Рождество.Глава 32.
Рождество.
Этот день был лишен какого бы то ни было смысла.
Раньше (ей казалось, годы и годы назад) Гермиона никогда бы не подумала, что будет скучать в такой светлый и праздничный день. Каждое Рождество она проводила почти одинаково: днем ходила с родителями в театры, библиотеки или музеи (до сих пор Гермиона помнила запах старых книг и воска, отдававшего горькостью полироли для мебели), вечером, когда в их небольшом доме собирались родственники и друзья семьи, до поздней ночи сидела за длинным столом, слушая разговоры взрослых и потихоньку засыпая, прислонившись к плечу матери или отца. Потом же, когда она полностью засыпала, папа обязательно извинялся перед гостями и относил ее наверх в кровать (правда, после того, как ей исполнилось четырнадцать, она уже самостоятельно прощалась с родственниками и поднималась в свою комнату). А утром она просыпалась и видела рядом со своей кроватью подарки. Бесчисленное множество подарков, разбором которых можно было заниматься почти целый день.
Сейчас же Гермиона все дни каникул проводила в комнате Джинни, наблюдая через распахнутое окно, как подруга упражняется в полетах, описывая круги над высокими деревьями сада. Иногда, когда на улице было особо снежно или дождливо (последние два дня беспрерывно шел мокрый снег, так что погода была совсем не Рождественской), они оставались вдвоем в комнате и болтали. То были бессмысленные, бессодержательный и в большей мере глупые разговоры ни о чем, но подруги наслаждались и этим, вспоминая о том, что ровно год назад не могли позволить себе расслабиться и на минутку. Если же миссис Уизли нужна была помощь на кухне, Гермиона с радостью хваталась за эту возможность (в отличии от Джинни), и с большим удовольствием возилась с тестом для печенья или любым другим поручением Молли, с которым только могла справиться.
В этот день она все утро провела в постели. И когда, наконец, заставила себя подняться с кровати, то ужаснулась. За окном уже начало темнеть, а большие часы в углу комнаты пробили шесть вечера. Но Гермиона тут же ободрилась: уже шесть, а значит, Перси скоро вернется домой. Она находила утешение в разговорах с ним, общение с ним по-прежнему казалось Гермионе невероятно интересным, таким же, как и когда он был школьным старостой, а она сама была еще на первом-третьем курсах. Сейчас он совсем не строил из себя мудрейшего и самодовольного зазнайку, но Гермиона не могла не признать, по сравнению с остальными ее знакомыми он был гораздо умнее и начитаннее их всех вместе взятых. Только с ним она могла вступать во многочасовую полемику по поводу законов Трансфигурации или магических актов, не слыша в ответ скучающий зевок (Джинни, к примеру, постоянно недовольно фыркала когда Гермиона пыталась заговорить с ней о чем-то более серьезном, чем выбор одежды или журналы).
Не теряя ни минуты, она оделась, привела себя в порядок, бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале и поспешила покинуть спальню. Едва только Гермиона оказалась на пороге, она услышала, как кто-то стучит в дверь. Было немного рановато для прихода Перси, но Гермиона знала, что только он один из всей семьи Уизли предпочитает стучаться, прежде чем ему откроют дверь, хотя у него есть личный ключ. Гермиона едва заметно улыбнулась самой себе и заторопилась к лестнице. Уже на полпути она услышала громкий голос Джинни, доносящий из кухни. За этим последовал звук отодвигающегося стула. Мистер и миссис Уизли успели открыть дверь прежде, чем Гермиона ступила на последнюю ступеньку.
— Привет, мам, пап, — произнес, входя в коридор Перси, и Гермионе почудились непривычные нотки волнения в его голосе. — Здравствуй, Гермиона. С Рождеством.
Затем он отошел в сторону, позволив невысокой, худощавой девушке с темными глазами войти в дом вслед за ним.
Увидев это, Джордж по-волчьи присвистнул, закинув ноги на диван.
