Самое очевидное.Глава 33.
Самое очевидное.
3 января 1999 года.
Он уже почти полчаса с замирающим от волнения сердцем ждал ее на квиддичном поле.
Малфой был почти уверен, что она должна обязательно прийти сюда — к нему. В большей мере из-за погоды. Это был первый снег в новом году, снежинки медленно пролетали мимо него, мягко приземляясь вокруг и укрывая землю пушистым, белым ковром.
Драко любил снег. Да и кто нет-то? Гермионе тоже нравилась такая погода, и именно поэтому он имел смелость полагать, что она тоже будет здесь сегодня. На улице было гораздо красивей, чем даже в Большом Зале, украшенном елями и всевозможными гирляндами. Драко провел тут почти все свои каникулы. В гостиной, спальне и классных кабинетах он чувствовал себя чужим и никому не нужным, собственно, так оно и было, но тут...
Иногда — очень редко, но такое всё же случалось — книги помогали ему забыть обо всем и погрузиться в иной мир — где все стены и угрюмые лица, полные ненависти и презрения к нему, исчезали. Именно поэтому он почти всё свободное время проводил в библиотеке; затерявшись среди стеллажей с книгами он ощущал невыразимую легкость, словно раз и навсегда уходил от своего прошлого, испещренного темными страницами в жизни.
Иногда — даже реже, чем книги — Гермиона тоже помогала ему об этом забыть.
Когда Малфой был маленьким, гораздо младше, он пытался ловить снежинки руками, но они постоянно таяли, едва оказавшись на его ладони. Тогда он невероятно из-за этого расстраивался, но сейчас, протянув руку и почувствовав, как снежинка прямо на его глазах превращается в лужицу, он лишь усмехнулся.
Некоторые вещи никогда не меняются, хочешь ты того или нет.
Блаженная улыбка еще шире расплылась по лицу Драко, когда он вдалеке неясный девичий силуэт в черной мантии.
Она все-таки пришла!..
Гермиона подошла чуть ближе и, наконец-то заметив Малфоя, улыбнулась в ответ.
— Драко! — выкрикнула она, мгновенно ускорив шаг.
Подбежав к Драко, она кинулась к нему в объятья так резко, что он едва успел поймать ее, спотыкаясь на шаг назад, когда ее руки обвили его шею.
— Эй! — произнес он, чуть отстраняясь. — С Новым Годом. Здорово повеселилась?
— Да, очень! — почти задыхаясь, проговорила она. — Погода просто восхитительная, правда? Я обожаю снег. Рождество было каким-то совершенно ненастоящим без снега...
Она помолчала пару минут, переводя дух, а потом продолжила:
— И я действительно здорово провела время. Виделась с Гарри и Роном. Конечно, не с ними одними, а и с остальными Уизли. Даже пару раз пересекалась с Ли, когда он приезжал в «Нору», чтобы составить Джорджу компанию — Ли Джордан, ты не можешь не помнить его, он комментировал почти все матчи, когда учился в Хогвартсе.
— О, это тот, парень, который так рьяно и очевидно выражал свое пристрастие Гриффиндору и вашей команде во всех играх, что только комментировал? — насмешливо полюбопытствовал Драко, и Гермиона смущенно нахмурилась.
— Да, но, в любом случае, у него отменно получалось вести игры, как ни у кого другого. И еще я видела Тедди. Ты с ним пока не виделся?
Малфой отрицательно помотал головой.
— Он замечательный малыш. Я сделала несколько фото и обязательно покажу их тебе завтра, как только распакую свой чемодан. Знаешь, Тедди совсем не похож на тебя, может быть глазами, но я не уверена, — Гермиона опустила взгляд на руку Малфоя; на запястье у него красовался подаренный ею браслет. — Ты надел его?
— Ты уже пользовалась ловцом снов?
Гермиона тепло улыбнулась.
— Ни одного кошмара за все каникулы. Спасибо.
— Пожалуйста.
Гермиона снова перевела взгляд на его запястье.
— Тебе действительно нравится?
— Он чудесный, — искренне улыбнувшись, ответил Малфой, а затем прикоснулся к браслету подушечками пальцев. Он был сделан из черной кожи, с широкой белой полоской посередине, на ощупь напоминающей нежнейший шелк. Он не был ювелирным украшением, но все же очень подходил для подарка.
