Глава 30: Почтовые расходыРой стоял на краю городской площади. В том далеком времени, полном холода, голода и горького одиночества, которое все еще преследовало его, такие места и предоставляли прекрасные возможности и кишели опасностями одновременно. В магазинах можно было найти приют, мусорки с едой и даже подножным кормом в совсем отчаянные моменты, но владельцы лавок всегда оставались подозрительными. Не раз Рою случалось быть битым древком метлы или сносить крики разъяренного продавца. Да и посетители тоже были непредсказуемы. Порой они давали пару сен или какой-нибудь фрукт, но точно так же могли пнуть и назвать ничтожеством или пригрозить полицией.
Рой напомнил себе, что он больше не босоногий беспризорник, клейменый изгоем за обноски. Ему удалось запихнуть ноги в ботинки Дэвелла, и хотя они ужасно жали, но зато защищали от тающего снега. Одежда была достаточно чистой – мистер Хоукай теперь затевал стирку почти каждую неделю – и хотя изнашивалась от постоянного использования, все еще выглядела прилично. Рой тайно желал, чтобы его вещи стали теплее, потому что у него не было пальто, но он не смел жаловаться отцу Ризы.
Сегодня его маскировка дополнялась корзиной для покупок, висящей на сгибе локтя. А еще у него в кармане лежала сотня сен. Это было больше денег, чем он когда-либо видел, и уж тем более держал в руках. Заодно Рой нес листок со строгими указаниями, куда стоило эти сены потратить.
Первой в списке мистера Хоукая значилась пекарня. Узнать ее было легко: вверх взлетала самая огромная печная труба в городе. Рой, как и всякий мальчишка, на мгновение замер у восхитительной витрины с пирогами, печеньем и кексами, присыпанными сахарной пудрой. Вдоволь насмотревшись на аппетитные сласти, он толкнул дверь и зашел внутрь.
От запаха свежей выпечки у него заурчало в животе. Завтрак сегодня получился не самый сытный – поэтому мистер Хоукай и отправил его «за покупками» – и когда они остались одни на кухне, Рой перелил большую часть своего молока с хлебом в миску Ризы. Он знал, что зима приносила с собой голод, но его маленькая подруга, похоже, этого не понимала.
У кассы две женщины весело болтали с дородным пекарем. Когда Рой зашел в магазин, они развернулись, чтобы взглянуть на него, а потом быстро отошли в другой конец комнаты и зашептались, прикрывая рты ладонями. Рой сглотнул и подошел к стойке.
— Чем могу помочь? — спросил пекарь.
Рой глянул на список.
— Две буханки с-старого хлеба, пожалуйста, сэр, — он старался звучать уверенно, но получалось не очень.
Пекарь фыркнул.
— Четырнадцать сен.
Сердце Роя пропустило удар. Что-то не так.
— Но должно быть двенадцать, — он вновь глянул на список.
— Цены на зерно поднялись, — объяснил ему пекарь. — Скажи этому скряге-алхимику, что или так, или никак.
Рой торопливо обдумал варианты. Сумма была больше, чем ожидал мистер Хоукай... но он строго-настрого велел Рою не возвращаться домой без всех продуктов из списка.
— Я заплачу.
Рой передал пекарю стосеновую купюру и забрал две зачерствевшие буханки и целую кучу мелочи.
Следующей на очереди была бакалея, где продавец отвесил ему двести грамм чечевицы и ячменя, почти килограмм сушеных бобов и сто грамм соли. Обедневший на двадцать три сены Рой направился к мяснику.
От витавшего тут аромата тошнило: дым от орешника, тмин, перец и едва уловимый металлический запах крови. У кассы парень лет шестнадцати-семнадцати торговался с мясником, и Рою пришлось подождать. Он принялся разглядывать колбасы и свисающую с крюков на балках ветчину, а потом куски яркой говядины и свинины под стеклом. Как бы ему хотелось принести что-нибудь из этого домой, Ризе. Они ели мясо, только когда доктор Белла приносила ужин, и Рой считал, что постоянные жалобы подруги на голод были связаны с недостатком мясного.
Однако когда подошла его очередь, он решил придерживаться списка.
— Костей для супа на десять сен.
Мясник – небольшой, жилистый мужчина с огромными усами – глянул на одетого не по погоде Роя с подозрительным выражением лица.
— Сначала покажи деньги.
Рой показал полную монеток ладонь, и тогда мясник вынул из-под стекла крупную кость с остатками мяса и хрящами. Он обернул ее в коричневую бумагу, перевязал кулек бечевкой и отдал Рою.