— Ого, у Перси появилась подружка! Джинни, оторвись от своего пирога на пару минут и только посмотри.
Затем он немного помолчал и, по-прежнему хищно скалясь, обратился к брату:
— Может, познакомишь нас со своей очаровательной спутницей?..
Перси натянуто улыбнулся и немного неохотно произнес:
— Это Одри, моя жена.
На пару секунд воцарилась гробовая тишина, вслед за которой послышался звонкий хруст — это Джинни на кухне уронила тарелку. Широкая приветливая улыбка миссис Уизли медленно сползала с ее лица, казалось, что женщина вот-вот заплачет.
— Ах, Перси, — простонала она, а затем начала тихонько плакать.
Перси перевел умоляющий взгляд на отца.
— Приятно познакомиться, — произнес мистер Уизли, целуя Одри в щеку. — С Рождеством, дорогая.
Перси выглядел мрачнее тучи, после того как Джордж расхохотался во второй раз.
— Я бы никогда... — начал он и снова залился смехом. — Она слишком хороша для тебя, Перс.
Одри смущенно покраснела, а потом улыбнулась — это была просто невероятно дружеская и теплая улыбка. У нее к тому же были прямые каштановые волосы и задумчиво-отрешенные карие глаза.
— Она магглорожденная, — прибавил Перси с нетерпением в голосе.
Глаза его отца просветлели.
— Вот как? — переспросил он, ничуть этому не удивившись.
Перси в это время осторожно положил руку матери на плечо. Он склонился над ее ухом и начал шептать тихие слова утешение. Гермионе показалось, что она слышала, как он то и дело повторял: «Прости, прости, прости...». Он извинялся за все сразу: за то, что долгое время был вдалеке от своей семьи, за то, что был готов предать их, за то, что так долго хранил свою женитьбу в секрете.
Гермиона молча смотрела на парня, размышляя, где он нашел в себе столько мужества и храбрости, чтобы всё же осмелиться привести в дом жену и окончательно разбить сердце матери. Одри выглядела неловко, но все же нашла в себе силы ответить на любые вопросы мистера Уизли. Она была одета в джинсы и толстовку; никакого макияжа. Казалась очень молодой — лет девятнадцать-двадцать, не больше. Миссис Уизли ни за что не одобрила бы ее.
Гермиона поспешно подошла к нежданной гостье, когда мистер и миссис Уизли вернулись на кухню, чтобы помочь Джинни.
— Привет, — осторожно начала она. — Я Гермиона, знакомая Перси.
— Я знаю, — сказала Одри, улыбаясь. — Перси немного рассказал мне о тебе. Ты подруга Рона.
— Ага, — подтвердила Гермиона, чувствуя легкое смущение. — Слушай, как давно ты знакома с Перси? — решилась-таки спросить она. — Просто он совсем ничего нам о тебе не говорил.
— Мы познакомились в Министерстве, — начала объяснять Одри. — Я подала заявление на волонтерские работы перед своим шестым курсом, и он был единственным, кто дал мне работу. Я помогала отделу магического правопорядка под его руководством в течение трех недель. Потом мы не виделись два года и встретились снова только когда я уже официально стала сотрудником Министерства. Я заметила его во время очередной планерки, решила подойти, поздороваться и поблагодарить, а потом... Перси просто пригласил меня пообедать вместе, вспомнить старые времена и... — она неопределенно пожала плечами и снова улыбнулась. — Это просто случилось.
— Позже, когда в Министерстве начались облавы на магглорожденных, мы убежали. Ну, то есть, я убежала, а когда Перси узнал, что я пропала, то последовал за мной.
Перси рассмеялся и приобнял жену за талию:
— И как только я нашел ее, то тут же сделал своей женой, чтобы она не посмела больше никогда оставить меня одного. После этого мы прятались от Министерства уже вместе, примерно шесть месяцев.
— Перси не хотел, чтобы я от него уходила, но потом сам ушел на Битву, — прервала мужа Одри. Ее глаза светились любовью и восхищением, стоило ей только бросить на Перси взгляд. — И я до сих пор не могу простить его за это.
