У тебя был выбор!Глава 35.
У тебя был выбор.
21 января 1999 года.
Когда Гермиона пришла в библиотеку перед завтраком, Малфой уже сидел за одним из многочисленных столов, читая книгу. Его волосы были взъерошены, рубашка — измята, а под глазами виднелись темные круги, словно от бессонницы. Она никогда не видела его в таком виде. Драко всегда был одет с иголочки и аккуратно причесан, а теперь...
Когда он посмотрел на нее и приветливо улыбнулся, Гермиона решила, что такая легкая небрежность всё же чертовски ему идет.
— Драко! — начала Гермиона, подходя ближе. — Ты что, спал здесь?
— Ну, не то, чтобы спал...
— Мерлин, Драко! Мадам Пинс убьет тебя, если только узнает! С каких это пор слизеринская спальня стала для тебя не такой удобной, как библиотека?
— С недавних, — отмахнулся Малфой. — А ты что тут делаешь так рано?
— Пришла взять несколько учебников перед уроками. Я не голодна, поэтому решила прийти сюда вместо завтрака. Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты тоже еще ничего не ел.
Драко отрицательно помотал головой.
— Может поделишься секретом, что тогда ты тут делал всю ночь?
— Нужно было дописать одно эссе, — просто ответил Малфой, устало зевнув и сцепив руки в замок за головой.
— Это какое же эссе может отнять у тебя целую... — недоверчиво начала Гермиона, замерев на полуслове. Рукава рубашки Драко были закатаны, и взгляду Гермионы предстало его левое предплечье.
Бледная кожа. Худощавое запястье. Темная Метка.
— ... ночь. — чуть осипшим голосом закончила она.
Драко проследил за ее взглядом и тотчас нахмурился.
— Черт! — он снова вернул руки на стол, тщательно поправляя рукава. — Прости, я только что проснулся и не успел нанести маскировочные чары. Мне действительно очень...
— Все нормально, — поспешила заверить его Гермиона, однако ее голос предательски задрожал. — Гарри постоянно твердил, что у тебя есть Метка, так что я давно об этом знала, хоть и не могла до конца поверить.
— В любом случае, поверь мне — сейчас я совсем не горжусь этим поступком и, наверное, никогда не гордился.
Гермиона выглядела растерянной, словно желала быть сейчас где угодно, но только не здесь и не с ним.
— Малфой...
— О, какая неожиданность: я снова Малфой.
— Прости, я...
— Черт побери, Гермиона, неужели ты действительно думаешь, что я
хотел родиться с этой чертовой фамилией?! У меня не было выбора.
— У тебя был выбор, — отчеканила Гермиона, бросив многозначительный взгляд на его руку. — И ты его сделал.
Малфой выглядел потрясенным, и Гермиона на мгновение пожалела о том, что вообще начала этот разговор.
— Драко... — она потянулась было к нему, но он резко перехватил ее ладонь.
— Значит, вот к какому выводу ты пришла?
— Драко... — снова попробовала Гермиона, но Малфой резко отпрянул.
— Я должен был знать, — яростно прервал он девушку. — Я должен был догадаться: что бы я не сделал, этого все равно будет недостаточно. Черт бы тебя побрал, Грейнджер! Вот, смотри!
Он грубо потянул свой рукав кверху, обнажая левую руку, чтобы взгляду Гермионы снова предстала Темная Метка — сейчас почти неподвижная и потускневшая, но, несомненно, заклеймившая его предплечье на всю дальнейшую жизнь. Гермиона испуганно отступила на несколько шагов назад, задевая спиной книжную полку.