Едва тот пошел к выходу, как мясник окликнул его:
— Погоди, — он вышел из-за прилавка и всучил ему еще что-то. — Все равно не могу продать. Скажи матери, чтобы кормила тебя получше, а то слишком ты тощий. А теперь выметайся отсюда.
Рой торопливо вышел и только уже на улице посмотрел на неожиданный подарок. Им был малюсенький остаток колбасы салями – большей частью обертка, но в глубине осталось немного вкусного мяса. Он улыбнулся и аккуратно положил приобретение в тяжелую от продуктов корзину. Это будет хороший подарок для Ризы.
В списке осталось всего два магазина, и одним из них была галантерея. Чтобы найти ее, Рою пришлось читать вывески, потому что он не знал, на что смотреть в витрине. В магазине пахло камфарой и табаком, а полки так и ломились от всякой всячины. В одной из бочек рядом с дверью стояли лопаты и грабли, а в другой – метлы. В шкафах красовался фарфор, а из коробок выглядывали перчатки и платки. Грудами лежал гуталин и помада для волос, неподалеку расположились тарелки с мылом разной формы и поднос с ароматическими шариками. В одном из углов висели полки с журналами, альманахами и парой запылившихся книг. А еще тут были деревянные игрушки и даже игрушечные лошади, правда, совсем не такие красивые, как у Ризы, небольшое ведерко резиновых шаров, стопка грифельных досок и кружка карандашей. Неподалеку рядами стояла дорогая обувь, сделанная машинами, над ней располагалась полка с деревянными головами в разнообразных шляпах: обычных соломенных, джентльменских фетровых – а на одной была надета невообразимая дамская шляпка с перьями и шелковыми цветами.
В дальнем конце магазина у стены стояло множество шкафов со всевозможными тканями. Была тут и темная тяжелая шерсть для пальто, и одноцветная зеленая парусина для рабочих штанов, и воздушный хлопок пастельных тонов с цветочным узором. Перед всем этим многообразием стоял длинный прилавок, за которым сидела почтенная женщина, пришивавшая воротничок к рубашке. К ней-то Рой и подошел.
— Миссис Хэмптон? — осмелился спросить он.
— Она самая, милок, — жизнерадостно сказала она. — Чем я могу тебе помочь?
Рой внимательно перечитал список.
— Красных чернил. И бумаги, — он поднял на нее беспомощный взгляд. — Мистер Хоукай велел сказать, что я могу потратить только пятьдесят сен.
— Ага. Мистер Хоукай послал тебя. Что же, я все принесу. Пятьдесят, ты сказал? — она исчезла за дверью в стене со шкафами с тканью.
Оставшись один, Рой принялся разглядывать прилавок. На нем стояла подставка с катушками ниток всевозможных цветов, пуговиц и булавок. А еще коробка с ножницами... и две стеклянных банки с яркими леденцами. Рой не мог не уставиться на них. Однажды ему перепал такой – когда его привели в приют в Восточном городе. Единственное, что он запомнил, это как было вкусно и спокойно с леденцом в незнакомом месте.
Продавщица вернулась обратно со свертком тяжелой бумаги подмышкой и поставила маленькую чернильницу на прилавок.
— Двенадцать сен за нее и еще тридцать восемь за бумагу. Итого пятьдесят.
Рой протянул ей деньги, и продавщица взяла все, кроме трех маленьких монеток. Сложив сены в кассу, она помогла ему устроить сверток с бумагой на сгибе локтя.
— Мистеру Хоукаю повезло, что у него есть такой помощник, — она придержала дверь.
— Да, мэм, — вежливо ответил Рой, чуть улыбнувшись.
Последней в списке была почта – небольшое здание с остроконечной крышей у железнодорожной станции. Внутри молодая беременная женщина что-то писала в гроссбухе. Завидев ее, Рой чуть было не повернул обратно. Это же мисс Струби!
Однако когда она подняла голову, он понял, что это не учительница, а просто какая-то похожая на нее незнакомка. У нее было узкое лицо с очень большими глазами. Она попыталась улыбнуться.
— Отправлять или получать? — едва слышно спросила незнакомка, отложив карандаш, и выпрямилась, поддерживая живот. На ней было льняное платье – совсем не такое модное, как у учительницы. Но все равно они выглядели так похоже, что Рой едва мог набраться смелости, чтобы заговорить. — Ты хочешь отправить письмо или получить что-то?
— Получить, — выговорил Рой.
— На какое имя?
— Хоукай. И Мустанг? — с надеждой добавил он.
Может, Маэс прислал еще одно письмо. За все это время Рой получил уже два и зачитал их до дыр, так что даже запомнил слова вроде «подмастерья» и «донжуана». Но с последнего письма прошло больше месяца.