Перси лукаво подмигнул Гермионе:
— Давайте просто дадим ей немного времени, чтобы она пришла в себя, и все наладится.
— Значит, это тебя мы должны благодарить за то, что ты превратила моего эгоистичного и напыщенного братца в человека? — рассмеявшись, поинтересовался у Одри Джордж. — Если да, то я тебя уже обожаю.
— Спасибо Джордж, — огрызнулся Перси, метнув на брата уничтожающий взгляд. — Я знал, что всегда могу рассчитывать на твою поддержку.
— Обращайся, приятель, — откликнулся тот, лениво откинувшись на спинку дивана. — Так значит, ты работаешь в Министерстве, я правильно понял?
Одри выглядела сконфужено.
— Раньше, да. Но после войны не знаю точно, стоит ли мне туда возвращаться. Я даже не знаю, как там теперь все организовывается.
— Я встречаюсь с Кингсли в конце недели, — напомнил ей Перси.
— Ну, тебя обязательно примут обратно, — послышался возмущенный голос Молли из кухни. — Ты получишь свою прежнюю работу, если конечно Кингсли — человек чести.
— Он говорил, что постарается, — ответил Перси, пожимая плечами. — Посмотрим.
— В каком отделе ты работала? — поинтересовалась у новой знакомой Гермиона.
— Сначала я работала под руководством Перси, а потом перевелась в отдел маггловских артефактов. И это было гораздо, гораздо увлекательней. — произнесла она, с вызовом взглянув на мужа. Взгляд того мгновенно потемнел, словно у них были долгие споры по этому поводу.
— Всё относительно, я полагаю, — постарался улыбнуться он в ответ.
— Нет, я действительно имею это в виду, — добавила она, обращая свое внимание на Гермиону. — Нет ничего более интересного (или более ужасного) чем то, как волшебники могут надуть маглов. Обычно это довольно сложная магия. Но еще больше, чем это, мне нравится работа в Гринготтсе. Перси рассказывал мне, что его старший брат Билл там работает.
Рон, сидевший в кресле напротив Джорджа, значительно оживился.
— Ликвидаторы заклинаний — самая скучная профессия, — произнес он с важным видом.
— И вовсе она не скучная, — с энтузиазмом отозвалась Гермиона. — Я поняла, что ты имела в виду, Одри. Есть множество аспектов этой работы, которые являются просто варварскими. Особенно по отношению к гоблинам. И лично я не намерена... — она внезапно замолкла, приметив ухмылку Рона. — Ох, да замолчи ты...
— Я ничего не сказал!
Одри рассмеялась:
— Ты Рон, да? Рада знакомству.
— Да, Рон, — утвердительно закивал головой Перси. — Джинни, это та, что разбила на кухне тарелку. А вот и она сама, — он махнул рукой в сторону сестры, вошедшей в комнату. Мой брат Билл и его жена Флер. А это мучение на диване зовут Джордж.
— Эй! — воскликнул Джордж с негодованием.
— А это Чарли и Гарри Поттер, — не обратив никакого внимания на недовольный оклик брата, закончил Перси.
Одри несколько застенчиво поприветствовала собравшихся. В это же время Перси спихнул Джорджа с дивана, сел на его место и усадил рядом с собой жену, закинув руку ей на плечо.
— Всё нормально, — прибавил он парой секунд спустя. — Я знаю, что у вас к нам очень много вопросов. Вы можете их задать.
— Сколько ей лет? — полюбопытствовал Джордж, развалившись на полу на ковре после того, как брат бесцеремонно вытолкал его с дивана.
— Девятнадцать, — ответила Одри, все так же улыбаясь.
— Мерлин, — ухмыльнулся в ответ Джордж. — Я начинаю завидовать тебе, Перс.
— Как ты относишься к квиддичу? — спросил в свою очередь Рон. — Просто ты не можешь быть моей невесткой, если он тебе не нравится. Без обид, хорошо?..