— Ты не можешь перестать думать о ней, верно? — ядовито полюбопытствовал Малфой, подходя к Гермионе ближе и буквально отрезая ее от внешнего мира, прижимая своим телом к полке. — Ты была такой... Такой
доброй ко мне, и я подумал, что ты на самом деле больше ни в чем меня не винишь. Каким наивным болваном я был, когда предполагал, что для тебя больше не важно то, что я делал в прошлом. Но в действительности ты просто избегала упоминания обо всем что было. Ты боишься прошлого. — Он был сейчас как никогда близко к ней, что Гермиона могла заметить небольшие вкрапления голубого в его серых глазах, бывших еще какую-то секунду назад такими отрешенными, а сейчас полными ярости и отвращения. Вот только она никак не могла разобрать — отвращения к ней или самому себе?.. Голос Малфоя дрожал от гнева. — Ты пыталась забыть, но не смогла. И теперь ты боишься меня, не так ли? — он продолжил вглядываться в ее глаза, ища в них ответ на свой вопрос. Его ледяные пальцы до боли сжали запястья Гермионы, так, что она не могла и пошевелиться. — Боишься, — с какой-то дикой ухмылкой констатировал он парой секунд спустя. — Ты ведь такая мужественная Гриффиндорка. И я — подлый Слизеринец. Конечно, ты до смерти боишься меня, Грейнджер.
— Малфой! — спокойно произнесла Гермиона, хотя все еще тело дрожало, как лист на ветру. — Отпусти меня!
—
Малфой, — повторил он, не двигаясь с места. Повторил так, как если бы это слово было пропитано ядом.
— Драко...
— Заткнись, Грейнджер.
Слова сорвались с уст Гермионы прежде, чем она смогла себя контролировать:
— Так вот что Тео имел в виду.
Она видела, как Драко напрягся, видела, как его взгляд потемнел, а губы сжались в тонкую линию.
Потом он вдруг просто отскочил от нее, словно пораженный ударом тока, и скрылся за одним из стеллажей.
И может быть, это было неправильно, но Гермиона почувствовала облегчение.
— — — * — — —
Драко был просто в ярости, когда вошел в гостиную. Сокурсники обращали на него встревоженные взгляды, но Малфою было плевать. Он тут же направился в сторону Тео.
— Что ты ей сказал, Нотт, — прорычал Драко, стараясь не давать волю гневу. Он буквально силой оттащил приятеля в сторону, подальше от любопытных глаз. — Что ты сказал Гермионе?
Ага.
Вот в чем было дело. По крайней мере, он не сделал ничего плохого.
Остальные слизеринцы, будто бы почувствовав повисшее в воздухе напряжение, поспешили разбежаться по своим комнатам.
«Как раз вовремя!» — мысленно усмехнулся Тео, провожая взглядом последнюю пятикурсницу, едва ли не со скоростью света юркнувшую в спальню для девочек.
— Грейнджер? — Нотт совсем не удивился такому вопросу друга. Он знал, что рано или поздно Гриффиндорка не выдержит и расскажет об их разговоре Драко.
— Ты знаешь какую-то другую Гермиону? — всё в том же тоне полюбопытствовал Малфой.
— Я никогда не перекидывался с ней и парой слов, — невозмутимо заявил Тео. Драко лишь расхохотался.
— Лжец, — констатировал он презрительно. — Ты лжешь, Нотт.
Драко всегда мог видеть его насквозь. Раньше ему всегда казалось, что это делало их дружбу еще более близкой и доверительной. Сейчас же он был взбешен.
— А что предположительно я должен был ей сказать?
— То, что заставит ее думать о том, что
я был Пожирателем Смерти.
— О, ты имеешь в виду
правду? — насмешливо процедил Тео, и Драко с трудом поборол желание ему врезать.
— Если ты так это называешь, тогда — да.
— Я всегда называю вещи своими именами, Малфой. А в чем проблема?
— Я никогда не предполагал, что ты можешь очернить друга за его спиной, Тео, — произнес Драко разочарованно. — Ты с ней
на самом деле разговаривал. Она назвала тебя
Тео.
Нотт удивленно уставился на него:
— Что, правда?
— Правда, — зло выплюнул Драко, продолжая буравить друга ненавистным взглядом. Тео широко улыбнулся. — Что смешного?
— Ну, она ведь могла услышать, как ты называл меня так. Ты сам и придумал это сокращение.
Драко не поверил Нотту ни на секунду.
