Глава 3Когда Снегг довел Гермиону до башни Гриффиндора, он уже ощущал знакомое чувство дурноты. Зелье надо было принять три часа назад. Он и так держался только благодаря железной воле – обычно заклятье убивало волшебника если не сразу, то через год. Кроме Снегга, никто не выжил после него.
Что он только не пробовал – согревающее зелье, всевозможные антидоты, новые изобретения. Парадокс, но Снегг не помнил, кто и когда наложил на него заклятье. Даже то, какое именно заклинание медленно убивает его, он понял не сразу. Это была высшая магия – ее даже не назвать светлой или темной, настолько она превосходила уровень обычного волшебства.
Что делать с Амикусом, Снегг придумал сразу. Поэтому и стоял напротив Гермионы, практически не видя ее, - он размышлял. Просто убить его или подвергнуть Круциатусу было опасно – тогда его игру легко вычислить. Никто из Пожирателей не должен заподозрить, что он не на их стороне. Иначе Хогвартсу придет конец.
Поэтому он подошел к Кэрроу после ужина в Большом Зале.
- Хотел поблагодарить тебя, Амикус. Грейнджер порядком надоела мне на занятиях.
Пожиратель, который напрягся при его приближении, сразу расслабился от этой фразы и довольно захихикал.
- Всегда обращайся, Снегг! Не выношу грязнокровок. А еще больше эльфов, за которых вступилось это отродье. Наверно, почувствовала родную кровь…
Эльфы?! И никто, кроме Грейнджер, не заступился за них? У Снегга потемнело перед глазами, а губы растянулись в холодную улыбку.
- Безусловно, ты прав, Амикус. Темный Лорд будет доволен. Я хотел показать тебе одно помещение, о котором никто не знает. Если побывать там, можно повысить уровень своей магии.
Глазки Кэрроу жадно заблестели.
- Ты серьезно? Почему ты никому не говорил о нем?
Снегг кожей ощутил его недоверие и продолжал с безразличным видом:
- Разве я похож на филантропа?
До Пожирателя не сразу дошел смысл его слов. “Какой идиот”, - зло подумал Снегг. Он уже раздумывал, не грохнуть ли любезного друга Ступефаем, но Амикус стал смеяться, напомнив Снеггу довольную свинью.
- Ты уж точно меньше всех на свете, - прохрипел он наконец. – Веди, я хочу посмотреть прямо сейчас.
Снегг развернулся и быстро вышел из Зала, Кэрроу последовал за ним. Он что-то болтал о студентах, Пожирателях и Лорде, вызывая у Северуса Снегга невыносимую скуку. Профессор едва дотерпел до цели их прогулки – еще немного, и оглушающее Амикус бы точно получил.
Они остановились перед железной дверью так внезапно, что Кэрроу налетел лбом на плечо Снегга. Тот недовольно поморщился.
- Да ты буквально летаешь, а не идешь, - пробормотал в свое оправдание Пожиратель.
Вместо ответа Северус Снегг распахнул дверь. Кэрроу осторожно вошел и огляделся. Увиденное его поразило: портреты на стенах изображали всевозможные пытки, многие из которых он видел впервые. Словно почувствовав его приближение, портреты стали двигаться, и Амикуса пронзило чудовищной болью. Он даже не успел выхватить палочку и свалился на пол.
- Ты предатель, Снегг, - прошипел он, сплевывая кровь. – Проклятый выродок.
- Полностью разделяю твое мнение, - спокойно ответил директор.
Он быстро захлопнул дверь, чтобы вопли Кэрроу не разбудили весь замок. Пытки, причиняемые портретами, стоили школы Волан-де-Морта. Эту комнату он обнаружил недавно, возможно, о ней не знал сам Дамблдор. Она открывалась только тем, кто участвовал в убийствах, - поэтому никто из студентов и преподавателей о ней даже не подозревал. А уклониться от этого на службе у Темного Лорда было невозможно; но обычно Снегг старался только наблюдать, придумав удобную версию – после убийств он не сможет создавать новые рецепты зелий, убийцам доступны только уже изобретенные. Это было рискованно, но он смог убедить Темного Лорда, путем эксперимента найдя редкий эликсир.
Закончив с Амикусом, Снегг направился к себе. Его шатало, ноги не слушались; переводя дыхание, он остановился, не дойдя до прежнего кабинета Дамблдора, и прислонился к стене. Перед глазами все кружилось. Когда он услышал шаги, то успел подумать, что это Кэрроу вырвался из комнаты проклятий и сейчас его прикончит. Но сил сопротивляться уже не было. От боли он потерял сознание.
- Профессор… профессор…
Этот голос звал так настойчиво, что Снегг пришел в себя. И увидел испуганные глаза Грейнджер.
- Какого дьявола вы опять бродите ночью по Хогвартсу? – с трудом спросил он.
Гермиона улыбнулась так радостно, словно он сказал ей комплимент.
