Я вижу тебя в своих кошмарах.Глава 30.
Я вижу тебя в своих кошмарах.
20 декабря 1998 года.
Сладкий запах Рождества уже вовсю витал в воздухе. Он доносился из кухни, на которой третий день без устали хлопотала миссис Уизли. Джинни любила Рождество именно из-за этого — легкой смеси запахов свежеиспеченного печенья, шоколадной стружки, орехов, карамели и еще, наверное, сотни разных сладостей, которые сливались с приятным шлейфом ароматов сосны и мяты.
— Джинни, — произнесла Гермиона, оторвав взгляд от листков бумаги, разбросанных перед ней на письменном столе. — Разве миссис Уизли тебя не позвала тебя вниз?
— Я думаю, она просто хочет, чтобы я помогла ей на кухне, — ответила Джинни, глядя в потолок. Она лежала на своей кровати, лениво прищурившись. — Но это, скорее всего, не такая уж и хорошая идея. Еще один украденный из печки пряник, и я не пролезу в дверь, чтобы уйти обратно.
— Тогда, может быть, тебе стоить сделать свое домашнее задание? — задала очередной вопрос Гермиона, обмакнув перо в чернильнице. — Профессор Флитвик ведь задал тебе написать эссе, верно?
— Сейчас каникулы, и я не думаю, что хочу заниматься сейчас.
— Джинни! — на этот раз голос миссис Уизли раздался еще громче и настойчивей.
Рыжеволоска вздохнула и неохотно села в кровати.
— Полагаю, у меня нет выбора.
— Просто держись подальше от печенья, — рассмеялась Гермиона, провожая подругу взглядом.
Но совет Гермионы не помог: как только Джинни оказалась на кухне, первым, что она увидела, была ее мать, достающая из духовки последнюю партию песочного печенья, перекладывая его с противня на большую тарелку, стоящую рядом с ней. Гарри стоял на другом конце кухни и мыл руки в раковине, на его свитере были видны следы прилипшего теста, и Джинни догадалась, что он помогал миссис Уизли уже довольно долгое время. Она застыла в дверном проеме, невольно сделав два шага назад, но Гарри все же ее заметил. Взгляд его зеленых глаз сфокусировался на ней, и она не смогла сделать больше ни шага, словно под действием обездвиживающего заклинания.
— Привет, Гарри, — едва обретя дар речи, выдавила Джинни.
— Привет, — произнес Гарри совершенно спокойно.
Поттер по-прежнему жил на площади Гриммо, в то время как семья Уизли вернулись в Нору, домой. Миссис Уизли пригласила всех близких знакомых на Рождество, и, конечно же, Гарри просто не мог не прийти. Он прибыл позавчера вечером, уже ближе к ночи. Она слышала, как он долго отказывался от этой поездки (в ход шли любые аргументы: начиная от работы до усталости), но Молли было не переубедить. Весь вчерашний день Джинни провела у себя в комнате, ссылаясь на головную боль, и не видела его, но сегодня... Едва увидев его взгляд (Гермиона всегда сравнивала его со взглядом оленя, которого ослепил чересчур яркий свет автомобильных фар), она почувствовала, что Гарри раскусил ее ложь.
— Милая, — произнесла миссис Уизли, этим самым заставив Джинни отвести взгляд от Гарри и взглянуть на себя. — Как твоя голова?
— Всё нормально, мама, — Джинни выдавила из себя жиденькую улыбку, старательно избегая взгляда Гарри.
— Это хорошо. Джинни, дорогая, печенье уже готово, и ты можешь поесть. Просто весь вчерашний день ты не выходила из комнаты, и я подумала, что... В общем, ты обязана позавтракать.
Джинни посмотрела на тарелку с печеньем на кухонном столе, а потом снова перевела взгляд на Поттера, стоявшего теперь прямо перед ней.
— Мам, я не голодна. Гермиона вчера приносила мне еду.
— Ну, ты должна съесть хоть что-то, — настаивала миссис Уизли. — Ох!..
Ложка в руках женщины пискнула, и та отбросила ее в сторону.
