Глава 34В тот день Давид, разругавшись в очередной раз с Вадимом, плюнул на все и, взяв Ксению и мальчиков, уехал в Москву. Таир, обрадованный походом в зоопарк, был на редкость послушным, Ксения чувствовала себя хорошо, и погода стояла отличная, так что прогулка удалась. Маленькому Славе показали мишек и лису, Таир, прижав нос к стеклу, наблюдал за пингвинами, Ксения улыбалась, и Давид впервые за последние недели чувствовал себя счастливым.
- Принеси мне, пожалуйста, попить, - попросила Ксения. – Тут где-то должен быть магазинчик. Обычной воды. Негазированной.
- Детям что купить?
- Пока не просят – ничего не надо. А то потом обедать не будут. И у Славика еще сок остался.
Давид дошел до магазинчика – слишком большая очередь отпугнула его. Он вышел из зоопарка и, перебежав на другую сторону улицы, без всяких очередей и в три раза дешевле купил бутылку воды.
Вернувшись к площадке, где оставил Ксению, он увидел, что на скамейке теперь сидят другие люди. Прошел к вольерам, поискал сыновей среди ватаги ребят, рассматривающих обезьян, прогулялся к клеткам с попугаями, и далее – к зебрам. Ни Ксении, ни мальчиков среди пестрой шумной толпы видно не было. Может, они в туалете? Таиру вечно надо не вовремя! Давид опять вернулся к скамейке и решил подождать семью здесь. Через пятнадцать минут он понял, что Ксения не придет. Выбросив бутылку минеральной воды в первую попавшуюся урну, Давид быстрым шагом пошел на выход. Благо, машину в этот раз удалось поставить совсем недалеко – на соседней улице. Может, кому-то из мальчиков стало плохо, и Ксения поспешила к машине? Или Таир разорался, и, чтобы не привлекать внимание, Ксения ушла из оживленного места? Но уже издалека было видно, что возле машины никто не стоит…
Давид растерялся. Куда средь бела дня могла деться его жена и его мальчики?
***
Таир разорался. И Ксения, и Давид были спокойны за младшего – тот плакал очень редко и успокаивался быстро. Но Таиру каждый раз перед выездом в город напоминали о необходимости не показывать свое лицо чужакам, и не отходили от него ни на шаг, внимательно наблюдая за поведением сына. В этот раз Ксения не успела. Один из ребят постарше оттолкнул Таира, чтобы подобраться к стеклу и рассмотреть пингвинов поближе и обругал «малявкой и сопливым», и Таир заревел не столько от того, что ушиб локоть, сколько от обиды. Ксения подбежала так быстро, как смогла, и, прижимая сына лицом к своему животу, пыталась его успокоить. Таир, чувствуя поддержку, стал жаловаться еще громче, размазывая слезы по щекам и тыкая пальцем в сторону обидчика. Тщетно Ксения пыталась отвернуть сына лицом к себе, Таир выкручивался, ревел и требовал освободить ему его место у стекла возле «того черного пингвина»! Его зареванное личико изменилось, и Ксения видела, как притихшая в раз толпа смотрит на ее сына.
Она волокла на руках ревущего Славу, которого пришлось стащить с качельки, Таир бежал следом, всхлипывая. Ксения растерянно огляделась – она никак не могла сообразить - где выход? Надо было срочно уходить! Где же Давид? Ей одной не справиться!
- Тише, тише, сынок! Таир, не отставай. Прижмись ко мне. Сейчас мы найдем выход…Таир, сыночек, не поднимай голову. Вытри слезы. Ну, ты же мужчина! Слава, не плачь. Какой ты тяжелый…
Ксения готова была разрыдаться вместе с мальчиками. С помощью указателей она, наконец, нашла выход и поспешила к воротам.
Ее задержали на проходной. Осторожно, за локоть, затянули в комнату охраны и велели сесть.
- Что происходит? Пустите меня! Вы что себе позволяете?
Незнакомые люди в форме охраны окружили ее и не давали не то что уйти, но даже встать со стула. Таиру этого было достаточно, и он заревел с новой силой, вцепившись в руку мамы. Славик бился на руках, подвывая баском и размахивая кулачками.
- Пустите же меня! – крикнула Ксения, подхватываясь, но Таир тянул ее за руку вниз, Славик выгибался и ревел, и ребеночек внутри всколыхнулся и ударил ее под ребро.
Эти каменные лица, которые ее окружали, давили молчаливым презрением и загораживали проход. Ксения покачнулась и, хватаясь рукой за край стола, стала падать, теряя сознание. Ее подхватили и посадили прямо на пол, прислонив спиной к стене. Мальчики плакали и жались к ней, Таир дергал ее за руку, за кофточку, поворачивал к себе ее лицо с закрытыми глазами и звал: «Мама! Мамочка!». Слава пытался забраться к маме на руки, но сползал и падал, снова поднимался и снова лез.