- Хорошо, что вы очнулись, сэр.
Снегг резко сел и только открыл рот, чтобы высказать свое возмущение, но от привычной боли у него перехватило дыхание. Они были в его комнатах. Но как Грейнджер смогла его дотащить? И главное – зачем?
- Мне помог Добби, профессор. Эльфы могут трансгрессировать даже в Хогвартсе.
- Я просто счастлив, - ответил Снегг. – И чем же я заслужил такое доверие?
Его голос был полон презрения, но Гермиона не обращала на это внимания. Он же под заклятьем.
- Что я могу сделать для вас? Приготовить какое-то зелье?
Снегг бросил на нее раздраженный взгляд и ответил:
- Посмотрите в тумбочке. Верхняя полка слева.
Гермиона бросилась в указанном направлении и сразу нашла флакон. Он был полон только наполовину.
- Профессор, наверное, мне лучше приготовить новое. Здесь осталось немного…
- Дайте сюда и уходите, - донеслось в ответ.
Гермиона протянула ему флакон, и Снегг не глядя выпил зелье. Его лицо тут же исказилось. Руки вцепились в кресло, и он спросил убийственно спокойно:
- С какой полки вы взяли флакон?
- Как вы сказали, - бледнея, ответила девушка. – Это не то?
- Пуффендуй по вам плачет, - отрезал Снегг. – Убирайтесь немедленно.
Гермиона, не слушая его, схватила флакон и вдохнула. Амортенция. Она ошиблась! Он же сказал – слева, а флакон стоял справа.
- Простите, профессор. Там больше ничего не было.
- Это мозгов у вас не было. Вон отсюда.
- Но вам же плохо!
- И вам тоже будет, если вы отсюда не уберетесь немедленно. Дьявол меня забери, Грейнджер, неужели не понятно?
Гермиона растерянно застыла на месте. Вместо помощи она сделала еще хуже. Можно ли противостоять Амортенции?
А нужно ли?
Эта непрошеная мысль сверкнула молнией. Глядя на Снегга, который в бешенстве сжимал подлокотники, взглядом обещая ее уничтожить, она вспоминала: “Существует только один способ его остановить”.
Минуту она колебалась – ведь к нему и подойти страшно. Он ничего к ней не чувствует; и даже если узнает истинную причину, будет только презирать. Снегг молчал, и Гермиону восхищала его воля – противиться Амортенции очень сложно даже сильному магу. Непостижимое зелье… его лицо стало меняться, и она узнавала в нем черты мальчика из Выручай-комнаты. Та же колдовская красота, матовая кожа и черные глаза.
- Я грежу? – сказала Гермиона сама себе. Этот облик был так знаком и совсем не пугал. Она подошла к нему и опустилась возле кресла.
- Как вы красивы, профессор.
Снегг открыл глаза и посмотрел на нее. Зелье, как назло, было очень сильным – и как оно оказалось в ящике? Чья-то злая шутка. Сдерживать себя становилось все труднее, от боли и желания Северус был уже на пределе; но когда девушка вдруг подошла к нему и сказала такую дикость, его охватила злоба.
- У вас был шанс, - выдохнул он ей в лицо, схватив за плечи.
Гермиона даже не успела ответить. Снегг стал целовать ее так, что она испугалась. Отрезвление пришло слишком поздно. Она попыталась вырваться:
- Вы меня не поняли…
Но он уже не слушал ее. Его давно никто так не волновал, как эта девушка. Просто наваждение. Угадывая ее неопытность, Снегг невербально погасил свечи, и комната погрузилась во мрак.
- Северус… нет…
Это были последние слова, которые еще коснулись его сознания. Он уже не принадлежал себе – древний инстинкт, усиленный Амортенцией, огнем отзывался во всем теле. Снегг чувствовал, что она плачет, когда касался губами ее лица, но не мог остановиться. Рядом с ней он впервые за много лет не ощущал привычной боли, и это совершенно ослепило его.
Какое безумие – эта нежная юная кожа, гибкое тело, аромат волос, холод ее слез. Никогда не исправить, никогда не забыть. Он так устал, что заснул, не выпуская ее из рук.
Гермиона чувствовала только одно – бесконечный ужас. Все ее попытки вырваться ничего не дали, и от страха она почти отключилась. Когда Снегг заснул возле нее, Гермиона расцепила его руки и скатилась на пол. Она долго плакала, не замечая, что на ней ничего нет, не ощущая холода от мраморного пола.
Она в один миг разбила все. И сейчас могла винить только себя. Он не заставлял ее к нему подходить. Лихорадочно путаясь в одежде, Гермиона каким-то чудом смогла справиться с мантией. Закрыв пальцами рот, чтобы не разрыдаться опять и не разбудить Снегга, она уже повернулась к двери, когда ее остановил ледяной голос:
- Я ненавижу вас, Грейнджер.