— Ты не надел перчатки! — внезапно произнесла Гермиона. — Ты не замерз?
— Я в порядке, — попытался заверить ее Драко, но Гермиона тут же взяла его руки в свои и принялась, согревая, растирать.
— Ты можешь заработать себе обморожение, — недовольно отозвалась она, когда Драко попытался отступить.
— Не так-то сейчас и холодно, — проворчал Малфой, но руки не убрал.
— Ну, а как прошло твое Рождество? — Осмелилась спросить Гермиона. — С Ноттом и...
Панси?
— Бывало и хуже. Оно прошло… Прошло вполне нормально, я полагаю.
— Нормально, — задумчиво повторила Гермиона, потупив взор.
Драко внезапно нестерпимо захотелось сделать для нее что-то хорошее. Поэтому он достал из кармана палочку, и по лицу Гермионы промелькнула тень замешательства. Никакого страха, волнения или недоверия — лишь легкое смущение и недоумение.
Почему она доверяет ему, после всего, что он ей сделал?..
Откинув прочь все сомнения и колебания, Драко мягко взмахнул палочкой, и снежинка на пару секунд застыла в воздухе, а потом медленно опустилась на руку Гермионе, застыв на ее протянутой ладони — нерастаявшая, нетронутая.
— Это так красиво, — прошептала Гермиона, не сводя с нее глаз. — Я люблю магию, — потом она перевела взгляд на Малфоя и рассмеялась.
— Что?
— Я просто подумала... — ее взгляд снова был прикован к снежинке. — До войны... Ты хоть раз мог себе представить, что мы сможем стать друзьями?
— Нет, — честно признался Драко.
— Вот и я тоже, — согласилась Гермиона, по-прежнему улыбаясь. — Это почти забавно!
— Только когда ты это произносишь.
Малфой внимательно посмотрел на Гермиону и снова улыбнулся.
— Значит, так ты это называешь? Друзья?
— Конечно, — подтвердила Гермиона с таким видом, что речь шла о самой очевидной вещи во всем мире. — Знаешь, что я больше всего ненавижу зимой?
Перемена темы была такой резкой, что Малфой опустил палочку — и снежинка тут же растаяла в руке Гермионы.
— Нет. Что?
— Вообще-то зима мне нравится, — произнесла Гермиона, поднимая взволнованный взгляд к небесам. — Но я просто терпеть не могу, что зимой темнеет так рано.
Драко усмехнулся:
— А знаешь что, Грейнджер? Думаю, я мог бы научить тебя любить ночь.
— — — * — — —
Она всё-таки убедила Драко вернуться в Большой Зал к ужину, хотя он и заявлял, что не был голоден. «Но
я хочу есть», — твердо заявила она, и Малфою всё же пришлось проследовать за ней. Они сели каждый за свой стол, и Гермиона с удивлением отметила, что на это раз ей удалось почувствовать вкус еды. Джинни, сидевшая рядом, спросила ее, где она была, и Гермиона быстро солгала «Я просидела тут всё это время». Конечно, Джинни не поверила и слову — это была просто ужасная и непродуманная ложь, — но ничего не сказала.
Именно поэтому Гермиона вышла из Зала раньше, чем Джинни, чтобы избежать неловких вопросов, подумывая о том, чтобы попасть в библиотеку до закрытия.
Как вдруг…
— Грейнджер! — услышала она громкий голос и обернулась, недоумевая, кто может звать ее, да еще и по фамилии. Обернулась — и тут же столкнулась с темноволосым, бледным парнем, с глазами невероятно-черного оттенка, словно небо в глухую ночь.
Всего в двух шагах стоял Теодор Нотт и смотрел на нее невероятно собрано и уверено. Возможно, даже оценивающе.
— Нотт? — удивленно нахмурилась Гермиона, от неожиданности едва не подпрыгнув на месте. — Тебе от меня что-то нужно?
— Поговорить. Обещаю, я не отниму у тебя много времени, — он оглянулся на проходящих мимо учеников и понизил голос почти до шепота. — Может, поговорим в более уединенном месте?
— Поговорить о чем?
— Просто предупредить.