— Джордж, должно быть, принялся за старое, — проговорила миссис Уизли, в ее тоне слышались досада и радость одновременно. — Он заколдовал почти каждую вещь в доме с тех пор, как приехал. Думаю, он очень скучает... Послушай, Джинни, ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, если поешь. Вы с Гермионой жутко похудели за эти полгода, так что я не думаю, что пара пряников может сделать что-то с вашими фигурами.
— Давай, Джинни, — улыбнулся Гарри, протягивая ей блюдо. — Клянусь, я их не отравил.
Джинни не смогла удержаться от ответной улыбки и присела за стол:
— Хорошо. Но только один.
— А я и не прошу тебя съесть всё, — добавила миссис Уизли, отворачиваясь обратно к плите. — Было бы неплохо оставить немного и для других. Гарри, дорогой, ты же проследишь, чтобы она не съела больше, чем попросила, ладно?
— Конечно, миссис Уизли, — Гарри шутливо выпрямился по струнке смирно, прикладывая ладонь к виску, изображая из себя полицейского. — Я позабочусь об этом.
— Что ж, тогда я полагаюсь на тебя, дорогой, — рассмеялась миссис Уизли, самым что ни на есть предательским образом покидая кухню, таким образом, оставляя Джинни наедине с Гарри.
Он сел напротив нее, положив тарелку с выпечкой на стол. Затем протянул печенье Джинни, взял одно себе и некоторое время они ели в абсолютном молчании.
— У меня с шоколадной стружкой, — сказал Гарри после затяжной паузы. — А у тебя?
— Орех макадамия, — ответила Джинни.
— Что ж... Как тебе спалось? — после очередной заминки спросил Гарри.
— Хорошо, — солгала Джинни, наблюдая за тем, как он очищает руки от крошек.
— А как твоя голова?
— Уже хорошо.
Она не хотела облегчать для него задачу. Не хотела говорить с ним. Почему бы ему просто не оставить ее в покое? Неужели он не видит, что так ей будет гораздо лучше?
— Как дела в Хогвартсе?
— Хорошо.
Гарри вздохнул.
— Джинни, — он ожидал ее ответа, но она по-прежнему молчала. — Джинни, что случилось? Только не говори опять «хорошо».
— Ничего, — Джинни даже не улыбнулась в ответ на его попытку пошутить.
— Мы не могли бы просто поговорить как раньше? — попросил Гарри, с каждой фразой чувствуя себя всё большим идиотом. — Я знаю, что ты больше не заинтересована... в наших прежних отношениях, но можем мы хотя бы остаться друзьями?
Джинни вздрогнула.
Не заинтересована?
Она больше не заинтересована?
Неужели он действительно так думал — что ей плевать на то, что происходит? Что она смогла так просто обо всём забыть?
— Я скучаю по тебе, — прошептал Гарри. Джинни продолжала молчать.
— Скажи хоть что-нибудь, — взмолился он спустя пару минут гробовой тишины, едва ли не звенящей в ушах. — Джинни,
пожалуйста.
— Я тоже по тебе скучаю, — ответила она так тихо, что не была уверена, что он вообще ее слышал.
Но Гарри услышал.
Потом он вдруг совершенно неожиданно перешел на другую тему:
— Джинни… Как давно тебе снятся кошмары?
Джинни напряглась, и, вероятно, выражение ее лица выдало определенное замешательство, поэтому Гарри тотчас пустился в объяснения:
— Ты накладываешь на дверь заглушающие заклинания и запираешь ее. Вчера я проверял твою дверь, знаешь ли.
Она знала. Она видела, как кто-то поворачивал ручку. Она знала также и то, что этот кто-то еще долгое время колебался, чтобы открыть дверь с помощью магии, прежде чем окончательно уйти.
— Я хотел поговорить с тобой.
Джинни снова не ответила.
— Я делаю то же самое, — добавил Гарри, не сводя взволнованного взгляда с девушки, ожидая ее реакцию. — Каждую ночь после битвы.
— Я тоже, — услышала Джинни свой голос словно откуда-то со стороны. — Самое странное, что я не привыкла к этому. Я знаю, у меня было шесть братьев и все такое, но я никогда не запирала двери, потому что знала, что они не войдут в мою комнату без разрешения. Ну, разве что Джордж или... — ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. — Фред. Потом был Хогвартс, и там уж точно не нужно было запираться на ночь. Но со времен битвы я была просто не в состоянии...
