Глава 31. Призраки прошлого. Мрачный и таинственный замок, стоящий на возвышенности. Серые каменные стены, массивные кованые решетки на узких окнах наводили нечеловеческий страх. Это место видело много боли, слез, раскаяния и злости. Тюрьма, через которую прошло огромное количество узников.
Скрип поднимающийся массивной решетки и гулкое эхо шагов…
Коридоры, запутанные, длинные и пустынные, надежно хранят секреты. Среди старинных гобеленов и семейных портретов бывших владельцев кроется нечто зловещее, а мимо всего этого кошмара идёт молодой человек. Освещённый бесчисленным множеством факелов, которые бросали неровные блики на стены, в своих тёмных одеяниях, он бы слился с камнем, если бы не бледное лицо, выглядывающее из-под длинных волос.
— Северус, друг мой, что заставило тебя потревожить покой твоего повелителя в столь поздний час?
Заходя в тёмное помещение, трудно было разглядеть мужчину, сидевшего у камина на величественного вида кресле и со стаканом янтарной жидкости в руках. Тусклый свет огня едва заметно освещал силуэт, но, когда волшебник махнул рукой в сторону потолка, зажигая жалкие огарки свечей на люстре, стало видно и сероватый лик Властителя Судеб.
— Простите мою дерзость, милорд, но у меня есть сведения, которые могут вас заинтересовать. — Стоя на одном колене и не смея поднять глаз, молодой парень произносил эти слова с надлежащим благоговением, но всё же дрожь в голосе выдавала ужас, объявший его.
— Что ж, надеюсь, это так, иначе за подобную вольность ты будешь серьёзно наказан.
— Я понимаю, мой Лорд. Около часа назад Дамблдор встретился с прорицательницей Сивиллой Трелони, и она…
— Знаменитая мошенница, и тебе это прекрасно известно, Снейп. — Металлический тон постепенно ужесточался и уже не было обманчивой елейности, а смена обращения лишь подтверждала нарастающий гнев.
— Да, господин, но в этот раз у неё действительно было озарение, и даже старик заметно напрягся.
— Тогда поведай мне, что же смутило нашего досточтимого директора.
— Она сказала… что грядет тот, у кого хватит могущества победить вас, господин… рожденный теми, кто трижды бросал вызов, и рожденный на исходе седьмого месяца.
Ни гласа, ни воздыхания, лишь едва уловимое постукивание длинных ногтей по толстому стеклу стакана. Минуты слились в бесконечность, сердце сменило ритм и уже грозило разорвать грудную клетку, когда волшебник встал с кресла и начал мерить шагами зал.
— Это всё?
— Всё, что мне удалось услышать, мой Лорд. — Ноги затекли и что-то болезненно упиралось в колено, на которое он был вынужден опираться, но он не шелохнулся. Даже поднять глаза без разрешения — это дерзость. Оскорбление, за которым неминуемо последует смерть.
— Ты знаешь, о ком идёт речь, Северус?
— Полагаю, о ком-то из убогой кучки Ордена Феникса, господин.
— Живо приведи ко мне Джагсона и Руквуда!
— Слушаюсь, мой повелитель, — медленно встав, но по-прежнему не поднимая головы, юноша спиной пятился к двери, пока не скрылся…
Всё тот же мрачный зал. Невольный свидетель разговора, которым стал молодой парень лет двадцати, покорно стоял у стены.Прошло полгода с той январской ночи, когда он принёс своему повелителю информацию, благодаря которой смог возвыситься. Для человека, вступившего в ряды Пожирателей Смерти
чуть больше двух лет назад, это небывалый скачок. Он больше не жалкая шестёрка и смело может гордиться своими успехами, но что-то внутри гложет, вызывая чувство отвращения к себе.
«Поттеры… Лили». Ему приказали остаться, когда двое шпионов принесли благие вести. С недавних пор Тёмный Лорд доверял своему верному слуге, вот и сейчас, когда Пожиратели ушли, бросив на Снейпа завистливый взгляд, повелитель подозвал его к себе:
— Северус, ты, в отличие от этих болванов, всегда славился своим блестящим умом. Как думаешь, кто это?
— Куда более вероятно, что речь идёт о семье чистокровных волшебников, мой Лорд. Да и Поттер весьма посредственный маг, вряд ли он смог бы произвести на свет сильного наследника.
Выдержки прибавилось. Он больше не трясся при разговоре с хозяином, хотя в данный момент ему это удавалось с трудом.
