться к Дурслям, — упорствовал Гарри.
— Скверно же тебе там приходится, если ты предпочитаешь этот дом, — мрачно проговорил Сириус.
— Сириус, Ари, Гарри, поторопитесь, а то вам ничего не достанется, — позвала их миссис Уизли.
Сириус еще раз тяжко вздохнул, бросил на гобелен хмурый взгляд и двинулся вместе с подростками к подносу с сандвичами.
После полудня за разборкой застекленных шкафчиков Гарри как мог старался не думать о слушании. К счастью, работа требовала немалой сосредоточенности, потому что многие предметы, когда их снимали с пыльных полок, всячески сопротивлялись. Сириус изрядно пострадал от серебряной табакерки: за считанные секунды укушенная ею кисть руки покрылась нехорошей коркой, похожей на жесткую коричневую перчатку.
— Ничего страшного, — сказал Сириус, с интересом исследуя руку. Потом, легонько коснувшись ее волшебной палочкой и вернув кожу в нормальное состояние, добавил: — Похоже, Бородавочный порошок.
Он швырнул табакерку в мешок, куда они выбрасывали изъятый из шкафчиков хлам. Чуть погодя Гарри увидел, как Джордж, аккуратно обмотав руку тканью, украдкой берет табакерку из мешка и кладет в тот же карман, где лежали докси.
Когда Ари взяла с полки неприятного вида серебряный инструментик, похожий на многорукие щипчики, вещица по-паучьи побежала по его руке и попыталась проколоть кожу. Сириус схватил ее и прихлопнул увесистой книгой, называвшейся „Природная знать. Родословная волшебников“. Среди прочего в шкафчиках обнаружилось, например, такое: музыкальная шкатулка, начавшая, когда ее завели, издавать чуть зловещую, бренчащую мелодию, от которой все почувствовали странную слабость и заснули бы, если бы Джинни не догадалась захлопнуть крышку; массивный медальон, которого никто не смог открыть; несколько старинных печатей; и, наконец, в пыльной коробочке орден Мерлина первой степени, врученный деду Сириуса „за заслуги перед Министерством“.
— Это означает, что он отвалил им кучу золота, — с презрением сказал Сириус, бросая орден в мешок для мусора.
Несколько раз в комнату бочком проскальзывал Кикимер. Он пытался утащить под набедренной повязкой то одно, то другое и, когда его на этом ловили, бормотал страшные проклятия. Когда Сириус вырвал из его цепких рук большое золотое кольцо с геральдическим украшением Блэков, Кикимер залился слезами гнева и заковылял прочь, сдавленно рыдая и честя Сириуса такими словами, каких Гарри раньше не слыхивал.
— Отцовское, — сказал Сириус, швыряя кольцо в тот же мешок. — Кикимер был не настолько предан ему, как мамаше, но все-таки на прошлой неделе он попытался умыкнуть его старые брюки.
Ближе к вечеру миссис Уизли сжалилась над ребятами и отпустила отдохнуть. Ари, вспомнив об утреннем разговоре, пошла на поиски Гарри. Нашла она брата в его комнате вместе с Роном и Гермионой.
-Гарри, ты не забыл об утреннем разговоре? — спросила Ари, зайдя в комнату.
-Нет, не забыл. Пойдем, поищем Сириуса.-Гарри встал с кровати и хотел было пойти, как его остановила Гермиона.
-Каком разговоре? -прищурилась она.
-Потом расскажу.-пообещал Гарри и вышел из комнаты вслед за сестрой.
Они нашли Сириуса на кухне. Пока миссис Уизли готовила ужин, он тайком таскал с тарелок еду, настороженно глядя в спину женщины. Ари еле сдержалась от смешка. Судя по лицу, Гарри тоже.
-Сириус, можно поговорить? -спросил Гарри, дождавшись, когда крестный проглотит пищу. Сириус, явно не ожидавший, что в помещении есть кто-то еще, вздрогнул и огромными глазами уставился на Гарри и Ари. Миссис Уизли кинула только недовольный взгляд и вернулась к готовке.
-Кхм…-кашлянул он, -Да, конечно.
-Не здесь.- Сказала Ари кивнув в сторону миссис Уизли.