— Что ты ей сказал? — повторил он свой вопрос. — Что конкретно?
— Это важно?
— Да, важно! — снова прикрикнул Малфой. — Она
боится меня, Нотт. Гермиона никогда меня раньше не боялась.
— Всё дело в твоей Метке, а не в том, что
я предположительно мог ей сказать, — выпалил Тео, и Драко, шокировано, отступил назад. — Мне очень жаль...
— Как ты узнал?
Тео пришел в замешательство.
— Узнал что, Малфой?
— Что она увидела...
Тео с искренним сожалением заглянул другу в глаза.
— Я не знал. Честное слово, Драко, не знал. Да и откуда мне было узнать? Я просто сказал первое, что пришло в голову. Значит, она видела?..
— Видела.
— Я сожалею.
— Ничего. Это не твоя вина.
Это было правдой, но Тео почему-то считал себя виноватым.
Черт, и зачем он только во всё это влез?
— Тео, — снова подал голос Малфой. — Что ты ей сказал?
Тео колебался, прежде чем ответить.
— Я показал ей... Показал, а не сказал.
Драко выглядел смущенным, и Тео закусил губу. Он скрывал это от своего друга (
неужели, и правда, друга?) почти год. Он простил его. Он уже давно простил Драко, но был уверен, если бы тот только узнал, то не простил бы самого себя.
— Тео, просто скажи мне.
— Я рассказал ей о той ночью с Кэрроу, — наконец, выпалил Тео, так быстро, словно боясь передумать. — Я сказал ей, что ты нынешний — это больше не прежний ты. Вот. Теперь ты доволен? Честно, Драко, а что ты думал, я ей рассказал?
— Что я — монстр и мне нельзя доверять, — отрезал Драко решительно.
— Ты как никогда проницателен, — Тео понурил голову.
Но я тебе доверяю.
— Прости.
— Почему тебя это волнует? — Драко выглядел озадаченным. — Только не говори мне, что тебя так заботит Грейнджер?
— Меня заботишь
ты.
— Я бы никогда не сделал ей больно, — казалось он был уверен в этом так, как в том, что его имя — Драко Люциус Малфой. А потом парень словно опомнился. — Показал ей?..
— Чего?
— Ты сказал, что
показал что-то Гермионе. Что?
Взгляд Драко всё больше стал отображать осознание. Он никогда не был идиотом. Тео знал это, как никто иной — он относился к той отдельной группе людей, которые могли читать окружающих, словно открытые книги.
На лице Малфоя промелькнуло понимание, и Нотт лишь поморщился. Драко больше не ждал от него ответа, он нашел его сам.
— Ты показал ей, что тогда произошло? — голос Слизеринца звучал громче обычного. — Но как? Через омут памяти? Или...
Тео почувствовал неконтролируемый приступ паники, когда Драко моментально схватил его за ворот мантии.
— Убери от меня свои руки! — выкрикнул Нотт, вырываясь.
Во взгляде Малфоя отразилось глубочайшее сожаление, когда он попятился, обхватив руками плечи.
— Тео, прости...
Теперь Малфой вспомнил. Долгую неделю после того злосчастного происшествия Нотт старался избегать его, а потом постоянно вздрагивал и неловко дергался, стоило только Драко подойти к нему слишком близко или же громко заговорить.
— Прости, — снова повторил Малфой. — Я заб...
— Забыл? Ну, а я вот не забыл. И никогда не забуду.
Нотт легонько оправил воротник, нарочно приспуская его, чтобы Драко не смог не заметить шрамы на теле.
— Ты действительно думал, что Кэрроу отпустят меня, если я смогу залечить свои шрамы в считанные секунды? Это навсегда. Они не сойдут никогда.
Драко хотел ободрительно дотронуться до его плеча, но Тео снова испуганно попятился.
— Я мог бы их залечить, — пробормотал Малфой себе под нос. — Я сделал это для Астории однажды и мне не составило бы труда убрать их тогда, когда они только появились. Тео...