Кровь застыла в жилах Гермионы, и она попятилась, едва не натыкаясь на один из гобеленов, висевших позади нее.
Предупреждение?
«Война закончилась. Война закончилась. Война закончилась! — Словно мантру, мысленно повторяла про себя Гермиона».
— Я не понимаю...
— Не такого рода предупреждение, — буркнул Нотт, смерив Гермиону презрительным взглядом.
Было ли всё дело в ее разыгравшемся воображении, или же сложившаяся ситуация действительно была странной? Гермиона с трудом подавила нахлынувшую на нее панику, которая то и дело грозилась полностью подчинить себе ее волю.
— Речь пойдет о Драко. Ты слишком много времени проводишь с ним в этом году.
Гермиона непонимающе кивнула головой, мгновенно успокоившись.
— Да, провожу. И что с того?
— Пойдем со мной, — снова попросил Тео.
После пятнадцати минут блуждания по замку, они с Гермионой оказались в одной из заброшенных классных комнат.
— Значит, ты хотел поговорить о Драко?
— Да, — Тео сделал паузу, а потом все же решился. — Тебе не стоит оставаться с ним наедине.
— Что? Почему? — отозвалась Гермиона, чувствуя себе уязвленной. — О да, это потому что я... — она хотела сказать «магглорожденная», но Нотт перебил ее раньше, чем она успела закончить свою фразу.
— Нет, совсем не из-за этого, — кривая ухмылка подернула его губы — помесь из самоиронии и сожаления. — Просто так, чтоб ты знала, у меня нет метки.
— Прости, — только и выговорила Гермиона, — просто твой отец...
— Мой отец, — снова прервал девушку Тео, — проведет остаток своей жизни в Азкабане. Каждый знает, он был Пожирателем, Грейнджер. Так что, ты не сказала мне ничего нового.
— Хорошо, допустим, ты не предвзят по отношению к магглорожденным, — сказала Гермиона, потупив взгляд. — Но
что ты тогда имеешь против моей дружбы с Драко?
Он, казалось, был удивлен.
— Драко мой друг.
— Но тогда почему... — досадливо начала было Гермиона.
— Просто потому, что, — в который раз прерывая ее, загадочно проронил Тео. — Поверь мне, находиться рядом с ним — не самая хорошая из идей.
Нотт пару секунд помолчал, очевидно, что-то обдумывая, а потом протянул ей руку.
— Война давно закончилась, так что... Перемирие? — произнес он решительно.
Гермиона озадаченно уставилась на него.
— Ты не сделал мне ничего плохого.
— Ну, я Слизеринец. И я был другом Драко.
— Да, и я уверена, что это не делает тебя преступником, — произнесла Гермиона, пожимая руку Тео. — Тебе не обязательно это делать, но я оценила твой жест.
Тео кивнул, а потом резко убрал руку.
— Слушай, Грейнджер... — снова неуверенно начал он. — Я серьезно. Драко — мой лучший друг. Мы знакомы очень много лет. Я не в восторге от того, что мне приходится говорить это тебе, ладно? Но он больше не в своем уме. Не только после Азкабана. Может быть, гораздо раньше. И он делал то, от одного вида чего у тебя по коже табуном пробежало бы целое стадо мурашек. Он очень опытный волшебник и может быть опасным.
— Думаю, я смогу справиться, — отчеканила Гермиона ледяным тоном. — Он ничего не сделал.
— Пока не сделал, — мрачно пробормотал Нотт. — Да и по крайней мере не тебе.
Затем он резко развернулся и зашагал прочь. Прежде чем скрыться за дверью, он обернулся, словно вспомнив о чем-то важном.
— Пожалуйста, помни то, что я тебе сказал, — произнес он довольно громко. — Просто будь осторожна.
Почему он заботился о ней? Почему не хотел, чтобы она проводила время с Драко?
Почему?
«Будь осторожна!»
Что это могло значить?
«Тебе не стоит оставаться с ним наедине»
Он не был против ее встреч с Драко на людях, это было очевидно. Но если только она останется с ним
наедине, она должна быть
осторожна.
«Он может быть опасным»
Как, черт возьми, она должна это понимать?
— Нотт! — выкрикнула Гермиона, прожогом выскакивая следом за ним в коридор. — Подожди, Теодор!
