Hogwarts Jackass — О чёрт, о Мерлин, о Иисус, я больше никогда не могу появиться там, они вызовут полицию, меня заберут в тюрьму!
— Да не дрейфь, уверен, они даже не заметили недостачу.
— Тебе легко говорить, а мне жить в этом районе! Моя мама ходит туда за покупками по субботам! Я теперь вор!
— Дин, это две тележки из супермаркета. И ты их не крал, а просто одолжил. Мы их вернём! Теперь о важном! Рон, ты знаешь, как пользоваться камерой?
— Мой отец как-то приносил похожую с работы.
— Ребят, он не знает.
— Чья это была идиотская идея? Я туда не полезу.
— Я провёз в Хогвартс тележки, с меня хватит.
— Нашёлся Джек Раттенбери.
— Кто? — хором спросили остальные.
Симус закатил глаза.
— Известный контрабандист, вообще-то. Вы бы реально хоть раз в жизни открыли книгу.
— Ботан.
— Грейнджер стоит поостеречься.
— Дин, бляха, Томас, чья бы корова мычала, сколько у тебя «выше ожидаемого»? И ты бы, Гарри, не поддакивал, я слышал, что ты теперь у нас гений зельеварения.
— Сборище ботанов, — с отвращением резюмировал Рон.
Дин и Симус принялись объяснять, как пользоваться этой самой камерой, сделали короткую пробную запись и, кажется, остались довольны. Заклинанием приклеили камеру к его руке, чтобы не слишком тряслась и не слетела. Гарри надел свои очки для квиддича. Всё продумано!
— Вы точно уверены в этом? — в очередной раз переспросил Дин.
— Не будь Невиллом, — гаркнул Рон, дрожа от возбуждения.
— На счёт три, — предупредил Симус, становясь за ним.
Дин встал за Гарри, удерживая тележку на весу. Рон включил запись.
— Раз!
Гарри глянул на него, бешено улыбаясь.
— Два!
Рон подмигнул ему.
— Три! — Симус с Дином вытолкнули тележки из окон Астрономической башни, и зачарованные колёса покатились по отвесной стене.
Из Рона разом выбило весь дух, он не знал, снимал или нет, но вцепился в поручни точно. В ушах засвистело, уши грозили оторваться, глаза заслезились (почему он тоже не взял очки?) Кирпичная поверхность башни была неровная, и тележку конкретно трясло, так что зубы клацали, а башка болталась туда-сюда.
Земля стремительно приближалась, и они с Гарри снова переглянулись (по крайней мере повернули друг ко другу головы, чёрт его разберёт на такой скорости), по неосязаемой связи лучших друзей и братьев по духу одновременно осознав, что продумали они, как оказалось, не всё.
Например, как они остановятся.
Кто-то завизжал. Кажется, это был сам Рон.
Когда до земли остались считанные метры, его снова будто под дых ударили. Они зависли в воздухе. Поняв, что они не умрут, Рон завертелся. Сверху, из окна Астрономической башни, торчали два лица размером со спичечные головки. Он помахал им.
— У нас получилось! — крикнул он. — Эксперимент завершился успехом! Как думаете, товарищ Поттер?
Рон поглядел на друга, удивлённый его молчанием, проследил за его взглядом.
— Ох мать…
— РОНАЛЬД УИЗЛИ И ГАРРИ ПОТТЕР!
Через лужайку по направлению к ним маршировала злая как сотня драконов Гермиона. Махровый халат поверх пижамы, пушистые тапочки и шёлковая шапочка для сна. Он знал, что это такое, потому что однажды Джинни узнала о их совместном с Гарри подарке на пятнадцатилетие Гермионы (она любит книги! Они подарили ей книгу! «История Холихедских Гарпий», да, она никогда не интересовалась квиддичем, но «Холихедские Гарпии» это девчонки, а Гермиона девчонка, так что там где-то должны пересекаться интересы, верно?) Джинни взъярилась как самая настоящая гарпия (ха-ха, поняли?) и заставила их найти другой подарок. Когда они поржали над её собственным подарком — шёлковыми наволочками — она провела им ещё одну лекцию о том, как тяжело ухаживать за чёрными волосами.