Перси состроил младшему брату рожицу:
— К моему большому сожалению, она ярая поклонница. Пытается теперь постоянно вытащить меня хоть на один матч. Но я все еще сопротивляюсь.
Джордж улыбнулся:
— Ты просто превосходно ему подходишь, Одри.
— Когда твой День Рождения? — задала очередной вопрос Джинни.
— Тридцатого ноября.
— Ты
действительно очень молодая, — констатировал снова Джордж. — Перси сказал тебе свой настоящий возраст?
— Да, — Одри снова засмеялась.
— А он не говорил тебе, ну, знаешь, — продолжил Джордж с нотками оксфордского акцента в голосе, гордо выпятив грудь вперед и нахально усмехнувшись, — что он был идеальным мальчиком и настоящим паинькой-старостой в Хогвартсе?
— Да.
— А он разве не говорил о том случае на третьем курсе, когда...
— Ладно, хватит, — прервал его Перси. — Я не хочу, чтобы после встречи с тобой моя жена в тот же день подала на развод.
— На каком ты была факультете? — попыталась разрядить обстановку Джинни.
— Это очевидно, — повернулся к сестре Джордж. — Наш паинька может найти себе жену только на Когтевране.
— Я была в Пуффендуе.
— Как я и сказал.
Одри снова снисходительно взглянула на остряка (таким взглядом старшие всегда смотрят на расшалившихся детишек), и Гермиона заметила в ней то спокойствие и сдержанность, иногда граничащие с застенчивостью, которые обычно присущи большинству Пуффендуйцев, ярким примером которых она всегда считала Сьюзен Боунс.
— Не хотите чаю? — спросила уже полностью успокоившаяся миссис Уизли, выходя из кухни. — Джинни собиралась предложить вам это, до того, как разбила одну из тарелок. Да, дорогая, я знаю, ты сделала это не нарочно. Все будет готово через пару минут, если кто-то захочет.
— Это было бы превосходно, — сказала Одри, а остальные поспешили с ней согласиться.
Уже через пять минут, все семейство (включая Гарри и Гермиону) с удобством устроилось на кухне. Чай был подан с буквально тающими во рту шоколадными конфетами в блестящих позолоченных обертках. После того как Одри потянулась за третьей по счету конфетой, Джордж с улыбкой заметил:
— Да, ты абсолютно подходишь моему братцу.
Рон и Джинни тут же захохотали, чуть отвернувшись в сторону, а мистер Уизли лишь сдержанно кашлянул. Остальные даже не пытались скрыть улыбок.
Перси ненавидел шоколад.
Один лишь виновник такой реакции недовольно насупился, глядя в свою чашку с нетронутым чаем.
— Ладно. Шутки в сторону. Как ему вообще удалось уговорить тебя выйти за него? — с самым серьезным выражением лица осведомился нескольким минутами спустя Джордж.
Одри взглянула на Перси с такой любовью и нежностью, что всем в комнате стало ясно: она до безумия влюблена в своего мужа.
— Он это заслужил, — просто ответила она, потупив взгляд.
Миссис Уизли, казалось, еще не до конца оклемалась от всего произошедшего. Гермиона была уверена, что слышала ее тихое бормотание. Что-то о войне и о том, что
многие сейчас позволяют себе жениться направо и налево.
Одри была ужасно молодой — всего лишь на год самой Гермионы. И это не давало девушке покоя. Тысячи вопросов крутились в ее голове в этот момент.
Как можно выходить замуж в таком возрасте? Как можно быть настолько уверенной в своих чувствах? Как можно связывать судьбу с едва знакомым человеком?
— Так кто тут еще играет в квиддич? — прервал мысли Гермионы громкий голос Одри.
Внезапно Гермиона почувствовала резкий прилив головной боли. Она осторожно провела ладонью по лбу, чувствуя, что у нее, скорее всего, поднялась температура. Краем глаза заметив обеспокоенный взгляд Гарри, девушка обернулась к нему и одними губами прошептала: «Я в порядке!». Было очевидно, что Поттер нисколько ей не поверил и собирался было спросить о чем-то, но его перебил вкрадчивый голос Джинни, положившей руку на плечо подруги:
— Ты как? — слегка взволнованно спросила она, вглядываясь в лицо Гермионы. — Выглядишь очень бледно.