— В твоих словах есть смысл… но для пущей наглядности стоит истребить всех, кто посмел возомнить лишнее… Я доволен проделанной тобой работой, даже если это всего-навсего фарс, не стоит упускать возможность напомнить моим врагам об их положении, а в знак моей благодарности… Я готов выполнить любую твою просьбу, Северус.
— Повелитель… — склоняя голову и стараясь очистить разум, чтобы не выдать истинных чувств, парень очень натурально изображал смиренного раба.
— Ну же, друг мой, я высоко ценю своих преданных сторонников, и вдобавок, у меня на редкость благоприятное настроение.
— Грязнокровка… жена Поттера. Не убивайте её, господин, только её — это единственное, о чём я смею просить.
— Не разочаровывай меня, Северус. В мире достаточно достойных женщин. Найди игрушку более солидного класса и не марайся о подобное ничтожество.
— Вы несомненно правы, мой Лорд. Прошу прощения.
— Так и быть, на первый раз я тебя прощаю… И чтобы не говорили, что я не человек слова… Если тебе хочется такое отребье, я по возможности сохраню ей жизнь. А теперь свободен.
— Благодарю, мой Лорд… — Склонившись и поцеловав край мантии, юноша исчез.
В воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. На холме, вблизи которого виднелся величественный замок, молодой человек упал на колени, а палочка вылетела у него из рук.
— Не убивайте меня!
— Я и не собирался, — старик появился внезапно — шум ветра заглушил звук трансгрессии. Он стоял перед Снейпом в развевающейся мантии, а лицо было освещено снизу светом волшебной палочки. — Итак, Северус, что за весть шлет мне лорд Волан-де-Морт?
— Нет… никакой вести… Я пришел по собственному почину! — парень заламывал руки. Черные волосы растрепались, а вид у него был немного безумный. — Я пришел с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста…
Дамблдор взмахнул палочкой. Листья по-прежнему летели по ветру, но там, где стояли они со Снейпом, стало совсем тихо.
— Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти?
— Пророчество… предсказание Трелони…
— Ах да. И что из этого вы доложили лорду Волан-де-Морту?
— Всё… всё, что слышал! И поэтому… из-за этого… он думает, что пророчество относится к Лили Эванс!
— В пророчестве ничего не сказано о женщине. Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля…
— Вы понимаете, о чем я говорю! Он думает, что речь идет о ее сыне… Он собирается отправиться к ней… убить их всех…
— Если она так много для вас значит, то лорд Волан-де-Морт, несомненно, пощадит её. Разве не могли вы попросить его пощадить мать в обмен на сына?
— Я… я просил…
— Вы мне отвратительны. Значит, вам плевать, что её муж и сын погибнут? Пусть гибнут, лишь бы вы получили то, что хотите?
— Ну так спрячьте их всех, — прохрипел он. — Спасите её… их. Прошу вас.
— А что я получу взамен, Северус?
— Взамен? — парень ошеломленно глядел на волшебника, однако после недолгого молчания сказал: — Всё что угодно…
— Хе́ллоуи́н — праздник смерти. Даже в столь тёмные времена, эти глупцы находят повод для веселья.
Кидая камни в Чёрное озеро, парень внезапно взвыл от боли, сжимая предплечье левой руки. Стиснув зубы и приподняв рукав, он обнажил клеймо, которое чуть ли не пылало, едва вздымаясь и пульсируя, принося зверские муки, а потом внезапно побледнело, от чего кожу охватил неприятный мороз.
— Что за?.. Лили! …
Резко взмыв в воздух подобно чёрному облаку, юноша стремительно приближался к воротам замка, чтобы пересечь антитрансгрессионый барьер и, едва коснувшись земли, окончательно раствориться в воздухе.
«Лили, пожалуйста, только не она… О Мерлин, прошу тебя… Умоляю…» Пронизывающий осенний ветер и полуразрушенный дом, чёрная магия будто окутывала тот отрезок улицы, где внезапно материализовался молодой человек. «Нет, пожалуйста, нет»... Осторожно отворив калитку, которая и без того еле висела на ржавых петлях, Северус медленно ступал по засыпанной пожухлой листвой дорожке, из последних сил заставляя себя идти. Распахнутая дверь, громкий плач ребёнка и мёртвое тело на ступеньках лестницы. Юноша с распахнутыми глазами, бездыханный и совершенно безоружный, ввергал в отчаянье и без того лишившегося всякой надежды молодого человека.
