Глава 31Рыжая
«Сестренка! До меня дошли слухи, что в Хогвартсе не все гладко. Кому пришло в голову проверять работу школы? Да и Лорен Забини, по слухам, довольно опасная особа. К тому же, освобождение Малфоя перед Хэллоуином вряд ли сулит нам что-то хорошее. Я при первой же возможности вернусь в Британию.
С любовью, твой брат Рон
P.S. Пригляди за Гарри: мне кажется, он что-то скрывает»
Джинни вздохнула, в очередной раз, откладывая зачитанное до дыр письмо брата. Уютно устроившись в кресле у камина, она потянулась было поправить волосы, но тут же отдернула руку. От роскошных рыжих локонов остались лишь воспоминания: слишком сильно единственная дочь Молли Уизли изменилась после войны.
Решение пришло внезапно, несколько дней назад. Когда она отпросилась в Хогсмид – профессор МакГонагал, наплевав на множество правил, разрешала вчерашним героям слишком многое, пытаясь вернуть им детство. Лаванда Браун, проигнорировавшая предложение закончить учебу и устроившаяся в единственную парикмахерскую волшебной деревни, долго не могла поверить в серьезность намерений своей соседки по факультетской гостиной:
- И ты точно не желаешь каре, как у Паркинсон? Пойми. Жаль отстригать такие роскошные волосы…
- Я сказала, что хочу мальчишескую стрижку… а волосы – продай магглам. Слышала, у них в ходу парики.
Джинни не жалела о своем решении: смена образа знаменовала собой гораздо более серьезные изменения. От маленькой девочки, одержимой идеями справедливости, влюбленной в героя, мало что осталось. На смену буре эмоций пришло глухое раздражение: на Снейпа, с его сарказмом, на МакГонагал, с ее всепрощающей улыбкой, на ухмыляющийся портрет Дамблдора, на Паркинсон с ее гордо поднятой головой, на Асторию, с ее раздражающей любовной историей, и даже на брата, с его неожиданными поручениями.
Гриффиндорка очень обрадовалась, когда Рон нашел, наконец, настоящую работу. Ему самому требовался отдых даже больше, чем остальным, но он упорно тащил за собой семью… и вот, теперь, повинуясь инстинктам слишком глубокой дружбы, что всегда связывала Золотое Трио, он бросает свою почти устроенную жизнь, чтобы вернуться, и увидеть… что?
То, что Гарри Поттер, его лучший друг и герой Войны, проводит большую часть времени, зарывшись в пыльные фолианты в компании слизеринцев с волчьими глазами? Или то, что его бывшая девушка, теоретически – тяжело переживающая их разрыв, -- вместо этого развлекается в компании Теодора Нотта?
И еще, как именно она должна присматривать за Гарри, если он не дает никому из сокурсников даже подойти к себе! Джинни прикусила губу, вспоминая, как неприятно окончился их последний разговор:
- Послушай, так нельзя! Ты забыл о квиддиче, о делах факультета, об учебе наконец! Пойми, я не прошу тебя поделиться сокровенным со всем миром, но нам с Луной и Невиллом ты мог бы рассказать! Очнись, Волан-Де-Морт мертв! Время секретов прошло.
- Знаешь что, Джинн, -- у Гарри были очень усталые глаза: она давно не видела его в таком состоянии: или предпочитала не видеть? Не замечать того, что происходит с человеком, которого она не так давно безудержно любила? – я устал оправдывать ожидания близких мне людей. Не толпы идиотов, что каждое утро читают «Ежедневный пророк», а моих друзей и наставников. Ты говоришь мне, что Том Риддл мертв, и ты права. Вот только то, во что она так страстно верил – живо. И вы сами не замечаете, как повторяете его путь. Те, у кого родители магглы сейчас в фаворе, и уже начинают презрительно задирать нос при виде того же Малфоя. Или, скажешь, я не прав?
- Ты прав, -- признала тогда Джинни. Она и сама с удивлением стала замечать, что многие их сокурсники начали вести себя так, как должны были бы, по идее, слизеринцы в достопамятный прошлый год – год господства Кэрроу в школе. Вот только гриффиндорка не подозревала, что Гарри тоже видит это, -- но… Нотт и Паркинсон? Хорошо, я готова поверить что хорек изменился: достаточно посмотреть на огромные букеты лилий, которые он каждое утро присылает Астории, даром что у нее мать – магглорожденная. Да и Забини, в общем-то, неплохой парень.
- Джинн! – Поттер предостерегающе поднял брови, но она, увлеченная собственным монологом, не уловила его сообщения.
- Конечно, он мог бы поменьше важничать, да и менять девчонок, как перчатки – не самая лучшая тактика. Хотя, следует признать: вешаются они на него вполне самостоятельно.
Негромкие аплодисменты, прозвучавшие за спиной, заставили Джинни похолодеть: именно так любил подкрадываться незабываемый профессор Кэрроу. Она крепче сжала в руке палочку, и резко развернулась.
- Чрезвычайно лестная оценка, мисс Уизли. Я польщен… Поттер, тебя ждет профессор Снейп. Он попросил меня поторопить тебя, мысль ясна?
-Вполне, -- кивнул вмиг сосредоточившийся Гарри, и, после секундного колебания, исчез в одном из боковых проходов того самого коридора около кабинета Зельеварения, где, по чистой случайности, несколько дней назад, Джинни подслушала тот самый Разговор.
- Отлично, - слизеринец прикусил губу и задумчиво уставился на рыжеволосую ведьму.
- Я рада, что тебе понравились мои слова, -- она, конечно, не преминула съязвить: уж слишком подозрительно вел себя Забини в последнее время. Хотя, в сущности, что она знала о нем? Сын Сириуса и этой крашеной мымры, что вынюхивает неизвестную никому, включая ее саму, магию по всему Ховгартсу. Лучший на курсе в заклинаниях. Насмешник. Красавец. Загадка.
- Да, ты права, слова мне понравились… вот только я устал от бесконечных оценок со стороны людей, которых моя жизнь абсолютно не касается.
- Это ты свою мать имеешь в виду?
- Зришь в корень, Уизли, зришь в корень… вот только она бы лишь порадовалась, если бы узнала, что я меняю девчонок, как перчатки. Ее стиль, -- Забини скривился, и, перед тем, как исчезнуть в том же боковом коридоре, бросил, -- а стрижка тебе идет. Взрослит.
Время, потраченное на перепалки с Блейзом, вряд ли шло Джинни на пользу. Но его оценка, в свою очередь, польстила девушке. Однако, совсем не избавила ее от подозрений на его счет. Уж слишком резко воспеваемая идеалистами всех времен дружба факультетов набирала обороты.
Наверное, именно поэтому гриффиндорка и не решалась рассказать друзьям брата о его возможном приезде. Та часть ее, что все же осталась с довоенных времен, изо всех протестовала против дружбы со слизеринцами, а то, что Гарри или Гермиона поделятся с новыми приятелями столь важной информацией – не вызывало сомнений. Но почему, в таком случае, она все еще сомневалась?