Никто не подходил к ним – отступив к порогу, люди стояли и смотрели на возню детей, испытывая страх и отвращение.
Давид видел, как от ворот Зоопарка отъехали две машины скорой помощи, он даже проводил их взглядом, не предполагая, что в них увозят его семью.
***
Ксения открыла глаза и к ней сразу же подошла медсестра.
- Лежите, лежите! – приторно улыбнулась она.
- Где? Что…где я?
- Лежите. Ничего страшного. В Вашем положении такое не редкость. Не трогайте капельницу! Это просто глюкозка, Вам от нее станет легче!
«Лжет!» - подумала Ксения.
- Вы полежите пока, я сейчас Вам подушечку принесу, а то Вам неудобно, - говорила медсестра, выходя из комнаты.
Ксения слышала, как в замке повернулся ключ. Выдернув из руки иглу, она встала и огляделась. Комната мало напоминала палату, сизые сырые стены, маленькое окошко под потолком с решеткой со стороны улицы, старая кровать. Ксения подошла к двери и подергала ее за ручку. Заперто.
Долгое время к ней никто не приходил, Ксения металась по комнатке из угла в угол и беззвучно плакала. Где дети? Что с ними будет? Почему Давид не идет на помощь? Что делать?
Медсестра, испуганная тишиной в комнате, заглянула к ней и тут же отпрянула обратно в коридор, но Ксения подставила ногу и не позволила ей закрыть дверь. Улыбка сразу исчезла с лица женщины и, оскалившись, она из всех сил пыталась захлопнуть дверь, но Ксения не сдавалась.
- Пус-сти! – шипела она.
- Что тебе надо? – сдалась медсестра и распахнула дверь. – Ляжь и лежи!
- Мои дети! Где они?
- Не знаю никаких детей!
- Врешь!
- Пусти! Бешенная!
- Я удавлю тебя тут! – зверела Ксения. – Где мальчики?
- Я сейчас охрану позову! Да отпусти ты меня! Что пристала? В детском корпусе они. Ждут врачей из института. Может, и тебя заберут. Лежи и жди. Тебе отсюда все равно не выбраться, так что не дергайся!
- Смотри! – дрожащими руками Ксения сорвала с ушей серьги. – Они стоят очень, очень дорого. Я отдаю их тебе. В обмен на мальчиков. Помоги! И еще столько же получишь.
- Ну не знаю, - засомневалась медсестра, поглядывая на украшения на ладони Ксении.
- Бери! – сунула ей Ксения. – На всю жизнь будешь обеспечена. Помоги только! Я на колени перед тобой встану!
- А на пальце у тебя что? – присмотрелась медсестра.
- Нравится? Бери! – Ксения сняла и кольцо.
- Хорошо, идем. Только тихо. Здесь у нас шуметь не положено. Морг. Не испугаешься?
- Нет. Веди!
Они долго петляли по сырым коридорам, Ксению мутило от мерзкого запаха морга, но она шла и шла вперед, стараясь не отставать от медсестры.
- Где мне искать детей? – спросила она, догоняя ее.
- Второй корпус. Так же в подвале, наверное, держат. Никто не знает, что делать с твоими зверенышами, - хихикнула она. – Ну и боятся. Такого же, небось, носишь?
- Второй корпус где?
- По аллее до конца. Там спросишь. Поторопись. Их вот-вот увезут. Остаток когда отдашь-то?
- Бумагу дай!
Ничего не подозревающая женщина вынула из кармана несколько бумажек.
- Вот, тут место есть. Это рецепт старый. Ну, или с другой стороны! Пиши расписку!
Ксения написала, но совсем не то, что ожидала ее спутница.
- Какой номер больницы? – уточнила она.
Сложила записку в четыре раза.
- Держи крепче! – приказала Ксения.
Правая стена была полуразобрана – свежие следы штукатурки и груда кирпичей говорили о том, что идет ремонт. Ксения подошла к ней, наклонилась и выбрала кусок кирпича побольше. Развернулась – и ударила ничего не подозревающую женщину прямо в висок. Та упала мгновенно, ее рука разжалась, и украшения покатились по мокрому бетонному полу.
Отбросив кирпич в сторону, Ксения бросилась прочь. Отец придет на помощь, но и самой надо спешить.
Второй корпус она нашла быстро. Ее не хотели пускать внутрь без пропуска и паспорта, но Ксения умолила охранника пропустить ее, насочиняв жалостливую историю о больной дочке. Оказавшись внутри, она испугалась. Пять этажей палат, подсобок, лаборантских ей не обойти во век!
Ей повезло – она услышала голосок Таира, просящего пить. Ее дети сидели на старом продавленном кресле под лестницей, а два врача караулили их, ожидая приезда скорой, и не спеша беседовали о путевках, не обращая на просьбы Таира никакого внимания. Испуганный замученный голос сына привел Ксению в ярость. Она еле сдержалась, чтобы не броситься к сыновьям.