— Спать, — закончил за нее Гарри. — Это… Из-за Фреда?
— Нет, — отрицательно помотала головой Джинни, борясь с подступающими слезами. — Я имею в виду, отчасти, но не только. Просто... — она сомкнула веки, в надежде, что так ей будет легче сказать Гарри об этом. — Это всё
они. Они не дают мне спать ночью.
Она не была уверена, что Гарри услышал ее слова, потому что молчание растянулось на целую минуту.
— Ты имеешь в виду крики? — спросил он, наконец, совладав с голосом.
— Нет, — сказала Джинни, резко распахнув глаза. — Вспышки света. Зеленые вспышки. И лица... Каждый раз, когда я закрываю глаза... — она умолкла, чувствуя, что не сможет продолжить, не разрыдавшись.
Она отвела взгляд, не желая смотреть на Гарри прямо, когда услышала его тихий, мягкий голос:
— Я вижу тебя в моих кошмарах.
Это было так неожиданно, что она не знала, что сказать. Однако Гарри продолжил:
— Каждую ночь. Мне снятся и другие: Колин, Падма, Люпин, Тонкс. Они кричат...
— Гарри... — начала было Джинни, но Гарри не остановился.
— Но самое страшное, — продолжил он еще более решительно повысив голос, чтобы опередить Джинни и успеть сказать то, что хотел. — Самое страшное — это то, что ты тоже там. Ты кричишь. Тебе больно, и я... Я не могу...
— Гарри! — повторила Джинни. — Пожалуйста, не говори мне этого.
— Джинни, — всё в том же тоне произнес Гарри. — Пожалуйста, посмотри на меня.
Она не поняла, что Гарри имел в виду, пока он не протянул руку и не повернул ее голову, придерживая тонкими пальцами за подбородок так, чтобы она смотрела прямо ему в глаза. В глаза, в которые она влюбилась — широкие, зеленые, полные доброты и нежности глаза...
Глаза, которые она любила, которые любит и сейчас...
— Я скучаю по тебе, — повторил Гарри, и взгляд его глаз, казалось, отражал его слова. — Я всегда скучал по тебе. Всю свою жизнь.
Это было сущим абсурдом, но Джинни поверила ему. Он заметил ее только на шестом курсе, совсем недавно, но сейчас говорил правду.
— Пожалуйста, Джинни... — в который раз повторил Гарри, легонько поглаживая ее щеку большим пальцем.
И она слегка откинула голову назад, позволяя ему поцеловать себя. Это был мягкий, но в то же время страстный поцелуй. Она чувствовала его руки, обвитые вокруг своей талии, но... Между ними больше не было ни искры, ни необходимости быть друг с другом, ни любви.
Ничего.
И именно в тот момент, когда она поняла это, Гарри отстранился. Или, вполне возможно, это Джинни отстранилась. Она не могла быть точно уверена. Он снова посмотрел на нее, и Джинни почувствовала легкое разочарование. Его взгляд был по-прежнему пустым, полным боли. Такой сильной боли, что ей пришлось отвернуться.
Именно в этот момент Джинни поняла ошибочность своих предположений. Это больше не были глаза, в которые она влюбилась. Которые она любила сейчас. Они, как и все вокруг, изменились.
Как и она сама.
— Джинни, — опять прошептал Гарри. Казалось, он был уже на грани, чтобы добавить что-то еще, но не сделал этого.
— Я знаю, — просто ответила она.
— Я все еще...
— Я знаю.
— Просто... Если бы это были
твои похороны, я бы никогда себе не простил. Я долгое время думал над тем, что произошло, и...
— Я
знаю, — повторила она в третий раз, чтобы хоть как-то заставить его замолчать.
Она просто не могла больше это вынести. Не могла больше любить Гарри. Не могла любить лишь тень этого человека, оболочку, видимость, которыми он стал после Битвы. И он, скорее всего, тоже больше ее не любил. Да, Гарри скучал по ней, и она была готова в это поверить. Но он скучал по тому, что было у них когда-то, а не по тому, что они могли бы построить в будущем.
И теперь они тоже остались в прошлом.