— Тут есть несколько на ваше имя, — незнакомка обернулась, чтобы посмотреть на стену с ящичками за своей спиной.
Дверь в другом конце комнаты распахнулась, и внутрь вошел сухопарый мужчина.
— ...или я вышлю тебя синцам, скелет ты несчастный! Смотри у меня!
Девушка за прилавком вздрогнула, закрывая живот руками. Незнакомец захлопнул дверь – да так, что было слышно даже через кликанье телеграфа. Глянув на Роя, мужчина повернулся к девушке и нахмурился.
— Этот твой клоп совсем бесполезен, — рявкнул он. — А ты чего встала, шлюха?
— Я-я разбираюсь с почтой, п-папа. Для... для... — она бросила отчаянный взгляд на Роя.
— Хоукая, — напряженно ответил он. Незнакомец явно был зол, и девушка его боялась.
— Хоукая? —прищурился почтмейстер. — Так ты тот мальчишка, живущий с чокнутым алхимиком. Сопляк, которого наша Джейн выгнала из школы.
— Рой Мустанг, сэр.
Почтмейстер замахнулся на девушку, и та бросилась прочь.
— Иди за его почтой, тупая шлюха!
Она забрала письма из одного из ящичков, и почтмейстер быстро просмотрел их.
— Ого, из Военного штаба в Централе, — насмешливо сказал он, кинув письмо на прилавок. — За это заплачено. За остальные... четыре сены.
Рой глянул на оставшиеся у него монетки.
— У меня только три.
Он боялся, что злобный почтмейстер закричит или ударит его, но тот только пожал плечами.
— Тогда ты можешь забрать только три, — он выложил письма на прилавок. — Выбирай.
Рой внимательно присмотрелся. На двух конвертах стояла печать госпиталя в Централе, где жила миссис Хоукай. Они наверняка очень важные, и поэтому он не мог оставить их. Рой переложил письма к тому, за которое уже было заплачено. При взгляде на следующий конверт его сердце подпрыгнуло. Он узнал неаккуратные каракули даже раньше, чем прочел свое имя в графе «адресат». Маэс! Маэс снова написал!
Рой взял его в руки, распираемый от восторга, но потом вспомнил про последнее письмо. Адрес на конверте был написан резким почерком. Рой сразу признал слово «Хоукай», но рядом не было ни «М.», ни «Мордреду», ни «мистеру». Письмо адресовалось Ризе.
Кто мог написать ей? Почерк не принадлежал Грумману, но кто еще послал бы Ризе письмо?
— Ну, какое? — Почтмейстер разминал пальцы правой руки и время от времени сердито смотрел на девушку.
Рой знал, какое ему бы хотелось забрать – от Маэса. Только письма друга помогали ему переживать невзгоды. Но кто, кто мог написать Ризе?
Вдруг он понял. Это была миссис Хоукай. Каждый раз, когда приходила почта, Риза спрашивала, написала ли ей мама. И каждый раз получала один и тот же ответ. Теперь наконец-то появилось письмо для нее. Риза наверняка хотела получить его так же сильно, как и Рой свое. Но у него было целых три, а у нее – ни одного.
Рой решительно положил письмо к трем выбранным.
— Вот это, пожалуйста.
Почтмейстер забрал у него три сены и выдернул письмо от Маэса из рук.
— Подождите... можно я посмотрю? — умоляюще спросил Рой.
— Нет. Пока не заплатишь, оно мое, — почтмейстер положил письмо обратно в ящик. — А теперь брысь. Ты занимаешь место, которое мне нужно для других дел.
Похоже, девушка заметила разочарование на лице Роя и поэтому шагнула вперед.
— Но папа, это всего лишь одна...
— Заткнись! Если увижу, что ты раздаешь почту без оплаты – выпорю! А теперь пошла работать! — почтмейстер взглянул на Роя. — Проваливай!
Рой едва вспомнил о четырех письмах на прилавке, так торопился выйти оттуда. На улице он какое-то время стоял, поглощенный желанием завладеть заветным письмом. А потом склонил голову, удобнее перехватил рулон бумаги и заковылял обратно к дому Хоукаев.
Письмо от Груммана и отчет от главврача лежали, позабытые, на столе, пока Мордред изучал счет из больницы. В этом месяце туда входила не только оплата проживания, но и специальное лекарство и некая «электротерапия». В сумме выходило сорок пять тысяч сен. Мордред и так отсрочил выплату налогов за дом и обрезал семейный бюджет, где мог, но если так пойдет и дальше, все это плохо закончится.
Сидящий у камина Рой уже в пятый раз читал Ризе ее письмо.