Гермиона болезненно поморщилась, опуская руки обратно на стол.
— Все хорошо, — ответила она, вымучено улыбнувшись. — Просто немного кружится голова. Вчера я ударилась головой об полку, вот и все. Ничего серьезного.
Одри сострадательно взглянула на нее.
— Сильно болит, да? Может, тебе стоит проконсультироваться с целителями, если боль до сих пор не прошла? — Предложила она с сочувственной улыбкой на губах.
— Все скоро пройдет, — настаивала на своем Гермиона. — Так, значит, ты играла в школьной команде по квиддичу? — поспешила она переменить тему разговора.
— Немного. Только на пятом курсе. Но спортом увлекаюсь до сих пор.
Это привело к долгой дискуссии о квиддичных командах, игроках и матчах.
—Дэниел Стратовски, — произнесла, чуть подумав Одри в ответ на вопрос Джорджа о ее любимых игроках.
— Ну, нет... Ты же это несерьезно. У парня совсем нет опыта, — неодобрительно проронил Джордж.
— Кому нужен опыт? У него есть неодобрительно
талант. Он начал играть за «Торнадо» два года назад, и с тех пор они не проиграли ни одного матча. Вероятнее всего, Дэн будет играть за Англию на следующем Чемпионате Мира.
— Но он все равно не так хорош, как Крам, например, — добавил Чарли.
— Ты говоришь так только потому, что он как и ты когда-то, ловец, — вызвалась встать на сторону Одри Джинни. — Но Дэн тоже хорошо летает.
Джинни была фанаткой «Гарпий», но в ее комнате так же висел один плакат с изображением молодого мужчины — лет двадцати двух или около того — со светлым взглядом и самоуверенной улыбкой. Поверх плаката в левом углу была приклеена эмблема «Торнадо», подписанная именем Дэниела Стратовски. Гермиона подозревала, что это изображение нашло свое место в комнате у ее подруги не столько из-за умений парня держаться на метле, чем из-за его внешности.
— Да он же больше даже не играет, — продолжил настаивать на своем Джордж. — Вы хоть что-нибудь о нем слышали с сентября?
— Ничего с самой войны, — ответила Джинни.
После ее реплики на кухне воцарилась гробовая тишина. Одри положила голову мужу на плечо, все остальные молча уставились в свои тарелки. Когда же молчание стало особенно невыносимым, Рон поднялся на ноги и произнес:
— Кто хочет сыграть со мной в шахматы?
— О, я просто обожаю шахматы, — произнесла Одри с легким нетерпением в голосе, и Гарри рассмеялся.
— Но не тогда, когда ты играешь против Рона. Он всегда побеждает.
— Да ладно? — Одри, очевидно, еще не была до конца уверена, говорит ли Гарри правду, или же попросту над ней смеется.
— Давай проверим, — предложил Рон, поставив игровую доску на небольшом журнальном столике. — Белые или черные?
— Белые, — решительно проговорила Одри, присаживаясь на пол.
— Делайте ваши ставки, господа, — улыбаясь, проговорил Рон, усаживаясь напротив нее. Однако в напоминании не было нужды.
— Двадцать пять, — уверенно сказал Джордж, склонив голову набок.
— Двадцать один, — не согласился с братом Чарли.
— Тридцать три, — бросила Джинни, плюхнувшись на диванчик.
— Что они делают? — недоумевающе спросила у мужа Одри.
— Пытаются угадать сколько ходов понадобится Рону, чтобы тебя победить, дорогая, — в обыденном тоне пояснил Перси, а потом добавил:
— Семнадцать.
Одри шутливо шлепнула его по руке.
— Разве ты не должен быть на моей стороне? — невинно поинтересовалась она.