-Ладно.-Пожал плечами явно заинтересованный Сириус.
Сириус повел подростков в библиотеку. Большая комната была заставлена стеллажами, полными старых книг и фолиантов. Несколько шкафов были наполнены пергаментными свитками. Ари чуть не задохнулась от восторга.
-О, Эру! С ума сойти! — выдохнула она, глядя огромными глазами на стеллажи с книгами.
-Впечатляет.- Кивнул Гарри.
-Но мы ведь пришли книжки осматривать. Вы мне что-то сказать хотели.- Напомнил им Сириус, сгорающий от любопытства. Хоть он этого и не показывал.
Гарри и Ари переглянулись и начали пересказывать утренний диалог. Сириус слушал не перебивая и молча поражался уму младшей Поттер.
-Так вот, Сириус, есть ли какие-то заклинания или обряды, чтобы обрести бессмертие? — спросила Ари, глядя на крестного брата блестящими глазами.
-Ну конечно…-прошептал Сириус и быстро направился к дальним стеллажам.
К удивлению Гарри и Ари, в библиотеке оказался тайный проход. Они не заметили, что сделал Сириус, что часть стены пропала, но отложив этот вопрос на-потом, побежали за ним. Быстро пройдя по недлинному коридору, они зашли в не большую, по сравнению с предыдущей, библиотеку. Само помещение было мрачнее и воздух более затхлый.
-В этой библиотеке находятся книги с темными ритуалами, заклинаниями и тому подобной. В девять лет я как-то зашел сюда и взял одну книжку. Потом несколько дней уснуть не мог.-Быстро пояснил Сириус и стал искать какую-то. Гарри и Ари решили не лезть.- Ну где же ты?! Ага! -воскликнул Сириус и достал с самой верхней полки объемистый том, переплетенный в поблекшую черную кожу. Выглядела Сириус так, точно его подташнивало, а книгу держал в руках опасливо, как будто та была неким совсем недавно скончавшимся существом.
— Вот в этой даны точные указания о том, как изготовить крестраж. „Тайны наитемнейшего искусства“ — ужасная книга, по-настоящему ужасная, в ней столько злой магии! Я нашел ее где-то в четырнадцать лет. Но ближе к делу. То что вы мне поведали, по описанию смахивает на крестраж. На свою беду, я решил прочитать этот том. Особенно крестражи меня заинтересовали. И чем больше я о них читал, тем более страшными они мне казались и тем меньше верилось, что кто-то действительно делал эти крестражи.
-Погоди, Сириус! -урезонила крестного Гарри Ари.- Объясни, что такое крестраж?
—Словом „крестраж“ обозначается материальный объект, в который человек прячет часть своей души.
—Как это можно сделать? — спросил Гарри.
—Ну, вы раскалываете свою душу, — сказал Сириус, — и прячете часть ее в объект, находящийся вне вашего тела. После этого, если на тело кто-либо нападет или даже уничтожит его, вы все равно умереть не можете, поскольку часть вашей души остается привязанной к земле, неповрежденной. Правда, существовать в подобной форме…
Сириус поморщился, а Гарри внезапно вспомнил слова, услышанные им почти два года назад:
„Я был вырван из тела, я стал меньше, чем дух, чем самое захудалое привидение…, но все-таки я был жив“.
— Немногие согласились бы на это, очень немногие. Смерть могла бы казаться куда более предпочтительной.
— Но как же раскалывается душа? -задала вопрос Ари.
— Что ж, — ответил, поежившись, Сириус, — вы должны понимать, что душа мыслится как нечто неповрежденное, целостное. Расколоть ее — значит совершить противное природе насилие.
— Но как его совершить? -не поняла она.
— Посредством злого деяния, высшего деяния зла. Убийства. Убийство разрывает душу. Волшебник, задумавший создать крестраж, использует это увечье к собственной выгоде: он заключает оторванную часть души..
— Заключает? Как?
— Для этого существует заклинание. Не спрашивайте какое. Не скажу.-Встряхнул головой мужчина.- Так вот, в книге содержится предостережение: разрывая свою душу, ты делаешь ее очень неустойчивой —, а ведь речь идет всего об одном крестраже! А судя по вашему рассказу, у Волан-де-Морта их несколько.