Он остановился и обернулся, услышав из ее уст свое имя.
— Либо Нотт, либо Тео, Грейнджер. Не Теодор.
Гермиона покраснела.
— Прости, просто... Ты говорил так туманно, и я не...
— Ты не понимаешь? — его глаза мгновенно потемнели — если это было вообще возможно. — Тогда я тебе покажу, — он снова затравленно огляделся. — Давай вернемся обратно.
Он снова повел ее по темному коридору, назад, к тому же кабинету.
— Так что ты хотел мне показать? — нетерпеливо спросила Гермиона, едва Тео закрыл за ними дверь.
— Я делаю это не ради тебя, Грейнджер, запомни это. Я делаю это для Драко. Если он сделает тебе больно, то снова попадет в Азкабан. И, боюсь, этот раз он не переживет.
— Но он не сделал мне больно, — произнесла Гермиона в легком замешательстве.
— Пока нет, — снова буркнул Тео, подходя к одной из парт и опираясь на нее спиной.
— Вот опять эта фраза! — воскликнула Гермиона. — Пока нет. Ты продолжаешь ее говорить, но что ты имеешь в виду?
Нотт пристально на нее посмотрел, и Гермиона почувствовала всё тот же прилив паники. Она его совсем не знает, он чистокровный Слизеринец, его отец Пожиратель смерти. И вот, она с ним, один на один, в пустом заброшенном кабинете.
«Должна ли я его бояться?» — спросила Гермиона сама у себя, продолжая внимательно разглядывать Нотта.
В его глазах она не уловила никакого явственного замысла, но, все же, руки невольно потянулись к карману, где была припрятана палочка.
Конечно, он сказал, что никогда не был Пожирателем Смерти, но откуда ей знать, что это правда? Было непохоже, чтобы Тео собирался причинить ей реальный вред, но Гермиона была неуверенна уже и в этом.
— Я не собираюсь на тебя нападать, — сказал он, и Гермиона смущенно потупила взор. — Салазар! Я — не тот, о ком тебе стоит беспокоиться.
Нотт помедлил еще секунду, а потом дернул ворот мантии, обнажив шею.
Гермиона ахнула.
Она увидела на его бледной коже тонкие шрамы, начинающиеся от подбородка и тянущиеся прямо до ключицы, а может быть даже и по всему телу. Затем, словно в замедленной съемке, Тео, сбросил парадную мантию на пол, подрагивающими пальцами принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Гермиона снова почувствовала легкий прилив паники, но Тео лишь ухмыльнулся. Когда, наконец, рубашка оказалась у него в руках, Гермиона заметила, казалось, сотни рубцов и шрамов различный размеров и глубины, которыми было исполосован весь его подтянутый торс.
— Драко сделал это со мной, — одеваясь обратно, первым нарушил молчание Тео. — Не хотел, но сделал. В прошлом году, когда Кэрроу управляли школой. Я нарушил комендантский час, и они приказали Драко наказать меня, — губы Нотта искривились в горькой усмешке. — Оказывается, Амикус и мой отец не ладили. И он думал, что будет любопытно посмотреть на то, как Драко, мой лучший друг, меня отделает.
— Мне очень жаль.
— Не стоит, — сказал Тео, пожимая плечами. — Сейчас оно не так уж и болит. Я просто хотел, чтобы ты знала, на что Драко способен.
Гермиона вздрогнула и невольно посмотрела на свою руку, где всё еще виднелись шрамы от пыток Беллатрисы.
Темная магия никогда не исцеляется.
На этот раз она посмотрела на Тео с легким оттенком сочувствия и понимания. Один только его взгляд говорил ей о том, что он в точности знал, через что Гермиона прошла в Малфой-мэноре.
— У него не было выбора, — сказала она парой секунд позже. — Сейчас Драко полностью свободен. И он больше никому не навредит. У него просто не было выбора, — уверенно повторила она.
— Всегда есть выбор, — печально бросил Нотт. — Я сделал свой, он — свой. И ему чертовски повезло, что Поттер оказался настолько благородным, чтобы спасти его от Азкабана. И еще — Малфой действительно
сделал то, в чем был обвинен Грейнджер. Никогда не забывай об этом.
А потом он просто ушел, оставив Гермиону одну в пустой классной комнате.