— Я просто хочу быть на стороне победителя, любимая.
— Предатель, — широко улыбнувшись, проговорила Одри.
Они с Роном сыграли целых три игры, и она проиграла в каждой из них. Она была довольно неплохим игроком, стараясь как можно дольше держать удар, каждый ход Рона она принимала с улыбкой и шутливыми фразами о своей собственной неуклюжести. Их третье сражение было наиболее увлекательным, и длилось так долго, что Перси потерял все пять галлеонов, которые выиграл в предыдущих двух играх, и Джинни, которая была ближе всех к двадцати двум ходам, забрала деньги. Увидев это, Одри усмехнулась и посмотрела на Перси.
— Так тебе и надо, — рассмеялась она, с трудом переборов желание показать язык, и Перси улыбнулся в ответ.
— Вы же не собираетесь провести все Рождество, играя в шахматы? — полюбопытствовала миссис Уизли, глядя как ее сын расставляет фигуры для очередного раунда.
— С удовольствием! — живо откликнулся Рон. — Мы развлекаемся!
— Уже давно семь, — отрезала Молли, метнув на сына сердитый взгляд. — Я могу принести вам что-то выпить и закуски.
Ее предложение встретил восторженный хор голосов.
— Но только если вы унесете шахматы прочь, — предупредила женщина, вставая. — Сейчас уже не то время. А теперь, что вы будете пить? Я могу нагреть вам сливочного пива. Да, еще у меня есть тыквенный сок, горячий шоколад, кофе, чай и, конечно же, огневиски. Полагаю также, что для некоторых есть ром из красной смородины и бузины, одна бутылка в подвале, верно, Артур?.. И, нет, Рон, тебе пить огневиски я запрещаю.
— Но мне уже семнадцать! — недовольно отозвался тот, мгновенно насупившись.
— Хоть сто семнадцать. При мне ты не станешь употреблять алкоголь, Рональд Уизли! — твердо отчеканила миссис Уизли. — Вместо этого я могу предложить тебе немного соку.
— Кажется, малыш Ронни серьезно обиделся! — не упустил случая вставить ехидный комментарий Джордж, ткнув Гарри в бок.
Тот улыбнулся, но, заметив испепеляющий взгляд Рона, тут же поспешил отвернуться, продолжая давиться сдавленным хихиканьем.
Миссис Уизли удовлетворенно улыбнулась, и, приняв заказы, скрылась на кухне. Спустя пару минут она вернулась, чтобы поставить три переполненных стакана с теплым сливочным пивом перед Гермионой, Одри и даже Роном.
— Это мой самый любимый напиток с тех пор, как я попала в Хогвартс. Мы с друзьями всегда пили его в Хогсмиде, — призналась Одри. — У нас в маггловском мире нет совсем ничего похожего на него.
— Но что-то же должно было тебе нравиться, до того, как ты узнала, что ты одна из нас? — спросила Молли с неподдельным интересом.
— Пепси, — с легкой улыбкой ответила Одри. — Это вид магловской содовой. Газированный напиток. Сладкий и подается холодным. Но, признаюсь по правде, он не сравниться ни с одним напитком, подаваемым в магическом сообществе.
Перси снова приобнял ее за плечи:
— Моя наивная маглорожденная жена, — сказал он ласково. — Она до сих пор поражается большинству нормальных для меня вещей.
— Я поражаюсь этому только потому, что никогда не видела раньше, — ответила ему Одри. — Самым большим моим потрясением стали эти адские вопилки. Такое у меня язык не повернется назвать нормальным.
— Должно быть, это была весьма забавная сцена, — усмехнулся Билл.
— Думаю, она закричала еще громче, чем само письмо, — сказал Перси, улыбнувшись в ответ.
И снова послышался тихий смех. Гермиона была уверена, что это Рождество — одно из лучших в ее жизни.