— Лили! Нет! …
Сползая по стене комнаты, Северус не видел ничего, кроме рыжеволосой молодой девушки. Её зелёные, такие родные и всегда жизнерадостные глаза, которые он помнил и которые грели его сердце много лет, теперь потускнели. Невидящие более ничего, но всё же проникающие в глубину сознания, они выворачивали душу наизнанку и сковывали горло, не позволяя дышать.
— Лили… — подползая к любимой, прижимая её к груди, Северус не верил, до последнего надеясь, что это сон, один из его кошмаров. — Пожалуйста, очнись… Прошу, не покидай меня… — Укачивая, сжимая в руках хрупкое тело, он даже не замечал младенца, рыдающего в колыбели.
— Не-е-е-ет!..
— Профессор, профессор, проснитесь! Сэр, пожалуйста, это всего-навсего кошмар. Сэр… — держа руку на плече мужчины, Поттер постепенно всё более уверенно сдавливал его, пытаясь вытащить мужчину из сна, и лишь когда веки, слегка подрагивая, распахнулись, мальчик отошёл. — Профессор…
— Я проснулся, Гарри… всё нормально. — Закрывая лицо ладонями и приходя в себя, Северус вытирал слёзы, скользившие по влажным щекам. — Как… Что ты тут делаешь?
— Извините сэр… Я… лучше пойду.
— Гарри, подожди. — Неторопливо вставая с кровати и свешивая ноги на пол, Северус смотрел на перепуганного ребёнка, уже стоявшего на пороге спальни. — На комнате стоят заглушающие чары, но ты здесь… Почему?
— Сэр, я не знаю, как это объяснить… Просто я проснулся и почувствовал страх, панику… Не знаю… И я захотел убедиться, что у вас всё в порядке, но когда я зашёл… Вам снилась та ночь, когда убили маму?
— Да. — Ответ прозвучал хрипло, но всё-таки чётко, отчего парень слегка пошатнулся. Гарри не был готов к такой откровенности, но был за нее безмерно благодарен.
— Мне она тоже часто снится… — Удивленный, измученный взгляд, полный тоски и боли, даже в темноте было заметно, что глаза Снейпа ещё поблёскивают от слёз. — Когда мы были в Годриковой Впадине, ну то есть когда я и Гермиона попались в ловушку в доме Батильды… В момент, когда мы трансгресировали, я не знаю почему, но наше… Моё сознание и Волен-де-Морта снова стало единым целым, и я видел его воспоминания о той ночи… Как он переместился на улицу недалеко от их дома. Как пришёл и убил отца… а потом… маму… и как она до последнего закрывала меня собой… Простите, я.
— Всё хорошо, Гарри, — моментально подскочив с постели, Северус и сам не заметил, как прижал плачущего мальчишку к плечу. Поглаживая по спине, он первый раз ощутил, что делает что-то правильное, что он на своём месте, опора для дорогого ему ребёнка, что так и должно быть. — Гарри…
Они стояли так несколько минут, пока юноша наконец-то не смог успокоиться. Высокий мужчина и парень на голову ниже его. Гарри медленно отстранился, хотя плечи его подрагивали, а сам он всхлипывал. Впервые за долгое время, он позволил себе рыдать у кого-то на плече, даже от друзей он всячески старался скрыть свою боль, но сейчас она словно затопила его, прорываясь наружу, и тем приятнее было осознавать, что в этот момент он оказался не один.
— Простите…
— Всё нормально, я… понимаю тебя.
— Спасибо, — вытирая лицо рукавом пижамы, Поттер едва заметил, что профессор уже набросил на себя чёрный халат и шагнул к двери. — Сэр, а куда вы идёте?
— Знаешь, я уже наверное не засну, так что думал спуститься на кухню и сделать кофе.
— А можно я с вами? — Сна не было ни в одном глазу, и Гарри уже подумывал о том, чтобы засесть в библиотеке и углубиться в изучение очередного шедевра.
— Почему бы и нет… — сам не понимая своего порыва, Северус остро ощутил желание сказать мальчишке что-нибудь доброе, что возможно сможет поднять ему настроение. — Я… мне будет очень приятно, если ты составишь мне компанию. — Видя, как лицо мальчика заметно светлеет, расцветая в улыбке, мужчина и сам проникся этой мимолётной радостью.
Уже спускаясь на кухню, они пришли к общему решению, что лучше скоротать время в библиотеке и заранее запастись напитком, чтобы в случае необходимости не будить эльфа, а нагреть они его и сами в состоянии.