— Дорогая Риза, я очень скучаю и люблю тебя, — судя по всему, дочке было все равно, что ее друг так медленно и неуклюже проговаривает слова. — Надеюсь, ты хорошо себя ведешь. Дедушка навещает меня, а вчера он принес цветы. А у нас в саду уже расцвели цветы?
— Нет, — ответила Риза. — Еще не расцвели. Тут еще много снега!
— Она не знает, — мягко сказал Рой. — Она в Централе, а это очень далеко отсюда.
— Ой.
— Хорошенько позаботься там о папе. И пусть он обязательно моет тебе за ушами...
Дальше все продолжалось в том же духе, и Мордред перестал прислушиваться. Судя по словам доктора Фредерика Хайдебрехта, Лиэн писала огромное количество писем – и все были адресованы Дэвеллу. И всего лишь одно для Ризы, которое врач пообещал отправить ей. Это было какое-никакое достижение. Лиэн потихоньку шла на поправку. Теперь она вела себя гораздо спокойнее и принимала меньше опия. Электротерапия – что бы это ни значило – помогала.
Еще бы она не помогала за три тысячи сен-то, подумалось Мордреду. Брать деньги из кошеля для продуктов и дальше было нельзя. Они и так ели мясо только благодаря Белле. Он запретил детям рассказывать доктору, что они кушали. Если Белла узнает, то примется читать нотации, а то и еще что похуже сделает. Например, предложит милостыню. Ужины, которые она приносила, еще смахивали на дружескую услугу, но если ей взбредет в голову сделать что-то еще... Мордреду не были нужны подачки. Он и сам может позаботиться о своей семье. И позаботится. Как-нибудь.
Пару раз восторги Ризы по поводу «настоящей еды» заставляли Беллу подозрительно вскидывать брови, но к счастью Рою удавалось отвлечь ее. Он отлично лгал, когда хотел, и Мордред начинал думать, что с ним стоит держать ухо востро, когда тот подрастет.
— ...и обнимаю. Мама, — дочитал Рой.
Риза выждала всего пару секунд, прежде чем посмотреть на него и восторженно попросить:
— Заново?
— Достаточно, малышка. Пора спать, — сказал Мордред.
Ему нужно было побыть какое-то время в одиночестве. Пора придумать, как справиться с денежными проблемами. Если бы только закон позволял обращать свинец в золото! Если бы...
Мордред вздохнул и пожал плечами. Если бы.
Рой трепал уголок письма от Маэса, тоскливо думая про то, которое осталось на почте. Прошло уже четыре дня с похода в город. Рой все пытался набраться смелости, чтобы спросить у мистера Хоукая денег и забрать заветное письмо. Получалось пока не очень.
Мистер Хоукай много волновался по поводу денег. Обычно заваленный странными набросками и текстами по алхимии, теперь его стол был заполнен черновиками расчетов семейного бюджета, с подробным описанием каждой траты. Нечто под названием «налог» оказалось просрочено, и еще там лежал неоплаченный счет из больницы. Рою не хотелось добавлять к этому списку. В конце концов, письмо не было настолько важным.
Для кого-либо, кроме него.
В дверь постучались, и мистер Хоукай вышел открывать ее. У камина дремала Риза, и сидящий рядом с ней Рой прекрасно слышал весь разговор.
— Белла, — сказал мистер Хоукай и после паузы добавил: — Выглядишь ужасно.
— Я только с тяжких родов.
Голос доктора Беллы звучал очень устало.
— Берта Струби.
Мистер Хоукай фыркнул.
— Сестрица школьной учительницы? Гнилая у них семейка. Ну что, у старика появился новый повод для хвастовства – внук?
— Внучка. Мертворожденная... милосердно.
Повисла тишина.
— О господи, Белла…
Голос мистера Хоукая переменился. Теперь он звучал грустно и мягко, почти нежно.
— Мне так жаль...
— Не стоит. Я не жаловаться пришла. Берта сказала, что Рой не забрал это письмо. Как я поняла, денег не хватило. Она хотела, чтобы я передала ему.
— Ты хочешь сама отдать?
Вновь повисла тишина.
— Мне нужно идти домой, — тихо сказала доктор Белла. — Я загляну завтра.
Послышался щелчок закрывшейся двери. Мистер Хоукай зашел в комнату только спустя несколько минут. У него было унылое выражение лица. Он прошел к камину и сунул конверт Рою под нос.
— Вот. Доктор принесла.
Мистер Хоукай вновь вернулся за стол, где подпер подбородок рукой. Рой какое-то время осторожно следил за ним, ожидая какого-нибудь резкого движения или приступа ярости. Когда ничего не произошло, он глянул на конверт и, несмотря на мрачное настроение, царившее в комнате, не смог удержаться от широкой улыбки.
Письмо от Маэса.