— — — * — — —
Перси старался не думать о том, что будет, когда он приведет знакомить Одри со своей семьей. И вот, только теперь, когда миссис Уизли с ужасом осознала, что не припасла подарка для нее (да и как она могла это сделать, ведь на тот момент, когда женщина выбирала Рождественские подарки, у нее и в мыслях не было, что совсем скоро она познакомиться с женой своего сына). Но сама Одри была совершенно спокойной, она невозмутимо заверила всех, что ничего и не ожидала. Только после этих (несомненно, искренних) слов миссис Уизли позволила себе успокоиться. Перси же получил целую гору подарков — от родителей, братьев, сестры, Гарри и, конечно же, Гермионы. Последняя, к слову, подарила ему (что бы вы думали?) книгу.
— О, нет, — произнесла Одри, едва только бросив беглый взгляд на обложку. — Это классика. Должно быть, тут не меньше четырех сотен страниц. Тебе потребуется целая неделя, чтобы ее прочитать. Гермиона, только посмотри, что ты натворила, — со смехом прибавила девушка. — Теперь он даже и не взглянет на меня до самого Нового Года.
— Я никогда ничего не слышал об этом авторе, — улыбаясь, сказал Перси.
— Конечно, не слышал, — ответила Одри, ласково поглаживая Перси по руке. — Он маггл. Известен тем, что получал баснословные гонорары за длинные и нудные рассказы.
— Великолепные рассказы, — не согласилась с ней Гермиона.
— Ради Мерлина, давайте лучше не говорить о книгах при Гермионе, — чуть ли не взмолился Рон. — Или вы собираетесь провести тут всю следующую неделю?
— Ладно-ладно, — недовольно и слегка обиженно пробормотала Гермиона, протягивая Рону подарок. Это была футболка с логотипом его любимой команды — «Пушки Педдл».
— Вот неудача, — проговорил тот после того, как поблагодарил Гермиону, при этом сильно смутившись и покраснев до корней волос. — Вы можете поверить в то, что Министерство спорта решило отменить все соревнования на целый
год?
— Всем игрокам нужно время, чтобы прийти в себя и оклематься после всего произошедшего, — уверенно произнесла Гермиона, склонив голову набок. — И тебе ли этого не знать.
— Запретить квиддич! — снова воскликнул Рон, глядя прямо вперед себя. — Да они все просто с ума сошли!
Затем, пару минут помолчав, он протянул Гермионе коробочку шоколадных конфет, обернутые розовой тканью. Гермиона не менее смущенно поблагодарила его и поспешила отвести взгляд.
Джинни исчезла на некоторое время, и когда она вернулась, Гермиона поняла, что Гарри уже ушел. Сама же Джинни вернулась за стол. Гермиона заметила, что она буквально вцепилась пальцами в серебряную коробочку. Когда же Джинни положила ее на стол перед подругой и жестом попросила открыть, Гермиона с удивлением отметила, что ожерелье, лежавшее в коробке, явно было дорогим.
На тоненькой цепочке висел небольшой золотой снитч, который, казалось, слегка подергивался под пальцами, грозясь в любую секунду показать свои чудесные крылья и унестись прочь.
— — — * — — —
Ужин длился до глубокого вечера и даже дольше. Было уже два часа ночи, когда Гермиона, наконец, поднялась в комнату Джинни и, глубоко вздохнув, рухнула на кровать.
— Я так вымоталась, — только и смогла выговорить она.
— Я тоже, — проронила Джинни, плюхнувшись в кресло. — Будешь чистить зубы?
— Нет, слишком устала.
— Думаю, что я заболею, если поднимусь на ноги, — согласилась Джинни. — Устала, а еще чувствую себя раздраженной. Вся комната так и плывет перед глазами.
Гермиона попыталась встать, но с громким стоном рухнула обратно на кровать.
— Мы будем чувствовать себя гораздо лучше завтра, когда проснемся, — добавила она, зарываясь лицом в подушку.
— Завтра, — шутливо повторила Джинни. — Ты только представь, что мне сделает мама, если я
сегодня вообще не вылезу из постели.
Гермиона улыбнулась.
— Да уж.