— Гарри, я могу тебя спросить? — готовя кофе, аромат которого постепенно наполнял небольшое пространство комнаты, Северус отважился повернуться к ребёнку, стоявшему неподалёку.
— Да.
— Как давно ты улавливаешь чужие…эмоции? — То, что парень почувствовал, и то, что в последствии заставило его прийти, в очередной раз заставило опытного волшебника забеспокоиться.
— Я как-то не думал, — до сих пор Гарри совершенно не задумывался над этим моментом, но теперь, вернувшись к воспоминанию о Томе Реддле и о крестражах, его это начало настораживать. — Сэр… Может это совпадение, ну или магия дома, поэтому я узнал, ну что вам плохо…
— Скорее всего, — утверждать что-то раньше времени было не свойственно для шпиона, тем более он и сам пока не понимал, откуда могла взяться подобная связь, а то что она есть, мужчина больше не сомневался.
— Профессор, а вы играете в шахматы? — Заполняя чайничек и разливая кофе в кружки, Северус удивлённо уставился на парня, не улавливая смысл скачка с одной тему на другую. — Ну просто, я давно хотел вам предложить сыграть… Меня это обычно успокаивает, но если вам не нравится…
— Честно говоря, я очень люблю играть в шахматы. В молодости меня учила твоя мама и мы частенько проводили вечера за этим занятием, но насколько мне известно, ты не унаследовал её таланта.
«Он даже это знает! Ну, значит, самое время спросить и насчёт остального».
— Я не очень хороший игрок, вы правы, но опыт приходит постепенно. Так, что?
— Хорошо. — «Ментальный блок освоил, а вот то, что у тебя всё на лице написано, упустил», — Расставляйте, мистер Поттер.
Пройдя в уютную комнату, ставшую, пожалуй, самым обитаемым местом этого дома, Снейп несколькими взмахами палочки переместил два кресла и стол поближе к камину, пока юноша доставал с полки волшебные шахматы.
Северус всегда предпочитал играть чёрными, давая сопернику права напасть первому, а Поттеру… Ему было всё равно, ведь тот же Уизли обыгрывал его, не смотря на то, какую позицию он выбирал.
— Сэр, вы не против, если я задам вам личный вопрос?
— Пожалуйста. — «Это становится всё интереснее, а какие были до этого?»
— Вы меня не ненавидели — это я уже понял — тогда зачем вы вели себя как…как гад. Придирались постоянно, издевались, зачем?
— Мне казалось, это как раз понятно. Через три хода я поставлю тебе мат, если ты не устранишь угрозу.
— Я всегда думал, что это потому, что вы ненавидели отца.
— Ты не был моим любимым учеником, и да, я видел в тебе Поттера старшего — это правда, но вдобавок, я должен был поддерживать легенду преданного слуги. — «Потому что мне было проще ненавидеть, чем признать обратное. Поттер, мне безумно трудно это объяснить себе, а тебе…»
— Об этом я не подумал. — «Но это не ответ, может, ещё не время?..»
— Ферзь на F6. Мат. Ещё раз?
— Как? — Сокрушительный проигрыш. Следя за мимикой профессора, Гарри даже не заметил, как чёрные фигуры обосновались на его поле, и, естественно, пропустил решающий удар. — Да, давайте ещё партию. Мне же надо отыграться.
— Удачи. Репаро. Белые твои. — Ухмыльнувшись, восстановив фигуры и перемещая их на доску, Северус устроился поудобнее, разглядывая лохматое чудо, на лбу которого нервно подрагивала венка при первом ходе.
Снейпу это напоминала знакомую сцену: Поттер, точно так же играл со своим другом в Большом зале, взъерошенный и в ужасно связанной, изумрудно-зелёной кофте с буквой «Г». Северус ещё тогда неизвестно почему вдруг заинтересовало, что мальчишка на каникулах остался в школе, а Дамблдор как назло ответил, что на то есть причины. Вопреки атмосфере рождества, мальчик не выглядел счастливым как все дети, а через несколько дней и вовсе сидел подавленный и практически ничего не ел… Тогда же он невольно заострил внимание на том, что ребенок выглядит болезненно худым, и телосложением значительно отличался от более крупного Джеймса...
Двое волшебников сидели в светлой тёплой комнате, а летний дождик слабо постукивал по окну. Возможно, никому было бы не под силу разрушить такую идиллию… кроме людей, которые её сами и создали.