Распахнулась дверь в конце коридора, и кто-то громко позвал одного их докторов.
- Сергей Васильевич! Идите посидите с нами! Чай стынет! Я такой стол накрыла и что? Даже Аллочка с дежурства пришла! Что, машина еще не приехала? Игорь Иванович, да закройте вы их в подсобке нянечек! И тоже идите! Яна Валерьевна вино с самой Испании привезла! За ними, может, через час приедут, а вы все в коридоре стоять будете?
Ксения, отступив в темный угол, наблюдала, как мальчиков втолкнули в подсобку и закрыли дверь на щеколду.
- Сидите тихо! – пригрозил один из докторов, а второй еще подпер дверь стулом – на всякий случай.
Ксения из своего угла слышала, как плачут ее дети – конечно, им было страшно. Дождавшись, пока врачи уйдут праздновать, она прокралась к каморке и открыла ее.
- Тихо, тихо мои хорошие, - говорила она. – Тихо, а то услышат!
Таир был совсем слаб, он ничего не мог говорить, только тихонько плакал, вцепившись намертво в мамину блузку. Слава выглядел лучше, но идти сам не мог – слишком устал. Подхватив его и увлекая за собой Таира, Ксения побежала на выход. Охранник смотрел телевизор, и не заметил, как три фигуры выскользнули на улицу мимо его поста.
Ксения затащила мальчиков под куст сирени и притаилась, осматриваясь. Стемнело, и на аллеях между корпусами было безлюдно. Что ж, это ее устраивает! Надо только подождать Давида или Павла Юрьевича! Почему они не идут? Кажется, все бы отдала, только бы вернуться в замок!
Ксения неистово поцеловала одного и второго сына.
- Маленькие мои! Натерпелись вы сегодня! Ничего, теперь я вас никому не отдам! Сейчас папа приедет за нами!
Они уснули все втроем, забравшись в самую гущу кустарника. Было совсем не жарко, и Ксения прижимала ребят к себе, стараясь отдать им все свое тепло. Вокруг было тихо – от страха Ксения забилась в самый угол больничного комплекса. Первые шаги, которые раздались рядом с ними, были шаги ее мужа. Он и разбудил их, обняв и не отпуская несколько минут. Ксения плакала, сонный Таир хныкал, а Слава, открыв глазки и увидев отца, четко выговорил: «Домой!» и заснул снова.
- Как мы искали тебя! – говорил Давид. – Вся семья тут! Алина, Сашка, Вадим…Отец твою записку получил, и мы сразу сюда. А тут столько корпусов…
- Давид, я больше никогда, никогда не останусь одна! Буду умирать от жажды, но одна не останусь!
- Я тоже этот день запомню надолго, - говорил Давид, обнимая жену. – Прости меня!
Из соседней аллеи к ним выбежали Саша с Алиной.
- Нашлись! – Саша бросился обнимать детей и Ксению.
Подошла Алина, уткнулась Ксении в плечо и разрыдалась.
- Нам было так страшно! Павел Юрьевич чуть с ума не сошел. И Давид тоже.
- Все, хватит причитать! – опомнился Саша. – Ночь на дворе! Живо к машинам. Еще сфимов нам не хватало для полного счастья…
Алина оглядывалась всю дорогу – на заднем сидении сидел Давид и держал спящих сыновей на руках, он целовал жену, не отрываясь от нее ни на минуту, и Алина ощущала, что и ей достается кусочек такого большого, светлого счастья.
- Отвернись, бессовестная, - беззлобно шикнул Саша.
Артур помог донести мальчиков до детской, Давид с Ксенией так быстро исчезли в своей комнате, что никто ничего не успел расспросить.
- Теперь всю ночь над ней ворковать будет! – сказал Артур, потягиваясь. – Пойду зайду к отцу, скажу, что все хорошо закончилось.
- Будто он так не знает, - хмыкнул Вадим и пошел ставить машины в гараж.
Алина и Саша остались одни посреди огромного холла. Мальчик обнял ее и прижавшись щекой к ее макушке стоял не двигаясь, пока не почувствовал, что девочка замерзает.
- Пойдем наверх, - шепнул он, заглядывая в глаза Алине.
- Я устала бегать по больнице и хочу отдохнуть, - высвободилась из его объятий девочка.
-Ты уходишь? - придержал ее за руку Саша. – И оставляешь меня одного?
- Ну ты же меня…оставил! Саша, не надо начинать этот тяжелый для нас двоих разговор. Две недели назад я бы много чего сказала тебе. Теперь – нет. Обида прошла. Но как раньше уже не будет.
- Мне нет прощения, но я его прошу. Я хочу, чтобы ты осталась и больше никуда не уходила. Все можно начать сначала. Ты только захоти! Почему ты молчишь? Неужели тебе действительно все равно? Я не верю.
- Я подумаю, - пообещала девочка. – Спокойной ночи!