В пушистых тапочках с кроличьими ушами и своей шапочке она было бы очень даже миленькой, если бы не идущий из ноздрей пар и не бы палочка, направленная прямо на них. Впрочем, ей не так уж нужна была эта палочка, через мгновение её испепеляющий взгляд всё равно оставил бы от них лишь кучку пепла.
— Вам на тренировках выбили бладжерами все мозги? — на этом Рон перестал её слушать.
Дин и Симус, предатели несчастные, смылись.
— Почему я должна вечно волноваться, чтобы вы не разбили свои дубовые головы, — продолжала возмущаться она.
— Так поэтому мы тебя и не позвали, — пробурчал Рон.
Ой это он зря.
— Вот именно! — прошипела Гермиона. — Ради всего святого, почему вы не предупредили меня?
— Ты бы не разрешила, — признался Гарри.
— Конечно, не разрешила бы, — с лёгкостью согласилась она, — вы могли бы покалечиться или даже умереть. Или ещё хуже, вместо меня вас нашёл бы учитель, и факультет потерял бы кучу баллов.
— Твои приоритеты как всегда чётко расставлены.
— Пять баллов с Гриффиндора.
— Эй!
— Ты не можешь снимать с меня баллы, я префект! — запротестовал Рон.
Что-то переменилось. Гермиона разом успокоилась, опустила магазинные тележки на землю, улыбнулась. Рон обожал (ненавидел, он имел в виду ненавидел!) эту её всезнающую, самодовольную улыбку. Но сейчас она откровенно пугала его.
— Не могу, — кивнула Гермиона, — но что я могу, так это написать письмо твоей матери.
— Ты не посмеешь! — оскорблённо вскричал Рон.
Всё она посмеет, и никто её не остановит. Страшная женщина. Как хорошо, что Гермиона была, исключая редкие случаи подобно этим, на их стороне.
У гостиной, перед портретом Полной Дамы, расхаживал, важно распушив хвост, Живоглот. Встретившись взглядами с поникшими Дином и Симусом, стало ясно, почему. Этот приёмчик она, верное, подобрала у Филча и его гнусной миссис Норрис. Кот потёрся о ноги хозяйки, полностью игнорируя провинившихся.
— Но как ты узнала? — задал Дин интересующий всех вопрос.
— Если это Невилл, следующий месяц он будет спать с клопами, — бубнил под нос Симус.
— Я этих мозгошмыгов знаю как облупленных, — отмахнулась Гермиона, — у них на лице написано, когда они что-то задумали.
Кажется, следующий месяц с клопами придётся спать им с Гарри. Если Симус как обычно не перепутает чего и не подорвёт их к Мерлиновой бабушке.
Получив лёгкий нагоняй (с них даже баллов не сняли!), они ретировались в спальню, оставив их отдуваться. Дважды предатели!
Гермиона плюхнулась на диван, а они расселись в креслах. Во время их объяснений она молчала, не перебивала, только с каждой секундой всё сильнее хмурилась. Когда они закончили, она сложила руки на груди. Как он подозревал, чтобы не отвесить им по оплеухе.
— То есть, вы решили, что в пророчестве сказано, что Гарри может быть убит только Волдемортом, — суммировала она.
— А значит, он не может умереть никак иначе! — заключил Рон.
— И чтобы проверить эту теорию, вы решили сбросить Гарри с Астрономической башни в магазинной тележке, — с расстановкой произнесла она.
Они закивали.
— И я ведь не умер, — в качестве неопровержимого доказательства добавил Гарри.
— Потому что я остановила ваше падение, — уточнила Гермиона.