— Мне не нужны твои извинения, — сказал Нотт прежде, чем Драко успел выговорить хоть слово. — Я уже давно тебя простил.
— Да что ты? — прозвучал громкий мужской голос, и Драко вздрогнул от удивления. Он спешно обернулся, увидев в дверном проеме Блейза Забини. Тот насмешливо смотрел на парней, ухмыляясь и скрестив руки на груди. — Потому что тебя до сих пор трясет от страха, бедняжка Тео. И эти отметины на теле — просто жуть.
— Ты говоришь это так, словно сам никогда ничего не боялся, — холодно отчеканил Тео, не удостоив парня и взглядом. — Как будто у тебя нет своих собственных шрамов.
На какое-то мгновение тщательно наигранная маска равнодушия спала, лицо Забини искривилось в гримасе неконтролируемой горечи, но он быстро взял себя в руки. В ответ Блейз лишь презрительно фыркнул и поспешил покинуть гостиную. Прежде чем портрет за его спиной закрылся, он обернулся и бросил через плечо:
— На твоем месте я был бы осторожней, Нотт. Не стал бы спускать всё на тормозах так быстро, как ты.
Тео бросил беглый взгляд на Драко и призадумался.
Слова Блейза не произвели на него абсолютно никакого впечатления.
Хотя Теодор и сам иногда не понимал, почему после всего, что было между ними двумя, он до сих пор продолжает беспокоиться о Малфое?
Они вращались в разных социальных кругах, у них были разные интересы, моральные ценности и взгляды на жизнь.
Разные стремления, цели и даже способы достижения этих самых целей. Поэтому это и было странным: как они с Драко могут до сих пор оставаться лучшими друзьями?..
Что до Забини, то это был скрытный, в некотором роде жестокий, острый на язык и немного неуравновешенный человек. Иногда Тео опасался его куда больше, чем Драко.
— Эй, Малфой, — решился первым нарушить молчание Тео. — Я не виню тебя за то, что случилось.
— Конечно, винишь, — не согласился с ним Драко. — Я был одним из тех, кто сделал это с тобой.
— Ну, ты еще много чего сделал, помимо этого, я имею в виду.
— И ты думаешь, я об этом забыл?
— А ты, что же, думаешь, что
я забыл? Я действительно не виню тебя в том, что случилось. Слушай, Драко, иногда речь идет не о том, чтобы забыть, потому что это невозможно хотя бы технически. Мы не можем повлиять на то, что случилось давным-давно, не можем об этом забыть. Но мы можем просто простить. Иногда всё дело в этом.
Драко мягко улыбнулся; такой улыбки Тео не видел на его лице долгие месяцы.
— Ты говоришь прямо как Гермиона.
— — — * — — —
Она должна была знать.
Она просто обязана была это знать, потому что Драко определенно был одним из доверенных людей Волан де Морта. Он ведь даже никогда этого не отрицал! Гарри пытался вбить это в ее голову, но она до последнего ему не верила. Не верил и Рон.
То, что Малфой-младший мог оказаться одним из них, казалось ей, Гермионе Грейнджер и лучшей ученице Хогвартса, просто смешным.
Волан де Морт не мог преподнести такой величайший (в своем роде) дар ему, простому мальчишке, по сути, ребенку, который никогда и не думал о том, чтобы кого-то убить. Да, он, конечно же, был отпрыском древнейшего чистокровного рода, сыном Люциуса Малфоя, племянником Беллатрисы и всё такое, но...
Это казалось Гермионе таким глупым: то, что Драко мог быть Пожирателем Смерти.
И вот теперь она узнала правду.
Волна отвращения накатила на нее, и Гермиона ухватилась за край стола, сжимая его с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.
Что же он
такого сделал, чтобы заслужить доверие Волан де Морта? Ведь не мог Темный Лорд подумать, что Драко сможет убить Дамблдора, будучи обычным, напуганным шестикурсником?..
А что насчет того, что было потом?..
Будучи Пожирателем, Малфой просто не мог не запятнать свои руки кровью. Не мог не причинять людям боль.
Не мог не
убивать.