— А какой-нибудь способ снова собрать себя воедино существует? — поинтересовался Гарри.
— Да, — со слабой улыбкой ответил Сириус, — однако при этом ты испытываешь невыносимую боль.
— Почему? — спросил Гарри. — И что нужно для этого сделать?
— Раскаяться, — ответил Сириус. — Ты должен по-настоящему прочувствовать то, что натворил. Тут есть сноска на этот счет. По-видимому, мука раскаяния способна уничтожить человека. Я не могу представить себе, что Волан-де-Морт предпримет такую попытку. А ты можешь?
— Нет, — ответил Гарри. — И все же, говорится в этой книге хоть что-нибудь о том, как уничтожить крестраж?
— Да, — ответила Сириус, переворачивая хрупкие страницы с таким видом, точно он вглядывался в загнившие внутренности животного. — Книга предупреждает Темных колдунов, что чары, ограждающие крестражи, должны быть очень крепкими. Из прочитанного мной следует — то, что Гарри проделал с дневником Реддла, было одним из немногих надежных способов уничтожения крестража.
— Это ты про удар клыком василиска? — спросил Гарри.
-Тогда нам повезло, ведь их завалом в Тайной комнате.-Кивнула Ари.
— Использовать клык василиска вовсе не обязательно, — терпеливо пояснил Сириус. — Просто требуется нечто настолько разрушительное, что после него крестраж не сможет восстановиться. От яда василиска спасает только одно средство, невероятно редкое…
— Слезы феникса, — кивнул Гарри.
— Точно, — подтвердила Сириус. — Проблема в том, что таких же разрушительных веществ, как яд василиска, существует совсем немного и все они слишком опасны, чтобы таскать их с собой. Но как-то разрешить эту проблему нам придется, потому что рвать крестраж на части, разбивать его или дробить бессмысленно. Необходимо сделать все так, чтобы никакой магией восстановить его было невозможно.
— Ладно, — сказал Гарри, — допустим, нам удастся разломать штуковину, в которой живет кусочек его души. Но почему он не может перебраться на жительство куда-нибудь еще?
— Потому что крестраж — полная противоположность человеческого существа. — Сириус, увидев, что Гарри запутался окончательно, торопливо продолжил: — Вот смотри, Гарри, если я сейчас выхвачу меч и проткну им тебя насквозь, я же все равно не причиню твоей душе никакого вреда.
— И это станет для меня подлинным утешением, не сомневаюсь, — сообщил Гарри.
Ари засмеялась.
— На самом-то деле и станет! — сказал Сириус. — Но я о другом. Что бы ни произошло с твоим телом, душу это не затронет, она выживет. А с крестражем все наоборот. Жизнь обитающего в крестраже обломка души зависит от его вместилища, его заколдованного тела. Без него этот обломок существовать не может.
— Дневник, когда я его проткнул, словно бы умер, — сказал Гарри, вспомнив чернила, вытекавшие, точно кровь, из пронзенных страниц, и визг, с которым исчезла часть души Волан-де-Морта.
— И как только ты уничтожил дневник, запертый в нем кусочек души существовать больше не смог. Джинни еще до тебя пыталась избавиться от дневника, утопила его, а он вернулся назад и был как новенький.
— Погоди, — сказал Гарри, наморщив лоб. — Кусочек души, сидевший в дневнике, полностью овладел Джинни, правильно? А это как же получается?
— Пока волшебное вместилище остается целым, скрытый в нем кусочек души может входить в тех, кто оказывается слишком близким к крестражу, и выходить из них. Я говорю не о том, кто долго держит крестраж в руках, — добавил он, прежде чем Гарри успел открыть рот. — С прикосновениями это вообще никак не связано. Я имею в виду близость эмоциональную. Джинни вложила в дневник всю душу и стала невероятно уязвимой. И всякий, кто чересчур привязывается к крестражу или впадает в зависимость от него, наживает большие неприятности.
После продолжительного молчания, Ари повернулась к Гарри и сказала:
-Знаешь, Гарри, я все больше сомневаюсь, что профессор Толкин- магл.
-Абсолютно согласен.- Кивнул он сестре и вместе с Сириусом они покинули мрачную библиотеку.