— Что-то ужасное, — пробормотала Джинни, недовольно поморщившись. — Ты уверена, что я не могу взять немного твоих конфет?
— Может, и можешь, — неохотно ответила Гермиона. — А я в таком случае могу взять твое ожерелье?
Прежняя улыбка Джинни мгновенно погасла.
— Я все равно никогда не буду его носить, — уверенно произнесла она, а затем повторила для пущей убедительности:
— Никогда!
— Не говори так, — попыталась вразумить подругу Гермиона. — Ты же знаешь, что это был подарок от чистого сердца. Гарри вовсе не пытается подкупить тебя этим и ничего не прости взамен.
— В этом-то и проблема, — произнесла Джинни, порывшись в кармане и выудив оттуда подарок. — Он ничего не просит, но на самом деле это значит только одно.
Мне жаль. Я не хочу принимать от него подачек, Гермиона.
— Это не подачка, — не согласилась с девушкой Гермиона. — Бога ради, неужели ты так все это воспринимаешь? Я уверена, что это настоящее серебро и золото. Он, вероятно, потратил на него кучу денег. Слушай, я уверена, Гарри было очень больно, когда ты его не надела.
— Ну, я его и не надену, — Джинни по прежнему сжимала цепочку в кулаке. — Вот, возьми ее, если хочешь.
— Ты что, шутишь? — Гермиона отрицательно помотала головой. — Я не могу взять ее. Это
твой подарок.
— Не знаю, — бросила Джинни, пряча кулон обратно в карман. — Просто это так...
— Красиво? Дорого? Романтично? — предположила Гермиона. — Странно?..
— Глупо, — ответила, секунду подумав, Джинни. — Так, словно какая-то чертова драгоценность может что-то исправить в наших отношениях. Так, словно то, что у него куча денег должно для меня что-то значить.
Гермиона поймала проблеск гнева в глазах подругу и нахмурилась.
— Я не думаю, что Гарри действительно имел это в виду.
— Конечно же нет. Прости, Гермиона, у меня нет желания говорить об этом сейчас. Давай просто ляжем спать, хорошо?
— Да, давай.
Джинни на подкашивающихся от усталости ногах прошествовала к своей кровати и с помощью палочки погасила свет. Гермиона слышала, как ее подруга еще долгое время ворочалась в кровати, тщетно пытаясь заснуть. Но усталость в конце концов взяла верх, и спустя, наверное, два часа, Гермиона услышала тихое посапывание со стороны кровати Джинни — она наконец-то уснула.
Сама же Гермиона еще немного пролежала без движения, уткнувшись взглядом в потолок. Она уже почти спала, как вдруг всё то же видение вырвало ее из сладкой дремы. Очередной кошмар — боль и напряженность в серых глазах — всё, как всегда.
Открыв глаза и оглядевшись, Гермиона заметила за окном белоснежную сову. Стараясь не разбудить Джинни, Гермиона подошла к окну и распахнула створки. Сова бесшумно впорхнула внутрь и приземлилась на письменном столе. Гермиона отвязала от ее лапки черный бархатный мешочек, и сова, тихо ухнув, улетела. Гермиона же потянула за ярко-алую веревочку, высыпая содержимое мешочка на стол — записка и подарок.
Это был простой ивовый обруч, обернутый черной кожей с небольшой петелькой на одном конце. С другой стороны он был украшен крупными перьями, подвешенными к кольцу на тоненьких кожаных полосках. Такие же изящные ниточки были перетянуты через весь диаметр круга, слетаясь в замысловатые узоры, которые напомнили Гермионе паутину.
Ловец снов.
Цветные бусинки на ниточках мерно покачивались, ударяясь друг от друга, создавая перезвон, отдаленно напоминающий россыпь колокольчиков. Они сверкали даже больше, чем какой бы то ни был драгоценный камень, и Гермионе почудилась какая-то в них невероятная магия и сила.
«Для твоих ночных кошмаров, — гласила записка. —
Это действительно работает. С Рождеством. — Д.»