— А это никак не противоречит нашему исследованию, — пожал плечами он.
Она открыла было рот, но так ничего и не ответила, глубоко задумавшись над чем-то. Рон велел себе не быть придурком и перестать пялиться на неё.
— Но даже если бы вы каким-то образом оказались правы в этом безрассудном толковании пророчества, оно ведь о Гарри, — наконец сказала она, — ты-то тут причём, Рон?
О. Ну да, в общем-то. Как говорится, шах и мат.
Когда они проскользнули в спальню, из-за полога одной из кроватей выглянули взволнованные морды Симуса и Дина. Невилл вовсю храпел.
— Живые? — шепотом спросил Дин.
Гарри фыркнул и отправился переодеваться в пижаму.
— А она ничего такая, когда злится, скажи? — ухмыльнулся Симус, но тут же замолк, поймав его тяжёлый взгляд.
Рон почувствовал, как у него загорелись уши, и поспешил в ванную. Этот урод вообще-то пытался крутить какие-то шашни с Парвати, чего это он вдруг яйца к Гермионе подкатывает?
Но и ты, протянул противненький голосок, очень смахивающий на Малфоя, ты сам крутишь шашни с Лавандой, не правда ли?
«А я ничего такого не имею в виду! — тут же возразил сам себе Рон. — Я просто волнуюсь о ней как о подруге. Так же, как и Гарри.»
Прежде чем он успел подумать, а не имел ли что-то в виду Гарри, он плеснул в лицо холодной водой. Уймись, баран. Скоро она и так перестанет даже здороваться с тобой. И будет права!
Но он не мог. Не мог заткнуть Симуса как Гарри, потому что Симус скажет в ответ «пришёл жених, убил весь праздник», и если Гарри абсолютно наплевать на такие комментарии, то у Рона эти слова прочно заседали в голове, он мучительно краснел, злился и срывался — не на кретина-Симуса, не на Гарри, не на Малфоя, а именно на Гермиону.
Он чувствовал себя неуклюжим рядом с ней, у него потели ладони, напрочь отключался мозг — и он злился на неё бесконечно, сам не понимая, за что.
Следующим утром он стоял, привалившись к стене, у входа в гостиную, ждал Гарри, побежавшего за галстуком. Портрет отодвинулся, и из прохода вышла Лаванда с парой девчонок.
— О, Бон-Бон, — она подбежала к нему, чмокнула в щёку, подхватила под руку. — Это очень мило! Девчонки, сядем вместе тогда за обедом!
Внутри пузырилось раздражение, и ему хотелось сказать, что он ненавидел это прозвище и ждал вообще не её, но тут из гостиной вышли Гермиона и Гарри, и Гермиона смеялась над чем-то, и…
Увидев Лаванду, они, не останавливаясь, пожелали доброго утра, решили дать парочке пространство. Лаванда же продолжила щебетать о чём-то своём. Где-то в глубине души Рон знал, что она не дура вовсе. Почувствовав что-то, она держала его за руку немного крепче обычного, улыбалась немного шире искреннего. Рону стало стыдно.
Лаванда была хорошенькой. Была хорошей. Любила его. Его. Выбрала из всех, добивалась, оставалась рядом. Он не любил её, но чем больше он проводил с ней времени, тем больше она открывалась, тем больше нравилась ему. Он просто боялся, что друзья начнут дружить без него, вот и всё.
— Как прошёл вчерашний запуск? — она задрала голову, чтобы смотреть на него.
— Мы едва не убились, но Гермиона нас спасла, — честно ответил Рон.
— Ничего нового.
— Но, чтобы подтвердить или опровергнуть гипотезу, необходимо повторить эксперимент в разных вариациях ещё как минимум два раза, — хитро сощурился он.
— О, конечно, всё ради науки, — с серьёзным видом кивнула Лаванда.
Рон подтянул её к себе и поцеловал в макушку.
